− Мистер Фелдман? — спросил он скрипучим голосом.
Рэй кивнул. Незнакомец вошел и осмотрел квартиру.
− Телевизор! — завизжал он. Мужчина быстро побежал в гостиную и плюхнулся на пол перед телевизором.
Рэй немного подождал, но коротышка сидел неподвижно. Идущая по телевизору реклама заворожила его.
− У вас есть кабельное? — спросил он.
− Комната уже сдана, − сказал Рэй, стараясь, чтобы звучало как можно более уверенно. Он не любил лгать, но все это становилось чертовски странным.
Коротышка встал и посмотрел на Рэя. Его нижняя губа задрожала, глаза наполнились слезами. Его маленькие ручонки сжимались и разжимались.
− Извините, − сказал Рэй. — Но я нашел квартиранта еще вчера.
С громким визгом незнакомец пронесся мимо Рэя и выбежал через дверь. Когда Рэй обернулся, коротышка исчез, коридор был пуст.
− Извините, − крикнул Рэй, но никто не ответил. Никаких звуков снаружи не последовало, Рэй закрыл дверь.
Он вернулся в гостиную и сел на диван. Что, черт возьми, ему делать? Месяц походил к концу, и если все будет идти также, как идет, он не найдет квартиранта. Рэй не мог позволить себе еще один месяц.
Входная дверь распахнулась.
Рэй вскочил на ноги. Человек, который стоял в дверях, должно быть, весил фунтов четыреста. Это оказался бородатый мужчина в очках, одет он был в выцветшую футболку «Звездные войны», которая свернулась гармошкой у его живота. Рядом с незнакомцем на крыльце стояли два чемодана и огромный лист металла.
− Вы спасли мне жизнь, − сказал бородач. Он взял чемоданы за ручки и зажал под мышкой кусок металла. Незнакомец вошел в квартиру и огляделся.
− Милое местечко.
− Ч-что…
− Я увидел ваше приглашение в университете.
− Это не приглашение, а объявление. Я приглашаю квартирантов на собеседование.
− Что ж, можете перестать приглашать. Я здесь.
Бородач положил чемоданы на пол. Он прислонил лист металла к стене рядом со столом и открыл один из чемоданов. Он достал оттуда молоток и гвозди.
− Какого черта. Вы вообще думаете, что вы делаете?
− Это для моей военной игры.
Рэй побежал к нему.
− Вы не прибьете это к моей стене.
Лицо мужчины помрачнело, улыбка потускнела.
Он грубо оттолкнул Рэя и проследовал на кухню. Бородач принялся открывать ящики кухонного стола, пока не нашел то, что хотел. Он взял два ножа по одному в каждую руку и пошел к Рэю, на его лице читалась безумная ярость.
− Речь идет о но-жах, не так ли, парень?
Он растянул слово «ножи» на пару слогов.
− Я…, − начал Рэй.
Незнакомец бросил один из ножей, тот просвистел мимо головы Рэя.
− Речь идет о ножах?
Рэй пригнулся.
− Я не понимаю о чем вы…
Еще один нож пролетел мимо его головы и вонзился в стену над диваном.
− Я вызову полицию!
Рэй рванулся к телефону.
Толстяк какой-то момент стоял на месте, нахмурился, моргнул глазами, затем улыбнулся. Он подобрал молоток и начал прибивать лист металла к стене.
− Здесь я расположу части игры, − объяснил он. — Они крепятся на магниты.
Рэй тяжело дышал, адреналин наполнил его вены. Он повернулся к мужчине и бросил телефон.
− Убирайся! — заорал он.
Рэй вытащил один из ножей из стены и направился к толстяку.
− Что я такого сделал?
− Убирайся!
Рэй побежал прямо на него, бородач в панике уронил молоток и выбежал за дверь. Рэй поднял сначала один чемодан, затем другой и выбросил их за дверь. Из них посыпались комиксы и оловянные фигурки сказочных персонажей. Затем куски игры.
− Моя доска! — закричал мужчина.
Рэй схватил лист металла и вышвырнул его за дверь.
Огромное лицо мужчины снова захлестнула ярость.
− Ножи! — крикнул он.
