Когда я вышла из душа, вода была холодной, и я почти убедила себя, что всё в порядке. Всё будет хорошо.
Я оделась и спустилась к родителям, откуда доносился очень сильный запах куриного карри.
— А вот и она, — сказал папа, его лоб был едва виден из-за открытой газеты. Это была его вечерняя традиция. Придти домой, успокоить маму, расстроенную очередным случаем в школе, переодеться в так называемые пижамные штаны, хоть это просто пара изношенных брюк цвета хаки, сесть за кухонный стол с газетой и доставать маму, рассказывая о прочитанных статьях, пока она готовит.
— Привет, пап, — я наклонилась и поцеловала его в щеку, пытаясь отделаться от приводящего в смущение чувства, будто он тоже знал о фотографии. Я понимала, что это невозможно, но несколько часов назад я бы сказала, что Нейт не знал о фото тоже.
— Что делала днем? — спросил папа.
Я подумала о том, как Калеб и я занимались любовью на лодке его дяди, и мое смущение росло.
Я опустила глаза, боюсь, даже покраснела.
— На озере, — все, что я сказала.
— С Вонни?
Я отрицательно покачала головой.
— С Калебом.
—А-а, — сказал папа из-за газеты. — И когда герой-любовник уезжает в колледж?
— Через несколько недель.
— Попытаюсь не заплакать, — пропел папа. Ему никогда особо не нравился Калеб. У него не было на то каких-либо причин – лишь то, что у Калеба было «выражение лица, не вызывающее доверия». Мама говорила – это только потому, что папа боялся, что Калеб лишит его маленькую девочку невинности, ведь все мальчики так делают. Если бы папа только знал…
— Перестань, Рой, — сказала мама из-за плиты, затем попыталась сменить тему.
— Сделаешь салат, Эш?
— Конечно, — пробормотала я, радуясь подставить лицо холодному воздуху из холодильника. Я постояла так, делая вид, будто ищу нужные ингредиенты.
И когда я доела свою порцию, слушая разговор родителей о школе, беге по пересеченной местности и Калебе, однообразие семейного ритуала заставило меня снова начать беспокоиться о Нейте и фотографии еще больше, чем раньше. А если Нейт действительно видел фото? Что если оно распространилось и родители увидели его? А вдруг фото увидели другие люди?
Когда Вонни позвонила узнать, не хочу ли я пройтись по магазинам, я уже измучилась от переживаний и попыток занять себя чем-то и не думать обо всём этом.
— Учеба начинается через неделю. Ты не можешь придти в старых, прошлогодних шмотках, − сказала Вонни, когда я села в ее машину, огромное кольцо с цветком отражало солнце и буквально ослепило меня, когда она выехала с подъездной дорожки. — Мы теперь старшекурсницы. Я обязана сделать все, чтоб ты выглядела привлекательно.
На меня навела ужас одна только мысль о школе. Я еще не говорила Вонни про е-майл Сары. Я не хотела выглядеть привлекательно. Не рядом с Нейтом и его друзьями, которые знают о фотке. Лучше б я вообще не отправляла это фото. Если б я могла повернуть время вспять.
— Наверное, — сказала я и включила радио, работавшее все время, пока мы ехали, так что мне не пришлось выслушивать, как она собирается сделать меня сексуальной.
Мы бродили по магазинам. Вонни верещала и прыгала каждый раз, когда мы сталкивались с «давно-забытым одноклассником», которого мы не видели с мая. Я стояла позади нее, жуя прядь волос и думая о Калебе. Я едва ли поздоровалась с кем-то.
— Что не так с тобой? — наконец-то спросила Вонни, просматривая стойку с кардиганами. — Ты что-то очень тихая сегодня. И почти ничего не купила.
— Неправда. — сказала я, поднимая маленький пакет. — Сережки, помнишь?
— И ты собираешься придти с сережками и в пижаме в первый день? Гламурно.
Я взяла несколько вешалок с одеждой, чтоб выглядеть при деле. Всё было либо слишком нарядным, либо слишком необычным, либо слишком строгим для меня.
— Я что-нибудь найду. Просто не в настроении для покупок.
Она уставилась на меня как на незнакомку, ее рука задержалась в воздухе, не коснувшись вешалки.
— Раньше ты всегда была в настроении для покупок.
Я пожала плечами.
