Папа?
Что он здесь делает?
Первым желанием стало развернуться и уйти обратно в комнату. Вторым пойти и проверить, действительно ли там мой отец, или это очередной глюк моего воспаленного сознания. В итоге, победил каким-то чудом оставшийся в живых здравый рассудок, и я просто опустилась на ступеньки, вслушиваясь в громкие голоса родственников, доносившиеся из-за приоткрытой двери Илюхиного кабинета.
Как и ожидалось, принятое решение было единственно верным. Моя давно забытая и вычеркнутая из жизни родня явилась далеко не с благими намерениями. В прочем, кто бы сомневался-то?
— Ты не понял, что ли? Сеструху я не отдам. Можете катиться к черту, оба.
Бра-а-атик… Как же я тебя люблю… Ну ты, наверное, в курсе, да?
— Илья! Не забывай, с кем ты разговариваешь!
Твою ж… а маман-то сюда каким попутным ветром надуло? Тыщу лет о нас не вспоминала, и тут здрасьте, любимые дитачки!
— С кем? — скептицизм и яд в голосе Харлея можно было ложкой кушать. — Типа с предками? Не поздно воспитанием своих детей занялись, нет? По-моему, промахнулись лет на двадцать.
— Мы вами всегда занимались! Всегда! Это вы, неблагодарные, ведете себя как… как…
— Как байкеры? Почту за комплимент, ёпт!
— Илья!
— Харлей, мля! Последний раз спрашиваю: чё приперлись? Я вас не звал.
— Я предлагаю не ругаться и поговорить нормально, как взрослые люди, — о, папачос решил поиграть в миротворца! Ну-ну. Надолго, интересно, его терпения на этот раз хватит? — У нас к вам с сестрой деловое предложение.
— Кажется, я вам уже сказал, куда его засунуть. Вам это выгодно. Нам — нет. Сеструху я вам не отдам, хватит, девке жизнь сломали и без вашей помощи. Второй раз замуж за хрен знает кого… Да не пошли бы вы оба, а?
— Илья, в том, что твоя сестра сбежала, виновата только она сама и никто больше! Сейчас мы лично подобрали ей жениха и, поверь, так всем будет только лучше!
— Мать, ты совсем охренела, что ли? Ты хоть знаешь, что твоей дочери пришлось пережить? Нет? Ну тогда зат… молчи в углу! О дочери они вспомнили, мля… Где же вы были раньше? Какого хрена я все проблемы за нее всегда решал, еще, млять, с детского сада? Да плевать вы всегда хотели, на нее и на меня!
— Мы дали вам образование, не забывай!
— Я, по-моему, вам все бабки вернул, не? Или еще какие-то претензии есть?
— Илья, ну это же глупо! Тебе этот брак тоже принесет свою выгоду, как и нам! Это новые инвестиции…
— Мне, бля, будет выгодно только, если вы свалите, а я тихо нахерачусь вискаря на свадьбе Цепеша и Белки! Я чё, непонятно изъясняюсь?!
— Харлей, тут я согласен с твоей матерью и с Еленой… Брак Стаси и Владислава никому не нужен. Ты же это понимаешь?
Так вот, блин, где собаку закопали…
Елена! Она же Елена Владимировна Алехина, мать Потапыча и Влада! Именно она стуканула предкам, что я вернулась! Не получив поддержки от своей семьи, она решила действовать через мою, и наши с рыжим непутевые родители, скумекав, насколько им это выгодно, тут же примчались налаживать семейные отношения…
Они ж ради бабок на все готовы, даже собственных детей продать.
Охренеть… Вот просто охренеть, мля, простите за мой египетский!
Твою ж мать, просто… Когда, ну когда закончиться весь этот чертов дурдом и меня, наконец, оставят в покое?! Что за долбаный мир, в котором люди за деньги и ради собственной корысти готовы принести в жертву кого угодно, включая собственных детей? И до каких пор я буду инструментом в чужих руках?!
