— Привал! — зычный голос проводника вырвал меня из сладких предвкушений прогулки в меховой обновке по улицам столицы.
Я проследила за кнутовищем в руках старшины, указывающим на небольшую полянку в стороне от дороги. Удобное такое место, не удивлюсь, если окажется, что оно специально расчищено под стоянку. Я его прекрасно помнила, по пути из столицы мой обоз точно так же останавливался именно здесь. Вон там, под орешником, бьет ключ с удивительно вкусной водой, а чуть дальше по ручью, небольшая заводь, где можно даже искупаться, если не побояться ледяной воды. Вереница телег с впряженными ящерами уже выворачивала на вытоптанное место, когда я заметила, что место не пустовало. На выжженном предыдущими путниками месте уже был сложен костер, над которым висел котелок с булькающим варевом. Поодаль стояло две телеги и странная квадратная конструкция на двух маленьких колесах, накрытая пропыленной парусиной. Под слоем пыли на ткани проглядывал какой-то рисунок. Возле кострища в напряженных позах застыли четыре человека, еще двое обретались рядом с той самой конструкцией, старательно закрепляя парусину, которую, видать, собирались перед этим снять. Старшина махнул рукой, останавливая телеги и, соскочив с зура, направился к ним. Побеседовав с занявшими поляну людьми минуты две, проводник вновь махнул рукой, телеги обоза сдвинулись с места, втягиваясь на место стоянки. Максим же, развернув своего жеребца, направился ко мне.
— Чего это он? — поинтересовался он, кивнув в сторону старшины.
— У нас принято, что первый, занявший придорожную поляну, вроде как хозяин дома. — спокойно, не удивляясь неведенью супруга начала я. — Мы, конечно, и просто можем место занять, но, вроде как, невежливо что ли.
Телеги встали полукругом, охватывая полянку со стороны леса. Наше место оказалось около того самого ящика, накрытого тканью. Муж спокойно покосился на чужака, вроде невзначай преградившего подходы к двухколёсной повозке, и, неторопливо расседлывая своего коня, неожиданно продолжил.
— Это откуда такие традиции?
— Традиции? — я недоумённо оглядела поляну. Мне даже понадобилось некоторое время, чтобы понять, о чем он спрашивает — Ты про право первого занявшего поляну? Не знаю. Говорю ж, принято так.
Максим улыбнулся. Да, я понимаю, что не довод, ну, а что я поделаю?
— Обычаи всегда из чего-то происходят. Подойду я, к примеру, к барону, и как дам ему по лицу. Он упадет, а я дальше пойду. Завтра опять его встречу, и снова по лицу его. — я хмыкнула, супруг искоса стрельнул взглядом. — Подумай, через сколько дней у барона появиться традиция падать при встрече со мной?
— Прямо взял и ударил? А он в ответ, ну или в суд.
— А я любимый внебрачный сын государя и, по совместительству, дядька мой — предстоятель Светлого, а десятник стражи — мой кум, а судья ко мне за советами ходит. И вот такой я весь из себя замечательный.
— Тогда это не традиция выйдет, страх один. Он же знать будет, чего от тебя ожидать.
— Молодец, — муж кивнул, — а теперь представь, что бью я только если он в красном плаще.
— Ну если до него дойдет взаимосвязь, то, скорее всего он избавиться от красного плаща, и всё.
— Опять молодец, — Тёмный, и с чего это я так млею от его похвалы. — Развиваем ситуацию. Приехал к нему друг его, тоже, положим, барон. Собираются они выйти погулять. Наш, по привычке уже, в синий плащ завернулся, а друг его — красный с вешалки снимает. Действия барона?
— Я так думаю, он попытается как-то уговорить друга сменить плащ.
— Ага, так и скажет, у нас тут, мол, буйный ходит, как красный плащ видит, драться начинает.
— Ну, не так, конечно, вряд ли барон…Погоди, — я нахмурилась. — ты хочешь сказать, что традиции, это способ что-то объяснить, когда не хочешь расписаться в своем бессилии изменить ситуацию?
Хор из трех голосов грянул хохотом. Трёх? Максим, Голос. Третий источник явственно колыхал парусину, скрываясь под ней. И, Заступники в свидетели, источник не принадлежал к мужскому полу. И супруг, и Голос одновременно затихли. Женский смех продолжил сольное выступление.
