Мы послушно посмотрели. Я ничего крамольного, кроме висящего над горами солнца да низкой пелены свинцовых облаков не увидела. А ведь, где-то там Академикум – наш летающий остров.
– До заката еще несколько часов. – Улыбнулся магистр. – А до вышки час. Мы успеем.
– Ваши бы слова, да богиням в уши, – пожелал Коррин.
– Напоминаю, на западной вышке помимо нашего судна, пришвартованы еще два грузовых. Мы улетим, даже если мне придется взять в плен всю команду. А сейчас предлагаю не тратить время попусту, Оли вы со мной, Илу и Мэрдок вы замыкаете. Не мешкаем, не отвлекаемся на местных и на вопросы. Если таковые возникнут, зададите по пути в Академикум. Все ясно? Тогда, за мной.
Обратный путь был совсем иным. Никаких разговоров, никаких шепотков и остановок. Мы почти бежали, не отводя глаз от дороги. Вода, продолжая журчать, скрылась под мостовой. Пустынные улицы идущие вдоль речных каналов снова сменились оживленными кварталами. Женщина развешивала белье, другая громко ругалась из открытого окна. Мужчина чинил крыльцо, девочка ревела, прижимая к себе тряпичную куклу…
Нас снова окружала жизнь, какая бы странная они не была.
Молодой человек, еще не выросший из подростковой неуклюжести подбежал к Мэри и протянул поникший цветок, который, наверняка, долго мял в руках. Девушка отшатнулась от него, как от больного коростой. Парень растеряно заморгал, на лице появились удивление и обида. С ним поравнялась Гэли. Подруга грустно улыбнулась пареньку и подняла цветок с земли. Мерьем испуганно охнула. Мальчишка заулыбался и, сдернув с головы кепку, помахал вслед.
– Ты не в себе, Миэр? – спросила герцогиня.
И эти слова стали единственными произнесенными вслух. Гэли не ответила, продолжая идти вперед и держа в руках цветок мальчишки.
То, что мы подошли вплотную к золотым кварталам, я поняла, когда подняла голову и увидела на массивных металлических воротах отлитый из бронзы знак. Наклонивший голову бык с блестящими, словно отполированными рогами. За качающимися ветками деревьев стоял дом, почти дворец с колоннами и балюстрадой. Он чем-то напоминал Первое гнездо змея, что я видела на картине в кабинете отца. Старой и выцветшей, на которой дом казался покрытым трещинами, словно рассохшаяся краска с картины перенеслась на каменные стены.
Мы шли дальше. Еще одни ворота, еще один знак, пустынный волк, костлявый и горбатый. Мы шли в тишине, которая подобралась к нам исподволь, остались позади женские крики, детский плачь, стук молотка и даже серые найки затихли.
– Осталось всего два квартала, – напряженно сказал учитель. Возможно, даже слишком напряженно. – Ориентируйтесь на вышку. – Он указал на показавшуюся над домами конструкцию. Мачту, к которой до сих пор были пришвартованы два судна. Их пузатые бока блестели от дождя.
– Дирижабли еще там! – закричала Мерьем, и в ее голосе прозвучало такое сильное облегчение, такая настоящая радость, что заулыбался даже Мэрдок. Скупо, но все же.
Мы даже прибавили шагу, желая как можно быстрее оказаться у пассажирской корзины. Мы почти бежали. Цель была так близка, и были бы у нас крылья, мы бы улетели. Но…
Вместо того чтобы обогнуть флигель с куполообразной крышей, магистр вдруг остановился и поднял руку. Герцогиня едва слышно застонала. Да что там, я сама едва не закричала, приказывая ему двигаться дальше! Вышка казалась такой близкой, осталось протянуть руки и взять, привязанный к ее макушке шар, словно игрушечный.
Коррин держался за бок, Гэли мяла в руках цветок того парня, Илу отряхивала грязь с плаща, Мэрдок поддерживал жрицу за руку. Я поняла, почему они остановились, как только подошла ближе. Услышала пока еще отдаленный звук, который ни с чем не спутаешь. Звук сражения. Крики, ругань, отрывистые команды, звон железа и скрежет.
– Это их бой, – сказал учитель. – Их урок. Не вмешиваться!
– Мы и не собирались, – честно ответила Тара, прерывающимся голосом.
– Обойдем там. – Жрица указала рукой на улицу с другой стороны здания с куполом. – И выйдем к вышке правее, но все рано успеем первыми.
