— Промазала!? — я подскочила. — Да чтоб ты знал, лук вообще не по мне. Я его еле натянула. Хорошо — стрела бронебойная. Я и целила в открытые участки.
— Вот. — муж кивнул. — Целила в открытые участки, а тут этот разбойник защитил меня, бросившись под стрелу.
Я взглянула на раненого охранника. Тот стиснул зубы от боли, продолжая бинтовать покалеченную конечность. Желваки так и ходили на упрямо хмурящемся лице. Стиснул зубы от боли? Кажется, он просто пытается не рассмеяться. Ох, Светлый! До меня дошла суть претензий мужа, он что, действительно думал, что я в него стреляла?
— Максим. — я вдруг растеряла весь свой запал. Не дав мне продолжить, охранник жизнерадостно заржал, посрамляя лошадей всех пород. Ну ясно, супруг опять не особо тонко надо мной подтрунивал, а я опять пошла в поводу его подколок. Кто-то дождётся за свои издевательства. — И вообще, ты опять подкрался незаметно, а обещал за полдня пути кричать.
Максим широко улыбнулся:
— Зато ты больше не рычишь. — супруг притянул меня к себе, и у меня вдруг защипало где-то в переносице. — Ты что, Белка?
— Я испугалась, очень. — вжимаясь в его полосатую рубашку, прошептала я. — И я никогда в людей не стреляла.
— Ты у меня молодец. — от руки мужа, поглаживающей голову, шло уютное тепло с ощущением защищённости. — У меня на родине говорят, что жена должна быть поддержкой своему мужу и обеспечивать ему уверенный тыл. — Максим пальцем осторожно подтолкнул подбородок, принуждая поднять голову и посмотреть ему в глаза. — Ты, сегодня, уверенно прикрыла мой тыл. Спасибо.
Он легонько провёл сгибом пальца по щеке, снимая убежавшую слезу. Сердце недоумённо бумкнуло, не ощутив в организме ни одного намёка на судороги, сжимавшие горло в попытках удержать слёзы. Вместо них накатила теплая волна, поднимающаяся откуда-то из живота.
"Алатана, мёртвый голубь, — голос Голоса (а, может, тебя как-нибудь, всё-таки, зовут?) чуть не заставил меня вздрогнуть. — хватит кабинет в дровник превращать".
Я, вздохнув, нехотя отстранилась.
— Я пойду остальных посмотрю, — супруг еще раз провёл рукой по волосам, я чуть было не зажмурилась от этой немудрёной ласки. — Да попутчиков организую с Акимом, надо бандитов в кучу стащить.
Глава 21
Максим Медведев
— Аким, — я подошел к проводнику, — что с нападавшими делаем?
Старшина запустил пятерню в волосы на затылке, осматривая место недавнего боя.
— Так, по-хорошему, надо бы, стало быть, в рядок их. — деревенская косноязычность и многословность караванщика полилась из глубины перепуганной души на фоне осознания чуть было не случившегося. — Раздеть, приметы записать, страже передать, мало ли кого, того. Награда, там, мож какая, как водится, за живого али мертвого. Добро их поделить, за оружье цену могут дать, и броньки какие-никакие, всё не лишнее. Да прикопать их в сторонке. Ну и наших тоже, вроде того, по-человечески, вроде ж в бою, всё таки.
Я кивнул, принимая такой порядок. Идущие с обозом мужики и сами уже начали стаскивать погибших к краю поляны, сортируя тела по принадлежности к сторонам боя. Непосредственная жестокость этого мира вызывала удивление. Таскают мертвых, и хоть бы кто поморщился. Или такое философское отношение к смерти прививается местным воспитанием? Жена, вон, тоже не реагирует на кровь, обрабатывая рану пострадавшего охранника. «Промыть — зашью». И, главное, спокойно так, раздраженно, сквозь зубы, мол, не мешай. Как будто и не убила одного из бандитов только что, сама.
