— Школа передвигается? Что, на сотнях крошечных ножек?
— Ножек? Ну да, двигается, но только не на ножках. Думаю, вот так, ну ты знаешь.
Димити подняла голову и многозначительно посмотрела на потолок.
Софрония чуть не продолжила расспросы, когда ужасный толчок сотряс их на месте, и карета так резко встала, что Димити бросило на Софронию, а Пилловер очутился на мадемуазель Жеральдин.
Мадемуазель Жеральдин закричала, наверно, оскорбленная близким знакомством с загвазданным пальто Пилловера, и замахала руками и ногами, чтобы от него избавиться.
Софрония и Димити, хихикая, распутались.
Пилловер с немалым достоинством для мальчика его возраста освободил от своей особы директрису и поднял с пола котелок.
— Что, скажите на милость, происходит? — постучала зонтиком в потолок мадемуазель Жеральдин. — Кучер? Кучер!
Карета оставалась на месте. Или, по крайней мере, ничего не указывало на то, что она собирается двигаться дальше, только время от времени подавалась назад, будто лодка в открытом море.
Дверца кареты рывком распахнулась, и в проеме показался вовсе не кучер, а причудливый с виду джентльмен. Он был облачен в твидовые бриджи, сапоги, красную куртку и дорожную шляпу, и в то же время нацепил защитные очки и обернул нижнюю часть лица длинным шарфом на манер исследователей Арктики.
Карета снова накренилась. Одна из лошадей в тревоге заржала.
У странного человека в шарф была воткнута массивная бронзовая луковица. Он наставил на пассажиров мерзкий на вид пистолет. Софрония, увидев оружие, как завороженная не могла отвести от него глаз. Ей не доводилось прежде сталкиваться так близко с настоящим пистолетом, и она была потрясена.
«Боже, уберите эту штуку, а то еще кто — нибудь пострадает!»
— Разбойник! — взвизгнул Пилловер.
— Нет, — поправила мадемуазель Жеральдин, скрипнув зубами. — Хуже. Налетчик. — Нечто в ее тоне, как чувствовала Софрония, заставляло предположить, что мадемуазель не удивлена. У Софронии мгновенно возникли подозрения насчет нее и этого налетчика.
Директриса захлопала длинными ресницами.
— Боже, сэр, что вам может от нас понадобиться? Я простая директриса, везу трех детишек к их месту назначения.
«Ну, это она чересчур хватила через край, верно?» — подумала Софрония.
— Мы маленькие сошки. Мы…
— Помолчите, — прервал мадемуазель Жеральдин налетчик. — Мы прекрасно знаем, что вы прибрали к своим хорошеньким ручкам. Отдайте прототип.
— Совершенно не имею понятия, о чем вы.
Дрожащая улыбка директрисы была хорошо исполнена, однако явно не убеждала.
— Разумеется имеете. Где он?
Мадемуазель Жеральдин потрясла головой, мило опустив ресницы.
— Ладно, тогда мы просто сами посмотрим.
Мужчина, уже обращаясь в небо, что — то неразборчивое крикнул.
Что — то тяжелое ударило в крышу кареты. Софронии и ее спутникам только и оставалось безмолвно наблюдать, как их сундуки, сумки и шляпные коробки сорвали с крыши и бросили наземь. Те раскрылись, рассыпая по пыльной дороге одежду, шляпы и обувь.
Еще два налетчика, одетые как их главарь, спрыгнули сверху и принялись копаться в раскиданных вещах. Что бы они ни искали, это было относительно маленькое, поскольку каждая часть багажа независимо от ее величины опустошалась. Один даже пустил в дело нож, чтобы вскрыть днища сундуков, выискивая тайники.
Крайне неприятно, когда ваши личные вещи выворачивают на публике! Софронию особенно унижало, что все ее нижнее белье мог увидеть Пилловер — чужой мальчик! Она также заметила в сундуке мадемуазель Жеральдин несколько весьма пикантных ночных сорочек. Боже, там была фланелевая рубашка пурпурного цвета. Представляете себе!
Действия налетчиков приобретали все более безумный характер. Их главарь, все еще стороживший обитателей кареты, частенько посматривал на творившееся на дороге бесчинство.
Через четверть часа рука, в которой он держал пистолет, стала трястись от усталости.
— Где он? — прошипел главарь мадемуазель Жеральдин.
