А им на будущее будет урок! Нечего было отправлять её в глухомань к этим занудам Шеналлам!
При мысли о том, что родители будут с ума сходить, когда узнают об её исчезновении, Мишель испытала какое-то мстительное удовлетворение. И даже немного успокоилась.
Правда, ненадолго. Коляска тронулась, и, словно аккомпанируя унылому скрипу колёс, с губ девушки сорвался стон отчаяния.
— Вот, возьмите, выпейте. — Устроившийся напротив незнакомец протянул ей тыквенную бутыль, которую Мишель, сама того не желая, приняла дрожащими руками.
Больше всего на свете ей хотелось сорвать с запястья треклятый шнурок и скормить напичканную магией землю усмехающемуся разбойнику, чтобы больше не слышать его низкого, надтреснутого голоса. Лучше уж послушать, как он будет задыхаться, отплёвываясь от своего «подарка».
— Что это? — с трудом вымолвила девушка. Несмотря на холодный, пронизывающий ветер, поднявшийся после обеда, по вискам струился пот.
— Бурбон и кое-что ещё. Поможет расслабиться и уснуть. Силы вам ещё понадобятся, мисс. Что-то мне подсказывает, что ночка вам предстоит длинная, — по лицу бандита расползлась похабная улыбка.
От которой Мишель поёжилась, как и от его слов. Оставалось надеяться, что не пророческих.
Девушка боролась с самой собой, до боли в пальцах сжимая пузатый сосуд, не желая прикладывать узкое горлышко к искусанным в кровь губам.
Но после предупреждения:
— Не заставляйте меня самому вливать вам это в рот, — вынуждена была отпить немного.
Ядовитая горечь обожгла горло, словно по нему полоснула когтями разъярённая кошка. Мишель судорожно вздохнула, неловко смахнула прилипшую к виску тёмную прядь, выбившуюся из некогда идеальной причёски, теперь растрепавшейся под порывами ветра. Постаралась сфокусировать взгляд на похитителе, дабы направить на того флюиды ненависти и никак не нашедшего выход гнева.
Но лицо незнакомца вдруг подёрнулось пеленой. Та расползалась, быстро заволакивая широкую, изрезанную колеями дорогу, обрамлённую одно- и двухэтажными домами, чьи очертания постепенно таяли в этом бледно-розовом тумане.
* * *
Затхлое, пропахшее сыростью помещение, служившее прежним владельцам особняка погребом, а теперь являвшееся святилищем, в котором Королева поклонялась лоа, заволакивал чад множества свечей. Рассыпаясь по воздуху жёлтыми хлопьями, пламя выхватывало из тьмы каменный пол, испещрённый символами веве, приглашающими духов в мир живых.
Сегодня Мари Лафо взывала к лоа, чьё имя нельзя было произносить. Но только этот дух, Повелитель смерти, мог даровать ей жизнь.
Продлить её существование среди смертных.
Годы жизни одной взамен на молодость другой. Не вечную, но всё же… Юных дурочек, готовых на любое безрассудство ради любви, на её век хватит. Беланже не первая и не последняя, жизнью которой она, Королева, будет питаться.
Главное, чтобы лоа её услышал. Чтобы ответил ей.
— Взываю к тебе. Взываю к тебе…
Взгляд колдуньи был обращён на белевший на камне символ — гроб, перечёркнутый крестом. Возле веве лежал тёмный локон, срезанный у девчонки накануне ночью, лоскут, перепачканный в крови.
Порез, о котором дурочка даже не вспомнит. Не вспомнит и о том, что с ней произошло и чем она расплатилась.
Будет расплачиваться. Своей юностью, свежестью, красотой.
Королева зажмурилась и принялась раскачиваться в такт пронзительной, завораживающей мелодии, вырывающейся из глубин её естества. А когда спустя долгие часы транса глаза жрицы открылись, она улыбнулась, увидев, что локон и лоскут обратились в пепел.
Барон Суббота снова оказался к ней благосклонен.
ГЛАВА 6
Заходящее солнце струилось по шёлковым занавескам, ласкало нежную кожу девушки, фарфорово-матовую, по-аристократически белую, делающую её похожей на хрупкую статуэтку. В своём безмятежном сне Мишель действительно напоминала дорогую нарядную куклу. Будь она на самом деле игрушкой, за подобное совершенство некоторые коллекционеры с радостью отдали бы богу душу. Или, скорее, дьяволу. Потому как мысли, что вызывала красавица, были далеки от возвышенных и непорочных.