— Все бывает в первый раз.
— Ох, — сказала она, погрозив мне пальцем, браслеты на руках звякнули. — Что-то не так. Говори!
Я глубоко вдохнула, потерла лоб и затем села на коврик.
— Я думаю, что Нейт мог увидеть фото.
Вонни была в недоумении.
— Какое фото?
— Ты знаешь. Фото. Мое.
Она так и не понимала.
— На вечеринке.
Ее глаза расширились. Она поднесла руку ко рту, будто набирая воздух в легкие, все браслеты со звяканьем съехали к локтю.
— Где ты обнаженная? Я совсем об этом забыла...
— Тише! — я посмотрела вокруг. К счастью, поблизости никого не было. Я чуть не умерла от смущения, последнее, что мне было нужно – это толпа.
— Боже, Вон, говори громче. Люди в парке тебя не услышали!
— Прости, — она села рядом. — Но ты об этой фотке говорила, да? − сказала она шепотом.
Мой голос звучал жалко.
− Калеб рассказал об этом всей команде, и Нейт сказал, что видел фото.
— Да ладно? Ну не скотина ли.
Я закатила глаза.
— Просто.. Калеб говорит, что не показывал фото Нейту, но мне почему-то кажется, что он лжет. То есть, зачем бы Нейту это придумывать? Калеб не хочет, чтоб я раздувала из этого проблему, но.. Не знаю, я еще злюсь.
— А, конечно ты злишься. Я бы тоже злилась. Не могу поверить, что он так поступил. Разве ребята из колледжа не должны быть более зрелыми?
— Он еще не в колледже. И Нейт уж точно не в колледже.
Я закрыла лицо руками, опустив локти на колени.
— Что мне делать?
Вонни погладила меня по спине.
— Я уверена, всё будет хорошо, Лютик, - сказала она. — Скорее всего, Нейт лжет, и он ничего не видел.
— Лучше б я не отправляла фото, − сказала я.
— Милая, не говори так. Он уезжает через несколько недель. Ты его любишь. Он любит тебя. Нейт – никто.
— Пожалуйста, не говори никому, — сказала я.
— Конечно нет! — сказала она, встала и подала мне руку. — Никогда.
— Надеюсь, я не увижу Нейта в ближайшее время. Я умру.
Она нетерпеливо помахала рукой и издала звук «пфф».
— Даже если это так и он видел фотку, ты ж его на целый год осчастливила. Нейт – ботан. Он голую девушку за всю жизнь больше не увидит. Разве что ты другую фотку не сделаешь.
Она сжала губы, сдерживая злобную ухмылку.
— Не очень-то помогло.
Она опустила голову.
— Ну, правда, Лютик. Он, скорее всего, уже забыл об этом. Все забыли. Пока ты не заговорила об этом, я и не вспоминала. Только ты одна об этом сейчас думаешь.
Я подала ей руку, чувствуя себя немного лучше. Она была права. Если Нейт видел фото, он, наверное, уже не помнит об этом. Через неделю у него будет новая скандальная тема для разговоров. К концу года он вообще забудет, что видел.
*****
Я взбодрилась и весь вечер мерила одежду, которая хорошо на мне сидела, и думала, что бы Калеб подумал об этом, понравился бы ему этот наряд или нет. Я старалась думать, что люблю его и отправила это фото только, чтобы он хотел меня. Это нормально хотеть быть желанной, не так ли?
Мы пили молочные коктейли в фудкорте с кучкой друзей, включая Рейчел, которая была со своей кузиной, и разговаривали обо всем, но не о сообщениях, фотках и вечеринке Вонни, и когда Вонни подвезла меня до дома, острое чувство – я скучала по Калебу − было сильным, до боли.
Родители смотрели телевизор в спальне, и остальные комнаты в доме были темные. Я крикнула, что я дома, затем пошла к холодильнику, взять соду.
Телефон зазвонил. Я резко встала, ударившись головой о дверь холодильника. Я потерла
голову, достала телефон из кармана. Это Калеб.
— Привет, — сказала я.
— Прости, детка. Не нужно было им говорить.
Я выдохнула.
— Все нормально, — сказала я. — Ты уверен, что не показывал им фото?
— Уверен. Я поговорил с Нейтом. Он просто мудак. Но он не скажет никому больше об этом.
— Ладно. Хорошо.
