«Да уж, побольше твоего». — Голос, грея руки над пламенем камина, показал мне язык.
Ах ты ж! Взяв полешко поменьше, всё-таки неохота ненароком его пришибить, я запулила его в сторону этого внутреннего вредины. Голос, в последний момент, умудрился увернуться, скорчив обидную рожицу. Так, да? Я не хотела кого-то тут пришибить? Теперь хочу. Подхватив самое большое полено, практически из середины стопки, я, тщательно прицелившись, кинула его в обидчика. Снова мимо. Полено упало в камин к предыдущему, уже занявшемуся огнём. Врёшь, не уйдешь! Пока Максим, направившийся в мою сторону, подойдёт, я успею еще пару чурбачков кинуть, пока не попаду — не успокоюсь.
«Стоп! — Голос вскинул руки. — Теперь так же, только сразу в топку целься, не надо в меня».
Получилось? Сейчас-сейчас, как я это сделала? Не выходит. Ничего, получилось же, в запале конечно, но получилось. Теперь не успокоюсь, пока ещё раз не сделаю.
Глава 19
Максим Медведев
Значит, Тёмные Ллэры. Такие, все из себя, опасные, а в сопровождении, всего шесть человек. При том, что местные торговые тракты, даже на фоне царящего «человеколюбия», прослыли не самым безопасным местом, подобная халатность в охране не вяжется с заявлением о ценности тёмного ллэра для государства. Добыв такого пленника, отряд должен достичь безопасных мест в кратчайшие сроки. А эти ещё две телеги какого-то добра с собой тащат. Трофеи? Скорее, награбленное мародерским рейдом. Либо командир этого отряда полнейший идиот, либо это простые бандиты. Не нравиться мне всё это. Они же явно отвязывали парусину, и только при виде нашего каравана принялись заново крепить её к бортам повозки. Хотели проверить состояние пленника? Почему передумали? Выставили охранника с копьём, и тут же пришлый караван в лёгкую расположился в непосредственной близости от объекта. Сторож же просто отгоняет любопытных. Хотя, это понятно, может конвоируемый надёжно упакован и дополнительные меры просто не нужны. А вот то, что остальные пятеро, плотно поев, сели играть в какую-то разновидность костей, странно. Причём, судя по спорам, в качестве ставок у них груз в телегах. Выходит — имущество не казённое. Кормить объект охраны, кстати, никто и не собирается, как и дать воды. А не загнётся сопровождаемая персона-то? Мутная история.
— Белка, там похлёбка осталась? — присмотрюсь-ка я к этим конвойным.
— Тебе добавки? — потянулась к моей, давно опустевшей миске, жена.
— Нет, я смотрю, караул и не думает заключенных кормить. Как вежливо еду предложить, на их языке? — жена, похоже, оторопела. Как же, это ведь страшно-ужасные враги человечества.
— Охрана, тут после обеда жена со стенок котла еще на плошку соскребла. — я продемонстрировал тарелку вертухаю, вот не нашлось у меня более благозвучного термина. — Может, этой отдать? У нас все сытые, не выкидывать же.
Вахтёр с копьём почесал затылок, беспомощно оглянувшись на коллег. Что, вообще никаких инструкций нет? Как и опыта в охране, я погляжу.
— Да возьми, сам под парусину сунь, чего там, — я ткнул тарелкой в живот пошатнувшемуся от такого жеста сторожу. Ужас, никаких рефлексов. — захочет, сожрёт. Не с ложечки же её кормить, погань эдакую.
— Ладно, пойдем. — решился, наконец, охранник, взявшись за узел шнура, удерживающего покрытие повозки. — Вон туда иди, там прутья шире стоят, посуда как раз войдёт. Только зря ты. Выплеснет, только еду переводить. У них бабы верховодят, мужики, вроде как, второй сорт. Не возьмёт она у тебя. Мужик, да еще и из людей.
Значит, клетка. Накрытая плотной тканью. Становится понятна безалаберность сторожа, из клетки убежать сложнее.
— Разберёмся. — я кивнул стражнику и, просовывая миску между прутьями, обратился к пленнице. — Ллэрд, крал эд кринд. Ора поларт сантри арэ. Ораран балари арэ
— Ора ранд балари арэ, ты так хотелл сказать, челловек? — из темноты клетки показались две руки, аккуратно принявшие тарелку. — Язык ты не знаешь, но я тебя понялла. Принимаю еду из твоих рук, челловек. — и уже совсем тихо. — Спасибо, мавво. Жене скажи, чтоб свернулла свет, её видно издаллека. За цвет моллока её могут посчитать ценной добычей.
Я еще не отошёл от вида кожи рук пленницы, насыщенного серого цвета, а тут еще загадки эти.
