— Ой, Олежек, спасибо тебе большое! Седьмой раз за месяц. Не знаю, какой вредитель это делает, но если увижу — сожрать заставлю, гада.
И вот почему-то я ни крошечки не усомнилась, что заставит. А пойманный гад — сожрет как миленький. Ибо Оленька, хоть и была девушкой жизнерадостной и улыбчивой, но в гневе превращалась в кобру с горящими глазами. Крайне спокойная, холодная и расчетливая, она умела так посмотреть на нарушителя университетского устава, что тот и кроссовок бы сожрал без майонеза вприкуску, только бы оказаться поскорее от нее подальше.
— Если что — зови. Я всегда готов помочь в благом деле, — подмигнул староста.
— Прости, Олежек, но, сам понимаешь, я не могу позволить себе оставлять свидетелей превышения должностных полномочий.
Оленька подмигнула в ответ и потянулась за листком, но Орлов не позволил маленьким цепким пальчикам ухватиться за злосчастную бумажонку.
— Позволь мне. Я с радостью утилизирую это… Это!
— Так хотелось станцевать на пепле, но да ладно. Спасибо еще раз, Олежек.
Оленька поправила ремень сумки и умчалась к лестнице, оставив нашего старосту смотреть себе вслед. Пока Орлов провожал девушку взглядом, как будто сомневаясь в том, что Раина шутила, я подошла и забрала листок из его рук. Интересно же, из-за чего Оленька включила режим звезды смерти.
На черном фоне зловещими красно-фиолетовыми буквами значилась надпись: 'Они среди нас'. Захотелось обернуться и поискать глазами тех самых 'они', которые среди нас. Умудрились же затесаться! Ниже шла расшифровка грозного послания:
'Нелюди прячутся под человеческими масками! Никто не в безопасности! Любой может оказаться зверем в человеческом обличье!'
Матушки, какой шизофреник это сочинял? Интересно, как они определяют, 'зверь' перед ними или истинное лицо? До свежевания или после?.
— Что за бред? — поинтересовалась я у Олежека.
— Зима подходит к концу. Авитаминоз. Обострение хроников, — пожал плечами староста.
Я улыбнулась, сложила листок пополам и засунула в сумку. Дома Тоне покажу. Посмеемся.
К концу третьей пары я уже забыла, по чему конкретно соскучилась за неделю постельного режима и вместе с одногруппниками тяжко вздыхала в режиме канона, попутно гипнотизируя часы. Так что окончание пары было встречено единодушным радостным порывом возродившихся из пепла тоски по свежему воздуху фениксов университетского пошиба.
День прибавлял в длительности с каждыми сутками все больше, так что времени до темноты было еще предостаточно. Дома отсыпалась Тоня, так что, подумав, я решила, что надо бы съездить проведать Егора.
Кондитерская была всего в остановке от универа, так что я с удовольствием прошлась, прикупила парочку пирожных рысенку и набрала Ара. Из динамика послышался дублирующий звук проезжающих машин.
— Привет, Лисичка!
Голос Ара был веселым и довольным.
— Привет, Ар. Я хочу Егора проведать. Можно?
— Конечно. Я скину адрес в сообщении. Будешь на остановке — позвони. Я встречу.
Я хотела отговориться, мол, топографическим кретинизмом не страдаю. Сама дом найду, но Ар не позволил:
— Я как раз домой еду. Тебя забрать не предлагаю. Я на байке, а у тебя действует режим 'сбережение хвоста'.
Быстро закруглив беседу, он положил трубку. Ну и ладно. Хочет встретить, пусть встречает. Я что? Я очень даже не против.
Спустя полчаса тряски в маршрутке, я выгрузилась на нужной остановке. Отзвонившись провожатому, стала мерить шагами пространство под пустым козырьком. Получалось двадцать ступней — футов? — в одну сторону и девятнадцать с половиной в другую. Наверное, повороты скрадывали. Пока я изучала, достаточно ли плотно притираю сапожки друг к другу, хвост попытался вильнуть. И у него почти получилось. И получилось бы, если б самый кончик не зацепился. Но вот за что ему было цепляться, если за моей спиной пустота?
Я резко обернулась, на рефлексах опуская голову, чтобы смотреть на неожиданное препятствие исподлобья, и стараясь не скалиться.
— Лапы от чужого хвоста убра… Ар?
Змей от моего резкого движения даже не пошевелился. Да что там не пошевелился, он и хвост-то не выпустил из рук.
