— Аяр! — Тут же поднялась она на ноги. — Ты пришёл.
Я улыбнулся ей совершенно искренне, незаметным жестом отослав высунувшихся из стены дома Ищеек, и подошел ближе.
— Я же обещал. — Напомнил ей с улыбкой.
— Ты обещал показать город. — Согласно кивнула она, встряхивая светлую, не очень длинную косу, в которую убраны её волосы.
Она в целом вся похожа на Снежинку, только не белоснежно-светлая, а, скорее, тёплая. Волосы у неё скорее пшеничные, нежели платиновые. Кожа такая же ровная, но не бледная, а слегка загорелая. Невысокий рост, хоть она и выше Снежинки, малость более плотное телосложение, чувствуется уверенность в каждом движении — не опасная, а просто спокойная.
И глаза у неё не небесно-голубые, и светло-зелёные.
— Я держу свои обещания. — Осторожно намекнул ей.
Она в ответ улыбнулась, и я не знаю — понятен был мой намёк или нет.
— Как моя Вика? — Спросила она, внимательно разглядывая меня снизу вверх.
— Лучше, чем в первый день. Она быстро учится.
— Да, — улыбнулась женщина мечтательно и очень по-доброму, — моя девочка всегда была умной.
«Моя», — хочется исправить её тут же, но я вовремя прикусил язык и просто вежливо улыбнулся. Сложно привыкнуть, да и просто принять мысль о том, что моя Снежинка не только моя. Но это её мама, кто я такой, чтобы отнимать дочь у матери?
Мы гуляли по городу, на черте которого и построили дом Надежде Валерьевне, почти половину орэ. Она с интересом расспрашивала меня фактически обо всём, что видела, а я ругал себя за то, что постоянно думал: каково было бы гулять вот так же со Снежинкой? И жалел о том, что пока не могу вывести её в город.
Слишком опасно.
По желанию Надежды Валерьевны мы заглядывали практически во все лавки, что попадались нам на пути, а потом я переводил для неё фразы их хозяев. Обучать её языку так же, как это пришлось сделать со Снежинкой, я не хотел, что, конечно же, вызывало ряд трудностей: например, её не понимала прислуга, а она не понимала прислугу.
В итоге я настоял на том, чтобы купить Надежде Валерьевне местной выпечки и безвредных фруктов — видел, с каким интересом она на них смотрела, но не просила ни о чём. Потом ещё и отказаться пыталась.
— Береги её. — Попросила она, когда я уже собирался уходить.
Остановившись в дверях, обернулся и внимательно посмотрел на эту женщину. Хотелось сказать ей, что со Снежинкой всё будет в порядке, но вместо этого я произнёс:
— Постараюсь. Я пришлю к вам учителя нашего языка, хорошо?
— Я была бы очень за это благодарна, — искренне улыбнулась она, кивнула, а затем развернулась и пошла вглубь дома.
Мне оставалось только лишь искренне понадеяться, что с ней всё будет в порядке.
Далеко нелюбимый Совет ожидал меня в полном составе. И стоило только выйти из портала, как эти надменные эоры решили, что имеют хоть какое-то право бросать в меня обвинения.
— Мы ожидаем вас целое орэ! — Возмутился раньше всех Арасэн, с грохотом опуская ладони на тяжёлый деревянный стол.
Остальные с таким же возмущением смотрели на меня, явно тоже желая высказаться.
Одного-единственного взгляда на Арасэна хватило, чтобы на корню обрубить всё их недовольство. Не сразу, но эоры всё же вспомнили, кто стоит перед ними и кому они посмели дерзить. Им просто пришлось заткнуться.
Раньше я подобного себе не позволял. Не пропускал собрания Совета, тем более не опаздывал на целый орэ. Сегодня же я лично назначил это собрание, хорошо понимая, что Совет не посмеет не явиться или уйти. И я сидел со Снежинкой, а потом с её мамой, отлично понимая, что прямо сейчас меня ожидает двадцать недовольных эоров.
Возможно, кто-то скажет, что так не делается. Что ж, я соглашусь. И в другой ситуации я бы непременно извинился. А сейчас мне было наплевать.
Молча подойдя к столу, я без лишних слов уронил на него копии договоров и документов, что лично собирал последние сутки. Нашёл, всех нашёл. И если эти кахэши были уверены в том, что смогут меня обмануть, то мне за них стыдно.
