Я отрицательно мотнула головой.
— Не могла. Серьёзно. Колдовство исчезло, и мне было необходимо вымыться. И одежду застирать, и пить хотелось жутко.
— Исчезло, говоришь? — недоверчиво переспросил компаньон и, прищурившись, проехался по мне изучающим взглядом. — А я-то всё понять не мог, почему в нападении обвиняют девушку, а не чудовище. И если бы ты не была единственной особью женского пола на вверенной мне территории, никогда бы не догадался, что речь о тебе.
— Единственной?
— Это мужское общежитие, Маша, — напомнил призрак. И укоряюще продолжил: — Пока ты тут спала, они все чуть не передрались.
— Кто «они»?
— Эльфы с оборотнями, конечно, — ответил Терри, и хотя лицо было скорбным, в голосе прозвучали нотки удовольствия.
Я нахмурилась, не понимая, и ночной смотритель объяснил:
— Девушка Риза напала на Ларрэйна, причинив тому физическое увечье. Ларн предъявил претензию, а Риз и все его друзья возмутились, потому что девушки у Риза вообще нет и тем более её нет здесь. Следовательно, обвинение — клевета. С другой стороны, пропали котлеты, и так как от Ларна пахло именно ими, а на его штанах было обнаружено жирное пятно, то эльфу предъявили обвинение в краже. Ларрэйн, само собой, отпирался. Ещё ему хватило ума заявить, что он такую гадость даже под страхом голодной смерти есть бы не стал.
Терри замолчал, а я представила всю эту картину в лицах и начала хихикать. Эх, жаль, что пропустила!
— А что за увечье?
— У Ларна на затылке теперь очень большая шишка, — пояснил Терри. — Эльф утверждает, что шишка сильно болит.
Конечно, грешно смеяться над такими вещами, но я улыбнулась. И тут же услышала:
— Ничего весёлого, Маша. Они ругались так, что чуть до коменданта не дошло. А если господин Ниэль прознает о нападениях и кражах, то начнёт расследование, которое никому не нужно. Поэтому умоляю тебя, сиди потише.
— Потише? — Я фыркнула.
Ведь сам же начал с того, что у нас договор, по которому, кстати, я обязана портить жизнь местным обитателям, а теперь…
— Мы заключили договор, — напомнила уже вслух.
— Да, — отозвался Терри, — но…
Внятного ответа у ночного смотрителя не нашлось, и он замолчал, надувшись. Я же просияла радостной улыбкой и отбросила одеяло, чтобы встать. Спустила на пол одну ногу, потом вторую, и лишь теперь поняла, что огни освещения не зажглись, а я, тем не менее, всё вижу.
Я? Вижу? Так, подождите. Стоп, стоп!
Прикосновение к липу, и радость от маленькой победы над эльфо-оборотнями как волной смыло. Я взвилась на ноги, ощупала лицо ещё раз и лишь чудом умудрилась не заорать.
Взгляд на вытянутую руку, и снова тишина, но губу я прикусила, кажется, до крови. Замерла, пытаясь справиться с шоком, а когда первые эмоции отступили, выдохнула жалобно:
— Опять?!
Вот теперь магическое освещение заработало, озарило каморку мягким светом, давая лишнюю возможность убедиться. Мои руки вновь были покрыты чешуёй и увенчаны острыми когтями, ноги тоже стали чешуйчатыми, а лицо…
— Что опять, Маша? — забеспокоился призрак.
— Я опять чудовище! — Мне очень хотелось зарыдать. Устроить самую настоящую истерику с подвываниями — благо даже сочувствующий зритель имелся. Не очень, кстати говоря, удивлённый моим заявлением. Словно чего-то такого и ожидал.
Нет, к зеркалу я не пошла, и так зная, что именно там увижу. Но самое мерзкое — очки, которые вчера сняла и отложила подальше, были на месте. В смысле, вернулись! И опять приросли к коже, прочно закрывая глаза.
Лучше бы я их вчера разбила! Хотя…
Неизвестно ещё, как бы смотрелась модифицированная физиономия с обыкновенными человеческими зенками. Да и вероятную уязвимость глаз следовало принять в расчёт — ведь прочность серой шкурки уже неоднократно попробовали и на клык, и на коготь. Ночное зрение опять же. Так что, если уж бродить неведомой зверушкой по полной агрессивных элементов общаге, то лучше в очках. А если ещё раз подумать, то в натуральном виде вообще не стоит отсвечивать.