Сейчас Гален ощущал себя таким коллекционером, безумным в своей страсти.
Перед ним лежала девушка, обладание которой, казалось, стало единственной его потребностью. И она была полностью в его власти.
Взгляд Донегана скользнул по осиной талии, тонкой изящной кисти, покоящейся на бедре, притягательная округлость которого будоражила воображение, разжигала кровь в венах.
Пышные юбки сбились во сне, и теперь наследник Блэкстоуна мог любоваться не только миниатюрными ступнями, но и красотой голеней, чуть затемнённых паутинкой чулок. Не способный бороться с искушением, Гален уже почти дотронулся до кружева панталон, видневшегося из-под пламенного цвета юбки, но вовремя отдёрнул руку и скрылся в полумраке спальни. Одно невинное прикосновение могло подтолкнуть его к более решительным и не таким невинным действиям.
Казалось, стоит только ощутить тепло её кожи, и он уже не сможет с собой бороться. Не сумеет себя сдержать.
А ведь он не планировал её пугать. И уж точно не собирался брать силой. Хоть звериной сущности, что сейчас крепко спала, которую пьянили чужие боль и страдания, наверняка бы понравилось такое развитие событий.
К счастью для пленницы, в обычные дни наследником Блэкстоуна руководил разум, а не звериные инстинкты. Правда, рядом с Мишель здравый смысл оказывался под осадой живущего в Донегане хищника.
Веки девушки дрогнули. Чувственных, приоткрытых, как будто для поцелуя, губ едва коснулась улыбка. От которой спустя мгновение не осталось и следа. Беланже вздрогнула — наверное, вспомнила, что с ней случилось, — и подскочила с криком:
— Где я?! — Принялась в страхе озираться, а заметив в дальнем углу скрытую вуалью полумрака фигуру, ещё сильнее вжалась в спинку кровати. — Кто… кто вы? Меня будут искать! Ещё пожалеете об этой своей непростительной ошибке! Которая, не сомневайтесь, будет стоит вам жизни!
Молодой человек беззвучно усмехнулся. Даже трясясь от ужаса, девчонка пыталась храбриться и, пусть и безуспешно, но рассыпалась угрозами. Нахохлившийся воробышек.
С подрезанными крыльями. Пусть она об этом пока и не знает.
— Ты не должна была уезжать. Мне пришлось вмешаться. — Донеган выступил из своего укрытия, и Мишель ахнула.
— Гален?! Но что всё это значит? — прошептала в растерянности и вспыхнула. — Это по твоему приказу меня похитили?! — А потом завершила чуть слышно: — Сумасшедший… Меня же будут искать.
В карих глазах, в которых отражались отблески заходящего солнца, смешались самые разные эмоции. Схлынул страх, чей горьковатый запах дразнил, пробуждая в нём хищника. Теперь от этого гнетущего чувства осталась лишь едва уловимая нотка горечи, вплетавшаяся в сладостный аромат восторга и слепой девичьей влюблённости. Не менее сладостным был запах нежной кожи, сводивший его с ума всё то время, что Гален находился у постели пленницы.
Поддавшись порыву, молодой человек опустился на кровать, прижался губами к чуть дрогнувшей руке девушки, мечтая проложить дорожку из поцелуев от узкого запястья, овитого импровизированным браслетом, к плечу. А потом, сжав девчонку в объятиях, ласкать губами её лебединую шейку и всё, что скрывалось под дурацким платьем.
«Слишком скромное, — недовольно отметил про себя Донеган. — Надеюсь, остальные её тряпки окажутся поинтересней. Если нет, придётся заказать новые. Или позаимствовать парочку у Аэлин».
Пришлось сдержать порыв и выпустить руку девушки из своей.
— Родители не в курсе твоего исчезновения. И мне бы очень хотелось, чтобы ты осталась гостьей в моём доме.
— Но…
— Мне уже давно известно о твоих чувствах, Мишель. А теперь тебе известно о моих. Зачем же ходить вокруг да около и делать вид, что мы друг для друга просто будущие родственники?
Некоторое время Мишель молчала. Смотрела на него настороженно и вместе с тем с надеждой и затаённой радостью. Кусала в задумчивости губы, отчего те ещё больше порозовели, соблазнительно припухли. Вид невинной, немного смущённой, немного растерянной красавицы, отныне полностью зависящей от него, дурманил, лишал выдержки, которая сейчас была Галену так необходима.