— Я же вам сказала, молодой человек, вы тут ничего не найдете. Что бы это ни было.
Она сердито мотнула головой. И вправду мотнула!
— Быть не может. Мы знаем, что он у вас. Должен быть!
Директриса, вздернув нос, устремила взор вдаль к горизонту.
— Ваши сведения оказались ложными.
— Ступайте со мной. А вы, дети, оставайтесь на месте.
Налетчик вытащил мадемуазель Жеральдин из кареты. Поначалу она сопротивлялась, но поняв, что силы неравны, угомонилась.
— Где кучер? — прошипела Софрония Димити и Пилловеру.
— Наверно, на него напали и скрутили, — предположила Димити.
— Или убили, — добавил Пилловер.
— Как они подобрались к нам? Я не слышала ни лошадей, ни чего другого.
Пилловер уточнил:
— Небесные разбойники. Ты о них не слышала?
— Ну, да, но я не думала, что они существуют на самом деле.
Пилловер пожал плечами.
— Должно быть, их кто — то нанял, — сказала Димити. — Как думаешь, прототип чего?
— Разве это важно? — спросил брат.
— Думаете, он и вправду у нее? — поинтересовалась Софрония.
Пилловер посмотрел на Софронию с чем — то похожим на жалость в темных глазах.
— Конечно он у нее. Вопрос в том, хорошо ли она его спрятала?
— И сделала ли копию? — вторила Димити.
— Может, безопасней позволить им считать, что они выиграли?
— Она это далеко наперед загадывала?
— Очень уж много вопросов, — прервала поток их размышлений Софрония.
Они слышали, как мадемуазель Жеральдин что — то резко сказала мужчинам, перетряхивающим багаж. Потом выглянули в открытую дверь, любопытствуя, что произойдет дальше. Вооруженный налетчик свободной рукой наотмашь ударил по лицу директрису.
— Ой, мамочки, — воскликнула Софрония. — Это же насилие.
Она подавила панику и странное желание захихикать. Прежде ей не доводилось видеть, как взрослый мужчина действительно бил женщин.
Димити слегка позеленела.
Личико Пилловера за круглыми очками вытянулось.
— Не думаю, что такое входило в ее расчеты.
Похоже, он правильно оценил ситуацию, поскольку у мадемуазель Жеральдин продолжился приступ истерики, завершившийся весьма театральным обмороком посреди дороги.
— Приличное представление. Моя сестра Петуния ведет себя подобным образом при виде мыши.
— Думаете, директриса притворяется? — склонная впечатлиться спросила Димити.
— Притворяется или нет, она, кажется, втянула нас в переплет, — надула губы Софрония.
«Хоть я и не хочу попасть в школу совершенства, но точно не желаю, чтобы меня похитили налетчики».
Экипаж еще раз дернуло вверх.
Софрония посмотрела на потолок. Передвижное средство бандитов, должно быть, привязали к багажным поручням. Она сложила два и два: защитные очки главаря и еще булавка в виде луковицы. «Воздушное судно». И в этот момент Софрония решила, что лучше что — нибудь предпринять для их спасения.
— Нам нужно обрезать путы воздушного шара, которыми он привязан к карете, добраться до места на кучерском сундучке и взять управление лошадьми в свои руки. Если мы поедем, то, может, их обгоним?
Пилловер согласно кивнул.
— Наука еще не нашла, как заставить передвигаться летательные аппараты быстрее наземного транспорта. Хотя кое — какие интересные прототипы дирижаблей описаны в последнем месячном выпуске «Руководства к успехам науки и аморальному превосходству». Или что — то об использовании воздушных потоков, но не на воздушных шарах, поэтому…
— Ага, спасибо, Пилл, — прервала его Димити. Очевидно, словесное недержание было фамильной чертой, временами ей потакал даже Пилловер.
— Ну и как? — спросила Софрония. — Каковы наши возможности? Что у вас двоих есть?
Пилловер опорожнил карманы своей безразмерной шинели: сосновая живица для жевания, монокль на ручке — уж не это ли Кривые окуляры фантастического увеличения? — и длинный кусок ленты, который наверное начинал жизнь в волосах сестры. Димити выложила коробку сэндвичей, деревянную ложку и вязанного набитого осьминога из закрытой корзинки, лежавшей у нее на коленях. Софрония обладала лишь куском бисквита, который за чаем запихнула в передник, а теперь прискорбно раскрошившегося.