— Извини. Хотел напугать. Думал, ты взвизгнешь, ну, или ойкнешь. Кто ж знал, что у тебя такие зверские рефлексы?
— Ну, уж извиняйте! Я б на тебя посмотрела. Как бы ты среагировал, если б я тебя за что-нибудь неожиданно схватила! — фыркнула я, отдергивая нежно любимую и взлелеянную конечность.
Конечность, кстати, не так чтобы особо дыбилась от змеевого рукоприкладства.
Ар вздернул бровь, судя по выражению лица, из последних сил сдерживаясь, чтобы не засмеяться. А до меня, наконец, дошло, что именно я сморозила.
— Это смотря, за что схватила бы, — ответил змей, уже вовсю улыбаясь и демонстрируя свои змейские ямочки.
Нет! Я совершенно не понимаю, на что ты намекаешь, скользкая личность. Я вообще намеки не считываю! Поэтому не краснею. Не краснею, я сказала!
— За нос! Как Егор?
Чему в первую очередь учатся дети, попадая в общество сверстников? Правильно! Переводить стрелки. И применять отвлекающие маневры. Очень полезное в жизни умение.
— Нормально. Отходит. Пойдем, покажу тебе нашу нору.
Нора оказалась милым двухэтажным домом, выкрашенным в нежно-розовый цвет. Оптимальный вариант для семьи, большую часть которой составляют мужчины. Хотя, о чем это я? Кто ж их спрашивать-то будет?
Ар открыл дверь и пропустил меня вперед. Сделав два шага, я остановилась в широкой прихожей. В доме было шумно. С кухни доносились звуки шкворчания масла и запах котлет. Из одной комнаты в другую пробежала младшая Вольских, русоволосая девочка Лия лет одиннадцати или десяти. Громко затормозив об дверь, она развернулась, улыбнулась и громко произнесла:
— Привет! Ты Тома, да? Ар говорил, что ты придешь.
— Привет.
Я улыбнулась в ответ, пропуская змея вперед.
— Ма-ам! — крикнула Лия, уносясь на кухню, — мам, Тома пришла!
Судя по громким звукам столкновения со стульями, тихо передвигаться этот ребенок, если и умел, то умением не пользовался.
Из открытой двери кухни показалась маленькая женщина с заячьими ушками. Она радушно улыбнулась.
— Томочка. Разувайся, проходи скорей. Я как раз заканчиваю с готовкой.
— Здравствуйте, Меланья Андреевна, — поздоровалась я. — А где Егор? Я ему пирожных принесла.
Я протянула было пакет хозяйке, но она покачала головой.
— Лучше ему сама и отдай. А то на столе может его и не дождаться.
— В большой семье клювом не щелкай, — произнес Ар, вешая куртку в шкаф.
Выдав гостевые тапочки, змей отбил меня у матери с сестрой и повел на второй этаж. Рысенку выделили отдельную комнату, чтобы ему было спокойней и комфортней. Тихо постучав, я открыла дверь и заглянула внутрь. Егор сидел на диване. Рядом с ним корешком вверх лежала книга. Глаза у парнишки стали намного яснее, чем вчера, а короткий хвост лежал спокойно.
— Привет, Егор. Как себя ощущаешь?
Рысенок дернул плечом.
— Да нормально вроде. Непривычно только.
— Думаю, скоро привыкнешь, — улыбнулась я.
Егор качнул головой.
— Странно это все.
Я присела рядом с парнишкой и протянула ему пакет с пирожными.
— Это тебе. Чтоб подсластить пилюлю.
Рысенок заглянул в пакет, и в глазах подростка зажглось одобрение. Жуя гостинцы, Егор оттаивал и на вопросы стал отвечать охотно и подробно. Оказалось, что мальчишка действительно жил в соседнем городе с матерью. Отца он не знал, и мать о нем не рассказывала. Людмила Григорьевна была женщиной деловой и занятой, со своим бизнесом, приносящим средний стабильный доход. Егор вниманием избалован не был, но, судя по всему, с матерью был в нормальных отношениях: понимал, что она не от балды где-то валандается, а зарабатывает деньги, чтобы прокормить себя и его, поэтому привык со многим справляться сам, не напрягая родительницу.
— Я не знаю, почему убежал. Как будто не в себе был. Мама волнуется, наверное. Точно волнуется. Я ей позвонить хочу. Дядь Гена сказал, что позвоним, как только он решит какие-то вопросы, я не очень понял. Температура была высокая, — признался рысенок.