— Право первого занявшего стоянку родом из Велликих Степей. — женский голос из-под парусины звучал немного глухо, но угадывался переливающийся весенним ручейком акцент, с, булькающим мягкой капелью, «л» в словах. — Коллодцы на границе с пустыней бедны водой, ведер пять за раз, и то, третье с иллом на польловину. Поэтому собллюдалась строгая очередность в пополлнении водой, но право набрать вне очереди можно и купить, распллачиваясь ллюдьми. Своими ллюдьми. Они переходилли в другое пллемя, усилливая его. Вот такие переговоры об очерёдности и превратиллись в вашу гллупую традицию.
— Поговори еще мне тут, глупые традиции. — охранник замахнулся копьём, намереваясь ударить по повозке, но копьё замерло в замахе, перехваченное рукой мужа.
— Otstavit`, - гаркнул Максим, удерживая древко, поморщился. — Остынь, в смысле. — и, повернувшись к скрытому тканью источнику женского голоса, продолжил. — Интересная версия, спасибо. Кто там у тебя? — снова обратился он к охраннику, отпуская черенок копья.
— Тебе не все равно? — странно, но вооруженный сторож, похоже, робел перед моим мужем. — Проходи давай.
«Алатана, повтори вслух фразу: «Киа льлэрд зи энтлас кортл?»
Что? Я застыла, подхватив мешки с продуктами.
«Киа льлэрд зи энтлас кортл, — Голос закатил глаза. — Наречие темных ллэров, из какого ты рода, если по смыслу».
Ну, предположим, киа льлэрд зи энтлас кортл.
«Вслух, горюшко», — мне показалось, что шлепок встретившейся с лицом ладони услышала не только я.
— Киа льлэрд зи энтлас кортл? — надеюсь, я никого не оскорбила, насколько я помнила, у темных ллэров очень сильны интонационные нюансы.
«Не волнуйся, это внешняя речь, для чужаков».
Ага, если б я волновалась, то, считай, ты меня успокоил.
— Ора кортл. — теперь не только парусина глушила женский голос. — Арэ зи ортэс гаран льлэр. Арэ криндкортл этс. Ориглер зи арэ.
«Ага, я, почему-то так и подумал, все-таки этот мягкий звук «ль» ни с чем не спутаешь».
Какая прелесть, а подробности? Я, естественно, рада, что тебе вдруг стало всё понятно, но, может, ты все-таки скажешь, о чем вы так мило поболтали? Посредством меня, кстати.
«Э… нет семьи, как там ортэс… всего лишь, просто. Короче, родственники закончились, она последняя из рода и не имеет право на родовое имя, просто тёмный ллэр. Жаль, можно было бы заработать, сообщив родственникам, или врагам где она. А без родового имени у неё ни родственников, ни кровников».
Тёмный ллэр! В двух шагах, под этой парусиной!
«Алатана, я в лёгком недоумении. — Голос сдавлено хихикал. — Ты, когда повторяла за мной фразу, на языке ллэров, с кем рассчитывала поговорить»?
Ой, да погоди ты! Там ллэр. Они же поголовно с даром все. И целители, и друиды. И дар власти, и правды. И оборотни. И, еще, сила, и перемещение. У каждого! Ещё, говорят, по два-три дара одновременно. Наши ученые который год бьются над этой загадкой, как в одном организме возможно совместить разные способности. К ллэрам отправлялись экспедиции, посольства. Все вернулись несолоно хлебавши. Никого не нашли! Если бы не разоренные ллэрами деревни в предгорьях, их можно было бы считать сказкой. Страшной сказкой. Ужасы, что они вытворяли с захваченными людьми, невозможно было описать. Мне вдруг захотелось посмотреть на неё. Всего лишь приподнять эту пыльную ткань. Я отшатнулась. А вдруг она меня сейчас поработит, заставит кинуться на охранника, или, того пуще, на мужа. Чур меня. Пока Максим лошадям корма задаст, пойду-ка я тоже кормом займусь, для обоза.
Я помешивала варево в котле. Густая похлебка всхлипывала, впуская облачка пара. Еще несколько минут, и можно будет снимать котёл с перекладины. Пшено достаточно разварилось, придав блюду необходимую густоту, не превращая его в кашу. Кивнув мальчишке-помощнику, я взялась за конец перекладины, и мы осторожно сняли котел с вешек. Теперь закинуть мелко нарубленные и промытые листья крапивы и накрыть крышкой. Минут десять-пятнадцать настоится без нагрева и густой суп из овощей, пшена и крапивы, заправленный копченым салом будет готов. Я огляделась в поисках мужа, и увидела его, о чем-то беседующим со старшиной. Ни один, ни другой не выглядели получающими удовольствие от беседы. Оба шли к костру. А я уж было собиралась их звать.
