- Я часто видел его при дворе: он был послом. Мы союзники с империей Халлон, потому что лишь мы отделяет их страну от всех тех мерзостей, что наполняют нашу. Демоны – наши основные силы в зачистках территорий, в поисках самых темных тварей и их уничтожении. Мой отец в дружеских отношениях с императором Алиманом. Но я также не знал, что Бастард преподает здесь. Зато теперь догадываюсь, кто же посодействовал тому, что я здесь учусь, - невесело хмыкнул Лео.
В рядах тех, кто направлялся на полигон, были все первокурсники. Многие шли вперед в таком же настроении и настороженности, что и принцесса с друзьями. На лицах же некоторых было удовлетворение – наконец-то начнутся настоящие тренировки и подготовка. Даже демоны, что заведомо презирали Бастарда, шли на занятие с ним воодушевленными: каким бы ни было отношение к незаконному сыну их повелителя, никто не мог не признавать, что он был лучшим мечником империи, сильнейшим магом и опытным воином, что он мог многому научить и многое дать им. Поэтому, можно было отставить на второй план личную неприязнь к его положению при дворе.
Анна поражалась тому, что говорил о себе иногда Хасин.
- Для всей своей империи, всего своего дома я – ничтожество, ублюдок и только. Никто не помнит моих заслуг, никто не чтит меня за победы, никто не склоняется передо мной из искреннего уважения. Лишь страх заставляет их клонить головы. И не только столица, не только императорский дворец – каждый демон считает своим долгом выразить мне всю свою неприязнь и презрение: простолюдин, крестьянин, лорд и помещик – для всех я бельмо на глазу.
- Но в чем причина? Не думаю, что ты единственный незаконнорожденный сын во всей империи.
- Я единственный гордый этим, - хмыкнул тогда Хасин. - Я единственный, чье равнодушие к факту собственного рождения задевает всех вокруг. Я единственный, кто поднялся до таких высот. Я многим перешел дорогу, еще больших раздавил мой отец, давая мне власть и положение. Император не считался ни с кем и ни с чем в желании возвести меня однажды на трон. Он казнил советников и министров, переполовинил Совет Лордов – и все ради того, чтобы я мог править вместе с ним. И я очень быстро уяснил причину презрения ко мне. Очень быстро стал поступать так же как отец, поскольку иначе поступать было уже невозможно – заведомо меня ненавидели, и даже сделай я что-то доброе и светлое, это едва ли было бы оценено или даже замечено. И во многом я сам – причина того, как ко мне относятся. Есть лишь единицы из демонов, кому я могу доверять, и кто не просто боится меня, но ценит и уважает. Их можно пересчитать по пальцам.
- Тебе не горько от этого?
- Я не нуждаюсь в преклонении народа. Мне не нужна власть, мне не нужна их покорность и любовь. У меня много друзей за пределами империи. Им плевать, как я рожден и что имею. Им все равно на ранги, звания и статусы – они рядом со мной потому, что я – это я. Они любят меня и ценят не за имя, а за поступки. Я отношусь к ним так же. Я не страдаю от того, что дома на меня не так смотрят и шепчутся за спиной, - усмехался демон. – Я умею отрешиться и не замечать, закрывать глаза и не слышать.
- Я так не могу, - покачала тогда головой Анна.
Но сейчас принцесса видела, что помимо неприязни в глазах демонов-однокурсников к презренному Бастарду, было и предвкушение. Что бы Хасин ни говорил о себе, как ни воспринимал то, как к нему относятся, он все равно был предметом не только отрицательных эмоций и переживаний. Он был воплощением силы и ума, и нельзя было не преклониться перед его достоинствами. И путь налет презрения никуда не девался, Анна не сомневалась, что под ним скрывается восхищение и уважение. Рядом с ней учились молодые и по-своему юные демоны. Их умы еще не были настолько отравлены негативом в отношении первенца их императора. И их предвзятое отношение еще изменится – принцесса была уверена.
Хасин уже ждал их на полигоне. Пристально и проницательно наблюдал, как первокурсники выстраиваются перед ним в длинную шеренгу, посматривая с опаской и даже робостью. Молча и долго осматривал каждого адепта перед собой, идя вдоль ряда студентов. Его лицо не выражало ничего, что могло бы дать понять, о чем думает мужчина, глядя на тебя.