Во-первых, опознают и наваляют за сожранные котлеты, шишку ушастика и провоцирование свары. Во-вторых, одинокой девушке против целого общежития скучающих парней никакой молоток не поможет, а надеяться, что только Ларн тут озабоченный, слишком глупо. Вон, один из приятелей Карвила даже на чешуйчатую грудь яйцекладущей твари клюнул.
Так что до возвращения домой лучше уж в шкурке похожу — целее буду. И вообще стану лапочкой и шалить буду исключительно под бдительным присмотром компаньона.
Конечно, во всех этих рассуждениях была доля самообмана — мол, не так плохо обратное превращение, как кажется. И даже не трагедия вовсе, а подарок судьбы. Нужно только взглянуть под правильным утлом.
Немного приободрившись, я решила понапрасну не грустить и не тратить время на рефлексию. Лучше похулиганить немного и освоить возможности мышиного облика. Вон как я вчера в воздухе зависла, а ну как сегодня по-настоящему летать смогу? Здорово ведь?
Но сперва поесть надо! А для этого пробраться на кухню — на любом этаже, кроме этого — и что-нибудь неприметное утащить. Хотя нет, не на любом — я же вчера на третьем два десятка яиц уволокла.
Кстати!
— Терри, — начала заискивающе, — а ты ход на чердак не нашёл?
— Нет! — отрезал призрак. — И даже не пытайся туда соваться, Маша.
— Но…
— Никаких но! Чудовище вчера разбилось и больше не должно никому попадаться на глаза. Отныне все вылазки под моим строгим контролем — нам не нужны новые случайности.
Логично. Но до чего же обидно! Я ведь так старалась. Это как три часа печь блины, выйти на минуточку и, вернувшись, обнаружить, что их все сожрали.
— Ну, Терри! — пришлось опуститься до нытья.
— Нет!
Вот за занудство и непреклонность его и укокошили — стопудово.
— Ну давай ты хотя бы сам посмотришь, что там и как, а? И мне расскажешь.
Антерран задумался, под моим преисполненным надежды взглядом побарабанил полупрозрачными пальцами по полупрозрачным же плечам, поплавал туда-сюда по комнатушке и, наконец, вынес вердикт:
— У меня есть идея получше. Была в запасниках одна вещица… Я, конечно, после смерти ничем таким не пользовался, но, может, и получится.
— Какая вещица? — оживилась я. — Мантия-невидимка, как у Гарри?
— Какого ещё Гарри? — удивился призрак. — Не верь шарлатанам, Мари, невидимости не существует, — включив лектора, принялся вещать он. — Есть только отвод глаз разной степени эффективности. Но для любого из заклинаний нужны знания. Навыки, которых у тебя, Маша, нет. Амулеты требуют постоянной подпитки магией — что тоже нужно уметь. А артефактов такого рода и вовсе ограниченное количество. Я знаю только один, но он заперт в сейфе у милорда Бонаэля.
— Тогда о какой вещи ты говоришь? — поспешила я перебить занудствования Терри.
— Пойдём, — вздохнул он, нехотя прервав просвещение тёмной в вопросах колдовства особы, и степенно поплыл к выходу из убежища.
* * *
Нужный нам предмет обнаружился всё в той же замечательной кладовой — это был стеклянный шарик сантиметров пятнадцать в диаметре. Ничем не примечательный, пыльный и задвинутый в самый угол нижней полки. Объяснять, что это, Антерран отказался — не иначе как в отместку за нежелание оценить его талант рассказчика. Он проводил меня обратно в тайную комнатушку и велел ждать, сколько бы это ни заняло времени. Возразить и пожаловаться на голод шанса мне не представилось — выдав ЦУ, призрак ввинтился в потолок и исчез.
Время потянулось растаявшей жвачкой. Чтобы хоть чем-то отвлечься, я решила заняться починкой джинсов и рубашки — иглу и нитки позаимствовала всё в той же бездонной кладовке. Конечно, можно было бы выбросить эту рвань, но в запасниках общежития и прачечной не нашлось ничего совпадающего по цвету с моей чешуёй, а разбавлять беспросветную серость пока не стоило. Мне ведь всё ещё предстояла диверсионная деятельность в стане врага. Но оказалось, что шить не придётся — вместе с серостью к одежде вернулась и целостность. И даже сухость. Так что я просто переоделась и принялась медитировать на «хрустальный» шар, как заправская гадалка.