«Старшину для снятия пробы. А мужа зачем?» — Голос что-то начал ехидничать, не иначе до чего-то в своих раздумьях дошёл.
«Для снятия физической потребности в близости, для чего еще муж нужен»? — полюбовавшись несколько мгновений на ошарашенный вид Голоса, я переключилась на подошедших мужчин.
— Что-то случилось? — поинтересовалась я у, выглядевшего недовольным, старшины, протягивая ему черпак для оценки готовки.
— У одной телеги обоза ступица развалилась, втулка давно перекосилась и без ремонта дальше идти не может. — объяснил недовольство старшины супруг.
— Извините, недэя Алатана, видимо нам придётся задержаться на этой стоянке с ночёвкой, — пустился проводник в объяснения.
— Пустое, Аким, не надо оправдываться. — Максим перебил извинения мужчины. — Мы с женой никуда не торопимся. Компенсации за задержку тоже не надо.
Аким, проводник, старшина обоза, степенно поклонился в ответ, открыв руки, и принял черпак для снятия пробы. Удовлетворенно кивнув, он распорядился о раздаче пищи. Я принялась за работу. Первую плошку, опять же, недэю Акиму. Следом — равное количество каждому из охранников обоза. Семь человек. После — купцам, купившим место в караване, согласно старшинству. Максим шел именно в этой очереди, как купивший место. Хотя мог получить порцию и вместе с охранниками. Но он не принадлежал отряду, а наёмники очень ревностно следили за положенными привилегиями, пусть и такими глупыми, как очередность в получении еды из общего котла. После всех я отмерила порцию себе. Последней. А вот этот обычай я находила полезным. Повариха должна сварить на всех, если еды окажется мало — останется голодной. Хм, после слов мужа, я начала докапываться до истоков традиций. И, вот кстати:
— Максим, что смешного я сказала про традиции? — супруг, помогавший на раздаче, отрезая хлеб от каравая, выглядел задумчивым. Пришлось даже повторить вопрос, привлекая его внимание, прикоснувшись к плечу. — Ты о чем задумался?
— Что? — муж встрепенулся. — Смешного? Сформулировала смешно. Да и я неправильный пример привел. Не носить красный плащ стало бы обычаем, если бы друг барона сам перестал и детям заповедовал. Обычай — это же, по сути, строгое соблюдение какого-либо поведения, оставшееся от предков. Которое не надо объяснять. Положено и всё. О чём ты говорила с той женщиной? — Максим без перехода кивнул в сторону повозки крытой тканью.
Я замерла с ложкой у рта. Э, неожиданно.
— Там тёмный ллэр. Не женщина. — я попыталась пересказать мужу всё, что знала. — Они нападают на селенья в предгорьях, никого не щадя. Даже детей. А пленных подвергают ужасным пыткам, срезая кожу с живых. Еще никто живым не выбрался из долин и чащ их владений. А еще посольства и экспедиции к ним возвращаются ни с чем. Они упорно не идут на контакт. То, что эти люди везут пленницу в столицу, большая удача для науки.
— Белка, а у вас сказки с этими, — муж опять кивнул в сторону пленницы, — в главной роли, рассказывают?
— Ну конечно, во всех страшных сказках присутствуют темные ллэры. У них чудовищно перепутан дар. Они могут быть и целителями, и оборотнями одновременно. Бывает, на это накладывается дар правды и власти, прибавь к этому, что они все являются друидами. Представь извращенный разум этих существ?
— И никто не выживал? И пленники не сбегали? — Максим округлил глаза, должным образом проникнувшись ужасом от близости этого чудовища. — И никто из их владений не выходил живым?
«Кхм, Алатана, я, конечно, должен был сразу сказать. Но, пока я нашел свою челюсть на полу, пока подобрал. Ты, кстати, и сама можешь нормально проанализировать все слухи. И, мне почему-то кажется, Максим сейчас займется твоим мировоззрением. Ну так вот, я, как честный квартиросъемщик, — Голос хихикнул, — попытаюсь тебя морально подготовить. Всё ложь»!
Что — всё? Про что ложь? Я сделала усилие, попробовав рассмотреть Голос.
«О! Ничего не скажу, — Голос устраивался в кресле, — я, лучше, понаблюдаю».