Пройдя всю шеренгу от начала до конца, демон чуть отошел назад, чтобы его видел каждый, знакомо сложил руки за спиной и начал говорить.
- Уже через месяц половины из вас здесь не будет, - громко и четко начал Бастард, равнодушно глядя на любопытные лица. – Прямо сейчас могу назвать несколько имен, кому разрешается покинуть ряды боевиков и сменить курс, пока не поздно. Те, кто останутся, не смотря на «прозрачный» намек, уже не будут иметь возможности остаться в Академии после того, как решат уйти из рядов моих учеников. Адепты Найро, Хаггард, Дайрис…
Хасин назвал десяток имен, прежде чем прозвучало имя Анны, а следом и имя Лео. Друзья лишь переглянулись: девушка посмотрела на друга с невеселой усмешкой, а вот взгляд парня вдруг зажегся странным огнем предвкушения. Со счастливым выражением на лице полукровка подмигнул Анне и повернулся к магистру, собираясь открыть рот и заговорить, как вдруг демон, смотрящий прямо на него, понимающе усмехнулся.
- Прошу прощения, адепт Айдо. Боюсь, что для вас будет сделано исключение – даже при большом желании вы не покинете факультет боевой магии.
Лео тут же поник, поймав на себе пару сочувствующих взглядов: многие знали, что именно полукровка не горит желанием находиться там, где находился.
- Это не справедливо, - проворчал юноша себе под нос.
- А жизнь в принципе не справедлива, - хмыкнул весело беловолосый демон, насмешливо поглядев на своего студента. – А что насчет вас, адептка Верлиан? – и он в упор и с угрозой посмотрел на Анну, подойдя к ней чуть ближе. – Не желаете сменить направление в учебе? – и голос такой вкрадчивый, пугающий до ужаса.
Но Анна была слишком зла, чтобы испугаться. Гордо вскинула подбородок, посмотрела прямо ему в глаза с его же фирменным прищуром и четко и громко ответила «нет».
- Что ж, дело ваше, - казалось бы равнодушно, пожал плечами Хасин, отойдя от нее. – Тем лучше – вы уйдете отсюда с полным признанием поражения и несостоятельности держать слово. Так даже интересней – я засеку насколько же вас хватит, - и улыбка на его лице, полная коварства и насмешки.
Никто, из тех, чьи имена назвал Хасин, не изъявил желания уйти – для них это значило бы проявить слабость. Уж пусть их лучше выгонят, чем обвинят в том, что они струсили и испугались – они просто уже не смогут здесь учиться и стать достойными в глазах прочих. А быть угнетенным и осмеянным не желал никто и никогда.
- Хорошо, - спокойно кивнул Хасин, когда никто не ушел. – Начнем занятие.
Ох, как же прав был магистр Доар, говоря о том, что занятия с ним это только цветочки! Безжалостно, не щадя, не разделяя по полу, возрасту и расе, без всякого сочувствия, без нотки понимая того факта, что они только вошли в ритм обучения. И стонали и кряхтели даже те, кто был на должном уровне – так, по крайней мере, казалось: один только вечер, всего пара часов дала понять, что нет среди первокурсников лучше или хуже.
- Вы все – одно сплошное разочарование, - с какой-то брезгливостью оглядывая измученных адептов, произнес Хасин, когда спустя время снова выстроил их в шеренгу. – Многим из вас казалось, что вы достаточно умеете и знаете. Мой же вывод – вы все здесь юнцы и слабаки, вам всем необходимо очень много работать, чтобы добиться хоть каких-то результатов. На сегодня все. Жду вас завтра на рассвете.
И он стремительно направился к замку, тогда как студенты едва могли передвигать ноги.
Если Анна думала, что была выжата как лимон сегодня утром, то она глубоко заблуждалась. А впереди ее еще ждала подготовка к завтрашним занятиям, которая сегодня была пропущена из-за изменения графика. Теперь вообще выходило, что девушка едва будет успевать готовиться к урокам, ведь обычно она делала это во время, которое Хасин определил на вечернюю тренировку. А после подобных занятий как долго Анна сможет придерживаться графика? Придется улавливать часы после последних уроков и перед вечерней тренировкой. Придется запасаться зельями бодрости, которые готовил Лео. И как же долго Анна выдержит такой темп? Как долго сможет оставаться бодрой и сильной для нового дня? И именно сегодня принцесса засомневалась в своих силах, когда Хасин во всей красе показал ей прелести ее выбора. И ведь это только начало – он сам предупредил всех, что с каждым днем нагрузки будет все больше, что он никого не будет щадить, ни под кого не будет подстраиваться, и никому не будет давать поблажки. И Анна была твердо уверена, что это не просто красивые слова – это жестокое обещание.