— Кто? — я остановил сторожа, затягивающего узел веревки стягивающей парусину. Вопросов миллион, но этот, кажется, первоочередной.
— Один, красный, тускллый. Двадцать пустых. От заводи. Спеши.
Интересненько. Я, оставив миску пленнице, направился к замершей жене, размышляя над расовой принадлежностью женщины в клетке. Это что за племя такое? Ну, положим, острые, сужающиеся к концам ногти — результат маникюра. И не такое видел. Но вот такой, чернильно-серый, немного темнее цемента, но уж точно светлее черного, цвет кожи? Как их там, на Земле, называли — дроу? Тёмные эльфы. Чего-то там, богиня-паучиха, все дела. Надо будет у Белки спросить насчёт эльфов-гномов всяких. Понятное дело, называются они здесь как-нибудь по-другому, но, может быть, по описанию узнает? Вот это будет номер. Кстати, о Белке. Что там с ней? Замерла, не шевелится. Решив накормить врага народа, я порушил какие-то внутренние моральные принципы, которые она сейчас срочно переосмысливает?
— Алатана! — попытался я вывести из этого странного состояния супругу. Супругу, офонареть, до сих пор внутри всё подскакивает! — Белка, эта, из клетки, сказала срочно свет сворачивать. От заводи один тускло-красный и двадцать пустых идут. Говорит, внимание привлекаешь. Ты маг?
— Ты знаешь? — Алатана, кажется, серьёзно напугалась. — Я не знала, недавно выяснилось.
— Жена — волшебница. — я ухмыльнулся. — Давай, гаси свет, и, что такое — красный, тусклый и пустой?
Жена ненадолго задумалась, отрешённо уставившись в пустоту:
— Дэй, с даром огня, слабый. С ним двадцать недэев. — она вскинула руку, указывая направление. — А заводь вон там.
Я кивнул. Дар огня, значит. Слабый, подожжёт пару телег, в основном будет играть на устрашение, блефуя, мол, вон какой я страшный — сдавайся, бабка, Ночной Дозор. Я возвысил голос:
— Аким! Тревога! Двадцать человек, вон оттуда. — и уже тише к Алатане. — А у тебя дар чего?
— Не знаю. — Белка жалобно посмотрела в глаза. — Я вот только поняла, что у меня источник есть. Не разобралась еще. И пользоваться не умею.
Я ободряюще приобнял испуганную девчонку, наблюдая за нарастающим хаосом в лагере. Дела. Таким макаром не выйдет у вас ничего, господа обозники. Словно услышав мои мысли, охрана навела подобие порядка, оттеснив к телегам безоружных, и расчехлила луки. Подтолкнув жену пониже пояса, задав направление к клетке с пленницей, я попятился вслед, осматривая охватывающий поляну лес.
Достигнув своих лошадей, я наклонился к сложенным седлам, отвязывая от своего чехол с копьём. Короткое древко, всего метр восемьдесят, с небольшим отростком-упором почти на конце, могло разъединяться на две неравные части. Это уже моя личная доработка. Ну не умею я махать вашими длинными ножиками. Нас по-другому учили. Поэтому, в короткой части разделённого копья с широким, листовидным наконечником, при некоей доли фантазии, можно было признать МПЛ-50. Малую пехотную лопату. Фантазия начиналась при цифре пятьдесят. Моя лопатка была несколько длиннее. На пятнадцать сантиметров, если быть точнее. И более заострена. И заточена по всей кромке. Копьём я пользовался как боевым шестом, в работе с которым я был не особо силён, а вот эта игрушка была по мне. Из более длинной части древка получалась вполне сносная дубинка с торчащей в бок поперечной рукоятью, подобие китайской тонфы. Посмотрим, как будет развиваться ситуация, разъединить части копья — дело пары мгновений.
Красиво они вышли. Сразу все вместе, не иначе репетировали, растянувшись цепью с равными интервалами. Маг, не думая ни секунды, взмахнул рукой, поджигая кучу подготовленных дров и замер с полыхающими ладонями. Впечатляюще. Сейчас, согласно планам, должны начаться переговоры о почётной капитуляции. Не сложилось. Предупреждён — значит вооружён. Тренькнули тетивы луков, отпустив, встретивших свободу радостным свистом, стрелы в недолгий полёт. А молодец, реакция есть. Рука, полыхающая алым, бездымным пламенем, резко взмахнула в воздухе, выставляя ладонь вперёд. Несколько стрел, не долетев до живой мишени, вспыхнули и обдали свою конечную цель рдяными угольками по кожаному нагруднику. Маг, закаменев лицом, повторно взмахнул руками, не обращая внимания на повалившихся с оперённой смертью в груди соратников. Ладони с тусклой вспышкой погасли, вместо них загорелись немногие, бывшие у охраны, луки. Тетивы, сложив жалостный аккорд, по очереди лопнули. Бандиты с рёвом хлынули вперед, размахивая своими средствами доставки увечий в стан противника. Я вздохнул с облегчением, маг этой шайки шагнул назад, ладони у него погасли. Выдохся, значит? Ну-ну. Я отстегнул от пояса ножны с небольшим кинжалом и передал его жене:
— Сиди, не суйся. Если что — кричи. Дядя Максим сейчас освободиться и подойдёт. — улыбнувшись, надеюсь это не походило на оскал, я направился на встречу атакующим, удовлетворённо заметив их поголовную небритость. К бородатым бандитам у меня свои счёты.
