— Очень на это надеюсь. Я тоже не оценил, что мою Маню в каталажку загребли. Это он зря, очень зря. — Помрачнел, представив, в каком Маша сейчас находится отчаянии и как ей плохо, но тут же охладил свое воображение, чувствуя, как закипает от этой мысли.
— Шумаев будет тянуть время.
— Не будет, — уверенно сказал Бажин. — Он не дурак. Если я сам прошу у него встречи, значит, у меня есть что ему предложить.
— А что ты хочешь ему предложить?
— Хочу, чтобы он стал моим другом и ближайшим соратником. На очень выгодных для него условиях.
— Виталий Эдуардович, — сообщила секретарь, — господин Шумаев сегодня в восемь вечера будет прогуливаться по набережной Тараса Шевченко. Он предлагает вам присоединиться к нему.
— Прекрасно. Рома, найди где мы с ним сейчас пересекаемся по интересам. Цветная и черная металлургия, лесозаготовка, лесопереработка.
— Откатить хочешь?
— Да. Должен же я как-то доказать ему свою лояльность.
Роман отправился исполнять поручение, а Бажин вышел в приемную, испытывая внутреннюю потребность двигаться. При такой бешеной работе мысли не мог находиться в статичном положении.
— Ирина, следующие две недели мне нужно освободить.
— Хорошо, Виталий Эдуардович, сейчас же с этим разберусь.
— Пригласите ко мне Ващенко. Если он сегодня здесь.
— Хорошо.
Снова подумав о Маше, Бажин в нетерпении прошелся по кабинету. Отпустив ее позавчера, он сделал огромную ошибку. Скоро все кончится. Для нее. А для него все только начиналось.
— Присаживайтесь. Я вас надолго не задержу, — сказал отстраненным тоном, каким хотят начать разговор издалека.
— Что вы, я не тороплюсь, — ответил Евгений Леонидович, но сел в ближайшее от двери кресло, будто готовился побыстрее уйти. Его немного коробило, что сам Бажин усаживаться не спешил.
— Зато я тороплюсь. Вы, уверен, уже в курсе о небольших кадровых перестановках, которые у нас произошли.
— Небольших? — позволил себе усмехнуться. — Конечно.
— Боюсь, это не последнее кардинальное решение, которое мне придется принять. Наша компания давно уже ведет политику информационной прозрачности. Я намерен это всеми силами поддерживать.
— Это я понимаю. Но я пока не понимаю, к чему вы ведете.
— А я сейчас вам поясню.
— У вас есть собственное предприятие. Небольшой нефтеперерабатывающий заводик в одном далеком сибирском городе. И это прекрасно. Мы очень ценим специалистов, имеющих огромный опыт в сфере управления. Вас для этого и пригласили. Наша компания контролирующий акционер нескольких нефтеперерабатывающих предприятий, вы со своим опытом нам очень нужны и полезны. По крайней мере все эти годы были нужны и полезны. — Бажин сделал внушительную паузу, чтобы оценить реакцию Ващенко. Тот насторожился, заметно занервничав. — На базе этого заводика при поддержке обладминистрации вы создали нефтяной холдинг. Заказы увеличились, объем нефтепереработки вырос, а отчисления в местный бюджет вдруг резко сократились. Не так ли? А все потому, что все финансовые потоки были проведены через вновь созданный холдинг в обход местного бюджета, и сам холдинг вдруг оказался зарегистрированным в какой-то далекой деревушке, что позволило избежать налога на уборку городских улиц. Забавно, если учесть, что нефтеперерабатывающий завод находится практически в центре города. Ерунда такая, на первый взгляд. Уборка улиц, подумаешь… Но я легко умножаю в уме четырехзначные цифры, так что определенный процент от общего дохода мне вообще ничего не стоит высчитать. Получается без малого триста миллионов. Да уж, Евгений Леонидович, это весьма внушительная экономия на налогах. А если у вас начнутся проблемы? — говорил Виталий четко быстро, давя силой голоса, интонацией, тщательно расставляя акценты в речи. Если Ващенко как-то и намеревался прокомментировать сказанное, ему не удавалось вставить ни слова. — Мне продолжать?
— Нет, достаточно.