— Прощаешь меня?
Я замолчала. Что было прощать? Все-таки я бы тоже сказала о таком своим друзьям. Калеб не был виноват ни в чем таком, в чем нельзя было обвинить и меня.
— Да. Ладно. Но с сегодняшнего дня наши дела – это наши дела, ладно?
— Да, конечно. Я оступился, но это больше не повторится.
— Ладно, хорошо, — я поднялась в свою комнату. — Поговорим завтра?
— Конечно. Люблю тебя.
— Тоже люблю.
Но когда я повесила трубку, я не могла перестать думать о том, что папа называл «не вызывающий доверия», и это я услышала в словах Калеба.
И я не могла не замечать голосок в моей голове, кричавший, что раз он оступился раз, то что мешает ему оступиться снова?
АВГУСТ/СЕНТЯБРЬ
Сообщение 81
«Че-е-е-ерт, горячая штучка!»
Учеба началась во вторник, в августе. Калеб уехал в следующий четверг, получить инструкции для первокурсников. В колледже предлагалось, что лучший способ борьбы с тоской по дому во время проведения инструкций для первокурсников – не ездить домой целую неделю, чтобы привыкнуть к самостоятельной жизни в университетском городке.
Мы не расставались до самой последней секунды до начала моего комендантского часа в среду, целовались и обнимались, будто хотели наверстать то время, которого у нас скоро не будет. Я плакала, когда он высадил меня. Мне казалось, что всё кончилось. Я не могла представить, как проживу день, не говоря уже о неделе, месяце, целом семестре без него.
Сначала, я была как зомби, думала только о Калебе. О том, что он делает и с кем. Я была так влюблена и так скучала по нему, что было физически больно. Я не виделась с ним так часто, как мне хотелось этого летом. Но в этот раз всё было по-другому. Во время бейсбольного сезона я могла, по крайней мере, видеться с ним, когда хотела. Но он теперь был в колледже – и у меня не было выбора, кроме как быть далеко от него.
Он не позвонил мне по окончании недели. И не отвечал на мои звонки. Я была уверена – с ним произошло что-то ужасное, с нами произошло что-то ужасное, поэтому, когда мы наконец-то поговорили, полторы недели спустя, мы поругались.
Я позвонила, и он наконец-то ответил, но был занят и не мог говорить. На заднем фоне я слышала звон тарелок и женский смех.
— Я беспокоилась. Ты должен был позвонить мне еще несколько дней назад, − сказала я.
— Я был очень занят. Ты не понимаешь. Они заставляют нас делать разные вещи, и не остается времени на разговоры. Я даже с соседом по комнате почти не разговаривал. Мне нужно идти.
Мои глаза наполнились слезами, и я закусила губу, чувствуя себя оцепеневшей. Он был таким отстраненным, я даже его голос едва узнавала.
−Ладно. Позвони мне позже, хорошо?
−Может завтра или послезавтра.
И я поняла, что сейчас заплачу, если это продолжится. Сначала его друзья, потом этот колледж, сейчас он очень занят. Почему мне казалось, что всегда было что-то более важное для Калеба, чем я? Но я так по нему скучала, и не могла ничего сказать.
− Ладно. Люблю тебя.
Он сделал паузу, и я снова услышала женские голоса на заднем фоне.
− М-м-м, я тут не один.
− И что? Ты не можешь сказать, что любишь меня?
− Не сейчас.
− Потому что там девчонки?
−Нет, потому что здесь люди, Эшли.
Он говорил тихо и с придыханием, будто он прикрывал ладонью трубку или говорил, стоя лицом к стене или что-нибудь в этом роде.
− Не психуй.
− Я не психую, − сказала я, вытирая слёзы. Я всегда плачу, когда злюсь. Ненавижу это в себе. Как бы мне хотелось быть спокойной и язвительной. Равнодушной. Вместо этого, я всегда веду себя как четырехлетняя, и стесняюсь этого. − Я не думаю, что много прошу — всего лишь сказать, что любишь меня. Я скучаю.
−Ты просто не понимаешь. Ты еще в старших классах.
− Значит, я незрелая маленькая школьница? Ты так не говорил в прошлом месяце, когда пересылал мое фото всем в клубе.
−Я не пересылал никому твое фото, я же тебе сказал.
− А, ну да, значит Нейт сам его посмотрел.