Я щелкнул фиксатором копья, превращая его в два разноплановых оружия. Колюще-рубящая лопатка в правой руке и ударно-раздробляющая тонфа в левой. В случае чего, на тонфу можно было принять удар меча, помогли бы металлические полосы-лангеты. Крутанув за рукоять дубинку, я пристроил её вдоль предплечья длинным концом вверх. Против меча с лопаткой. Элементарно, я чит знаю.
Глава 20
Алатана Бэар
Плотоядная гримаса Максима, как ни странно, меня успокоила.
— Ну что, смертники, подвигаемся? — сквозь голос супруга проскользнуло утробно-басовитое рычание.
Дубинка, со свистом крутанувшись, легла на руку мужа. Он скользящим движением придвинулся к ближайшему бандиту, каким-то танцевальным па увернувшись от опускающегося меча, махнул рукой. Отвратительный звук освобожденного потока крови подкинул мой желудок к горлу. Максим неуловимо переместился в пространстве, оказавшись на этот раз в окружении сразу троих нападавших. Короткая часть дубинки в левой руке впилась одному бандиту в подбрюшье, заставив того выплюнуть воздух, согнувшись. Правая рука сделала отмашку назад, остриё его странного копья-топорика прочертила кровавую полосу снизу вверх по лицу второго. Рука, продолжая круговое движение, вонзила лезвие в шею третьему, лязгнул меч, ударившись о металлическую полосу встретившей его дубинки. Я, кажется, начала бояться своего мужа. За несколько мгновений он разделался с четырьмя вооруженными неплохими мечами бандитами, и, не имея ни одной царапины, уже спешил к следующим нападающим.
«Дядя Максим очень быстро освободится. — восхищенно прокомментировал экономные, размазанные в пространстве движения мужа Голос. — Глянь, он к огневику рвётся».
Действительно, Максим, выбивая одного разбойника за другим, рвался к тому месту, где скрылся за деревьями огненный маг. Я огляделась, было дико страшно, звенело, сталкиваясь, оружие. Сквозь шум схватки слышались короткие ругательства, на один выдох. Фоном к лязгу боя стоял многоголосый вой раненых. Люди гибли, гибли животные. На моих глазах разбойник, промахнувшись, вонзил меч в круп зура. Ящер заревел и, взмахнув хвостом, сбил с ног одного из защитников поляны. В него сразу же вонзился топор бандита, прорубив кольчугу. Обезумевшее от боли животное ударом головы повалило победившего в схватке. Топор, крепко зажатый в руке сбитого с ног бандита, потянул из живота охранника перламутровый серпантин кишок. На семерых охранников каравана и шесть человек, пребывавших на поляне к подходу нашего обоза, пришлось двадцать разбойников. Странная банда какая-то. Силы были практически равны, а у тех ни самострелов, ни луков. Вышли как на парад, а сейчас гибнут один за другим.
«Понадеялись на дэя. И разведка подкачала, шли, скорее всего, на этих шестерых — Голос с интересом смотрел на бой Максима с еще двумя бандитами. — Если бы Максим не предупредил о приближении банды, вы бы уже были трижды ограблены. Заметила? Огневика хватило на три воздействия — поджёг дрова, спалил стрелы и пережёг тетивы у луков. Всё, сразу отступил. А неожиданно бы вышли. Бах! Куча веток вспыхнула! И он такой, весь красивый, с горящими руками — кошелёк или жизнь?»