Незнакомец уже собрался броситься в атаку, но Рэй закрыл дверь. Он повернул замок и опустил засов. Раздался громкий рев и чудовищный удар. Бородач налетел на дверь, но она чудесным образом выдержала.
− Я вызываю полицию! — снова крикнул Рэй.
Но никто не ответил, он понял, что толстяк ушел.
− Здравствуйте. Меня зовут Тиффани, я звоню по объявлению, вы ищете квартиранта.
Голос женщины был мелодичный, почти музыкальный, с сильным южным акцентом.
Рэй ничего не сказал, только устало вздохнул.
− Я в отчаянии. Мне действительно нужно найти место, − сказала женщина.
Он снял галстук и бросил его на диван. Зажав трубку между шеей и плечом, Рэй начал снимать туфли.
− Послушайте, мисс…
− Тиффани. Тиффани Скарлетт. Я медсестра в приюте имени святого Джуда.
Она ненадолго замолчала.
− Послушайте, если вы еще не нашли квартиранта, я могла бы придти и взглянуть на квартиру. Я не знаю, кого вы ищете, но я очень тихая. Правда, график работы у меня необычный, работаю во вторую смену, но я уверяю, что не побеспокою вас. Вы даже не заметите моего присутствия.
Рэй молчал. Звучало хорошо. Даже слишком хорошо. Именно это он и хотел бы услышать. Рэй старался прочитать между строк, чтобы вовремя обнаружить подвох.
− Просто позвольте мне прийти и взглянуть. Сейчас еще полшестого. Вы ведь еще не нашли квартиранта, не так ли?
− Нет, − подтвердил он.
− Хорошо, тогда…
− О-кей, − сказал он. — Приходите в семь.
−Хорошо, в семь.
− Вы знаете, как сюда добраться?
− У меня есть карта.
− Увидимся в семь тогда.
− Хорошо. Пока.
− Пока.
Он положил трубку и закрыл глаза. «Пожалуйста, боже», − подумал он. «Пусть она будет нормальной».
Стук раздался ровно в семь. Рэй неподвижно встал у двери, потом открыл ее. И тут же отпрянул, к горлу подступил рвотный позыв. Хорошо знакомый запах, эта отчетливая смесь гниющей грязи и немытого тела, которым была пропитана комната Айры. Рэй смотрел на стоящую перед ним молодую женщину. Если бы она помылась, то стала бы настоящей красоткой. Худое изящное тело модели или танцовщицы, и безупречно красивое лицо. Но одета она была в мужской рабочий костюм, заляпанный едой, грязью и еще бог знает чем. Лицо и руки женщины почернели от грязи. Ее волосы торчали в разные стороны засаленными клочками.
В руках Тиффани держала два железных ведра, наполненные жижей.
− Это будет мило, − сказала она, у нее был сильный южный акцент. — Это будет просто здорово.
Она вошла в квартиру и сразу же вывалила оба ведра с грязью на половик.
− И что же вы делаете? — спросил Рэй.
− Все остальное там, в грузовике, − сказала она.
Она отправилась прямо на кухню и начала наполнять водой одно из ведер.
− Убирайтесь из моего дома, − решительно сказал Рэй.
Тиффани рассмеялась.
− Не глупите.
Она вернулась в гостиную и вылила воду на кучку грязи. Тиффани рухнула на колени и принялась смешивать грязь с водой, размазывая это по всему ковру.
−Ах так! — взревел Рэй.
Он схватил Тиффани за запястье и потащил ее к двери.
− Но, − прошипела она.
− Хватит!
Рэй вышвырнул женщину за дверь. Она упала на задницу, но прежде чем Тиффани успела встать, он бросил следом ее ведра. Они покатились по бетону.
Рэй захлопнул дверь и запер ее.
Он рухнул на диван, открыл газету и начал искать объявления.
Рэй посмотрел на объявление в маленьком квадрате:
СДАМ КОМНАТУ: Мужчине. Некурящему, не употребляющему наркотики, не устраивающему вечеринки, соблюдающему чистоту. 350 долларов. Майк 1443 ШЕРВУД #7
Рэй нашел адрес на стене дома. Тот самый, 1443 Шервуд. Рэй улыбнулся. Все оказалось лучше, чем он ожидал. Он знал, что квартира расположена в одной из самых благополучных частей города. Рэй думал, что здесь везде царит чистота и порядок, но не ожидал, насколько тут все хорошо. Он прошел через железные ворота и посмотрел на стоящую у входа карту комплекса. Рэй быстро отыскал номер семь.