– Живо, – скомандовал учитель. – Обходим!
Да. Все правильно. Мы должны были обойти. Это не наш урок. Мы не лезем на плац рыцарей, а они в наши лаборатории. Мы не врываемся в аудитории и не прерываем уроки друг друга.
– Астер, я сказала, живо!
Я обернулась. Почти вся группа уже была на соседней улице, лишь, Гэли стояла рядом с задержавшимся учителем. И Мэрдок, который даже не сдвинулся с места. Он так же как и я смотрел туда где шел бой.
– Хоторн! Это приказ! Либо вы ты его исполняешь, либо вылетаешь из Магиуса. Астер, тебя тоже касается. – Учитель повысил голос, и парень уже сделал шаг к остальным, когда…
Из-за дома появился один из рыцарей. Он медленно пятился, все тело наряжено, словно пружина, в каждой руке по ножу, которыми он отмахивался от противника.
Это морок?
Рыцарь отступал от зверя, железные когти которого скребли по старой мостовой высекая искры. Не живая и не мертвая тварь похожая на росомаху, только выкованную из железа, с подвижными пластинами суставов и стоящими иглами вдоль хребта.
Я видела похожую тварь однажды, тогда она сидела в клетке. И тогда рядом был Крис.
Отступающий парень повернул голову, и я узнала его. Эмери. Он все еще носил меховой плащ, который сейчас отсырел и мешал двигаться.
Эмери заметил нас, и его глаза вспыхнули надеждой. Рыцари и маги всегда сражались вместе.
– Уходим! – снова скомандовал учитель, разбивая чаяния парня.
И глаза Эмери потухли.
Два года назад мы с матушкой были в порту, ждали судно до Сиоли, когда начался переполох. Кричали люди и указывали пальцами на женщину. Она бежала от пирсов, упавший с головы платок развевался за спиной. Широкоскулое лицо уроженки Верхних островов искажалось от страха. Ее преследовал мужчина, такой же смуглый и широколицый. Верхние острова не приносили клятву верности и не состояли в вассальном подчинении графа Астера. Их уроженцы не соблюдали наши законы, но обычно и не нарушали их, особенно на нашей земле.
Женщина не добежала до нас несколько шагов, зацепилась за что-то ногой и повалилась на нагретые солнцем доски. Мужчина нагнал ее, схватил за волосы. Она закричала. До сих пор помню ее пронзительный визг.
– Что сделала эта женщина? – громко спросила матушка, глядя, как к нам сбегаются матросы.
– Не вмешивайтесь, Ыкыр [6],– прорычал мужчина.
– Оны убыть меня! – закричала женщина, вырываясь и снова падая на доски, – Убыть, – она поползла вперед.
– Это правда? – требовательно спросила матушка, я видела, как напряглась наша охрана.
– Дыа. Она нарушыла закон! – ответил мужчина. – Наш закон, Ыкыр.
Женщина доползла до матушкиных ног и стала цепляться за подол ее юбки.
– Пощады!
Глаза женщины горели такой же надеждой. И точно так же потухли, когда графиня Астер промолчала. Обычно нас не интересовали чужие законы. И чужие преступники.
Мы не должны были вмешиваться. Но горничная, получившая в последствии имя Аньес, до сих пор работает в Кленовом саду и слышать не хочет о том, чтобы покинуть его стены.
Рыцарь продолжал отступать, тварь шла за ним, пригибая морду к земле и изготавливаясь для атаки. За ней вышла еще одна, с длинными тонкими, как у насекомого, ногами и вытянутой пастью. Вот только колени на ее суставчатых ногах сгибались в обратную сторону. Она задрала башку и повернулась к нам. Если бы не металл вместо кожи, я могла бы поклясться, что она принюхивается.
Кто-то закричал, раздался свист и грохот выстрела, явно свинцового, магическое стекло бесшумно.
– Это морок, – прошептал учитель, и положил руки мне на плечи. Я не слышала, как он подошел. – Они должны понять это сейчас, – мягко проговорил магистр. – Или погибнут в первой же серьезной стычке.
– Да, вы говорили, – протянула я.
Нюхающий воздух зверь, снова посмотрел на отступающего от механической росомахи Эмери и, решив, что там справятся и без него, сделал шаг по улице. К нам. Даже не шаг, а прыжок, словно выкованный из железа кузнечик вдруг увеличился в сотню раз. Мерьем вскрикнула.
