Колодец отозвался гулким эхом, которое рассыпалось на десятки голосов и убежало вниз, посылая во все стороны обрывки.
- … Вард… ард… аы….
- Если вы там, - не сдавалась я, - выходите пожалуйста. Мне нужна ваша помощь.
Снова раскаты эха заполнили колодец, но я не собиралась отступать и вновь прокричала:
- Хальвард, это я, Шарлотта. Кажется, я заблудилась и не понимаю, как найти дорогу. Хальвард, Хальвард…
- Да чего ты орешь, как оглашенная, - вдруг раздалось совсем рядом.
Я резко подняла голову и обнаружила гнома на другом краю воздушного колодца. Тот стоит, уперев кулаки в бока, на лбу морщины, что значит, гном не очень доволен. Живот прикрывает все тот же фартук на голое тело, но портки, к счастью, на нем.
Он появился слишком неожиданно, и я замерла. Лишь спустя парку мгновений дошло, в какой неприглядной позе стою. На коленях, склонившись над колодцем, к тому же смотрю на гнома снизу-вверх.
Я поспешно поднялась, оправляя края платья и плаща-накидки, боясь, чтобы оголенная спина ненароком не выглянула, и проговорила:
- Я искала вас.
Глава 17.1
- Это зачем ещё? – неохотно и с подозрением поинтересовался гном.
- Верген забрал мое дорожное платье, - честно сказала я, - а те, что есть в шкафу, для дороги совсем не подходят.
Гном прищурился еще сильней.
- А куда это ты опять настрополилась? – спросил он. – Или той вылазки было мало?
Я поспешно замотала головой, словно это должно помочь убедить его в моей честности.
- Вылазка была очень поучительной, - сообщила я. – Но в этот раз Верген сам меня поведёт. Но в этой одежде даже во двор выйти стыдно, не то, что по лесу бродить. Когда подол цепляется за ветки и рвется, приятного мало. А прийти к бабушке в лохмотьях не совсем красиво. Тем более, если это первая встреча.
Гном Хальвард некоторое время испытующе смотрела на меня, словно искал подвох, но я сделала самое невинное лицо и улыбалась, поскольку мама говорила – улыбка убеждает лучше слов.
Наконец, гном крякнул, будто что-то решил. Затем развернулся и, махнув, мол, пойдем, сказал:
- Топай за мной. Только под ноги смотри. Не хочу снова выколупывать тебя из провала.
- Так сейчас светло ведь, - заметила я.
- А ты все равно смотри, - проворчал гном. – Вы, девки, всякое учудить могёте. Ты скажи, зачем в колодец орала?
Я немного растерялась.
- Так ведь… Верген говорил, что эти колодцы ведут в гномьи шахты.
- И что? – буркнул Хальвард. – По-твоему, на дне каждого колодца сидит гном и только и ждёт, когда какая-нить человечья девка туда заорёт?
- Ну…
- Что ну? Не все колодцы ведут прямиком в шахты. Большинство – просто колодцы для воздуха. Взять хотя бы тот, в который ты вопила.
От этого почему-то стало легче. Будь я гномом, мне бы точно не понравилось, если бы какая-то непонятная девица вдруг стала орать прямо в мой дом.
С Хальвардом до кухни добрались за несколько минут, и я подивилась, как гном с такой легкостью умудряется ориентироваться в хитросплетениях коридоров.
Указав взглядом на табуретку, гном приказал сесть. Я молча повиновалась, надеясь на помощь. Он, тем временем, поставил в печь большой горшок.
- Есть хочешь, - сказал он скорее утверждая, чем спрашивая.
Со вчерашнего дня у меня во рту ничего не было, а после бурной ночи с волоком действительно проголодалась. Но воспользоваться блюдами, которые он оставил в комнате не успела – убежала на поиски гнома. Думать, как Хальвард догадался о моём голоде не стала, боясь, что покраснею, как спелая вишня.
- Тебе, гришь, одёжу надо? – поинтересовался гном, усаживаясь на низенький стульчик и опираясь локтём на колено.
Я кивнула.
- Да. У меня было дорожное платье и вот этот плащ. Его волк почему-то оставил, но дорожное платье забрал. А в этом в путешествии не удобно.
- Так это, ты куда настрополилась-то? – снова спросил Хальвард.
- К бабушке. Она живет за Терамарским лесом. Я несла ей пирожки, когда волк меня похитил. И ещё я должна взять у неё заклинание что б спасти деревню.