— Евгений Леонидович, мне глубоко плевать, где именно зарегистрирован ваш эмитент, сколько вы отчисляете в местный бюджет и сколько вы задолжали государству. Но вы находитесь в составе наблюдательного совета моей компании. Ваше назначение одобрили акционеры.
— Что вы хотите?
— Я хочу, чтобы, поддерживая какое-то решение или выступая против какого-то решения, вы действовали непредвзято, исходя только лишь из интересов акционерной финансовой корпорации «Гросс». Я понятно выражаюсь?
— Более чем.
— Вам не нужно напоминать, кто именно больше всех печется о благополучии и процветании корпорации?
— Нет. Мне это хорошо известно. Я вас прекрасно понял.
— Со своей стороны я тоже обещаю вам всяческую поддержку. Надеюсь, мы договорились.
— Безусловно. Можете не сомневаться.
— Тогда возвращайтесь к работе, Евгений Леонидович. Я вас больше не задерживаю.
После ухода Ващенко в кабинет вошла секретарша.
— Виталий Эдуардович, я скорректировала ваш график.
— Все получилось?
— Все отлично получилось. Смотрите… — Положила на стол ежедневник с записями.
— Оставьте. Если у меня возникнут вопросы, я спрошу. Мне бы теперь все запомнить.
— Я сейчас вам все запишу. И буду регулярно напоминать, — улыбнулась женщина. — Кофе?
Бажин со вздохом глянул на полную чашку остывшего кофе.
— Пожалуй, нет.
— Роман Георгиевич?
— Лучше водки, — пошутил тот, бросив на стол папку с документами.
— Роман Георгиевич, — чуть пожурила тоном и покачала головой.
— Шутка. Кофе так кофе.
— Какие у нас результаты, Рома?
— Хорошо откатить получится на металлургическом комбинате в Южной Якутии. У нас с ними соглашение о намерении покупки акций.
— Соглашение юридически обязывающее?
— Вроде нет. Надо у Маслова спросить точнее. Я ему уже копию послал.
— Доля?
— Двадцать два и один. Шумаев очень хотел получить акции этого комбината, уже почти договорился, но мы перебили сделку.
— Нормально. — Бажин хлебнул холодный кофе и полистал принесенные документы. Набрал номер директора по правовым вопросам. — Олег, тебе Мелех соглашение по Якутскому комбинату отправил… Да, посмотри. Нам чем-нибудь грозит его расторжение? Жду. — Пока ждал ответа, допил кофе. — Ольга не звонила?
— Звонила. Сказала, что свидание назначила прокурору, а он согласился.
— Свидание в номерах? — усмехнулся Бажин.
— Нет. Пока в кафе, — поддержал Роман.
— Да. — Виталий снова вернулся к разговору с Масловым и несколько минут слушал его, не задавая вопросов. — Я понял. Все тогда, сворачиваемся. Тряхни все службы, пусть найдут убедительную формулировку и готовят документы на расторжение. Этот проект больше не входит в наш инвестиционный портфель, мы не будем покупать акции. — Положил трубку, отклонился от спинки кресла, чуть ближе придвинувшись к столу и напряженно замер.
— Понеслась, — Мелех подхватил напряжение Бажина, но в нем было больше азарта, чем какого-то опасения.
Бажин медленно кивнул и начал бесшумно барабанить пальцами по столу, поглядывая то на дверь, то на Мелеха. Когда в кабинет ворвался Юдин, он встал из-за стола и вышел ему навстречу.
— Что случилось? — равнодушно спросил, как будто не замечая, насколько Станислав Игоревич взбешен.
— Это я должен у тебя спросить.
— Ты о чем? У меня каждую минуту что-нибудь случается, потому что дел по горло.
— Я о расторжении соглашения с металлургическим комбинатом.
— А что не так?
— Может ты забыл, но я не только акционер корпорации, председатель совета директоров, но и председатель комитета по стратегии!
— У меня тоже много регалий. Будем буквами мериться?
— Они подадут иск, мы будем вынуждены заплатить неустойку и издержки. Это ни черта не маленькая сумма!
— Судиться с нами? — рассмеялся Бажин. — Себе дороже. Наши юристы оспорят любые иски.
— А репутация тебя уже не волнует?
— Волнует. Но что-то мне подсказывает, что моя репутация не пострадает.
— Ты не можешь решать такое в одиночку! — бессильно бушевал Юдин.