Как я уже сказал, я бы извинился за своё опоздание. Но я не извиняюсь перед трупами.
— Что это? — С плохо скрываемым недовольством поинтересовался Росор с того конца стола.
Им всем было интересно, и все они непонимающе на меня смотрели. И только лишь Ир, сидящий ближе всех, несмело придвинул к себе документы. А пока он смотрел их и бледнел, я всё же заговорил:
— Вы видели иноземную гостью в моём доме?
Знаю, что видели. И они знают, что я знаю, поэтому, пытаясь не кривиться, кивнули, переводя встревоженные взгляды с меня на Ира.
Устроившись в кресле во главе стола, я совершенно спокойно откинулся на высокую спинку. Сожаления не было. Сомнений тоже. Я никогда не сомневаюсь в своих действиях.
— И вы видели кольцо на её правой руке. — Даже не вопрос, о чём все прекрасно понимают.
И пусть документы у стремительно седеющего Ира, все остальные уже догадываются о том, что в них.
В этот раз они никак не подтверждают мои слова, но я уже сказал — это был не вопрос.
— Все вы знаете, что означает кольцо на правой руке. Все вы знаете, что означает айрина для эора. Но все равно спланировали целую систему продуманных шагов, чтобы избавиться от неё. Исходя из всего вышесказанного, я пришёл к выводу о том, что Совет пытался подорвать власть Верховного. Даю вам орэ, чтобы попрощаться с семьёй.
И над каждым из них засиял яркий символ, чтобы каждый из них точно понял: не спасёт даже бегство. Потому что за подрыв власти Верховного эора испокон веков следует одно наказание: смерть. Попытка лишения Верховного любимой айрины равносильна покушению на его жизнь. А теперь, когда у меня есть все их договора, заключённые с наёмниками, и показания следивших за ними Ищеек, я могу убить их прямо сейчас.
Потому что это — измена. И с наличием этих документов народ не посмеет меня осудить. К тому же, я не нарушил ни одного из данных Снежинке обещаний: я не убил членов Совета за её оскорбление, за её испуг и за её соблазнение. Я убью их за попытку её устранения.
В портал я ушёл первым, точно зная, что сейчас каждый из них попытается оправдаться в моих глазах. Поздно. Всё, что нужно, я уже видел.
— Усилить защиту дворца. — Приказ мгновенно оказавшемуся рядом Миру. — Перекрыть доступ членам бывшего Совета. Любую попытку проникновения устранять на месте.
Я знал, что со Снежинкой всё хорошо: спокойно спит в своей спальне, свернувшись калачиком и очаровательно обняв одеяло. Знаю, что смогу блокировать любой прорыв к ней, на какой бы не пошёл Совет в отчаянном порыве на последок нагадить. Всё это знаю, но всё равно не могу успокоить бешено ломящееся сердце, что гонит меня всё быстрее и быстрее.
И успокоился я, только лишь оказавшись в её спальне. Тихой, светлой, спокойной.
Такой, что мне просто захотелось сесть на пол рядом, взять её за руку и не отходить до тех пор, пока она не проснётся, любуясь её сном.
Скажите, как это называется?
Первый удар, направленный на мою Снежинку, я почувствовал раньше всех. Видел перекошенное яростью лицо желтоглазого Арасэна, его беззвучные слова проклятья и формирование смертельно опасного боевого плетения запрещённого четырнадцатого уровня.
Отмахнулся не глядя, вернул отправителю. Раньше пришлось бы постараться сильнее, но после таинственных манипуляций Снежинки резерв у меня на порядок больше и сильнее.
И тут же — внутренняя дрожь, сообщившая о том, что член моего Совета только что был убит.
И ещё раз. И ещё.
Один за одним, друг за другом, последовательно все двадцать эоров.
Наверно, я всё же сволочь, но мне их не жаль. Никого из них. Ни одного из тех, с кем мы работали много лет. И пусть отношения наши не были даже приятельскими, мне всё равно должно быть хоть немного жаль.
Но не было.
Сомневаюсь, что они стали бы жалеть мою Снежинку, так почему я должен жалеть их?
Часть 35
— У меня такое чувство, что случилось что-то важное, а я единственная, кто не в курсе. — Поделилась я своими безрадостными соображениями с непривычно молчаливым Рэем.