Глаза гнома округлились, он откинулся на спинку стула и выдохнул:
- Твоя бабка ведьма Кирка?
- Она самая, - подтвердила я.
- Ох ты ж трижды кувалды, - выругался он. – Не думал, что когда-то увижу внучку самой Кирки. Славная женщина. Строгая, но справедливая. И ты права, не гоже перед нею в непотребстве являться. Еще превратит в кого… В целях воспитания.
До недавнего времени я не слышала ни о бабке, ни, тем более, о превращениях.
- А в кого она может? – спросила я, плохо скрывая интерес.
Гном хмыкнул, как делают те, кто доволен, что завладел вниманием.
- В Терамарском лесу всякое зверьё водится, - сказал он. – Да только не все они были зверями. Некоторые людями были. Да насолили крепко этой ведьме. Она в назидание превратила их в разных зверусов. Чтоб больше не творили бесчинств.
Я изумилась.
- А разве они не могут эти бесчинства творить в зверином виде? – спросила я.
- Ха! – выдохнул гном весело. – Пусть попробуют. Верген им быстро рога пообрубает. Он, знашь ли, деточка, хозяин сего леса. Бдит и надсмотрствует. И никто еще не выбился из его рук. В смысле лап. Хотя и пробовали.
- А сам он? – осторожно спросила я, и замерла, чувствуя, что ступаю на скользкую почву.
- Чего? – не понял гном.
- Сам он тоже превращённый?
Гном хлопнул себя по коленкам, голова запрокинулась, а сам он расхохотался гулким, зычным голосом, какой бывает у кузнецов или вояк.
- Смешная, ты, дева, - наконец, сказал гном, вытирая слезы. – Верген волк. Натуральный оборотень, даденый охранять Терамарский лес. Разве можно превратить в зверя того, кто и так зверь? Ну смешная, ну смешная…
Он снова разразился смехом, словно сказала нечто-такое несуразное, что только хохотать и остается.
Я терпеливо ждала, пока прекратится очередной приступ смеха. Когда он, всё же утих, гном поднялся и приблизился к горшку в печке. Ловким движением подцепил его ухватом и вытащил на стол.
Открыв крышку, быстро положил добрую порцию грибной каши в миску и подвинул мне.
Глава 17.2
- Жуй, дева, - скомандовал он и вручил внушительную ложку. – А то худая, как сушеная рыба. В чем только дух держится.
Я оглядела себя и сказал обиженно:
- Ничего я не худая. А самая что ни есть нормальная.
На самом деле, я радовалась, что гном куда разговорчивей, чем в первую встречу и искренне надеялась узнать побольше о ведьме и особенно о Вергене.
Гном положил себе порцию и опустился на все тот же низкий стул.
- Какая ж нормальная, если у тебя в поясе уже чем… везде? – спросил он быстро орудуя ложкой, словно горячая каша совсем не горячая.
- А разве не так должно быть? – удивленно спросила я.
Он покривился.
- У людёв все не как у гномов. Все через то место, на котором сидишь. Баба она какая должна быть?
- Какая?
- Мягкая!
- Это как?
- А так, - стал пояснять гном. – Грудья, задья это понятно. Оно всяко должно быть. Но главное, чтоб были бока. Пышные, мягкие, чтоб ухватил, и пальцы утопли. Ух… Вот это баба. А коли боков нет, за что хватать прикажешь, а?
Гном так внимательно и требовательно посмотрел на меня, что невольно ощутила неловкость за всех женщин, у которых нет этих самых боков, а он продолжил:
- Так что жуй, дева. Бушь нашего волка развлекать.
От такой прямоты щеки вспыхнули, а всё, что жевалось едва не полетело на стол. С трудом проглотив, я проговорила:
- Вы не могли бы избегать таких тем?
Хальвард гоготнул и, снова хлопнув себя по коленкам, проговорил:
- Чего это? Самые славные темы. Об чем еще говорить, ежели говорить не о славных битвах, оружии и бабах? Ты жуй, жуй, дева. Как тебя там Шаварлитта?
- Шарлотта, - поправила я.
- Ну не важно, - отозвался ном и поднялся, а я с изумлением заметила, что его миска опустела. – Добудем тебе одёжу. Твое платье дорожное не вернуть. Волк его, точно, изничтожил. Ну, чтоб тебе соблазна не было.
У меня чуть ложка из пальцев не выпала, я проговорила оторопело:
- Как изничтожил? Что же теперь делать?