— Егор. Я с тобой согласен. Позвонить надо. Но как только ты позвонишь, приедет полиция, начнет разбирательства. А пока ты в таком виде этого допустить, сам понимаешь, нельзя, — вклинился в беседу Ар.
— А что делать? Может, отрезать? — растерялся парнишка.
— Глупости не говори! Как можно отрезать такую красоту? — фыркнула я и погладила рысье ухо.
Ухо дернулось и навострилось.
— Отрезать никто ничего не будет. Ты же видишь, Тома, вон, с ушами и хвостом. И ничего, — подтвердил Ар.
Егор протянул руку и пальцем прикоснулся к лежащему рядом упомянутому хвосту. Хвост плавно вильнул, протягиваясь поперек кисти паренька. Рысенок резко отдернул руку, недоверчиво косясь на пятую конечность.
— Просто я подумал… Вот ты и братья твои, и дядь Гена… Вы же обычные совсем, если в глаза не смотреть… Вот я и подумал, что мальчикам…
— Ты просто других не видел. А отец и братья — мы змеи.
На скулах и щеках Вольских проступила чешуя. Я залюбовалась ее переливами темно зеленого и синего оттенков, а Ар продолжил:
— А мама у нас — зайчиха. Ее уши ты видел. Да и хвост тоже, наверное.
Егор кивнул. А в дверь что-то врезалось, стукнулось и влетело. Младшая Вольских провозгласила 'я к вам!' и плюхнулась на коленки рядом с Аром.
— А как же Лия? Она тоже… змея? — неуверенно спросил рысенок, рассматривая девочку.
Геннадиевна хихикнула.
— Лия, конечно, та еще юркая змейка, хотя иногда больше на слона смахивает. Но вообще, она просто еще не прошла оборот. Так что пока, по всем признакам, она человек. Генетическая память еще не проснулась. Ждем вот, ставки делаем, кто из нее в итоге выйдет: зайка или змейка.
— А ты сама кем бы хотела оказаться? — поинтересовался Егор.
— Ой! Я бы хотела быть гибридом! — воскликнула Лия. — Представляешь: красивые заячьи ушки в чешуе! Красота же!
— Ага. И бронированный шипованный хвост, — поддакнул Ар. — Каждый присест — тотализатор: уколешься ли в этот раз.
Лия ущипнула брата за бок, змей пощекотал ей пятку. Девочка взвизгнула и подпрыгнула, а с ее колен упала книжка.
— Кстати! Я чего пришла! — мгновенно переключилась она. — Я же тебе принесла еще одну.
Лия протянула книгу Егору. Тот забрал передачу и стал рассматривать. На обложке красовалась надпись с завитушками 'Легенды старого леса'.
Я невольно улыбнулась. У кого из дуалов не было такой книги в детстве? Только у найденышей. Сборник сказок. Вернее, сборник рассказов, замаскированных под сказки. Предания дуалов. Принцип схрона на самом видном месте и в этом случае работал безотказно.
— Легенды? — Егор недоуменно уставился на название.
— Ты на название не смотри. Там все правда. Ну, или почти все. Там много интересных историй. А еще рассказывается, почему дуалы стали такими, как мы сейчас. Знаешь, ведь считается, что мы произошли от оборотней, — затараторила Лия.
— Тех, что в полнолуние превращаются в волков, воют на луну и грызут народ? — уточнил Егор то ли всерьез, то ли в шутку.
— Ага. Но эволюция сделала свое дело, и теперь мы можем грызть народ не только по полнолуниям, — кивнул Ар, прижал к себе сестру и со зверским выражением лица сделал вид, что кусает ее за шею.
Лея хохотала и вырывалась, настаивая, чтобы ее немедленно перестали слюнявить.
— Я, между прочим, тоже дуал! Как же солидарность? — негодуя, поинтересовалась она, когда змей ее отпустил.
— Какая еще солидарность, когда тут такой аппетитный кусочек условно человеческого мясца? — съехидничал Ар.
— Сам ты… кусочек мясца, — фыркнула Лия и ухватила брата за живот. — И вообще, тебе худеть пора! А то вон какую животину отрастил. Кто-нибудь не выдержит и покусает!