Все вокруг что-то встревожено обсуждали, о чём-то говорили, но замолкали, стоило мне приблизиться. Что происходит?
— Я тебе не расскажу, даже не проси. — Хрипло отказался рыжий, даже на шаг от меня отошёл.
— Ага, то есть, ты знаешь? И тут все знают, но мне не скажет никто, я правильно поняла? — Вскинув брови, внимательно посмотрела я на парня.
Он подумал, поджал губы и кивнул, подтверждая мои слова.
— О как интересно, — покивала я с умным видом, оглядывая всех собравшихся в перерыв на площади, что косились в мою сторону, — и кто же мне может рассказать?
Рэй тоже собравшихся оглядел, потом посмотрел на меня и покачал головой. Просто замечательно! Ещё и Аяр с самого утра какой-то подозрительно радостный ходит… Рискну предположить, что причиной всеобщего обсуждения является он. Как, собственно, и причиной всеобщего молчания.
— Ну и что он натворил? — Уже точно зная, что ничего хорошего не услышу, обреченно поинтересовалась я у рыжего.
— Кто? — Попытался он сделать вид, что ничего не понял, но под моим выразительным взглядом пораженчески вздохнул и куда тише проговорил: — Я не могу сказать тебе, Вика. Извини. Ты айрина неплохая, тебе искренне хочется помочь, но тут… Если надо будет, он сам расскажет, а я умирать пока как-то не планировал.
Понятненько. Значит, он не просто что-то натворил, он сделал что-то грандиозное. А что Аяр мог сделать такого, о чём знают все, но о чём нельзя знать мне?
Об этом я и думала всё то время, пока вместе с рыжим шла ко входу в замок.
— Мне бежать надо, — тормознув у ступенек, произнёс он, вопросительно глядя на меня, — дойдёшь?
— Конечно. — Кивнула тут же и, махнув ему на прощание, поднялась к двери.
Уже внутри, идя по пустынным на время обеденного перерыва коридорам, я всё думала, думала, думала… Что же Аяр сделал?
Погрузившись в свои мысли, я не сразу почувствовала, что нахожусь в коридоре не одна. Но даже когда почувствовала, всё равно не предала этому значения: перерыв, мало ли, кто по коридорам ходит.
— Привет. — Остановил меня мужской голос.
И высокая фигура, выросшая прямо передо мной.
Я уже видела его несколько раз, запомнила по торчащим в разные стороны чёрным коротким волосам. Но имя — хоть убей, не помню.
— Привет. — Отозвалась я с осторожностью, несколько удивившей и меня саму.
Просто вдруг куда-то пропало чувство защищённости и спокойствия. Их и раньше-то не сильно много было, но сейчас же не осталось и вовсе. Вместо них — лёгкая тревога и невесомый, как туман, страх.
— Как дела? — Спокойно поинтересовался он, делая уверенный шаг мне навстречу.
Назад я отступила без раздумий. Облизнув пересохшие от волнения губы, постаралась ответить безразлично:
— Хорошо. А у тебя?
— И у меня хорошо. — Благосклонно кивнул он, делая ещё один шаг ко мне. — Были. Пока Верховный не убил моего отца.
Я дёрнулась, как от удара, сглотнула и отступила ещё на шаг назад. Аяр убил… Я знаю, что он убивал. Во-первых, он сам сказал об этом ещё тогда, в нашу первую встречу. Во-вторых, он правитель, а править без крови невозможно, как мне говорили… Это жестокий мир, а Верховному много лет, так что…
То, что он убивал, я знала, но старалась об этом не думать. Слова этого парня заметно подкосили мою нервную систему. Нельзя вот так сходу бросаться подобными заявлениями!
— Мне жаль. — Хрипло выдохнула я, с опаской заглядывая в его тёмные немигающие глаза.
— Мне тоже. — Кивнул он, продолжая мрачно на меня смотреть. — И всем остальным детям тоже жаль.
— Всем остальным?
Я подумала о его братьях и сёстрах, но парень не подтвердил моих предположений, ответив всё тем же ужасно спокойным голосом:
— Почти у каждого члена Совета были дети.
И я поняла! Вот оно, то, что поразило всех и что все от меня скрывали! То, что сделал Аяр! То, о чём запрещено было говорить мне!