Она разделила кусок на три части, и, принявшись за еду, компания глубоко задумалась.
Налетчики не обращали на них никакого внимания. Они отказались от потрошения багажа и теперь стояли и о чем — то спорили. Мадемуазель все еще пребывала основательно без чувств.
— Времени нам не подарено, — напомнила Софрония, схватив у Пилловера увеличительные линзы. Она выбралась через окошко на стороне кареты, не видимой бандитам.
Как выяснилось, по каретам лазить легче, чем по кухонным лифтам. Незаметно от налетчиков Софрония выбралась на верх кареты. Там обнаружила привязанную к крыше большую цветную воздушную шлюпку. Летательный аппарат состоял не из одного воздушного шара, а из четырех, привязанных по углам корзины размером с гребную шлюпку. В середине корзины как побег торчала выше баллонов мачта с развернутым парусом. Под днищем висели рулевые пропеллеры, которые слегка двигались, зависнув прямо над головой ползущей по крыше Софронии. Лопасти выглядели довольно острыми. Не спуская с них глаз, Софрония пробиралась к месту крепления якоря.
Веревку крепко привязали к поручню, и освободить ее было невозможно.
Софрония вытащила увеличительные стекла Пилловера, под углом поймала ими луч солнца и стала пережигать веревку. В воздухе распространилась едкая вонь паленого волокна, но происки Софронии остались незамеченными. Казалось, это никогда не кончится, но мало — помалу веревка истлела так, что Софрония смогла ее порвать. Воздухошлюпка рванулась вверх, поймала попутный ветер и полетела прочь.
Не теряя времени на то, чтобы насладиться зрелищем своей работы, Софрония поползла дальше и спустилась на кучерский сундучок. Кучер сполз и лежал на боку. На лбу большая красная отметина. Софрония освободила его от вожжей и цокнула лошадям. Она была прекрасно осведомлена, как неуместно для четырнадцатилетней юной леди управлять каретой, но временами обстоятельства требуют прибегнуть к чрезвычайным мерам.
И тут налетчики заметили, что случилось, и заорали на нее. Главарь выстрелил и попал в ближайшее дерево. Другой кинулся за шлюпкой, пытаясь догнать ее с земли. А третий рванул за каретой.
Софрония стегнула лошадей и пустила их в быстрый галоп. Карета позади опасно накренилась. Хоть ее и оснастили по последней моде, но она не была рассчитана на такую бешеную скачку. Когда Софрония наткнулась на более — менее широкий перекресток, то развернула карету и остановилась. Потом спрыгнула и сунула голову внутрь экипажа.
Димити и Пилловер таращились на нее с благоговейным ужасом.
— Все в порядке?
— Потрясающе, — проговорила Димити.
— Что вы за девочка? — проворчал Пилловер, который выглядел желтым от тошноты.
— Теперь понимаю, почему тебя взяли в рекруты, — добавила Димити. — Я удивляюсь, почему они ждали до такого возраста.
Софрония покраснела. Никто сроду ее не хвалил за такие дела. И никто не смотрел на нее, как на авторитет. Какая честь.
— Откуда, скажите на милость, вы знаете, как управлять каретой? — спросил Пилловер с таким видом, словно ему нанесли личное оскорбление.
Софрония ухмыльнулась:
— Я много времени провожу в конюшнях.
— С симпатичными мальчиками — конюшими? — предположила Димити.
Софрония выгнула брови, глядя на нее.
— И что теперь? Вернемся за директрисой?
— Но мы же ведь спаслись? — Пилловер заметно встревожился при мысли о возвращении. — Она что, в самом деле стоит того?
— Этого требуют правила вежливости. Вряд ли честно оставить ее в лапах преступников, — укорила сестра.
— К тому же кучер не приходит в чувство. А он один знает, куда мы направляемся. — Софрония стояла за разумные доводы вдобавок к хорошим манерам.
— Но у них оружие. — Пилловер тоже призвал на помощь разум.
Софрония задумалась.
— Тоже верно. — Она посмотрела на Димити. — Мадемуазель Жеральдин… Как, по — вашему, от нее есть толк?
Димити нахмурилась:
— Она плела тебе небылицы?
Софрония кивнула.
