Дрина пожала плечами.
«Значит, следующей была герцогиня?» - спросил он.
«Да, это было позже. Я был соответственно наказан после наложницы. Хватит вести себя на некоторое время снова. В то время мы переехали в Испанию, и испанцы были такими же плохими, как римляне, когда дело дошло до места женщин в обществе. Но в конце концов я устала от того, что Стефано снова стал моим хозяином. А потом я встретил очень красивого и обаятельного герцога, который совсем сбил меня с ног».
- У тебя был спутник жизни? - удивленно спросил Харпер.
Дрина покачала головой. «Нет. Но в отличие от большинства людей, его мысли были такими же милыми и очаровательными, как и его слова. Он был честным человеком.
«Редкость», - торжественно пробормотал Харпер.
"Да. Он мне очень понравился, и он действительно любил меня и попросил, чтобы я вышла за него замуж, и я согласился, пообещав себе, что я не буду контролировать его или делать что-либо, как у меня было с. , э. , когда я был наложницей.
- А ты? - с любопытством спросил он.
Дрина задержала ответ, сделав еще один глоток вина, но когда на его губах начала трепетно улыбаться, она перестала пытаться придумать, как избежать вопроса, и защитила: «Очень трудно не знать, когда тебя знают». прав, а он просто упрямый мерзавец.
Харпер снова рассмеялся, и она покачала головой. «В любом случае, он был всего лишь герцогом, так что я не управлял страной и не рисковал гражданскими беспорядками, но, тем не менее, я чувствовал себя плохо из-за этого каждый раз, когда брал контроль над собой. Я также чувствовал себя плохо, потому что не давал ему наследника, которого, как я знал, он хотел».
- Ты не хотел иметь с ним ребенка? - с любопытством спросил Харпер.
Дрина нахмурилась и покачала головой. «Не то, чтобы я не хотел. Но это казалось жестоким. Наш ребенок будет бессмертным, и, кроме повышенного риска раскрытия того, кем мы являемся, ему или ей придется уйти, когда я это сделаю. Казалось жестоким, дать ему ребенка, а затем забрать его или ее».
Когда он кивнул в понимании, она вздохнула и провела пальцем по ободу своего бокала. «Даже когда я беспокоился только о себе, все труднее было скрывать, кем я был. Я заявил о плохой реакции на солнце на моей коже, чтобы объяснить, почему я избегал этого, но мне все еще нужно было убегать, чтобы охотиться каждую ночь, что оказалось гораздо сложнее, чем я ожидал. Она выдохнула и пожала плечами. «Мы были вместе всего год или около того, прежде чем герцогиня должна была умереть».
- Как тебе это удалось? - тихо спросил Харпер.
«О, дядя Люциан помог мне», - сказала она иронично. «Человек всегда появляется, когда он тебе нужен. Это как шестое чувство с ним или что-то в этом роде.
«Я слышал это о нем, - сказал Харпер и с любопытством спросил: - Что он сделал?»
«Он организовал сообщение, в котором утверждалось, что Стефано смертельно болен, и просил меня в то время, когда моего мужа ожидали в суде. Люциан заверил его, что увидит меня в безопасности и забронировал проезд на побережье на корабле. Затем он купил корабль, укомплектовал его бессмертными, и мой муж поехал с нами в порт, чтобы проводить нас.
«Это было удивительно эмоционально, - призналась она с хмурым взглядом. «Я имею в виду, я знала, что не умру, но я была бы мертва для него и никогда больше его не увидела, и я была совершенно измотана. Конечно, он отнес это к заботе о моем брате и был очень милым и нежным. Он остался смотреть, как мы плывем. Она замолчала, вспомнив то утро, и обнаружила, что вынуждена сморгать внезапный удивительный поток слез. На протяжении веков она любила многих смертных, но Роберто был особенным человеком. Она очень любила его и годами сожалела о том, что он не был возможным спутником жизни.
Покачав головой, она быстро закончила: - Дядя Люциан купил корабль с единственной целью - потопить его. Корабль затонул, предположительно, со всеми руками на борту, и я, как и все остальные, считался мертвым».
«А потом ты вернулся к жизни со своим братом», - сказал Харпер с гримасой, которая подсказывала, что он знал, как мало она могла бы насладиться этим.
«Не очень долго», - сказала она с удовлетворением. «Достаточно долго, чтобы решить, что я хочу делать дальше».
"Который был. - Он сделал паузу, видимо, возвращаясь в свою память к списку, который она вычеркнула ранее, а затем неуверенно сказал: «Пират?»
Дрина усмехнулась. «Я действительно был капером, но это то же самое, только то, что это было санкционировано правительством. Как капитан, у меня было письмо, позволяющее мне атаковать и грабить суда, принадлежащие врагам Испании. Королевское разрешение грабить.
«Вы были капитаном?» - спросил он с улыбкой. «А вы были капитаном Александром или Александриной?»