Он убил членов Совета! Убил, хотя обещал мне не трогать их. Он… оставил детей без отцов.
Последнее понимание было болезненнее всех остальных. Оно ворвалось и сжало всё внутри меня, заставляя едва ли не стонать от тянущей боли.
— О, Боже…
— Если ты позволишь, я хотел бы тебе кое-что показать. Обещаю, тебе ничто не будет угрожать.
Наверно, глупо было соглашаться. Почему-то я подумала об этом, только выходя из чужого портала — холодного и мрачного. Чувство потрясения и сожаления во мне были столь сильными, что про инстинкт самосохранения я напрочь позабыла.
Позабыла и обо всех предупреждениях Аяра.
Позабыла вообще обо всём, думая о том, как сейчас тяжело детям, что потеряли своих отцов.
Слишком личное. Слишком близкая боль для девочки, что сама росла без отца.
Это было моей ошибкой, которую я совершила по своей величайшей глупости.
Только глядя на широкое зелёное пространство перед собой, я поняла, что сделала.
— Слушай, мне нельзя, — обернувшись к идущему за мной парню, попыталась я донести до него эту простую мысль.
— Верховному сюда не пройти, — оборвал он меня, не став дослушивать.
А затем, пока я стояла и думала, начинать ли мне бояться, спокойно меня обогнул и пошёл вперёд прямо по зелёному лугу.
То есть как — Верховному сюда не пройти? Не скажу, что прямо совсем, но меня это всё же пугало. Слегка так.
— Стой! — На мой оклик уходящий прочь парень никак не отреагировал, вынудив меня, мысленно ругаясь, побежать за ним. — Да стой ты! Эй! Где мы?
— На границе, — не оборачиваясь, бросил парень.
Даже не притормозил, чтобы меня подождать! Добежав и пристроившись рядом, я поборола желание дернуть его за руку, спросив так:
— На какой ещё границе?
— Граница между эорами и магами Смерти. И мы её сейчас пересечём.
Естественно, я тут же остановилась, напрочь отказываясь идти дальше. Вспомнился Пакля и тот маг, его слова «неудачно границу пересёк» и безобразная рана на боку. Но даже не она меня пугала, а сам факт: мы на границе эоров и магов Смерти!
Мне нельзя к магам Смерти. По всем соображениям нельзя! Они меня или убьют, или запрут и будут использовать в своих целях, как и говорил Марос. Мне не нужно ни того, ни другого.
— Верни меня обратно. — Мрачно потребовала я у всё так же уходящего адепта. — Слышишь? Верни меня назад!
Он не слышал. Он даже не пожелал меня услышать. Как шёл сквозь травы вперёд, к виднеющейся вдалеке кромке леса, так и продолжил идти, даже не обернувшись.
Захотелось кинуть в него чем-нибудь тяжёлым. Я даже камень на земле подходящего размера нашла. Но вместо этого шумно выдохнула, пытаясь успокоиться, и сделала то разумное, что пришло в голову:
— Аяр. — Прошептала я и замерла в ожидании, уже готовая радостно улыбнуться, когда засияет портал и он выйдет ко мне.
Но ни через пять секунд, ни через десять и даже ни через минуту спустя ничего не засияло и ко мне так никто и не вышел. Что ж, думаю, самое время начинать переживать и ругать себя всеми известными словами.
А парень всё уходит и уходит, даже не глядя на меня, уверенно идёт к лесу, до которого ему осталось шагов сто…
— Аяр. — Позвала я вновь, глядя на удаляющуюся спину.
И вновь тишина, никакого ответа, а внутри меня всё ощутимее росла тревога. Зачем переносить меня на границу, изолированную от Верховного, а затем бросать и уходить? Это глупо и нелогично, но…
Только если он не уверен в том, что я не уйду. Непонимание, паника и страх окружающего мира играют не на моей стороне, позволяя парню отнять у меня несколько минут дезориентации, которые для чего-то могут ему услужить. Для чего?
Почему он так уверен, что я не уйду? Почему не переживает? Почему?..
Осознание происходящего показалось мне крайне странным, но в тот же миг правильным и… пугающим. Он уверенно шёл к лесу, не боясь, что я уйду, потому что стояла я аккурат посередине луга. Даже если я пойму, что происходит, всё равно не успею добраться до противоположного края прежде, чем он дойдёт до кромки леса.