Стонущие и валящиеся с ног адепты возвращались в свое общежитие молча и не находя сил на разговоры и обсуждения. Даже демоны, что с воодушевлением шагали на полигон в предвкушении уроков, о которых тайком мечтали, с новой силой проклинали Бастарда. Сама Анна буквально ввалилась в свою комнату. На ходу сбрасывая одежду, она прямиком направилась в ванную, и с блаженным стоном погрузилась в горячую воду, смывая с себя пот, грязь, усталость и боль, которая сковывала даже те мышцы, о существовании которых до сего дня принцесса даже не подозревала. Глаза не желали оставаться открытыми, и мылась она практически на ощупь. Дважды сменила воду, и в третий раз просто погрузилась в нее с головой, пытаясь расслабить мышцы и просто отдохнуть. Она едва не уснула в остывающей воде, с трудом, сжимая зубы, выбралась на холодный мрамор и кое-как вытерлась, практически на мокрое тело натягивая сорочку – ни о какой подготовке к урокам не могло идти и речи, лишь сон и только он. Не хватило сил даже на магию, чтобы привести себя в порядок, и на ходу выжимая густые, мокрые и тяжелые волосы, Анна вошла в спальню.
Хасин стоял у окна, глядя на улицу. В комнате было почти темно, лишь одинокий фонарик мигал на столе у стены. В сумраке были видны лишь очертания большого и сильного тела с по-прежнему заложенными за спину руками. Демон тоже привел себя в порядок: волосы небрежно откинуты со лба, еще влажные после воды, белая рубашка и брюки, вроде тех, что носили адепты, так же были заменены на привычную Анне одежду.
Едва услышав ее шаги, Хасин повернулся к Анне лицом. Без малейшего раздумья девушка бросилась ему на руки, оказываясь в таких нежных, заботливых, знакомых и долгожданных объятьях. Улыбка умиротворения и счастья растянулась на личике принцессы, что прижималась щекой к сильному плечу. Руки крепко, не смотря на слабость, сжимали шею молодого мужчины. И забылась усталость, обида, злость и гнев. Сейчас с ней был ее друг, ее демон - не учитель, не магистр. Тот самый, который читает ей сказки на ночь. Тот самый, который заботился о ней всю ее жизнь, который дал ей так много, как не дали все самые родные люди – семья. Тот самый, что всегда был и будет с ней рядом. Тот самый, что направляет ее и помогает во всем, что бы она ни попросила.
Не осталось и следа насмешки и злости и на лице Бастарда. Только нежность, когда он с легкостью взял свою Амани на руки, прижимая к груди – крепко, бережно и с заботой, с накопившейся за несколько месяцев тоской, которая в разы сильней терзала сердце, которое познало, что такое любовь. Два шага и он лег на узкую кровать девушки, продолжая держать ее в своих руках. Уже в полусне Анна обвила его руками и ногами, прижалась щекой к груди, слушая быстрый ритм его сердца, не давая ему и шанса на то, что он сможет уйти раньше, чем она того пожелает.
С умилением, с неприкрытой нежностью и любовью, ведь Анна не видит его сейчас, Хасин смотрел на свою девочку, сжимая ее в руках. Он так скучал по ней, так много думал и не мог перестать, что удивлялся сам себе. Казался себе влюбленным юнцом, наивным и нелепым, порой даже глупым. Его осознание и принятие чувств к ней, его полная капитуляция перед собственной слабостью и не способностью удержать себя, его абсолютная порабощенность – все это было долгим путем к пониманию того, что ему не показалось, что все серьезно и по-настоящему, что он не ошибся и не запутался. Он полностью, без всяких уже сожалений принял свои чувства к невесте своего брата. И только эта мысль – что она не его – заставляла жалеть об этих чувствах. И будь на месте Кассиана кто угодно другой, он не остановился бы ни перед чем. Но это был его брат, родная кровь, его будущий император. И чувства нежности к принцу, любовь к нему же, долг перед своей страной и семьей, преданность отцу и понимание того, что речь идет о чем-то большем, чем просто договор двух семей – о пророчестве Каори – все это было тем, что навсегда и безоговорочно останавливало все его желания и потребности в отношении Анны. Именно эта девушка, его любовь – единственная – была для него под запретом: всеобщим и его личным. Он никогда не поставит свое счастье превыше счастья своего брата, никогда не встанет у него на пути и никогда не посягнет на то, что по праву принадлежит ему. Он будет только смотреть и любоваться, тайком наслаждаться каждым моментом, собирать по каплям ту нежность, что Анна дарит ему.