Рассуждая про себя о реакции деревенских на произошедшее, я вдруг понял, что сам стараюсь отрешиться от убийства мага. Нет, к смерти я привычный. Даже сам умирал разок, вдруг усмехнулся я. Но вот вспомнить, как кончился огневик…
Всё в странной пелене. Я отчётливо помнил пятого убитого, я увернулся от вертикально опускающегося меча, ударил по нему сверху вниз дубинкой, ускоряя движение. Звякнула лангета. Бандит, чтобы удержать резко ускорившийся меч, подался вперёд всем телом и навалился кадыком на подставленное лезвие моей «саперной лопатки». Сзади послышался глухой стук, продолженный сипом и хрипением. Жена всадила стрелу в шею разбойника, подкравшегося ко мне сзади. Я осмотрел на предмет повреждений бледную Белку с закушенными губами, кивнул и рванул в лес за огненным стихийником. Всё. Пелена с проблесками сознания. Я наклоняюсь к земле, чтобы разглядеть следы бежавшего мага, они отчетливо пахнут гарью и, как-то странно, страхом. Отложил, не вставая с колен, чуть в сторону дубинку и лопатку, они неудобно лежали в руках и, почему-то, мешались. Мешалась одежда и обувь. Долой! Всё долой. Стоя всё в той же позе «низкого старта», я вскинул голову, проследив цепь запахов в следах бежавшего. Цепь запахов! Я точно знаю, что ориентировался я по горелому аромату отчаянно трусящего существа. И догонял я его как-то не так, низко наклонив голову… не вставая с четверенек. Вот и его белое лицо в каплях пота. Недавно такой самоуверенный, маг упал на колени с криком.
— Я же никого не тронул! — человек задыхался. От ужаса!? — Это всё барон! Он заплатил за девчонку, обещал годовой накопитель силы!
Я озадаченно помотал головой. Что-то было неправильно, я взревел. Вдруг рука мага окуталась тонким слоем света и метнулась в направлении моего лица… морды. Жар свернул шерсть около носа, разозлившись, я махнул… лапой? Маг лежал на животе, раскинув руки, и рассматривал неподвижными глазами кроны деревьев. Я недоуменно почесал лапой затылок, понимая несовместимость позы с направлением взгляда, и попытался осторожно, одним когтем, вернуть голову в нормальное положение. Носом подкинув тело, я убедился в кончине мага, пахло смертью. Всё таки не притворяется, глядя себе за спину. Чихнул и потрусил назад. Оставленное оружие я подымал уже человеком. Голым человеком, в голове мутилось. Вновь отложив своё, уже сомкнутое в единое целое, копьецо, я оделся и пошёл на поляну. Полностью пришел в себя я только когда разглядел Алатану, промывающую рану раненому охраннику.
Окончательно разложившаяся по полочкам в мозгу картина произошедшего, дала неожиданный вывод. Да я, блин, оборотень! Вот с хрена ли? Вроде не кусал никто, и про оборотней-медведей (я воскресил в памяти свою лапу с когтями, да, именно — я медведь) в жизни не слышал. А нет, вру. У небезызвестного профессора англосаксонского языка Оксфордского университета, в его описаниях похождений шкетов с волосатыми пятками, был такой. Но там, вроде как, врождённые способности, а я, что-то не припомню, чтоб мы с отцом за мёдом в детстве лазали: «Если б мишки были пчёлами, то они бы нипочем…» И зимой я нормально функционирую, сосать конечности не тянет, повышенной сонливостью не отличаюсь.
— Недей Максим, — один из купцов, помогавший стаскивать тела, привлек моё внимание, — а эти, с ними что делать?
Отдельно от троих погибших из отряда наёмников, нанятых Акимом для охраны, лежали шесть тел. Остановившиеся на этой поляне раньше нас полегли всем составом.
— …а что тут думать!? Максим кончил пятерых, его жена — одного. Остальных четырнадцать мы, всемером. Так и поделить, шесть долей на четырнадцать!
Закончились траурные работы по погребению погибших. Были переписаны приметы всех разбойников. Алатана сварила ужин, который был благополучно съеден. Прошла ночь и началась делёжка трофеев. Всё бы ничего, но камнем преткновения встало наследство прибывших ранее.
— Эти шестеро бились на нашей стороне? — молодой охранник осторожно кивнул. — Так с какого перепуга ты делишь их имущество?
— Так нет их больше! — наёмник чуть не взорвался. — Ты видел, что у них в телегах? Ты что предлагаешь?
— Довезти до города и узнать, кому предназначался груз. Закончить их работу.
— Они не из гильдии наёмников! — с перекошенных губ парня слетала слюна. — Гильдейские не будут браться за чужой заказ. Тебе и так шесть двадцатых уже предлагают. По всем традициям одна восьмая положена.