Ну, да. Согласна. Но всё равно, откуда эта решимость? Отступили бы и всё, раз не вышел неожиданный наскок. Я с трудом сглотнула. Руки тянуще болели. Я перевела на них взгляд — побелевшие пальцы сдавливали рукоять кинжала, оставленного мне супругом. Покачав головой, я засунула его за пояс и подбежала к мертвому охраннику. Рядом с ним лежал закопченный лук с перегоревшей тетивой. Пересилив себя и задавив подступающую тошноту, я откинула клапан липкой от крови сумки, должна быть запасная тетива. Вот она! Уперев рог поднятого лука с накинутым концом тетивы в землю, я повернулась к нему спиной и повисла на свободном плече, стараясь согнуть его для снаряжения. Тетива легла в зарубку грифа. Уф! Наступив на колчан, я вытащила стрелу с черным хвостовиком. Бронебойная, с гранёным наконечником. Отлично, не думаю, что у меня хватит сил согнуть такую мощь. Выстрел будет слабым, значит — целиться по открытым частям тела. Я огляделась. Вовремя! К мужу, занятому уничтожением (по-другому не скажешь) очередного бандита, подкрадывался еще один, вооруженный мечём, разбойник. Выдохнув, я подняла лук, натягивая тетиву с вложенной стрелой. Струна из жил больно впилась в пальцы. Тетива хлестнула по незащищенному предплечью, хвостовик выпущенной стрелы ударил по пальцам левой руки. Муж оглянулся на шум упавшего позади него тела с черным цветком в шее. Я потянула из колчана еще одну стрелу, не отрывая взгляда от, распавшегося на отдельные очаги, затихающего боя. Максим, поймав своими глазами мои, кивнул и, развернувшись, кинулся в лес, преследуя уходящего дэя. Неожиданно наступила тишина, враги кончились. С нашей стороны остались на ногах двое охранников, и еще двое, матерясь, перетягивали жгуты на конечностях, силясь остановить кровотечение. Положив лук, я кинулась к ним, требовалась помощь. Максима не было видно.
— Вот же, гадство какое! — подбежавший старшина полоснул кинжалом по набухшей кровью штанине раненого охранника. — В дне пути от столицы. Да ковыряки убери свои! Мужики, подержите его, надо рану промыть.
Не обращая внимания на матерящегося раненого, Аким сноровисто перетягивал жгутом ногу пострадавшего. Двое, оставшихся в живых, охранников кинулись ему на помощь. Я, поглядев на это действо, отошла ко второму, получившему ранение в руку. Здесь было полегче, оружие нападающего лишь срезало пласт кожи с плеча. Понёсший телесный ущерб мужчина уже стянул камзол с травмированной руки и, зажав в зубах ножны кинжала, поливал рану крепким прозрачным вином. Метнувшись к своим сумкам, я достала одну из запасных полотняных рубах, помянув добрым словом Аглаю. Кинжалом надрезав ткань, разодрала её на бинты. Часть кинула старшине, занимающимся ногой раненого охранника, с оставшимися лоскутами подошла к, шипевшему сквозь зажатые в зубах ножны, увечному, с калечной рукой. Да где же муж?
— Полей еще! — я подставила под фляжку сложенный вчетверо кусок полотна и начала обтирать вокруг раны. — На рану плесни. — это не порез, не зашьёшь. Надо накладывать повязку. Мази бы какой. Он же с ума сойдёт при перевязке, ткань приклеится к кровящей ране, отмачивай — не отмачивай, а придется рвать. По живому.
Охранник выплюнул ножны с отметками от резцов:
— Прижечь надо. Найди железку пошире. — он кивнул в сторону лежащих трупов. — На костре накали.
— Отставить прижигания! — я подскочила от голоса мужа. Живой! — Белка, бинтуй. Руку на повязку и не беспокоить, еще не хватало с ожогом мучиться. Сейчас сосуды пережмём, остановим кровь. — Максим ухватился за плечо раненого, нажав пальцами куда-то в подмышку. — С тем что?
— В бедро, колотая. Жгутом перехватить, промыть, я зашью. — процедила я сквозь сжатые до скрипа зубы. В горле стоял комок.
Рука мужа легла мне на плечо:
— Белка… — я свирепо оглянулась. — Гхм, Алатана, ты чего?
— Ты куда подевался? — я оставила бинт, охранник осторожно взял его из моей руки. — Какого Тёмного ты рванул в лес? А если бы там была засада? — Максим осторожно попятился, не вставая с корточек. — Ты чем думал, оставляя меня тут?
— Алатана, ну у тебя же был лук. — супруг уморительно захлопал ресницами, если бы не обстановка, я бы расхохоталась. — Да и оставалось тут этих разбойников. Зато я этого догнал. Поговорили. — видя, что драки с моей стороны не предвидится, муж, так же на корточках, изменил направление движения на противоположное, теперь придвигаясь ближе. Я сложила руки на груди, нахмурясь. — И вообще, я не за ним рванул в лес, а от тебя. Ты с луком такая страшная. И если ты в первый раз промазала, ничего не мешало тебе второй раз прицелиться тщательней.