Лучше, если он убедит её остаться. Добровольно. Это избавит от многих проблем. Такую наивную глупышку будет легко совратить. Опомниться не успеет, как сама начнёт искать его ласк и жаждать его внимания.
Пока Донеган строил планы на недалёкое будущее, Мишель размышляла:
— Дядя с тётей предупреждены о моём приезде. Они будут меня ждать.
— Телеграмма так и не была отправлена.
— Но как же? — огорошенная словами своего тюремщика, каковым его пока не считала, вскинулась Беланже. — Флоранс ещё раньше меня уехала в город, чтобы её отправить.
— И она уверена, что выполнила родительское поручение, — тонких губ Донегана коснулась самодовольная улыбка. Мишель нахмурилась, неудовлетворённая таким ответом, пришлось объяснять: — Земля, на которой построен Блэкстоун, наделила нас некоторыми талантами. Благодаря ей я немного владею даром внушения. Мне повезло перехватить Флоранс в Нью-Фэйтоне возле телеграфного агентства. В которое моя невеста так и не вошла.
Гален уже давно догадывался о чувствах Мишель. И, если бы ему предоставили выбор — на ком из сестёр Беланже жениться — несомненно, осчастливил бы среднюю. Взбалмошную, капризную, но вместе с тем весёлую, жизнерадостную. Притягательную. Всё в ней находило отклик в молодом наследнике.
— Невеста? — Опрометчиво обронённая фраза, и вот девчонка снова превратилась в дикого волчонка. Испуганного, настороженного, готово цапнуть любого, кто посмеет к ней прикоснуться.
Пришлось соскребать остатки терпения и пичкать её очередной ложью:
— Я разорву помолвку. Разорву, только дай мне время. Не хочу делать Флоранс больно. Постараюсь подготовить её к этому известию.
— Хоть готовь, хоть не готовь — ей в любом случае будет больно, — не сдавалась упрямица. Подавшись вперёд, к мрачнеющему на глазах Галену, взволнованно прошептала: — А давай сейчас же поедем в Лафлёр и всё расскажем! Родители поймут. И Флоранс тоже. Не сразу, со временем, но она простит нас.
От досады молодой человек поморщился. На холёном лице, с которого обычно не сходило выражение благодушия, обозначились желваки, сделав острые скулы Донегана ещё более выделяющимися. Гален привык к беспрекословному послушанию. Слуги, рабы — все ему подчинялись. И теперь Мишель стала одной из них — его собственностью.
Собственностью, которая никак не желала облегчать ему жизнь и становиться покорной.
— Боюсь, сразу не получится. Сначала мне нужно переговорить с отцом. — Предвосхищая уже готовый сорваться с губ девушки вопрос, Донеган произнёс: — Он уехал. И до его возвращения я слова твоей сестре не скажу. — Теперь голос молодого мужчины звучал жёстко, слышались в нём властные нотки, которые всегда завораживали слабый пол. Мишель, увы, не заворожилась. Но хотя бы больше не пыталась возражать и перебивать. Выдержав паузу, Гален обронил с наигранно-равнодушным видом: — Только скажи, и я посажу тебя на ближайший поезд и отправлю к родственникам. Если тебе приятнее их общество, что ж, силой удерживать не стану.
Не хотелось бы в итоге нарушать слово джентльмена, коим Гален себя считал. Но, зная Мишель, успев неплохо изучить её характер, молодой человек был уверен, что ничего нарушать не придётся.
Больше всего на свете средняя Беланже не любила, когда её к чему-нибудь принуждали. Как, например, отправиться погостить к нелюбимой родне. Избалованная бунтарка — вот кем она являлась. И поступала всегда с точностью до наоборот. Назло близким, назло знакомым. Назло целому миру, которому своими поступками, казалось, бросала вызов.
Гален же давал ей выбор. Вернее, его иллюзию. Но об этом мисс Наивность пока что даже не догадывалась.
— Хорошо, — со вздохом согласилась Мишель. После чего предупредила с таким видом, будто сама всё решила: — Но только до возвращения мистера Донегана.
— Мои сестра и кузина почти не покидают Блэкстоун и будут рады твоему обществу, — ликуя в мыслях, улыбнулся Гален.
Присутствие других женщин в доме должно было окончательно успокоить девушку.
Мишель неуверенно кивнула. Наверное, лишь обещание разорвать помолвку да нежелание отправляться в унылый Доргрин перевесили чашу весов.