– Спокойно, – сказал магистр, все еще держа меня за плечи и не давая шевельнуться, – Никаких эмоций. Это энергоподпитывающийся контур, он…
Тварь застрекотала и снова прыгнула, приземлившись всего в метре от нас. Не знаю, как насчет подпитки и энергией, но дома сквозь это железное насекомое не просвечивали. Мало того, я могла бы поклясться, что ощущаю запах перегретого металла и машинной смазки. Магистр Виттерн в последний момент тоже что-то почувствовал, потому что вышел вперед, оттесняя меня за спину.
– Что происходит? – только и успел непонятно у кого спросить он, когда насекомое прыгнуло в третий раз.
Оно должно было пройти сквозь него. Должно! Мало того, именно этого я желала всем сердцем. Хотела, чтобы учитель оказался прав, чтобы снова посмеялся над нашими страхами. Сколько мы уже в Запретном городе? Около трех часов? Ходим туда сюда, а никто и не подумал откусывать нам головы. До этого самого момента.
Тварь с размаху ударила учителя в грудь, завалилась, перекувырнулась, скрежеща всеми конечностями. Но за миг до этого, как тварь сбила Йена Виттерна с ног, он успел поднять руки. На кончиках правой стали собираться первые зерна изменений, а левой… Левой он оттолкнул меня в сторону.
Я упала в грязь, услышала визг кого-то из девушек, руки погрузились холодную талую воду, юбка стала быстро намокать, к щеке прилипло что-то склизкое. Я подняла голову и тоже чуть не заорала. Казалось, что железное насекомое сейчас порвет учителя. Оно вцепилось ему в руку и трепало, как собака треплет брошенную кость. Брызнула кровь.
Первый железный зверь, что походил на росомаху, вдруг задрал голову и … Закричал? Нет. Не знаю, что это был за звук, но я зажала уши руками, чувствуя, как от него внутри что-то начинает пульсировать.
Железная пасть с лязгом захлопнулась, звук оборвался. Но его услышали. И это не я, все еще копошащаяся в грязи, и не плачущая Гэли, не схватившаяся за рапиру Дженнет. Другие звери. Железная росомаха кричала отнюдь не для того, чтобы мы побились лбами о землю. Она звала своих. А «свои» для нее это такие же железные чудища. Те, что сегодня развлекали рыцарей вместо мороков. Они появлялись на улице один за другим. Они выбегали, выпрыгивали, выползали. Металлические, стрекочущие, щелкающие зубами и конечностями. Одна изгибающаяся железка, похожая на гусеницу, взбежала на стену дома и повела вибрирующими усиками.
Их было больше десятка. Железных угрожающих, подвижных и…
Мимо меня пролетели зерна изменений, они осели на боку кузнечика, что прижимал учителя к земле. Я обернулась, к нам бежал размахивая руками Оли. Гэли бросила цветок в грязь и выставила руку, встречая ползущую к ней по стене сороконожку воздушной волной. Мерьем визжала. Росомаха издала еще один крик, на этот раз краткий, острый, как нож. Как призыв. Как команда! И подавая пример атаковала Эмери, врезавшись в него головой и отбросив к стене.
– Занять оборону! – рявкнул учитель, тварь что его атаковала, лежала в грязи и вяло шевелила конечностями, ее голову разъедала ускоренная в несколько раз ржа. Одна рука учителя висела плетью, по боку текла кровь. Магистр перетягивал ремнем надплечье.
Больше мне ничего не дали рассмотреть. Одна из этих железных игрушек, решила, что сидящая на земле девушка вполне подойдет в качестве раннего ужина. Она походила на цаплю со стальным клювом и двумя болтающимися лапами вместо крыльев. Я пыталась торопливо подняться на ноги, пыталась собрать в руки изменения, пыталась дотянуться до рукояти рапиры, пыталась сделать хоть что-нибудь, пока эта цапля не тюкнула меня в темечко. В одном из домов качался язычок пламени. Вода вокруг пальцев тут же нагрелась. Я подняла ладонь, перенося огонь на железный клюв твари. Тот раскалился докрасна, но… Птица продолжала приближаться. Металл, который в первый миг изменений всегда стопорило в пространстве, продолжал двигаться. Тварь продолжала. От неожиданности я подтолкнула изменения глубже, ощущая железо обшивки, подвижные детали, масляную жидкость, вскипевшая от первого же зерна, а за ней…
Я вскрикнула, зерна изменений тут же ускользнули, даже огонь, который почти стал частью меня. Невозможно!