Она улыбнулась. «Александр, конечно. Ну, просто Алекс. Но они думали, что я мужчина, или большинство из них сделали. Как вы можете догадаться, немногие испанские мужчины работали бы на лодке с женщиной-капитаном, поэтому я оделся как мужчина. Я был очень хорош, - заверила она с дразнящим светом в глазах, а затем сморщила нос. «Или, по крайней мере, я так думал. Больше всего меня огорчало, когда я читал в их умах, что большинство из них считали меня фейом и, вероятно, геем».
Харпер откинул голову назад, достаточно громко рассмеявшись, чтобы взглянуть на них. Дрине было все равно, она просто улыбнулась.
«Я полагаю, вы были очень хорошим пиратом», - наконец сказал он, и она усмехнулась.
«Я не уверен, что это комплимент или нет».
«Комплимент», - заверил он ее. «Вы достаточно умны, и у вас был боевой опыт».
Дрина кивнула. «Да, мы были очень успешны. Но в конце концов мне надоело смотреть, как умирают мои люди».
Харпер приподнял бровь и поднял бокал.
Она пожала плечами и подняла свой стакан. Повернув ее в свои руки, она сказала: «Конечно, все они были очень умелыми, и я настоял, чтобы они тренировались ежедневно, но они были смертны. Они не были такими быстрыми или сильными, и у них не было «здоровой конституции» или быстрого исцеления, которым я наслаждался. Она вздохнула. «За эти годы я потерял много хороших людей и, наконец, решил, что этого достаточно. В любом случае это было время. Они стареют, а я нет, и я получил одну или две раны, которые должны были быть смертельными, но не были». Она поморщилась. «Когда борьба идет со всех сторон, невозможно не получить травму».
Харпер кивнул в понимании. «Как ты это объяснил?»
«Это было довольно сложно», - криво сказала она. «Первая рана, которую я получил, была мечом в спину. Один из подонков прятался позади меня, когда я имел дело с двумя другими и… Она пожала плечами. «К счастью, это было ближе к концу битвы, и тот, который мы выиграли. Я проснулся в своей каюте с одним глазом, повар корабля, сидящий рядом со мной, его рот сжался, как будто он сосал лимон. Она смеялась над воспоминаниями. «Он вытащил меня из битвы, когда я первым взял на себя руководство людьми, чтобы закончить битву. Он отнес меня в мою каюту, снял куртку и рубашку, чтобы позаботиться о моей ране, и обнаружил, что у меня есть грудь. Он был более напуган этим, чем длиной и глубиной раны, - сухо сказала она.
Харпер рассмеялся.
«Один глаз не признал этого, - продолжила она, - но я прочитал его мысли, и, кажется, он был настолько уверен, что он, должно быть, видел вещи, когда мои груди были обнаружены, что он схватил меня через мои панталоны в поисках моих» оборудование. - К его ужасу, их не было, - криво сказала она, и смех Харпера усилился.
«Как ты справился с этим?» - наконец спросил он, когда его смех угас.
Дрина криво улыбнулась. «Ну, потребовалось немного разговора и немного контроля над разумом, но мне удалось убедить его не говорить никому. Полагаю, я мог бы просто стереть память и отправить его с корабля, нанять другого повара, но он был хорошим человеком. Немного старше остальных, более мудрый, но хороший человек.
«К счастью, он чувствовал, что я хороший капитан, поэтому согласился хранить секрет, и все это было так огорчило его, что он, казалось, не заметил, что я должен был умереть от раны.
«После этого один глаз следил за мной, следил за моей спиной в бою и не позволял никому видеть мои раны в том редком случае, когда я его получил». Она сделала глоток вина, а затем добавила «Я только позволял ему связывать меня, если я не мог справиться с собой, и только один раз сразу после получения ран. Надо было убедиться, что он не заметил, как быстро я исцелилась. Однако он думал, что это потому, что я стеснялся того, что он увидел мое тело, и я позволил ему так подумать.
«За первые несколько ран он был так взволнован, ухаживая за женщиной, что практически закрыл глаза, пока делал это». Она усмехнулась. «На самом деле, он был на удивление скучен по этому поводу из-за пирата. Я думаю, это было только потому, что я был его капитаном. Она пожала плечами. «Но в конце концов он привык к этому, и тогда я получил еще одну рану, которая была бы смертельной для смертного, и тогда он это заметил».
«Как ты это объяснил?» - спросил Харпер.
«Я не сделал. Что я мог сказать? Я просто пробормотал, что я всегда был сильным и быстрым целителем, и оставил это при этом, но он начал присматривать за мной поближе и начал собирать вещи».
"Как что?"
«Как тот факт, что я остался в своей каюте весь день, оставив руль первым, и сам пришел к нему за рулем только ночью, делая это с безошибочным чувством направления, как будто я мог видеть сквозь тьму, - сухо сказала она. «Я только подошел к кораблям ночью, чтобы напасть на них. Что я был необычайно силен, особенно для женщины, и что я был таким же ловким в снаряжении ночью, как и днем, в то время как они должны были слепо чувствовать свой путь в темноте.
