Тысяча слов
Оригинальное название: Thousand Words
by Jennifer Brown
Дата выхода в оригинале: 21 мая 2013
Переводчики: Yoo_Loris, Greenes, Aizell,
Madness555, Анна Муратова, Elena Abbasova
Редакторы: Margarita Barklett, Kazimira Malinovna
Вычитка, контроль качества: Евгения Морзеева
Любое копирование и распространение перевода на посторонних ресурсах ЗАПРЕЩЕНО!
Пожалуйста, уважайте чужой труд!
Аннотация
Парень Эшли - Калеб - собирается в колледж, и она обеспокоена тем, что он просто забудет о ней. Поэтому на легендарной конец-лета-вечеринке у бассейна друзья предлагают ей сделать фотографию без купальника и дать ее Калебу с собой в дорогу. Прежде чем она сможет отговорить себя, Эшли запирается в ванной, делает фото себя в полный рост перед зеркалом и жмет "отправить". Но после того как Калеб и Эшли весьма неприятно расстаются, он мстит ей, отправляя сообщение всей своей бейсбольной команде. Очень быстро фотография становится вирусной картинкой и привлекает к себе внимание школьного совета, местной полиции и СМИ. Пока ее друзья и семья пытаются отгородиться от скандала, Эшли чувствует себя совершенно одинокой... пока не встречает Марка, который предлагает ей новую дружбу. Он единственный человек во всем городе, который получил сообщение с фото Эшли... и не посмотрел.
СОДЕРЖАНИЕ
ДЕНЬ 1
АВГУСТ
АВГУСТ
ДЕНЬ 4
АВГУСТ
ДЕНЬ 6
АВГУСТ
ДЕНЬ 10
АВГУСТ
АВГУСТ/СЕНТЯБРЬ
ДЕНЬ 18
СЕНТЯБРЬ
ДЕНЬ 19
СЕНТЯБРЬ
СЕНТЯБРЬ
ДЕНЬ 22
СЕНТЯБРЬ
СЕНТЯБРЬ
ДЕНЬ 24
СЕНТЯБРЬ
СЕНТЯБРЬ
ДЕНЬ 27
ДЕНЬ 28
ДЕНЬ 29
СОБРАНИЕ
ДЕНЬ 30
ПОСЛЕДНИЙ ДЕНЬ
ЗАМЕТКИ АВТОРА
ИНТЕРВЬЮ С ДЖЕНИФЕР БРАУН
ДЕНЬ 1
Заниматься общественными работами, установленными судом, я должна была в одном из классов нижнего этажа Центрального офиса Честертонской государственной школы. Центральный офис, где работал мой отец, и в котором я провела так много дней в ожидании поездки домой, теперь будет напоминать мне о том, как крупно я опозорилась.
Я прошла полторы мили от школы, надеясь, что свежий октябрьский воздух успокоит меня и мои натянутые нервы. Не помогло. Я до сих пор понятия не имела, чего ожидать и могла только представить себя запертой в подвале со стенами из окрашенных шлакоблоков, как в изоляторе для несовершеннолетних, где, я узнала еще в сентябре, мне светят большие неприятности.
Шестьдесят часов. Шестьдесят невероятно долгих часов за преступление, о котором я даже не знала, совершая его.
Провести шестьдесят часов в одной комнате с людьми, которые были настоящими преступниками, и, вероятно, занимались такими вещами как: продажа наркотиков детям на игровых площадках или воровство денег из кассовых аппаратов − ничего подобного я бы не сделала. Они бы едва взглянули на меня, прежде чем съесть живьем.
Я не была уверена, что выдержу шестьдесят часов.
Но в суде сказали, что я должна, так что я покорно смирилась со своей участью. Сделала несколько глубоких вдохов, пока не закружилась голова, и потерла руки, покуда пальцы не начало покалывать.
Утром мама сказала, чтобы я ехала домой с отцом, и я была обеспокоена этим. Мы с папой не оставались в одной комнате наедине, а уж тем более в машине, так как сразу начинали происходить неприятности. Обычно отец мало говорил, но ему и не нужно было ничего говорить: я и так знала, что он думал обо мне. Всякий раз мое лицо горело от смущения, когда мне требовалось войти в комнату, в которой он находился.
Добравшись до Центрального Офиса, я прокралась за стол регистратора, а затем во внутренние помещения, где работал отец и другой персонал, блуждая туда-сюда, как я делала уже миллион раз. Я видела отца в его кабинете: лицо, освещенное голубым светом от монитора, телефонную трубку возле уха. Он кивал и постоянно повторял: "Да-да, правильно", но если он и увидел меня, то постарался отвернуться. Я думала подождать, пока он договорит, чтобы помахать ему, или поздороваться, или сделать хоть что-нибудь, чтобы пробить барьер между нами, но решила, будет лучше, если я не буду устраивать сцен, особенно, учитывая, почему я там находилась. Я вернулась обратно в главный холл и спустилась вниз.