— И чё делать будешь? — негромкий, хриплый голос раздался неожиданно, и от стены напротив отделилась тень, почти незаметная в полумраке коридора. На узнавание хватило пары секунд: похоже, что Неаполь, как и я, вовсю грела уши. И вопрос задала вполне закономерный. Ни в бровь, а в глаз, как говорится…
Я промолчала, просто пожимая плечами в ответ, разворачиваясь на лестнице. Говорить что-либо было без толку, вмешиваться в скандал тоже не мой вариант. Я не сомневалась, что Илюха с этим разберется, пошлет предков далеко и надолго так, что у них и мысли не возникнет сунуться еще раз с подобным «деловым» предложением. К отношению родителей, точнее к их отсутсвию в нашей жизни мы привыкли уже давно и, к слову, это ни капли ни коробило. Просто давно смирились.
Но, слава богу, что не смотря на всю мою дрянную жизнь, у меня еще остались по-настоящему близкие и родные люди, которые смогут мне помочь, уберечь и защитить. Которым нужна именно я, а не выгода, которую я могу принести.
Которым нужна именно я, а ни кто-то другой…
Замерев, пальцы дрогнули на перилах, и я остановилась, так и не преодолев последнюю пару ступенек. Осознание накатило внезапно, просто щелкнула в голове та мысль, в которую я никак не могла заставить себя поверить.
Влад… а он ведь такой же.
Если он не отказался от меня в тот момент, когда все узнал, двинул Харлею по роже за предложение сразу оставить меня в покое, обещал вернуться и никогда, никогда не давал повода в себе сомневаться… Почему же он сейчас пойдет на попятную? Цепеш, этот невыносимый, упрямый, настойчивый и всегда добивающийся своего вампир, который всю жизнь боролся с моими тараканами… с чего вдруг я поверила, что теперь-то будет как-то по-другому?
Какого хрена я тут вообще сопли на кулак сижу мотаю?!
— Ключи от байка в замке, — раздался мне вслед тихий и довольный смех Неаполь, когда я промчалась мимо нее в сторону гаража. И всё-то она понимает, засранка… — Белка!
— Что? — обернулась я, уже схватившись за дверную ручку. Я торопилась, и торопилась сильно: просто боялась, что смогу совсем не вовремя передумать, и снова по своей вине лишусь тех крох тепла, что удалось возродить во мне неугомонному юристу.
Вместо ответа мне в лобешник прилетела связка ключей. Ключей от дома Владислава, которые я отдала неформалке с просьбой вернуть их законному владельцу…
— Спасибо!!
Ехать под дождем на байке — удовольствие ниже среднего. Хвала всем богам, в гараже обнаружилась мотоциклетная куртка и перчатки, иначе, боюсь, воспаление легких по дороге я бы схватила, как минимум. Да и ехать по мокрому асфальту, когда пальцы рук ног сводит от воды и холода — почти прямой путь к аварии. Так что, как бы я не торопилась, скорость пришлось сбавлять, удерживая рвущийся вперед байк, всегда послушный, но сейчас урчащий громче прежнего, словно чувствующий настроение своей хозяйки.
Если бы кто-нибудь когда-нибудь сказал, что рано или поздно я буду искренне благодарна своим родителям, я бы только пальцам у виска покрутила. Нас с Ильей они не замечали вообще никогда, благополучно скинув все заботы на нянек, большинство из которых, к сожалению, приятным характером не отличалась. Нами интересовались парой раз в год, вряд ли больше, и чем взрослее мы становились, тем четче понимали простую истину: рыжего родили только потому, что вроде надо, а я так вообще, незапланированная случайность…
Мы практически ненавидели своих родителей. За равнодушные взгляды, отсутствие внимания и нежелание даже с нами здороваться. С возрастом это не менялось. Никогда.
Кто бы мог подумать, что за подобное отношение, в итоге, я скажу им натуральное «спасибо»…
Я слишком долго упивалась жалостью к себе, занималась самокопанием и унижением, не желала думать о чем-то другом. Как и в прошлый раз, я нуждалась во встряске и, кто б знал, что на сей раз мне окажет ее не любимый брательник, а собственные давно забытые предки!
К дому Цепеша я подъехала в рекордно короткие сроки. И, честно, глядя на ворота в японском стиле, со стекающими по ним дождевыми каплями, заходить внутрь хотелось меньше всего, но…
Заледеневшая рука сама собой вынула из кармана куртки связку ключей и негнущимися пальцами приложила к круглому отверстию возле калитки. Негромкий писк в шуме дождя, послышавшийся совсем ни сразу — вот и все, что послужило мне ответом. А аккуратный садик, в котором почему-то не сработали датчики движения, встретил тишиной и темнотой. Погруженным в полумрак оказался и сам дом — ни в одном из его окон не горел свет.