Желудок исполнял одну руладу за другой, изо всех сил пытаясь донести до нерадивой хозяйки, что вот-вот сам себя слопает. Но что я могла сделать? В ускоренном темпе можно было метнуться только на ближайшую кухню, но туда я больше ни ногой, а уходить надолго было чревато проблемами с единственным имеющимся помощником. Ссориться с Терри было никак нельзя, поэтому я лишь тоскливо посматривала на часы и косилась на фляжку, раздумывая, не пожевать ли оставшуюся на её дне заварку.
К счастью, до проверки оной на вкусовые качества дело не дошло — вернулся Антерран. Он мелко трясся, из-за чего рябил, как телевизор с плохим сигналом. Я сперва даже напугалась, а потом поняла, что призрак попросту беззвучно ржёт.
— Маша, это… это было… — задыхаясь, попытался поведать компаньон. — Ты должна это увидеть! — Наконец сумел выговорить он и положил на стеклянную сферу свои призрачные ладони.
Поначалу ничего не происходило, а потом шарик вдруг засветился, поднялся над тумбочкой, на которой лежал, и принялся вращаться вокруг своей оси. Сперва медленно, а потом всё быстрее и быстрее. Заклубившийся в нём туман превратился в ослепительно яркую точку, а потом вдруг развернулся в белёсую тарелку и завис в метре над полом. Эта полупрозрачная посудина помигала немного, потухла на миг, а потом обрела краски и принялась транслировать, как самая настоящая плазма.
— Это что, пространственное окошко? — на всякий случай шёпотом спросила я, разглядывая на «тарелке» знакомый чердачный интерьер.
— Нет, Маша, это мои воспоминания, — пояснил Антерран. — Сейчас начнётся, — добавил он и гаденько захихикал.
В предвкушении зрелища я даже про голод забыла, хотя мелькнула было мыслишка о попкорне. И не зря, потому что разыгранная студентами комедия заслуживала как минимум «Оскара»! А то и нескольких — актёрам первого и второго планов и Терри как оператору. Ну и мне три штучки — как сценаристу, режиссёру и декоратору. А если учесть некоторые детали в облике действующих лиц, то лавры костюмера и гримёра тоже были мои. Из призрака реально вышел отменный оператор. Он начал репортаж с того, что облетел всё помещение и, просунув голову сквозь перекрытие, выглянул на балкончик, с которого сверзилось чудовище. Смотреть глазами бестелесной сущности, которая свободно проникает через стены и перемещается в любом направлении, было интересно само по себе. Моменты, когда компаньон пересекал какую-нибудь преграду, воспринимались как молниеносный проезд через тоннель — секундное потемнение и не более того. Но через несколько минут после того, как Терри занял статичную позицию напротив старательно выполненной мною инсталляции, стало интересно по-настоящему.
Первой в проёме лаза показалась блондинистая макушка Карвила. Он обвёл чердак настороженным взглядом, крикнул вниз «Вроде чисто!» и, ловко подтянувшись на руках, очутился на «сцене». С собой этот охотник на чудищ приволок самый настоящий двуручник.
— Боевой меч, между прочим, — прокомментировал Антерран «видео» на блюдечке без яблочка. — Фамильный, на нежить и нечисть заговорённый. Не разрешён к применению вне тренировочных залов.
Пока оборотень, приняв боевую стойку, зыркал по сторонам, влез актёр номер два. Ларн тоже вооружился какой-то железякой, но не она была самой примечательной деталью его облика — над головой ушастика красовался самый настоящий нимб. Светящийся круг в сочетании с эльфийскими локаторами смотрелся атасно.
— Что это? — выдавила я, стараясь не хихикать слишком громко — мне всё казалось, что через окошко магической «плазмы» меня могут заметить с той стороны.
— Это охлаждающе-заживляющий компресс для его шишки, — охотно пояснил призрак. — Лекарь наложил. И регенерацию заблокировал. Сказал, что ускоренное излечение подобных травм чревато провалами в памяти.
— Ы-ы-ы! — вырвалось у меня.
А кино всё обрастало новыми персонажами. Вот возник рыжий бугай с топором. Лысый Риз заявился с веслом и очаровательным фингалом. У щуплого брюнета были какие-то склянки в руках и рассечённая губа. Последним вскарабкался Иллукар. Этот вообще был при параде — в гипсе и с гирляндой из чеснока на шее. Как ему удалось забраться по вертикальной лестнице со сломанной конечностью — это отдельная история. Как говорится, охота пуще неволи.