Все лампы были выключены, поэтому в коридоре было темно, однако в конце коридора светился флуоресцентным светом прямоугольник открытой двери. В той комнате слышались голоса. Класс 104 − класс, в котором я должна была отчитываться. Я подошла к нему, напоминая себе, что также нервничала, вернувшись в школу сегодня утром, но все прошло просто отлично. Я приостановилась у двери, сделала еще один глубокий вдох и вошла.
−...вытащить свою задницу из постели, иначе он отправится обратно в тюрьму, - сказала тощая беременная блондинка с серьгами в виде перьев. Она склонялась над листом бумаги, тщательно закрашивая что-то маркером, и разговаривала с женщиной, стоявшей около ее стола. Женщина кивала, словно соглашаясь с ней, но когда блондинка заметила меня, женщина повернулась в мою сторону.
На ней были черные брюки и белая рубашка, надетая под черный пиджак. Ее волосы очень сильно вились и были уложены лаком для волос. А пухлые надутые губы накрашены насыщенной, темно-красной помадой.
− Здравствуй, − сказала она, подходя ко мне твердой, деловой походкой. −Должно быть, ты − Эшли Мэйнард.
Я кивнула.
Она протянула мне руку.
− Я миссис Моузли. Наблюдаю за программой "Подростковый Разговор". Ты здесь для общественных работ, правильно?
Я вновь кивнула и, положив рюкзак на стол, принялась копаться в нем до тех пор, пока не нашла листок бумаги, который нужно было отдать ей. Миссис Моузли должна будет подписывать его каждый день, пока я не отработаю положенные часы, затем листок полагается вернуть Тине, моему адвокату, которая уладит дело с судом. Документ был тем, что не позволяло мне оставить все позади. А я была более чем готова забыть обо всем. Даже, несмотря на то, что шестьдесят часов казались огромным количеством времени. Словно целая жизнь.
Блондинка оценивающе посмотрела на меня, затем вернулась к своей раскраске, качая головой так, будто я сделала нечто ужасное, лишь зайдя в комнату. Я проигнорировала ее и вновь обратила внимание на Миссис Моузли.
Она взяла листок, положила его на свой стол, потом повернулась и прислонилась спиной к деревянной поверхности, скрестив руки на груди.
− Итак, ты здесь, чтобы написать нечто о текстовых сообщениях, да? − спросила она.
− Да.
Блондинка издала низкий звук "о-о-о", но Миссис Моузли пропустила его мимо ушей. Я повернула голову, чтобы посмотреть на девчонку.
Раздались два удара о дверной косяк, и парень, которого я знала со школы, зашел в комнату. Он был одет в черные джинсы, чересчур большие для него, и кожаную куртку. Наушники, как у диджеев, висели у него на шее, в одной руке он держал расческу.
− Йо, Миссис Моуз, − поприветствовал он, − Как дела?
Проходя мимо рабочего стола Миссис Моузли, он бросил на него листок, выглядевший в точности, как мой.
Второй парень, пришедший вслед за первым, был очень большим и тихим. Он ничего не сказал. Просто направился к месту с компьютерами в задней части комнаты. Достал своими неестественно огромными руками наушники из кармана и сел.
− Здравствуй, Даррел, − поздоровалась миссис Моузли, − Здравствуй, Мак, − сказала она, повысив голос, но большой парень в ответ просто поднял подбородок, продолжая засовывать наушники в уши и старательно кликая компьютерной мышью.
Пришла еще одна девушка, одетая в узкие джинсы, сильно врезавшиеся в живот, который колыхался за такой же тугой рубашкой, стоило сделать шаг. Она села рядом с блондинкой.
− Привет, миссис Моузли, − произнесла она, − Только послушайте, что сказала моя мама о том, что мы обсуждали вчера.
Миссис Моузли подняла палец вверх, призывая ее подождать, и повернулась ко мне:
− Вероятно, ты хочешь начать работать на компьютере, − сказала она, − Найди какие-нибудь факты. Статистические данные. Ты сможешь хорошо выполнить исследование?
Я кивнула, размышляя о том, что раньше была хороша во многих вещах. До случившегося. Хороша в школе. Хороша в кроссе. Хорошо умела заводить друзей. Хороша с Калебом.
И что же я могу сделать хорошо сейчас? Спрятаться от толпы? Игнорировать свистки? Не обращать внимания на тупиц, чьи головы забиты отвратительными вещами? Извиняться?
− Так, отлично. Прочти новости, блоги, все, что сможешь найти. Если существует сайт, посвященный данной проблеме, я хочу, чтобы ты узнала все об этом сайте и изучила его. Эта работа должна занять у тебя пару недель, хорошо? Ты не сможешь выполнить все исследование за день, даже не пытайся убедить меня в обратном. Ты должна быть вооружена информацией. В итоге, ты должна стать экспертом. Не знаю, в курсе ли ты, но все это пойдет на изучение в школы. Постеры, буклеты, и все тому подобное.