— Я не уверена, что на нее можно положиться в каких-нибудь замыслах: вы же знаете, каковы взрослые. И все — таки мы должны что — нибудь предпринять.
— Я уже упоминал оружие?
— Да заткнись ты, Пилл, — отмахнулась от брата Димити, вся обратившись в слух и внимая Софронии. — Что ты предлагаешь?
— Если я поеду быстро, сможете ли вы с мистером Пилловером, связавшись вместе, попробовать просто подхватить ее с дороги?
— А вы, леди, помните об оружии?
Димити кивала.
— Нужны мы вместе с Пиллом. Мадемуазель Жеральдин хоть и худая, но не настолько.
Пилловер никак не мог уняться:
— А как насчет того, чтобы принять в расчет стрельбу по нам?
Софрония с Димити воскликнули в один голос:
— Уймись, Пилл.
— У нас и веревки — то нет.
Софрония потрясла длинной лентой из кармана Пилловера. Димити сжала губы, схватила ее, коротко кивнула и приступила к делу.
Софрония закрыла дверцу и снова забралась на козлы.
Кучер слепо моргал и хватался за голову.
— Держитесь, сэр, — предупредила Софрония. — Малость потрясет.
— Что? Кто вы? — Все, что успел он сказать, прежде чем юная леди в синем платье схватила поводья и пустила его лошадей быстрой рысью.
Они помчались к кипе одежды и багажа посреди дороги. Мадемуазель Жеральдин сейчас стояла недалеко от главаря, театрально стеная над одной из шляпных коробок. Двое других налетчиков исчезли.
Завидев мчавшийся на него экипаж, бандит прицелился и выстрелил.
Пуля просвистела над головой Софронии. Она мысленно обрушила проклятия на голову налетчика, которых набралась от Роджера, мальчика — конюшего.
Кучер с криком ужаса пригнулся. К счастью, он не пытался вырвать вожжи у Софронии. Он наверно решил, что ему снится кошмар.
Весьма непочтительно обращаясь с каретой, Софрония подлетела к директрисе, одновременно натягивая поводья. В тот же момент с треском распахнулась дверца, и четыре маленькие руки вцепились мертвой хваткой в черное кружево изумительного платья мадемуазель Жеральдин. Рванули. Что — то затрещало. Мадемуазель завизжала и опрокинулась в карету, задрыгав в воздухе ногами.
Налетчик уронил оружие и нырнул за мадемуазель Жеральдин. Директриса бросила свое драматичное представление, принялась бешено пинаться и освободилась от хватки налетчика, потеряв по ходу дела обувь. Налетчик упал на дорогу, прижимая к груди пару черных атласных туфелек.
Софрония, взмахнув кнутом, понеслась вперед. Лошадей вряд ли нужно было подбадривать, поскольку они и так уже напугались стрельбой и чудными навыками езды новой юной кучерицы.
Глава 3
Наконец кучер пришел в себя, поняв, что происходящее не кошмарный сон, а каретой на самом деле правит четырнадцатилетняя девочка с волосами мышиного цвета и сосредоточенным выражением лица. Он выдернул вожжи у Софронии и резко остановил лошадей. Те, повесив головы, вздували бока.
— Ну и ладно, — задрав нос, сказала Софрония кучеру и спрыгнула на землю.
Из кареты доносились крики и стенания. Софрония открыла дверцу и увидела, что Пилловер сидит и читает книгу, а его сестра бесформенной кучей лежит на полу.
Пилловер мотнул подбородком в сторону Димити:
— Ее подстрелили.
Сказано удивительно беспечно для брата хоть с какой — то привязанностью к родственникам.
— Боже милосердный!
Софрония забралась в экипаж проверить состояние новой подруги. Пуля слегка задела плечо Димити, порвала платье и оставила обожженную рану, но с виду не такую уж глубокую.
Софрония проверила, нет ли других повреждений. Потом села на пятки.
— Это все? Да у меня хуже были царапины из — за чаепития. С чего она свалилась без чувств?
Пилловер закатил глаза.
— Падает в обморок при виде крови наша Димити. Всегда так. Отец говорит, слабые нервы. Даже если эта кровь не ее. — Софрония фыркнула. — Точно — точно. А нюхательные соли у нее в чемодане, который теперь далековато. Оставьте ее в покое. Сама в себя придет потихоньку.