«Ах, - сказал Харпер с гримасой.
Она кивнула. «Затем однажды ночью он пошел за мной в трюм корабля, когда я пошел навестить заключенных в поисках крови, чтобы заменить то, что я потерял из-за раны».
Харпер не удивился ее словам. До банков крови все они были вынуждены питаться смертными. Тем не менее, она чувствовала, что должна объяснить, и сказала: «Я старалась никогда не кормить свою собственную команду, и даже с заключенными я старалась не брать слишком много крови, питаясь несколькими, а не одним или двумя. Я стерла их воспоминания о том, что я когда-либо была в трюме, и с нашими заключенными всегда обращались хорошо. Я был осторожен.
«Но он последовал и увидел», пробормотал Харпер.
«Да». Она несчастно вздохнула. «Он воспринял это даже хуже, чем моя женщина. Мне тогда пришлось стереть его память. Мы уже направлялись в порт, чтобы разгрузить заключенных, но я также отправил его на берег. Я дал ему достаточно денег, чтобы ему больше не приходилось работать, и отправил его в путь. Она несчастно переместилась. «После этого для меня не было ничего особенного. И, как я уже сказал, я устал терять своих людей».
— Значит, ты ушел из пиратства, - тихо сказал Харпер.
«Да». Дрина сделала еще один глоток вина и пожала плечами. «Это было время для перемен. К счастью, я разбогател, определенно достаточно, чтобы держать меня в платьях пару веков».
Харпер открыл рот, чтобы снова заговорить, но остановился, когда их официант вернулся с едой. Они оба пробормотали «спасибо», поскольку их тарелки были поставлены перед ними.
Дрина посмотрела на блюдо, которое она выбрала, и почувствовала, как ее желудок заурчал от восхитительных ароматов, исходящих от него. Это было что-то под названием куриное феттучини. Она выбрала его, потому что он был указан в качестве особого для шеф-повара, и потому, что она так долго ела, что не знала, что хорошо или нет. Но это, безусловно, пахло восхитительно.
«Пахнет потрясающе», - пробормотал Харпер с трепетом, она взглянула на его идентичную тарелку и кивнула в знак согласия.
Они оба впали в дружеское молчание, когда оба закопались, но Дрина постоянно улыбалась, когда ела. Она наслаждалась собой, наслаждалась реакцией Харпера на ее рассказы, его смех, его шок. , Это было приятно, и она решила, что ей нужно поблагодарить Стефани за организацию.
Глава шестая
Дрина откинулась на спинку сиденья с легким вздохом, который был наполовину сожалением и наполовину удовлетворением. Она наслаждалась едой и была полна, но сожалела, что не смогла закончить. Это было действительно хорошо.
«Итак, - сказал Харпер, опуская свою вилку. Выражение его лица также было полон сожаления, когда он отодвинул свою недоеденную еду в сторону, но он улыбнулся, оглянулся на нее и сказал: «Я полагаю, что вы только что закончили со мной заниматься своей пиратской карьерой и собирались объяснить, как Вы приземлились как. , мадам? - он выгнул бровь. «Еще один бунтарский этап?»
Дрина улыбнулась. Он старался не казаться шокированным или каким-либо образом затронутым этим выбором профессии, но она видела, что он воспринимает это не так спокойно, как ему хотелось бы, чтобы она думала. Пожав плечами, она сказала: «Наверняка тебе уже надоели рассказы о моей жизни. Ты должен рассказать мне больше о…
«О нет», - сразу запротестовал Харпер. «Вы не можете остановиться перед самой лучшей частью».
Она улыбнулась его лицу, а затем пожала плечами. «После того, как я отпустил людей и продал свой корабль, я решил поселиться в Англии как богатая вдова. По крайней мере, это был план, и я это сделал сначала», - заверила она его, а затем добавила: «Действительно, мадам была случайностью».
«Правильно», - протянул он. «Вы были случайной мадам.»
Дрина усмехнулась над его выражением. «Как это случилось, да, я был. Однажды ночью я бродил, охотился за перекусом и занимался своими делами, когда я случайно столкнулся с избиением молодой женщины. Ее улыбка исчезла при воспоминании. Девушка, Бет, как она позже узнала, как ее звали, была полуживой, когда Дрина появилась на сцене, но мужчина, избивавший Бет, казалось, решил завершить работу.
Стряхнув воспоминания о бедном избитом теле Бет, она продолжила: «Я воспользовалась исключением и закончила его. Затем я поднял ее, и она направила меня к себе домой. Но оказалось, что это был бордель, и человек, которого я остановил, был их защитником». Она сказала с отвращением последнее слово, потому что он нигде не защищал женщин, находящихся под его опекой. Группа, которую она нашла в этом доме, была ужасно молода, полуголодна, и на каждой были шрамы и следы прошлых побоев.