— Ну что тут? — прошептал покалеченный, нервно поправив своё ароматное ожерелье. — Следы есть?
— Навалом, — мрачно отозвался рыжий, поудобнее перехватывая свою секиру.
Ну ещё бы — я же девочка старательная, я же в самом прямом смысле слова по всему чердаку наследила. Даже на балках отметины лап оставила.
— И чем ты недоволен? — удивился Иллу.
— Их слишком много для одной-единственной твари, — снизошёл до объяснений Карвил, бросив на ушастого приятеля снисходительный взгляд. Мол, что ты, мелочь пузатая, в охоте на чудищ понимаешь.
— Наверняка тут целая колония обосновалась, — скривился лысый и в задумчивости почесал спину веслом. — Может, всё-таки преподов привлечём?
— Всегда знал, что ты слабак, Риз, — презрительно процедил Ларн. — Предлагаю разделиться и обыскать… — попытался продолжить он, но был перебит разъярённым рыком:
— Ты кого это слабаком назвал, дохляк?
Весло, описав дугу, вступило в тесный контакт с нимбом. Тот удар не пропустил, но прогнулся, словно резиновый, и вернулся в прежнее положение, отчего орудие нападения запрыгало, как на батуте. Судя по физиономии Ларрэйна, каждая состыковка отдавалось в его голове не самыми приятными ощущениями. Эльф шагнул в сторону и попытался перерубить саблей опускающееся весло, но оборотень ловко отпрыгнул и обидно ткнул противника лопастью в живот.
— Шуба плешивая! — прошипел Ларн.
— Овощ плесневелый! — не остался в долгу Риз.
— Прыщ лохматый!
— Моща зелёная! — вдохновенно обменивались парни любезностями, не забывая и об ударах.
А у меня прямо руки зачесались законспектировать. Жаль, что режим «пауза» в «блюдечке» не предусматривался.
— А ну прекратили! — прикрикнул на драчунов рыжий бугай.
— Да пусть пар выпустят, — флегматично заявил брюнет с пробирками.
Товарищи этим спокойствием почему-то не прониклись. Вернее, прониклись, но с точностью до наоборот — мигом насторожились и дружно уставились на него.
— Сейчас они поорут, пошумят, если повезёт, ещё и крови напустят, тут-то все твари сами и повыползают, — оправдывая худшие ожидания, продолжил чернявый хлюпик. — Я их быстренько горючкой закидаю, Карвил оставшихся загрызёт, и можно будет идти досыпать.
Нет, он мне определённо нравится — эдакий типичный студент, которому до полудня подушка дороже любых приключений. Я бы даже поинтересовалась у Терри, как зовут этого индивида, но не пришлось.
— Фил! — дружно простонали парни.
О! И имя подходящее — Фил, то есть филин. Надо запомнить, что этому мстить мы не будем, если, конечно, отдельно не провинится. И вообще ему премия за идею положена.
— А что Фил? Что Фил? — возмутился брюнет. — Это у вас добровольная охота на чудовище, а у меня принудительное мероприятие. Я с вами не напрашивался — сами из кровати вытащили.
— Так ты у нас единственный безопасно сжечь можешь, — немного заискивающе произнёс рыжий.
— И что? Алхимик тоже человек, между прочим! Это вы дрыхли всю ночь, а у меня был ответственный опыт.
— И проводил бы свои изыскания днём в лаборатории, — проворчал Риз.
— А у меня, может, по ночам точнее пропорции отмеряются.
Точно филин — то есть натуральная сова.
— Так! Хватит цапаться. — На сей раз роль миротворца взял на себя Карвил. — Давайте хотя бы тут, возле этого лаза, осмотримся и другие проверим — не дело, чтобы всякая пакость по общаге шастала и колбасу тырила.
— Вил, ты со своей колбасой уже так всех достал, — заметил Иллу, дружески похлопав оборотня по спине, — что у тебя её принципиально тырить будут безо всяких пакостей.
Да-а? То есть мне можно устраивать набеги на холодильник, и всё спишут на шутников? Чудненько!
— Скорее всего, так и будет, — хмыкнул Ларрэйн. — Но мысль поторопиться верная. У меня свидание через три часа.