— Могу. А если ты посмеешь поставить мое решение под сомнение, я компрометирую тебя как председателя перед советом директоров.
Гарантирую.
— Ты хочешь вступить со мной в открытую конфронтацию? — зло и вкрадчиво спросил Юдин.
— По-моему, ты жаждешь, чтобы я так и сделал. Ты этого всеми силами добиваешься! — Бажин надвинулся на него, сбросив с лица невозмутимую маску. — Ты заигрался! Нельзя трогать то, что мне принадлежит! То, что принадлежит мне, трогать нельзя! За это можно поплатиться! — рявкнул он.
Юдин отшатнулся от него и пошел к двери.
— Станислав Игоревич, пресс-релиз о том, что мы расторгаем соглашение о намерении купить акции металлургического комбината, должен выйти уже сегодня! — намеренно громко приказал Бажин, чтобы Юдин не смог это игнорировать. — Это вопрос острой важности! Возьмите его под личный контроль!
Юдин сжал челюсти и бросил на Романа недобрый взгляд.
Не каждый день можно увидеть, как прокурор города сначала бледнеет как простыня, а потом покрывается неровными красными пятнами.
— Ей-богу, я тебе сочувствую, — усмехнулась Ольга Коновалова, с удовольствием наблюдя за происходящими с бывшим любовником метаморфозами, — тут впору выбирать голова или погоны. Я бы выбрала голову.
Насонов вытер ладонью повлажневший лоб и скованно приник к спинке стула. Кто такой Бажин и какое он имеет влияние, ему прекрасно известно. Кому захочется переходить дорогу крупнейшему частному инвестору, интересы которого лоббируют высшие государственные чины?
— Я даже не знаю, кто заказчик, это не моя инициатива, — упрямо замолчал прокурор, пожевывая губами.
— Милое признание. Тогда я тебе сочувствую вдвойне, — ухмыльнулась Коновалова. — Максим Александрович, ты никогда не был глупым человеком, поэтому должен понимать, что я пришла поговорить с тобой лично только в память о наших прошлых отношениях. Виталий Эдуардович очень зол, но, если ты назовешь имя, я попытаюсь его успокоить. Я сейчас решаю не проблемы Бажина, у него проблем нет. Зато у тебя большие проблемы. Вы его женщину подставили. Она чистая, с кристальной репутацией. Умная, талантливая, воспитанная. А вы, как шлюхи последние, на заказ сработали. Даже не проверили толком, кого гребете.
Прокурор, шумно выдохнув, поерзал на стуле.
Коновалова продолжила давить на него:
— Тут речь не о том, что нужно какую-то зажравшуюся девку отмазать. Вы ее подставили. Очень грязно подставили. Я не буду тебе помогать, учти. Мария Юрьевна ничего не будет подписывать. Фитюльки ваши, что, мол, машину у нее угнали, а потом она ее якобы около дома обнаружила. Чтобы вы потом тепленького лошару нашли, который на ее тачке покатался и наркоту там забыл. Ни хрена у вас не выйдет. Ты мне девочку чистой вернешь. Дерьмо свое сами за собой убирайте.
— Ты как на Бажина стала работать, совсем обнаглела, — хмыкнул он.
— Не представляешь, какое удовольствие на него работать. Это круче чем секс — сидеть и наблюдать, как ты трясешься от страха и яростно придумываешь, как выйти сухим из воды.
Раньше бы Насонов остро среагировал на подобную дерзость, но сейчас ему было не до этого. Он действительно думал о том, как ему на своих плечах не только голову сохранить, но и погоны.
— У меня есть предположение, но его надо проверить. Я не могу тыкать пальцем в небо, ты же понимаешь.
— Через час я приеду или за девочкой, или за твоей задницей. Очень надеюсь, что тебе будет что мне сказать.
— Девочку сейчас забирай. Вечером я тебе сам позвоню.
— Вот это уже лучше.
ГЛАВА 12
Бажин догнал Шумаева у причала «Гостиница Украина». Тот шел медленно, держа на поводке черного ротвейлера.
— Добрый вечер, Николай Николаевич. Спасибо, что согласились встретиться.
— Добрый, — кивнул мужчина и на протянутую руку ответил крепким сухим рукопожатием. — Надеюсь, не против, что я встречу назначил тут?