- Не дрейфь, дева, - отозвался гном и подошел к стене, откуда торчит трубка с небольшим расширением на конце.
Приложившись губами к этой трубке, Хальвард зычно прокричал:
- Гунхильда! Гунхильда, слышь меня? Ау! Кому кричу? Гунхильда!
Хальвард прижался ухом к расширению на трубке. Некоторое время было тихо. Я тоже затаилась, не совсем понимая, чего ожидать. Потом в трубке закашляло, запыхтело, словно внутри пробудился енот и активно прочищает горло.
- Ну чего орёшь, как потерпевший? – раздался хриплый, но всё же женский голос в трубке. – Гунхильда в нижние шахты пошла. Праздник грибной браги сегодня.
Гном выругался, сплюнув под ноги.
- Я значится, тут в поте лица работаю, а она грибную брагу жрёт, - проговорил он воинственно. – А ты которая будешь?
- Ах ты булыжник недотёсанный, - буркнули в трубке. – Жену собственную не узнаёшь.
- Да вас четыре штуки и все хрипите, как старая пила, - бросил гном. - Сказывай, кто такая, дело есть.
Гномья жена резко произнесла какие-то слова, которые по интонации явно ругательства, но значения мне их остались непонятными. Потом проговорила уже по-человечески:
- Ишь, какой. Дело у него есть. Дома не был два месяца, а теперь дело у него. Бенрика я.
- Будете пилить, - отозвался Хальвард грозно, - еще два месяца не объявлюсь. Слушай меня. Надо платье добыть. Приличественное. Чтоб грудья, задья все было закрытое.
Он оглянулся и вопросительно посмотрел на меня, мол, так? Я быстро закивала, а гном вновь повернулся к трубе и прокричал:
- Только подол, подол надо длиньше делать. Локтя на два. Слышь меня? На два локтя длиньше.
Из трубки донеслось недовольное:
- Это кого ты там обшивать удумал? Новую женку заводить хочешь? Старых уже не хватает? Не буду я новую женку обшивать. Сама пущай себя обшивает. Ты мне клещи новые обещал, а до сих пор несешь. А Гунхильде, между прочим, Тальбор обещал утюг из цельной стали.
- Я этому Тальбору руки поотрываю, - огрызнулся Хальвард. – Так ему и передай. Неча в мое отсутсвие моих жен утюгами одаривать. А платье добудь.
- Не буду я новой женке платье давать, - упрямо отозвалась Бенрика.
- То не мне. В смысле совсем не мне, и вообще не женке, - раздраженно стал пояснять гном. – Волковой девице надо. Вергеной девице.
В трубе послышался выдох, что-то загремело, а гномка поспешно проговорила:
- Чего ты сразу не сказал? Коли для Вергена, так сию минуту.
- Тебя разве перебьешь? – спросил Хальвард сердито.
- Настоящий гном должон уметь перебить бабу, когда надо, - веско заявила жена гнома.
Тот покачал головой и махнул рукой.
- Поговори мне еще, - сказал он. – А то приду и перебью, так перебью, что еще просить будете, чтоб наверх ушел. И Тальбору передай, чтоб не совался. Шевелись, Бенрика.
- Уже побёгла.
Послышался шум, но он быстро стих. Я сидела, застыв, и пыталась переварить всё, что услышала. То, что у гнома несколько жён, я уже знала, но манера общения удивила. Особенно то, как отвечала ему жена – дерзко и развязно. Если бы такое случилось в моей деревне, такую женщину подвергли бы серьёзному наказанию.
- А у вас все так разговаривают? – осторожно спросила я, когда гном отшагнул от трубки, вытирая лоб.
- Как? – переспросил он.
- Смело, - еще осторожней пояснила я.
Хальвард крякнул и поковырял мизинцем в зубе. Вытащив оттуда лист петрушки, проговорил:
- А как ещё? У нас равногномие. Ясно?
- Но у вас же четыре жены! – воскликнула я, не в силах сдерживать изумление.
Гном кивнул и, зачерпнув из бочки воды в ковш, сделал несколько шумных глотком. Затем швырнул ковш обратно и вытер губы о плечо.
- Четыре-то четыре, - сообщил он не без гордости. – Но если кого-то из них не устроит чего, могёт уйти. Вон, слыхала, Тальбор башмаки навострил, слизняк пещерный. Утюги дарит, вша каменная. Я ему покажу утюги… Ничо, я моим бабам такого сверху натащу, никакие Тальборы не сравняются. У меня вон!