− Миссис Моузли, могу я выйти в комнату отдыха? С малышом нельзя долго находиться в сидячем положении.
Перерывы на отдых были по расписанию, от которого миссис Моузли редко отклонялась. Но в этот раз она кивнула и пронаблюдала, как Кензи медленно выходит из класса, прежде чем вновь принялась за чтение книги.
− Все мы о чем-то жалеем, − пробурчал Даррел после ухода Кензи, − Иначе мы бы не были людьми.
На этом разговор закончился. Но по какой-то причине я не могла оторвать своего взгляда и продолжить читать статью. Я знала, что она была переполнена вещами, о которых я сожалею. Я так раскаивалась в них, что было даже сложно смотреть, сложно вспоминать. Я зажмурилась. Я столько всего натворила, что не знаю, с чего начать. Может с того, как мне не хватило смелости послать Рейчел? С того, как я влюбилась в Калеба? Или может с той мелочи, когда я встала, взяла с собой напиток и отправилась домой к Вонни на вечеринку у бассейна?
Или здесь было что-то еще? Что-то глубоко засевшее внутри меня?
Я открыла глаза и взглянула налево. Мак перестал кликать и уставился на меня. Хоть на нем и были наушники, я уверена, он слышал все, что они говорили. И почему-то мне казалось, что он знает, отчего я храню молчание. На секунду наши взгляды встретились, но потом он снова вернулся к своей работе.
АВГУСТ
Сообщение 13
«Я не уверен, что ты хотела отправить это сообщение мне, ха-ха».
Только несколько вечеринок проходили внутри дома, и все они были на кухне, оттуда можно было легко ускользнуть, что мне и нужно было. Если кто-то останавливал меня, чтобы просто поговорить, я с легкостью могла растерять всю решимость, которую обрела у бассейна. В моем животе кружили бабочки, и я даже мысленно посмеивалась над собой. Я поставила свою сумочку около двери и залезла в нее в поисках телефона.
Взяла телефон с сумкой и побежала вниз по лестнице, замечая, как все вокруг становится зернистым. Я чувствовала, что отдаляюсь от окружающих, будто они были реквизитом для фильма, а я лишь наблюдала, как они нашли место в чьей-то жизни.
Тонкий голосок в моих мыслях по-прежнему удивлялся, что я собираюсь это сделать. Я была почетной студенткой. Атлеткой. Каждый вечер мы ужинали с семьей, у меня были награды, я была девственницей. Я редко выпивала, была ответственной и не являлась одной из тех, для кого сделать что-то такое было в порядке вещей.
Но что значило это "что-то такое"? Это не было чем-то необычным. Люди делали это постоянно. Просто ради веселья. Кого это могло задеть?
Закрывшись в ванной, я включила свет и сняла нижнее белье, затем повернулась к зеркалу и поняла, что выгляжу просто глупо. Такую фотографию я бы никогда не сделала. Что если ему не понравится? А если он разозлится, что я отправила ему это? А может он вообще думает, что я уродливая?
Моя грудь была слишком маленькой − именно на такую атлетическую грудь парни постоянно жалуются. Волосы были грязными, наполовину сухими, а глаза стали красными от хлора. Я закрыла их и сделала глубокий вдох, пытаясь упорядочить мысли.
Я не была уродливой. Калеб никогда бы не подумал, что я некрасива. Как часто он говорил мне, что думает, будто я красавица? Почти всегда, пока мы говорили. Я просто разнервничалась. И из-за чего?
Я открыла глаза и вновь начала себя рассматривать.
По крайней мере, я было загорелой. Я работала каждый день, так что у меня была хорошая фигура. Ведь ничего страшного в том, что кто-то неидеален? Тем более, как сказала Рейчел: Калеб - парень. Он бы не придирался.
И он любил меня. Он бы оценил это. Ему бы понравилось, что я поделилась с ним этим.
Я запустила пальцы в волосы, чтобы распутать некоторые клубки, потом направила телефон на зеркало в полный рост, так что все было хорошо видно. Вдали слышались музыка и чей-то смех, прерываемый визгами. Что-то упало. На кухне раздался металлический грохот. Засигналила машина. Я думала, что смогу расслышать хотя бы электрическое жужжание ламп. А может жужжание − это адреналин, который протекал по моему телу. Вонни и Рейчел ни за что бы ни поверили, что я сделала это.
− Просто сделай это, − сказала я громко, прежде, чем мысли опять полезли бы в голову. Я встала в позу, рука сексуально обвивала голову, я накренилась на одно бедро, надула губы и сфотографировалась.
Я развернула телефон и начала пристально разглядывать фото. Я была удивлена, что все оказалось не так плохо, как я думала. Моя поза была хороша, а мокрые волосы придавали снимку нотки сексуальности. Мое сердце бешено билось, когда я написала "ХОЧУ, ЧТОБЫ ТЫ БЫЛ ЗДЕСЬ, ЦЕЛУЮ" и нажала "Отправить". Я стояла неподвижно, держа телефон в руках, и до сих пор не могла поверить в случившееся.