Ладно, предатель, поговорим еще. Вот сегодня же брак консумирую. Я посмотрела на мужа:
— Что? Что-то не так?
— А экспедиции и посольства к ним прям заходили на территорию? — Максим прищурился.
— Ну, а как их еще найти можно. Стоять на границе и кричать: «Эй, темные ллэры, выходите»? — он это к чему, интересно?
— Белка, вот интересно, у вас так развита некромантия? Экспедиции и посольства выходили ни с чем, но живые оттуда не выбирались. Посольства выходили мёртвыми? — я открыла от удивления рот, ой, а правда. — Хорошо, а кто такие кровавые подробности про пытки рассказывал, раз сбежавших не было ни одного?
— Но в сожженных деревнях правда никого живого не оставалось. Всех убивали, и детей, и женщин, и стариков.
— А в центре каждого пепелища стоял огромный камень с табличкой: «Это сделали мы». И подпись: «С уважением, тёмные ллэры».
Я ошарашено смотрела на мужа. Но ведь… А зачем тогда? Кто? Все же знают. Откуда знают?
— Белка, там похлёбка осталась? — что? А, осталось немного, со стенок еще можно соскрести.
— Тебе добавки? — я потянулась за пустой миской мужа.
— Нет, я смотрю, караул и не думает заключенных кормить. — Максим, с интересом взглянув на меня, протянул посуду. — Как вежливо еду предложить, на их языке?
«Ллэрд, крал эд кринд. Ора поларт сантри арэ. Ора ранд балари арэ. Достойная, прими это. Не требую ответных обязательств. Не имею злых помыслов». — тут же среагировал Голос. Мне осталось только, с уверенным видом полиглота, повторить это.
Я смотрела, как Максим идет в сторону охранника с миской похлёбки в руках. Он собирается её кормить? Так, Голос, мне нужны объяснения.
«Погоди с объяснениями. — Голос отмахнулся от моих требований. — Я тут вспомнил вводный курс Академии. Не весь, ну уж как получилось».
Я его и так помню, на память никогда не жаловалась. Тебя что интересует?
«Теория дара. И твоя система обучения меня не интересует. Загляни сюда, не входя в транс». — я, пожав плечами, прикрыла глаза. Так мне было легче видеть мой внутренний кабинет.
Голос махнул в сторону камина: «Так же, без транса, попробуй подкинуть дров. — я послушно попыталась перенести пару поленьев из заполненной дровницы. — Давай-давай. Это тебе первый урок, тебе нужно научиться управлять резервом и источником без погружения. И глаза желательно открыть, учись расщеплять сознание. Контролируй окружение и давай, усиливай источник».
Я больше года боялась раздвоения сознания. Думала — чокнулась, что у меня в голове вторая личность поселилась. А это, оказывается, полезно. Вот и доказательство. Все с даром — психи. Я прикусила губу от усилия. Ну! Ничего не получалось. Может ты ошибся? Нет у меня никакого дара?
«А кто говорил, что будет легко? — я присмотрелась, нет, на лице Голоса ни тени ухмылки. — Еще минуту посиди, попытайся, потом нужно будет отдохнуть. Иначе надорвешься и даже в транс входить не сможешь».
А что у меня за дар? Может, с этого начнём?
«Ты, говоришь, танцевала, на празднике, когда от истощения свалилась? — я кивнула, сжав кулаки, напрягая… не знаю, что-то напрягая. — Во время танца проявления какие-нибудь были? Огонь там, вода? Ветер поднялся? Нет? — Голос прислушался к чему-то. — Всё, хватит пока. — я облегченно выдохнула. Голос же продолжил. — Значит твой дар в русле Вед или Преобразований. Жаль, я рассчитывал на огонь, уж больно у тебя визуализировано всё — камин, дрова, пламя источника».
В где? В какой русле? Ты меня специально путаешь? У меня, чтоб ты знал, «отлично» по теории дара. Нет никаких Вед и Преобразований. Я могла что-то забыть, но таких слов я точно не слышала. Что ты мне рассказываешь? А я, было, обрадовалась, дар у меня, учить будут. От обиды навернулись слёзы.
«Хорош глаза мочить, дара стихии воды у тебя точно нет, так что, только глаза красные будут, и нос опухнет»
Шмыгнув носом, я попыталась успокоиться. Не было дара раньше, ну и нечего было надеяться, раскатала губу. Поверила, тоже мне. «Знакомься — твой источник и резерв». — передразнила я Голос. Много ты источников видел.