***
Анна не желала просыпаться, потому что на краю сознания знала, что стоит открыть глаза и сказка кончится: Хасин снова превратится в злого преподавателя, перестав быть ее другом и защитником. Из последних сил девушка цеплялась за сон, но шевеление под ней демона окончательно рассеяло его.
Но вопреки страху Анны, Хасин пока был ее Хасином, а не магистром Амана: смотрел на нее с нежной улыбкой, ласково касался ее лица кончиками пальцев, будя ее, по-особенному перебирал ее волосы, убирая их с шеи. Его взгляд был задумчив и несколько рассеян.
- С добрым утром, - тихо прошептала девушка, сонно закопошившись в обнимающих ее руках и зарываясь лицом в шею демона, вдыхая его запах под его тихий смех. – Я соскучилась, - ворчливо произнесла Анна, продолжая прятать лицо.
- И я, моя Амани, - нежно прошептал Хасин, касаясь губами ее макушки. – Но, пожалуй, оказался разочарован нашей встречей. Не так я себе ее представлял, - с некоторой укоризной и намеком произнес он, заставляя принцессу поднять лицо и посмотреть на себя.
- Не хочу это обсуждать, - решительно произнесла Анна, садясь и хмуро глядя на него, лежащего на ее кровати, расслабленно закинувшего руки за голову. – Я сделала выбор, приняла решение, и ты не можешь на него повлиять.
- Когда ты успела стать такой смелой и упрямой? – делано недовольно спросил Бастард.
- Ты меня этому научил, - язвительно ответила девушка, поднимаясь с кровати и тягуче потягиваясь всем телом.
Она глядела в окно, где занимался рассвет, и потому не видела, как смотрел на нее в этот миг демон, как жадно пожирал глазами ее тело, которое на фоне светлого проема едва ли было скрыто белой тканью ее ночной рубашки: очертания талии и бедер, груди, стройных ножек и тонких рук заставили демона напрячься всем телом. Хасин никогда не думал, что будет чувствовать настолько сильное желание. Никогда не подозревал, что возможен такой накал огня, что пламенем потекло по его жилам от этого вполне себе невинного зрелища: он видел куда более смелые образы и куда более вызывающие картины за свою жизнь. Но вот такая малость, а он напряжен всем телом, едва может держать себя в руках, едва может контролировать взбунтовавшийся организм, а все потому, что это Анна – юная, невинная, нежная и абсолютно не подозревающая, какое действие оказывает на него.
- Я всего лишь делаю то, что хочу, - поворачиваясь к нему лицом, продолжила Анна, смело глядя на него.
Хасин едва успел спрятать от девушки свою реакцию, едва успел вернуть лицу выражение спокойствия и хмурости, присущей теме их разговора.
- Анна, - со вздохом начал демон, садясь на кровати.
- Нет! Не желаю ничего слышать! – упрямо и зло произнесла принцесса, встряхнув волосами и топнув ножкой для большего эффекта, что заставила Хасина весело рассмеяться под смущенным взглядом Анны. – Не нужно меня отговаривать и переубеждать. Я не отступлюсь.
- Хорошо, - с недовольным видом, с трудом убрав с лица улыбку, кивнул беловолосый демон. – Я не буду тебя отговаривать. Но не жди, что помогу. Не жди поблажек и послаблений. Как моя ученица ты не будешь выделяться из толпы, к тебе не будет особого отношения.
- Я этого и не жду и тем более не прошу. Просто не мешай, - попросила Анна, умоляюще глядя на него сверху вниз.
- Не буду, - взяв ее руки в свои и коснувшись каждой губами, пообещал Хасин под облегченный выдох и счастливую улыбку на красивом лице девушки. – Я узнал забавную историю, - с хитрой улыбкой сменил тему юноша, - твоего знакомства с принцем Кассианом. Улица Роз? Серьезно? – снова демона смеялся в голос, пока Анна нещадно краснела.