Он поднялся по лестнице с широкими перилами, свернул за угол и нашел нужную дверь. Рэй немного постоял, любуясь на постриженный кустарник возле синего бассейна.
Он постучал в дверь.
Его ноздри сразу наполнил запах, чистый запах муки и сахара. В вестибюле стоял человек, он улыбался, Рэй осмотрел квартиру. Пол и стены были покрыты мокрым тестом. В центре комнаты стоял небольшой загон для скота, покрытый колючей проволокой. Там фыркало и нюхало воздух существо, очень похожее на свинью.
Очень похожее, но явно не свинья.
− Как видите, − сказал человек, жестом указывая на загон. — Здесь только я и моя сестра.
− Заселяюсь, − сказал Рэй.
Лама
По сути, рассказ «Лама» был моим ответом на астрологию, нумерологию и прочие псевдонауки подобного рода. Я хотел показать, что совпадения бывают, могут повторяться в природе и в обществе, но не обязательно имеют значение. В рассказе, жена и нерождённый ребёнок главного героя умирают во время родов, и этот человек везде и во всём видит совпадения, подсказывающие ему как за эти смерти отомстить. Совпадения случаются, но большая их часть — стечение обстоятельств, и имеют смысл лишь в воображении героя. На самом деле, они не значат ничего. Вот что я думаю о предсказаниях будущего.
Когда я писал этот рассказ, напротив книжного магазина моего друга Дэна Кэннона действительно жила лама.
* * *
Измерения:
Нога мёртвой ламы оказалась длиной три фута, два дюйма.
И всё встало на свои места.
Три фута, два дюйма были точным расстоянием от стопы правой ноги моего повесившегося отца до земли.
Схватки у моей жены длились три минуты и две секунды, за это время она раскрылась лишь на 3.2 сантиметра и было принято решение делать кесарево сечение.
Мою жену признали мёртвой в три часа двадцать минут.
На календаре было 20-е марта.
Я нашёл ламу в переулке за книжным магазином. Она уже была мертва, помутневшие глаза облюбовали мухи, а рядом, на выщербленном асфальте, стоял на коленях умственно отсталый мальчик и массировал её вздувшееся брюхо. Присутствие слабоумного мальчишки подсказало мне, что в измерениях мёртвого животного содержатся тайные сведения, возможно ответы на мои вопросы, и я бегом вернулся назад в магазин, чтобы найти рулетку.
* * *
В 1932-м Франклин Рузвельт купил новый Форд-купе. Номерной знак машины, за рулём которой Рузвельт никогда не был, — 3FT2.
Мой отец голосовал за Франклина Рузвельта.
Мне показалось, что пятно в мужском туалете на заправке Эксон похоже на мою жену. Чёрно-зелёное, оно располагалось на правой стороне унитаза.
Я дохнул на зеркало над испачканной раковиной и убедился, что кто-то написал её имя на стекле. Буквы появились — островки чистого в пятне конденсата, — а затем исчезли.
В полузаполненной туалетной бумагой мусорной корзине я увидел нечто похожее на окровавленный зародыш.
Я оставил ламу в переулке нетронутой, не стал звонить в полицию или городским властям и предупредил владельцев остальных магазинов в квартале не говорить никому о животном ни слова.
Ту ночь я провёл в магазине: спал в подсобке за книжными стеллажами. Несколько раз за ночь я вставал и сквозь пыльное окно смотрел туда, где на асфальте неподвижно лежала туша. В тенях созданных светом луны и уличных фонарей она выглядела иначе, и в выпуклом силуэте я видел очертания, которые были почти знакомы мне, отголоски форм, которые — я знал это — раньше что-то значили для меня, но теперь упорно оставались погребёнными в подсознании.
Я знал, что мёртвому животному есть, о чём поведать.
Взвешивание:
Задняя часть ламы, голова и верхняя часть, которой всё ещё покоились на земле, весила одну сотню и шестьдесят девять фунтов.