Я надела уличную одежду, теперь в бикини я чувствовала себя не в безопасности, и помчалась вниз по лестнице. Я схватила стакан воды, пока выходила из патио. Мое горло ужасно пересохло, в нем будто застрял ком, а руки безостановочно тряслись.
Как только Рейчел и Вонни увидели меня, их лица засияли от любопытства. Вонни пододвинулась к моему креслу, но затем резко отошла и похлопала по сидению рядом с ней. Если говорить о взглядах Шайенн и Энни, то они были переполнены вопросом о том, что я делала внутри.
− Итак..? − сказала Рейчел, как только я подошла.
Я кивнула, слегка прикусив нижнюю губу.
− Я сделала это.
Все вздохнули с удивлением.
− Серьезно, ты это сделала? − трепетала Вонни.
Я кивнула снова.
− Весь вид спереди.
− О, боже, весь вид спереди? Даже развратная подружка моего брата показывает ему только грудь, − сказала Рейчел.
Мое лицо запылало даже больше, чем на утренней пробежке. Я щелкнула пальцами, словно дива и жестом обвела свое тело.
− Потому что у развратной подружки твоего брата нет этого, − сказала я.
Мы все залились смехом, девчонки говорили, что не могут поверить, будто я действительно сделала это фото, и у них никогда не хватило бы смелости сделать то же самое. И да, черт возьми, что сказал бы Калеб по этому поводу.
− Дай взглянуть, − сказала Вонни, протянув свою руку.
Я сжала телефон крепче и отвела его за спину.
− Ни за что!
Она закатила глаза.
− Давай же, не то что бы я не видела тебя голой, но я не извращенка или кто-то вроде того. Просто хочу посмотреть, как это вышло.
Я положила телефон в боковой карман, с ужасом представляя, что бы случилось, отдай я его Вонни. Я могла увидеть это: мое фото переходит от одного к другому вдоль бассейна, а Вонни кричит Стивену, что он мог бы посмотреть на меня без одежды, если ему все еще любопытно.
− Забудь об этом. Никто кроме Калеба никогда не увидит это фото. Только через мой труп.
− Ой, ей внезапно стало стыдно, − добавила Рейчел, и я бросила на нее взгляд. Она подняла брови. − Шучу! Если тебе станет от этого легче, то я определенно не хочу смотреть на это.
− Хорошо, − сказала Вонни, − Но хотя бы расскажи нам обо всем.
Я открыла рот, но не успела я выдавить и слова, как мой телефон завибрировал в кармане. Я получила сообщение.
От Калеба.
ДЕНЬ
6
На шестой день моих общественных работ, Эмбер закончила свою брошюру, так что миссис Моузли принесла немного чипсов, сырный соус, содовую и пончики. Видимо, когда кто-то заканчивал свой проект в "Подростковом разговоре", это расценивалось как праздник. Сначала нам презентовали проект, затем миссис Моузли задавала вопросы и раздавала еду, а все присутствующие поздравляли человека, который отработал свое время. Это было самой важной частью для нас − доказательство того, что в конце концов ты закончишь отработку, и твоя жизнь вернется в нормальное русло. Желание быть на месте Эмбер мотивировало и стимулировало нас.
Она зашла позже, на ней был блестящий черный джемпер, который был как минимум на два размера меньше нужного, и каблуки. Ее волосы были собраны на макушке, словно она собиралась на выпускной, и тогда у меня появилась мысль, что, возможно, Эмбер, Кензи и другие ребята больше никогда не пойдут в школу. Вместо того, чтобы планировать свой выпускной вечер, они были здесь, писали брошюры и отрабатывали назначенное время, а затем возвращались в свой мир, полный наркотиков, вандализма, беременностей и других вещей, которых вообще никогда не было в моей жизни. Но стоило мне подумать об этом, и я осознала, что делаю несправедливые выводы. После всего случившегося я была здесь, не так ли? Теперь это стало моим миром.
Миссис Моузли расставила наши столы полукругом, чтобы все могли видеть. Кензи села рядом с другой девушкой, полагаю, ее звали Энджел, она отсутствовала на прошлой неделе. Их головы находились рядом, прильнув друг к другу, и как только они начинали перешептываться, сразу же раздавался смех, который они пытались приглушить ладонями. Кензи рассеяно гладила живот, как по обыкновению делают беременные женщины. Было странно себе представить, что через несколько недель ее рука вместо этого будет покачивать детскую головку; ее жизнь изменилась бы навсегда.
− Здорово, Моуз, я пришел, − сказал Даррел, ворвавшись в комнату в последнюю секунду, − Не записывайте меня в отсутствующие.