— Тогда кидай в общий котел имущество ваших троих! — теперь уже не вытерпел я. — Собрался делить? Дели всё.
Молодой вскочил на ноги, но был остановлен товарищем, тем самым, которым занималась Алатана, перевязывая плечо.
— Остынь, Гриб. — раненый поморщился, потревожив руку. — Не так уж Максим неправ. Аким, ты что молчишь?
Старшина пригладил бороду:
— Положим, банда покрошила этих шестерых, мы покрошили банду. Можно забирать трофеи, а имущество погибших гильдейских остаётся их товарищам.
Я мысленно сплюнул, заслонила жадность всё на свете. И этот туда же.
— Хорошо, как хотите.
— Ну вот, кочевряжился. Максим, больно чистеньким хочешь остаться. — молодой охранник кинулся к трофейным телегам. Интересно, Гриб это прозвище или расовая принадлежность.
Мысленное сплёвывание не помогло, я сплюнул в реальности. Интересная арифметика у этого Гриба выходит. Поганенькая. И Аким, проводник, зачем-то полез к этому "наследству".
— Кисель, глянь, тут посуда серебряная. — крик Гриба привлёк внимание сидящего раненого в руку наёмника. Того заметно передёрнуло. — С гербами какими-то.
Кисель глянул на меня, намереваясь что-то сказать, но громыхание перебираемых металлических изделий заглушило слетевшие с поджатых губ слова. Я отрицательно махнул головой.
— Лучше молчи. — я видел, что ему тоже не по душе происходящее, но он сам решил остаться в стороне, одёрнув коллегу только для виду. Видел, что Гриб не прав и отмолчался? Ну-ну, тебе не передо мной теперь оправдываться надо.
— Кисель, — да что ж этот мухомор не угомонится никак. — а с пленницей что? Может, разложим на полянке?
— Стоп! — я поднял руку. — Нападавших было двадцать один, с огневиком. Жена убила одного бандита, я еще пятерых на поляне и догнал мага в лесу, семеро из двадцати одного. Треть. Ровно. Я забираю одну телегу из трёх. Клетку.
Глава 22
Алатана Бэар
— Я забираю одну телегу из трёх. Клетку. — все замолкли.
— Недэй Максим, при всём уважении, — начал старшина обоза, — вы же отказывались от дележа.
— Но дележ все равно начался. — муж усмехнулся. — Не пойму, ты что, против?
— Зачем тебе пленница? Дал бы охране потешится. Может и сам бы… — Аким не закончил фразы, хитро поглядывая на меня масляными глазками.
— Что, Аким, молодость в чреслах зашевелилась? — супруг встал. — Блуд горит, а по доброму бабы не дают?
— Это ллэра! Они… — старшина захлебнулся, наткнувшись на тяжёлый взгляд Максима.
Я потянула супруга за рукав:
— Максим, правда, зачем?
— Алатана, в жизни не издевался над пленниками, а уж тем более над пленницами. — муж посмотрел мне в глаза. — И предупредила о нападении на нас — она. Ты со мной?
Я молча кивнула. Муж повернулся к наёмникам. Рука раненого, которого назвали Киселём, подрагивала на рукояти меча. Максим усмехнулся, вздернув бровь:
— Хочешь железками побренчать?
Кисель, вздрогнув, отвел взгляд. Аким, вздохнув, подтянул к себе свою сумку. Порывшись в ней, он вытащил кошель, отсчитал два серебренника и кинул их на землю перед Максимом, вставая.
— Я отменяю договорённости по сопровождению вас в столицу королевства. Возвращаю задаток, отныне вы не в караване. — старший обоза развернулся и пошёл к своим телегам. Следом за ним, морщась от боли в потревоженной ране, встал и ушел, оглядываясь, Кисель.
— Белка, что там по традициям? — Максим наклонился ко мне. — Мы не можем ехать рядом с ними?
Я отрицательно замотала головой. Чтобы глава обоза не принял к себе путников, которые, к тому же могут за это место заплатить. Редкая ситуация, но старшина, опять же в своём праве, так как он отвечает. За безопасность — перед членами каравана, за количество охраны — перед гильдией наёмников. И рядом ехать нельзя. Попытавшись донести это до мужа, я смущенно замолчала, запутавшись в объяснениях.