До назначения общественных работ я уже была знакома с программой "Подростковый разговор", видела материалы в средней школе. Брошюры о наркотиках, бандах, запугиваниях, неосторожном вождении машины или оружии. Но никогда не читала, просто бросала на них взгляд на стойке в офисе руководства или получала на занятиях.
Я всегда думала, что их пишут люди, работающие в офисе моего отца, или школьные психологи. Но я даже представить не могла, что их делают сами нарушители. И уж точно, никогда бы не предположила, что однажды я стану одним из авторов.
Миссис Моузли между тем продолжала:
−Нам нужны все эти источники, чтобы быть достоверными и надежными, так что точность очень важна. Когда ты закончишь со сбором фактов, можешь приступить к написанию черновика. Я подкорректирую его. И только тогда, если все будет в порядке, ты сможешь начать создавать макет собственной брошюры, постера, социальной рекламы или чего-либо, что сама решишь спроектировать. Ты можешь сделать рисунки сама, как, например, Кензи, или выполнить их с помощью компьютера. После того, как все будет готово, мы обсудим твою работу со всеми и убедимся, что она готова к печати. К этому времени ты должна отработать все нужные часы. Хорошо?
Она наклонилась над столом, подписала мой листок и передала его мне.
− Хорошо, − произнесла я, забирая документ, но, чувствуя, что моя голова кружится, и больше всего на свете я хочу вернуться домой. Я чувствовала взгляды девушек на себе, и, даже не смотря на то, что Даррел едва ли мимолетно посмотрел на меня хоть раз, я была уверена, что он знал о случившемся, потому что ходил в школу Честертона. Вероятно, он видел фотографии, обязавшие меня к общественным работам, возможно, они были на его телефоне прямо сейчас, и все это по-настоящему доставляло мне неудобства. Я надеялась, здесь мне хотя бы удастся убежать от постоянного чувства унижения.
Голос миссис Моузли ворвался в мои мысли:
− У каждого в этой группе разный график, так что это не гонка. Кензи и Амбер уже закончили исследование, написание и сейчас работают над художественной частью. Даррел находится на письменном этапе. Мак занят компьютером. А где Энджел? − спросила она у все в целом.
− Я слышал, что она была арестована, − сказал Эмбер.
− Не-а, парень, она просто прогуливает, − сказал Даррел. − Я видел ее у Мэнни вчера вечером.
− А ты что там делал? − спросила миссис Моузли, сопровождая свои слова суровым взглядом. Даррел засмеялся, как будто она сказала что-то очень смешное. Он снова вернулся к своей работе и покачал головой.
−Эй, Моуз, как написать слово "насилие", если там нет никакой "а"? - крикнул он.
-Там есть "а", тупица, - сказала Кензи. Они с Эмбер захихикали.
Миссис Моузли сделала вид, что не слышала комментария Кензи и последовавшего за ним смеха, и подошла к столу Даррела.
− Здесь есть "а". Видишь? Вот здесь, перед "с".
Я решила, что это намек, и отправилась к компьютерам в дальнем углу. Я села рядом с крупным парнем, которого миссис Моузли назвала Маком. Он быстро щелкал по кнопке мыши. Я хотела сделать все побыстрее, чтобы вернуться домой, свернуться калачиком под одеялом и заснуть. Сегодняшний день был так утомителен, и завтрашний обещает быть не менее мучительным. И так будет каждый день: издевательства и подшучивания; следует нагнать все, что пропустила в школе, общественные работы. Удивлюсь, если мы с Вонни все еще друзья; беспокойство о заседании коллегии, которая может испортить карьеру моего отца − просто разнести в пух и прах.
Я включила компьютер, зашла в Интернет и поняла, что все может быть не так плохо, как я ожидала. Я сделала тонну исследовательских работ для уроков английского, а теперь оказалось, что общественные работы не слишком от них отличаются. От этой мысли на глазах выступили слезы. Я практиковалась на статьях для английских газет, чтобы писать листовки об общественных работах, как и парень, не знающий, как пишется "насилие", хотя я уверена, что насилие было местью, ведь Даррел был здесь.
Прежде, чем я стала предметом всех сплетен в Честертонской старшей школе, ходили слухи, что Даррел очень сильно избил своего отчима; тот якобы провел с переломом челюсти и повреждением легкого неделю в больнице, а Даррелу повезло: он некоторое время находился в колонии для несовершеннолетних, после чего последовали общественные работы. Если бы его отчим умер, то все могло бы быть намного хуже. Но то, что сделал Даррел, было далеко не так "сочно", как то, что случилось со мной.