Племянница моей покойной жены говорила, что ей шестнадцать, но мне кажется, что она была моложе.
У меня есть её фотография, снятая в будке парка развлечений; я её держу на комоде, ровно в 3.2 дюйма от такой же фотографии моей жены.
Фото обошлось мне в доллар и девяносто шесть центов. Я положил в автомат восемь четвертаков, а когда случайно проверил возврат монет, нашёл четыре пенни.
После смерти мой отец весил сто девяносто шесть фунтов. Он умер ровно через сто девяносто шесть лет после того, как его прапрадед впервые ступил на землю Америки. Прапрадед моего отца повесился.
Сто девяносто шесть — это количество моих лет, умноженное на четыре, — количество ног у ламы.
Автозаправка «Эксон», в мужском туалете которой я увидел пятно, похожее на мою жену, находится на 196-Ист 32-й улице.
Я не помню, чьей идеей было попробовать булавки. Мне кажется — её, потому что она говорила мне, что недавно в новостях видела заинтересовавший её репортаж об иглоукалывании.
Я показал ей кое-какие книги из своего магазина: статью с фотографиями об африканских мальчиках, изуродованных обрядами взросления; иллюстрированное исследование орудий пыток инквизиции, книгу об уродливых стриптизёршах из передвижных аттракционов Аппалачей.
Она сказала мне, что если акупунктурные иглы, размещённые на определённых нервах, могут смягчить боль, не будет ли логичным предположить, что иглы, размещённые на других нервах, смогут усилить удовольствие?
Она позволила мне связать её, распластав на кровати, и я начал втыкать булавки в её груди. Поначалу она кричала, визжала, чтобы я остановился, затем просто рыдала в тупой животной агонии. Медленно, крест-накрест, протыкая кожу и жировые ткани её грудей, я вдавливал их в плоть до самого конца, пока не оставались видны лишь круглые блестящие головки, сконцентрировав затем булавки вокруг затвердевших сосков.
К тому времени, когда я переместился к промежности, она отключилась и всё её тело было покрыто тонкой, поблёскивающей плёнкой крови.
Закончив массировать раздутое брюхо ламы, слабоумный мальчик отшагнул от животного и молча там стоял. Он посмотрел на меня и показал на землю перед собой. Я измерил расстояние между отсталым мальчиком и ламой. Пять футов, шесть дюймов.
Когда мой отец повесился, ему было шестьдесят пять лет.
Мой мертворождённый сын весил пять фунтов шесть унций.
Пять умножить на шесть равно тридцать.
Моей жене было тридцать лет, когда она умерла.
Согласно книге «Питательная ценность экзотических блюд», одна унция приготовленного мяса ламы содержит 196 калорий.
Эта информация находится на 32 странице.
Юноша не возражал, когда я взял его в мужском туалете на автозаправке.
Когда я вошёл, он стоял возле писсуара, и я встал сзади и прижал нож к его горлу. Я использовал свободную руку, чтобы стянуть с него штаны, а затем прижался к нему. «Ты этого хочешь, не так ли?» — спросил я.
«Да», — сказал он.
Я заставил его наклонится к стенке кабинки, и, несмотря на то, что задница у него была волосатой и внушала отвращение, заставил его принять меня, как принимала моя жена. Всего целиком. Он напрягся, застыл, охнул от боли, и я пощупал его спереди, чтобы убедиться, что он не возбуждён. Если бы он возбудился, мне пришлось бы его убить.
Пятьдесят шесть раз я до конца вошёл и почти полностью вышел, прежде чем моё горячее семя выстрелило в него и, с помощью ножа прижатого к горлу, я заставил его прокричать «О, Боже! О Боже!», как это делала моя жена.
Оставив его лишь с небольшим порезом над адамовым яблоком, в верхней части горла, я забрал его одежду и положил в багажник моего автомобиля, а позже набил газетами и сделал из неё чучело для умирающего сада моей мёртвой жены.
Я надеялся, что юноша был врачом.
Ещё ребёнком я осознал важность измерений. Когда моя сестра упала с дерева на нашем дворе, я измерил длину её ног и её полный рост. Её ноги были двадцать дюймов длиной. Рост — четыре фута, пять дюймов.