Тварь была всего лишь в шаге от меня и уже раскрыла клюв, из которого доносится механический клекот.
Механический?
– Ивидель! – закричал Мэрдок и врезался в бегущую тварь сбоку, сбивая с ног, – Во имя Дев, поднимайся!
Я смотрела, как он вгоняет клинок в бок железного монстра, слышала скрежет металла, видела, как тварь пыталась подняться и… Не двигалась с места. Не могла себя заставить.
Так близко к падению, я еще не была никогда. Зерна изменений проникали внутрь зверя все глубже и глубже, пока не коснулись… Я сжала кулаки. Что происходит? Что это такое? Почему у этих тварей под железной броней бьется что-то настоящее, что-то живое, словно… сердце? Это невозможно! Только если эти твари не пришли сюда прямиком с Тиэры. Но массовый прорыв не пропустили бы магистры…
– Ивидель! – Мэрдок наваливался на тварь, но она все равно была сильнее, дернулась и, несмотря на рану в боку, почти сбросила парня. Хоторн выпустил рукоять шпаги, схватился за нож, стягивая зерна изменений во вторую руку. Сейчас он отпустит их, думая, что зверь замрет, как и любое другое железо. А может даже, рассчитывая изменить металл.
Мы маги, мы можем раскалить камень и бросить его в противника, можем поджечь одежду, можем заморозить лужу у него под ногами. Но не можем… Нет, не так. Нам нельзя изменять ни его кровь, ни его кожу. Ничего, что является живым. Запрет богинь. Наказание за нарушение – рабский ошейник и отрезание от магии.
Наконец, я поняла, что могу двигаться. Должна, иначе случиться непоправимое.
– Мэрдок! – закричала я, вскакивая. – Только не магией!
И в этот момент зверь с клекотом сбросил парня. Клацнул железный клюв и вонзился в ногу Хоторна. Запахло горелым, металл зверя все еще был раскален. Парень едва слышно вскрикнул. Зерна изменений скользнули по железной пластине и, оставляя за собой царапины, исчезли в земле. Мэрдок покачнулся, выхватил черный нож и с размаху ударил по клюву. Думаю, в лучшем случае, он бы заставил цаплю отпрянуть, в худшем только загнал клюв еще глубже в рану.
Но сегодня все шло не так. Вместо того, чтобы удариться о железо черный клинок вошел в него, как горячий нож в кусок масла. Могу поклясться, я даже услышала шипение. Железная птица дернулась, раз, другой и свалилась к ногам сокурсника дребезжа, как пустая бочка.
– Они боятся чирийского железа! – выкрикнул Мэрдок, прежде чем упасть следом.
Я сама не помню, как оказалась рядом, как коснулась раны, из которой текла кровь.
– Все-таки вам удаться избавиться от меня, графиня, – проговорил Мэрдок.
– З-з-замолчите, граф.
Я попыталась отодрать оборку от юбки, но та оказалась пришита намертво. Выругалась, выхватила нож, вспорола ткань, дернула и, наконец, принялась обматывать ногу парня получившимся лоскутом. Вот только толку от этого не было никого, кровь уже почти остановилась. Раскаленный клюв птицы прижег все сосуды. Хоторн лежал на земле и часто дышал, словно после долгого бега.
Кричал, размахивая рапирой, Коррин, убегала вверх по улице Мерьем, желая как можно быстрее добраться до вышки, отдавал команды учитель. Команды, которые никто не слушал. Осыпалась стена соседнего дома, погребя под собой железную сороконожку, Гэли победно вскинула руки, потом обернулась, увидела нас с Мэрдоком, охнула и, подобрав юбки, кинулась вперед. Упала, держась за бок Рут, магистр швырнул в зверя с бочкообразным телом зерна изменений, воздух зазвенел от его силы, от чего-то тяжелого и подвижного. Башка монстра сплющилась. Учитель скомандовал Оли и тот помог ему взвалить девушку на плечо…
А железные твари все прибывали, словно кто-то там открыл двери зверинца и выпустил на волю всех своих питомцев.
– Отступаем к вышке, живо! – в очередной раз крикнул магистр.
Отес с Мэри повалили на землю железную собаку с рогами и бросились следом за Мерьем.