В душе поневоле поселилось ощущение, что меня тут не ждали, что все те смс с приглашениями были лишь плодом моего слишком больного воображения. Хотелось повернуть обратно. Просто посмотреть на пустующий, холодный дом, развернуться, уйти и…
Разбиться где-нибудь по дороге, не справившись с управлением байка из-за банальных слез, застилающих глаза.
Но… Всего какая-то минута, и я уже оказалась в холле пустынного, на первый взгляд, особняка, где приветливо горел верхний свет, красочно освещая обширное и уже знакомое пространство в теплые, приветливые цвета.
Я не успела даже скинуть промокшие насквозь тканевые кеды, как откуда-то сверху раздался удивленный голос:
— Стася?
Просто удивленный. Без недоумения, без явного разочарования от того, что я на самом деле пришла, без злости и сарказма… Просто такой родной и знакомый голос. И не успела я даже разуться, как Цепеш, спускающийся по лестнице, в два счета оказался рядом со мной, надежно сжимая в своих руках.
И если я и возражала против этого, то только до поры, до времени, выставив вперед ладони, упираясь в крепкую мужскую грудь:
— Нет. Нет!
— Стась…
— Нет, — отрицательно мотнула головой, заставляя мужчину замолчать, глядя прямо в его пронзительно-зеленые глаза, отчаянно мотая головой, пытаясь разрешить единственно важный для меня сейчас вопрос. — Не сейчас! Я не хочу долгих разговоров. Заверений, что все будет хорошего и прочего… Действительно не хочу, Влад! У меня только одни вопрос… Один. Я действительно тебе нужна? Такая, какая есть? Со своими недостатками, психами, прошлым, ребенком, от другого мужчины, которого я теперь собираюсь вернуть во что бы то ни стало… Я тебе действительно нужна, Цепеш? Подумай, второй раз я уже не буду спра…
Мне ответили, не дожидаясь окончания вопроса.
Ответили так, как умел только он: резко прижав к стене, оборвав на полуслове, своими действиями и напором вышибая весь воздух из легких. Ответили, целуя так крепко, нежно и горячо одновременно, что все накрученные ранее мысли просто вылетели из головы…
— Вла-а-ад…11430f
— Я люблю тебя, Коротышка. Люблю. Неужели ты об этом раньше никогда не догадывалась?
И все остальные слова мгновенно стали лишними.
Зачем они нужны, когда именно этот мужчина, единственный из всех возможных, всегда и всё доказывал только реальными действиями?
Воздуха не хватало. Целуя жадно и пылко, чувствуя, как с меня стаскиваю мокрую куртку, я молчала, судорожно цепляясь замерзшими пальцами за сильные горячие плечи, не нуждаясь больше ни в каком другом проявлении чувств и эмоций. Кто кого прижимал к стене в то время, как моя майка покидала свое место, а его футболка оказалась на полу: всё это уже было не важным.
Не существенным, мимолетным, незначительным…
Для меня сейчас существовал только он — невыносимый, гадкий, упрямый и такой любимый вампир. Наверное, только в этот момент я поняла, что это такое, когда от любви подкашиваются ноги. И что по-настоящему любимый человек (или не совсем человек) никогда не даст тебе упасть.
Какой-то миг и, вопреки моему желанию, меня подхватили на руки, не давая увлечь в сторону застекленной гостиной, за огромными окнами которой до сих пор шумел только усилившийся ливень.
— Нет, — тихо усмехнулся Влад, уверенно и спокойно поднимаясь по широкой деревянной лестнице. — Туда нужно было прийти намного раньше. Когда я звал.
— Да-а-а? — принимая правила игры, негромко протянула, краем глаза наблюдая за тем, как мужчина, миновав длинный коридор второго этажа, ногой распахивает двери своей… нет, наверное, уже нашей спальни. — И что же там изменилось за какой-то час, пока я ехала?
— Думаю, я расскажу об этом позже, — тихий смешок, шелк покрывала под моей спиной и нежное, чувственное прикосновение горячих губ к моей шее, заставляющее забыть обо всем.