Я критически посмотрела на торс змея. Как по мне, так лишнего там ничего не виднелось. Ну, так, на поверхностный взгляд. Конкретнее можно было бы сказать, если бы он снял свитер. Но, судя по облегаемому тканью рельефу, таки кто-нибудь действительно был бы не прочь покусать данный аппетитный шмат отборной дуалятины. Кто-то преимущественно женского пола. Взгляды некоторых девушек общины говорили об этом вполне неоднозначно. А некоторые даже кричали.
Я несколько увлеклась осмотром, а потому, наткнувшись на насмешливый взгляд змея, быстро отвела глаза, сделав вид, что интересуюсь исключительно книгой, врученной рысенку.
Егор хохотнул и тем самым разрядил атмосферу.
— То есть про оборотней все неправда?
— По большей части — неправда. Мы все тебе расскажем, — ответил ему Ар.
Снизу раздался голос Меланьи Андреевны, зовущий всех на кухню. Змей хмыкнул и добавил:
— Но только чуть позже, потому что если не спустимся в течение трех минут, придет мама и совершенно точно всех нас покусает.
***
За прямоугольным столом кабинета с наглухо закрытой дверью сидели семеро мужчин. Кто-то прядал ушами, у кого-то нервно дергался хвост, кто-то просто сжимал губы в линию и барабанил пальцами по поверхности стола. На лицах дуалов царило хмурое сосредоточение. Срочное собрание совета общины проходило в напряженной обстановке. Найденыши в мирное спокойное время становились редкостью. Случались, конечно, но нечасто. Бывало, у детеныша погибали родители — катастрофы, несчастные случаи, увы, носителей особой крови не миновали. Бывало, ребенок терялся, похищали, родителей сажали в тюрьму. Всякое бывало. Как и загулявшие с человеческими женщинами дуалы, не озаботившиеся вопросом контрацепции или подошедшие к данному вопросу халатно. Генетическая память и инстинкты на своем месте, но, увы, вместе с ушами, хвостами и прочими прелестями мозги у дуалов не доотрастали и не прибавлялись. Так что время от времени то тут, то там 'всплывал' очередной плод веселья какого-нибудь легкомысленного представителя диаспоры. За подобные 'подарки' виновников строго наказывали. Если находили. А находили не всегда. Потому что за здравый смысл и хитропопость отвечают, как считал Геннадий Захарович, разные отделы мозга. Что уж о совести говорить?
Вот и теперь. Судя по всему, кто-то пятнадцать лет назад порезвился, а им теперь разгребай итоги веселья. А если учитывать встряску психики Егора, то наказание за такие 'гулянки' казались слишком мягкими. Работы в шахтах по добыче серебра, конечно, легкими не назовешь, но за подобное небрежение собственным потомством и хвост подрубить не жалко!
Ростислав Алексеевич хмурился и говорил четко и по существу:
— Я сегодня созвонился с Евгением Валериевичем. Рассказал о нашей находке. Как только мальчик вернется в родной город, за ним станут присматривать. Гена, ты подготовь его к мысли, что теперь в его жизни дуалы буду явлением неотъемлемым. Чтобы мальчик не воспринимал вторжение в его жизнь слишком уж негативно.
Змей кивнул. Вчера, когда он привез Егора домой, мальчонка моментально уснул. Утром они немного поговорили, но содержательного в беседе было мало, потому что первоочередной стояла задача расположить рысенка к себе в частности и дуалам в общем.
— Дальше. Завтра кровь из носу нужно сообщить матери. Сколько ребенок скитался — неизвестно. Наверняка она заявила о пропаже в органы. Даже за однодневную отсрочку придется отговариваться. Тянуть никак нельзя.
— Я все подготовил, — присоединился к обсуждению субтильный мужчина, резко по-птичьи повернув голову — Сегодня вечером сделаем охран, и можно звонить.
— Хорошо. Сколько человек нам нужно? — кивнул Красноярцев.
— Мальчонке четырнадцать. Четырех хватит. Ну и медсестра с инвентарем, все как обычно.
— Я и Ар будем. Егор нас знает. Лучше, если его будут окружать знакомые, — произнес Геннадий Захарович.
— Согласен. Он же к Томе прибился? Хорошо бы, чтобы еще и она была. Четвертого найду. Или сам приеду. Посмотрим, — снова кивнул Ростислав Алексеевич.
Ненадолго воцарилась пауза, а затем он спохватился и добавил:
— Кстати. Я звонил безопасникам. Случай нерядовой. Будет расследование. Ждем сегодня-завтра.
Мужчины закивали. Случай, и правда, из ряда вон. Без безопасника не обойтись.