Мне показалось, вы просили о неформальной обстановке. Или предпочли бы поговорить за столиком в ресторане? — без тени иронии и снобизма спросил он, что Виталий оценил.
— Сидеть за столиком в ресторане у нас с вами еще повода нет. Вот если ответите согласием на мои предложения, я вас сам приглашу в ресторан, и разговор продолжится в другом русле. А пока этого вполне достаточно.
— Тогда я слушаю.
Они неторопливо двинулись вперед, потеряв привычную ширину шага, посматривая на прохожих и дыша запахом вечернего города.
Бажин начал говорить сразу, не выдерживая продуманных пауз:
— Я хочу предложить вам определенное сотрудничество, которое, правда, вряд ли, можно зафиксировать на бумаге. Проще говоря, установить территориальные границы наших интересов, чтобы в будущем избежать недопонимания. — После этого умолк, чтобы дать Шумаеву осмыслить сказанное и отреагировать.
— Бывают такие моменты, когда, вроде бы, нужно удивляться, но почему-то совсем не удивляешься. Вот и со мной сейчас так же, — выразил тот готовность слушать дальше.
Четче собираясь в мыслях, Бажин окинул широким взглядом набережную.
— Сейчас наше внимание сосредоточено на металлургических комбинатах в Амурской области. Я хочу, чтобы вы упустили их из виду. Мы в свою очередь перестаем разрабатывать объекты этой отрасли в Якутии. Вычеркиваем этот регион из нашего информационного поля.
Николай Николаевич то ли хмыкнул, то ли сдавленно усмехнулся, но в этом возгласе легко читалось удовлетворение.
— Глупо отказываться от такого предложения. С вашим отцом, Виталий Эдуардович, у нас все примерно так и происходило. Он был надежным партнером, умел держать слово и обладал непререкаемым авторитетом. Не помню случая, когда бы Бажин не выполнил взятых на себя обязательств.
— Я знаю, — вздохнул Виталий, потяжелев настроением. — Я хорошо его помню. Он и для меня на всю жизнь остался непререкаемым авторитетом.
Шумаев понимающе покивал, словно посочувствовал.
— После смерти Эдуарда Юдин нарушил все договоренности. Видимо, посчитав это уместным.
Шаг обоих замедлился. Потом мужчины и вовсе остановились, прекратив тратить силы на внешние действия, вся энергия ушла внутрь — на яростную работу мысли.
— Потому что Юдину это не выгодно. Ему любыми целями нужно было укрепить свое положение, — заключил Виталий.
— И ему это удалось, — мгновенно подхватил Шумаев.
— Конечно. За мой счет. За счет моей фамилии.
— Еще бы. Сердобольный дядюшка, укрывший юного наследника империи от многочисленных стервятников.
— Дядюшка, — пренебрежительно выдавил из себя «племянник». — Седьмая вода на киселе, а все туда же. Родство — ничто, пиар — все.
Снова неопределенно хмыкнув, Шумаев отвлекся на пса. Тот вдруг рванул в сторону, туго натянув поводок.
— Я методы Юдина не поддерживаю.
— А зачем вам его поддерживать? Вы же не шавка. Это Юдин шавка. Хоть влиятельная и опасная, но шавка, — певуче сказал Николай
Николаевич, потрепав по холке ротвейлера. Мощная псина оскалилась, будто улыбнувшись хозяину.
— Именно поэтому все будет так, как я сказал, даже если это кому-то не нравится. Если Юдин имеет что-то против нашего соглашения, это будет только его проблема.
— То, что вы предлагаете, очень разумно. Но, я так понимаю, есть что-то еще?
— Ваша горнодобывающая компания входит в тройку крупнейших золотодобытчиков России. Мы тоже активно инвестируем это направление. Я хочу, чтобы вы вошли в набсовет моей корпорации в качестве независимого директора.
Шумаев кивком предложил отойти чуть в сторону, и Виталий с молчаливым согласием подошел к парапету. Глубоко вздохнул, задерживаясь взглядом на растерзанных ветром облаках, которые плыли по небу рваными ошметками.
Возникшая пауза была долгой и неудобной. Но важной.
— Допустим… — наконец Николай Николаевич прервал молчание. — Вы предлагаете мою кандидатуру, вводите меня в совет. Таким образом мы публично объявляем о нашем крепком союзе.
— Да.
— И тогда я теряю нейтралитет, который так старательно выдерживал.