Стон, мой собственный, негромкий, но полный искренних чувств: сдержаться становится просто невозможно. Особенно когда губы твоего любимого мужчины опускаются ниже, мимолетно касаясь чувствительной дорожки по краю нижнего белья, заставляя выгнуться. Ненавязчиво, не сильно, но настойчиво, не давая освободиться, не управляя тобой, но все же показывая, кто здесь на самом деле главный.
И всё, что тебе остается — это задыхаться от наслаждения, от прерывающегося дыхания, от сумбурных чувств, требующих не торопится, но, в то же время, ни на секунду не сбавлять темп. Жадные поцелуи, порывистые движения, резкие толчки, лишенные какой-либо нежности: терпеть уже не может никто. Я хочу его всего и полностью, дрожа от нетерпения, не оглядываясь назад, и понимая, что только этот мужчина по-настоящему сводит меня с ума…
Теряя рассудок в водовороте мыслей, впиваясь ногтями в широкие плечи, с трудом сдерживая крики наслаждения, только сейчас я понимаю, что такое настоящая, неподдельная, искренняя любовь… В которой можно и нужно сгореть, растворяясь в ней без остатка.
Мой вечный визави, мой давний оппонент, мой постоянный соперник, мой невыносимый граф Дракула. Если о чем я жалела сейчас, так только об одном.
О том, что я не узнала тебя раньше…
Утро, как всегда, приходит неожиданно. Ну, для кого утро, конечно же, а для меня, судя по электронным часам на прикроватной тумбочке, почти самый настоящий вечер.
С трудом осознав указанное бесчувственным механизмом время, я перевернулась на огромной кровати, застеленной темной простыню, с удовольствием потянулась и обняла угол мягкой подушки, чувствуя себя большой, сытой и выспавшейся кошкой.
Отсутствие Влада после пережитой, бурной и, не побоюсь этого слова, решающей для нас обоих ночи не напрягало. Собирался готовить ли он запоздалый завтрак, уехал ли на работу… Не важно.
Самое главное, что он вернется. Сейчас и всегда. И теперь я точно в этом точно уверена!
Перекатившись ближе к краю, я все-таки поднялась, впервые за последнее время почувствовав банальный, самый настоящий голод. Отыскать свои вещи оказалось нетрудно — они аккуратно висели на спинке кровати, хотя вчера, кажется, украшали половину комнаты, валяясь в самых непредсказуемых местах. Одеться и заправить кровать много времени не нужно, и уже пять минут спустя я топала вниз по лестнице, зевая и ероша кое-как прочесанные волосы. Мысли текли вяло и достаточно позитивно, но ровно до тех пор, пока я, оказавшись на середине спуска, вдруг услышала паровозный гудок…
Не споткнуться и не навернуться вниз мне удалось только чудом. Я замерла, напряженно вслушиваясь в непривычные, иррациональные звуки, которых в доме Влада быть не могло в принципе. Но я их слышала! Характерное «чух-чух», перестук колес, снова гудок… Такое ощущение, что внизу, в гостиной, вовсю работал игрушечный поезд!
Я тряхнула головой, отгоняя наваждение, тщетно пытаясь взять себя в руки, и практически заставляя себя спускаться дальше. Паниковать смысла не имело, в конце концов, подобные звуки мог издавать и включенный телевизор… И всё же! В звуковые галлюцинации верить не хотелось. Страшно осознавать, что начинаешь потихоньку сходить с ума, особенно учитывая, что предпосылки к этому были, есть и будут!
Несколько метров, пока я пересекала холл на негнущихся ногах, показались километровой дорогой. Вместе с пульсом в висках билось настойчивое «чух-чух», становящееся все громче с каждым шагом, ладони вспотели, майка прилипла к спине…
В гостиной мною был обнаружен самый настоящий, не галлюциногенный, игрушечный паровоз. Громко стуча круглыми колесами, он катался по разложенной на ковре железной дороге, выпуская из трубы искусственный дым, сияя разноцветными габаритными огнями. И посреди извилистых путей, неподалеку от платформы, в домашней серой футболке и таких же штанах, сидел Влад, увлеченно собирающий железнодорожный мост.
Удивиться, в какой момент мой любимый мужчина впал в детство, я даже не успела. Короткий возглас, от которого сердце вдруг пропустило удар, Владислав, повернувшийся на голос, чуть отклонился, открывая обзор…