Прямо за его спиной шел Мак − как всегда бесшумно − он согнувшись сел на стул рядом со мной, вытянул ноги и скрестил их в щиколотках.
− Лучше поздно, чем никогда, − сказала миссис Моузли, откинувшись на кресло и скрестив руки на груди. Даррел бросил свой листок ей на стол и плюхнулся на стул рядом с Энджел, так что теперь все, наконец, уселись.
− Итак, − начала миссис Моузли, − Как вы все знаете, сегодня у Эмбер последний день. Она выполнила все требования и завершила проект, которым она поделится с вами прямо сейчас, − она метнула взгляд на Эмбер. Щеки девушки залились краской, и она быстро опустила голову, уставившись на стол и нервно дергая ногой, - После того как Эмбер представит нам свой проект, вы немного отдохнете. У вас будет пятиминутный перерыв, где вы сможете перекусить, а потом мы вернемся к работе, хорошо? Это не социальные сборы.
Она взглянула на каждого по очереди. Интересно, выглядит ли Моузли когда-нибудь ласковой? Приходит ли она домой в ночь, надевает пушистые пижамные штаны, смывает с себя весь макияж и принимается за просмотр глупых девичьих фильмов? Что-то не совсем в это верилось.
− Без проблем, − сказал Даррел.
− Хорошо. Только будьте вежливыми. Ваша очередь выступать уже не за горами.
− Ага, и я вас всех покараю, если вы свяжетесь с моей девчонкой, − сказала Кензи.
Миссис Моузли сделала глубокий вдох, не обращая внимания на слова Кензи, затем кивнула Эмбер и села на место. Эмбер взяла несколько листков и подошла к центру полукруга.
− Итак, я делала проект об алкоголизме, потому что меня поймали с алкоголем в машине у моей кузины. Хотя это она водила машину в нетрезвом состоянии, − она нервно посмотрело на миссис Моузли, и та кивнула ей в знак согласия, − Так что, в основном я решила сделать несколько постеров об алкоголизме и о том, как не круто напиваться.
Эмбер развернула постер с подростком на вечеринке, который держал в руках какой-то напиток с гордым и возвышенным видом, а наверху красовалась надпись «ОН НИКОГДА НЕ ДЕЛАЛ ЭТОГО ДОМА ДО ЭТОЙ НОЧИ». А потом она раскрыла другой, на котором была девушка в больнице, со всеми этими трубочками и проводами, присоединенными к ней:
«ВЕЧЕРИНКИ ПРИВОДЯТ К ОТРАВЛЕНИЮ». Еще на одном плакате был плачущий ребенок: «АЛКОГОЛИЗМ РАЗРУШАЕТ СЕМЬИ». На последнем же была изображена девушка, ее одежда была несуразной, макияж размазался по лицу, а глаза покраснели от слез, какие-то пятна, похожие на рвоту, запачкали ее платье: «ОНА ХОТЕЛА ВЫГЛЯДЕТЬ СЕКСУАЛЬНО НА ВЕЧЕРИНКЕ».
Эти постеры выглядели вполне профессионально, однако из разговоров Эмбер и Кензи я подумала, что Эмбер и сама не очень верила в то, о чем они гласили, потому что по-прежнему ходила на вечеринки.
С другой стороны, если бы я не пошла на тусовку той ночью в августе, я бы даже не сидела в комнате 104. Я хотела предложить Эмбер добавить еще один постер, на котором девушка фотографирует себя, а сверху подписать: «АЛКОГОЛЬ РАЗРУШАЕТ РЕПУТАЦИЮ».
Мне хотелось верить, что именно события той ночи привели меня сюда. Мне хотелось думать, что если бы я не выпила тогда, не послушала бы Рейчел и Вонни или еще что-то, этого бы не произошло. Но кто знает наверняка? Может, мне было суждено жить в страданиях.
Эмбер подошла ближе, чтобы прочитать буклеты, которые она сделала. На них она указала статистику алкоголизма среди подростков и смертей от пьянства, а также некоторые мифы.
Когда она закончила, то положила плакаты и буклеты на стол миссис Моузли, а сама неловко встала перед нами.
− Эм, я хотела сказать, что я была рада делать этот проект, потому что многие мои родственники − алкоголики, и это разладило всю нашу семью. Я не хочу закончить, как они, и, вообще, немного боюсь, что это может произойти.
Миссис Моузли, которая во время презентации смотрела на нее строго, подождала, когда речь Эмбер утихнет, и сказала:
− Теперь ты осведомлена и можешь принять правильное решение, не так ли? Ты не должна быть, как они. Надеюсь, ты достучишься своими плакатами до других людей, и они одумаются.
Эмбер потерла кончики глаз своими аккуратными длинными пальцами и кивнула.
Миссис Моузли повернулась к нам лицом:
− У вас есть вопросы к Эмбер?
Даррел поднял руку.
− Говори.