— Это, получается, к какой гильдии принадлежит Аким? — Максим, казалось, забыл про караван. — Я думал, он проводник. Ну, типа, дорогу показывает.
— Тут, что, степь? — мне даже стало весело от такого предположения. — Дорога одна, что её показывать. Туда — в столицу, туда — из столицы. Аким из гильдии посредников.
— Посредники? — супруг округлил глаза. — А… Ну там… Тут же обоз довести. Между кем посредником-то быть?
— Здесь — между самими купцами. Между купцами и охраной. Абы кого в сопровождение каравана не возьмёшь. Своих охранников купцам не положено, только в гильдии нанимать. А там расценки, между охраной, предположим, склада и охраной в дороге, разные. — ох, как мне нравится объяснять что-либо мужу, он, прям, слушает не отрываясь. Себя такой умной чувствуешь. — Тут, к примеру, один везет три телеги кувшинов глиняных, на полсотни серебра. А второй — коробку в кармане, с десятком накопителей. Сколько охраны надо? Вот посредники и собирают обозы, сами являясь гарантом того, что наемников для охраны нанять достаточно. И гильдия Наёмников знает, с кого спросить в случае, если охрана полегла вся.
— Что-то вроде страхового агента? — я кивнула. — Всё равно, я не понял, почему торговцы сами не договорятся с охраной.
— Ну, вместе же, дешевле выйдет. — задумалась вдруг я. — Ну и наёмники не будут страховать товар.
— А какие расценки на страховку?
— Если ограбят в дороге, товар возмещается в полную стоимость. — попыталась вспомнить я преподаваемые в Академии законы. — Родственникам там, или еще каким наследникам, в случае чего. А взнос, кажется, минимальный — процент с оценочной стоимости товара.
— Hrenase! — муж, округлив глаза, перешел на родной язык. — Это, с чего он нас в два серебряных оценил?
Я потупила глаза, одни расходы со мной. Еще никакой пользы в семью не принесла.
— Ну так шуба у меня, — Максим непонимающе нахмурился, — которую Варлам подарил.
— Двести?
— Четыреста. — я вздохнула. — Два серебряка, это задаток.
Супруг только покрутил головой.
— Ладно, а зачем он эти страховые взносы с собой возит? В дороге ограбят, и с чего гильдия этих посредников выплачивать страховые суммы будет, я ведь правильно понимаю, эти деньги ей?
— Задаток он уже внёс в гильдейскую кассу, вместе со списком каравана. Вторая половина суммы, которую клиенты отдадут по прибытию — его. И охрану он нанимает со своей части.
— Список? — Максим усмехнулся. — Но мы же не дошли?
— А он вернул задаток, при свидетелях.
— Так всё просто? Белка, сколько стоит купить, к примеру, графский титул? Ибо я, кажется, нашел способ разбогатеть. Берём в охрану богатых купцов, на пол пути возвращаем задаток и быстренько их грабим. Никто, никому, ничего не должен, никаких страховых выплат. — я уставилась на мужа. Я понимаю, что он шутит, но, упаси Светлый, чтобы такие шутники водились в гильдиях.
Хотя… Нет, пошли бы слухи. От кого, кстати? Нет. Да нет же.
"Алатана, ты же, всё таки, слышала, чтобы задаток возвращали. Почему ты уверена, что такие "шутники" не водятся в гильдиях? Такое вполне можно провернуть, при хорошем куше, и только один раз"
— Любой дознаватель с Даром Правды выведет тебя на чистую воду. Стоит ему только задать правильный вопрос и всё. Да и как ты ограбишь купца при остальных путниках?
— Я? — Максим картинно удивился. — Я не буду никого грабить. А то, что мой друг — разбойник с большой дороги, так я не знал. А дэй дознаватель, тут ты сама сказала, "правильный вопрос". У вас откаты не в ходу? — видя мой недоумевающий взгляд, Максим расхохотался в голос. — Графский, это мелко. Себе маркиза куплю, а тебе, на день рожденья — герцогство.
Последние телеги из вереницы повозок скрылись за поворотом дороги. Лес сразу же отсёк шум обоза — поскрипывание колёс, недовольный рёв зуров, короткие хлопки кнутов возниц. Я с мужем сидела у костра и смотрела на постепенно закипающую воду в котелке. Муж оглянулся вслед ушедшему каравану и решительно поднялся.