На беду девушки, Гален по-прежнему планировал сыграть свадьбу со старшей Беланже. Они так долго искали способ избавиться от заразы, долгие десятилетия разлагающей их семью. Сиюминутная прихоть — не повод отступать от задуманного. Молодой человек был уверен, что стоит лишь утолить желание, и он перегорит. Как перегорал всегда.
Мишель не станет исключением и уж точно не помешает их планам.
Гален намеревался вернуть девчонку родителям, как только вдоволь ею натешится. Найдёт какого-нибудь сильного колдуна (благо в окрестностях Нью-Фэйтона таких водилось немало), который сотрёт воспоминания Мишель о безумных, полных страсти ночах, что ждали их впереди, и о том, в чьём плену она побывала.
Ну а если что-то пойдёт не так… Его семья хранила немало тайн, и многие из них были похоронены на болотах Анделианы. Похоронены навечно. Одним «секретом» больше, одним меньше — уже без разницы.
— Этот твой похититель, — спешно разматывая шнурок, оплетавший запястье, нервно проронила Мишель, — мерзкий усатый тип! До смерти напугал меня!
— Я поговорю с Бартелом. Он у нас заядлый шутник, мог ляпнуть лишнего, — примирительно сказал Гален и поспешил добавить: — Уверяю, Мими, здесь ты в полной безопасности. Отныне ты наша почётная гостья.
Вернув мешочек с землёй его владельцу, Мишель заметно расслабилась. Присутствие чужой, незнакомой силы действовало на неё угнетающе. Однако девушка постаралась не заострять на этом внимания. В конце концов, она своего добилась. Пусть даже ради достижения желаемого ей пришлось пережить немало неприятных моментов. Главное, теперь она рядом с любимым и очень скоро чуждая ей Сила станет частью её жизни.
Когда Блэкстоун станет ей домом, а она его законной хозяйкой.
— Покажешь поместье?
— Как насчёт экскурсии после ужина? — хитро сощурился Гален и улыбнулся, мысленно поздравляя себя с победой.
Пусть не с самой лёгкой, но зато сокрушительной.
ГЛАВА 7
Донеган ушёл, напоследок сказав, что пришлёт служанок помочь Мишель переодеться к ужину. Когда за наследником Блэкстоуна закрылась дверь, девушка счастливо зажмурилась. Переполнявшие её эмоции искали выход, и Мишель завальсировала по комнате, аккомпанируя себе незатейливым мотивчиком, который часто напевала Серафи.
Гален всё-таки в неё влюбился! Нет, конечно же, он и раньше испытывал к ней большое и светлое чувство. Просто тщательно скрывал свою любовь ото всех. Даже от самого себя. Магия нью-фэйтонской колдуньи лишь открыла ему глаза. И теперь Гален, которому было не занимать ни решительности, ни отваги, поставит своего отца перед фактом: он не женится ни на ком, кроме Мишель.
— Ах, скорей бы только мистер Сагерт вернулся! — охваченная нетерпением, воскликнула девушка.
Накружившись вволю, теперь она не спеша прохаживалась по гостевой комнате, знакомясь с её незатейливой обстановкой, и по привычке накручивала на палец локон. Мишель всегда так делала, когда о чём-то крепко задумывалась или же предавалась своим мечтам. Девушка не сомневалась, инициатором нелепой помолвки был не кто иной, как мистер Донеган. Самому Галену и в голову бы не пришла подобная глупость — делать предложение её сварливой дурнушке-сестре.
Скинув сафьяновые туфельки, перехваченные крест-накрест лентами, Мишель приникла к окну и замерла, чувствуя, как из глубин её мятежной души поднимается благоговейный трепет. Она впервые была в Блэкстоуне. Впервые дышала его воздухом, напоенным приносимыми с болот запахами, такими непривычными и дурманящими: вязкой сыростью, горечью мха с лёгкой, едва уловимой примесью гнили. Это вековое поместье несомненно окутывал флёр некой тайны, — нашёптывало Мишель её богатое воображение.
Всего каких-то пару веков назад самый юг Анделианы представлял собой непроходимые чащи, в которых лугару поклонялись многочисленным божествам. У каждого племени был свой покровитель. Кто-то превозносил Великого Бога, а кто-то восхвалял Высшего Духа Моа. Иные прославляли Эстсанатлеи — богиню перемен, имеющую немало иных имён и немало обличий. А некоторые не гнушались молиться Чёрному Ворону — злому духу и совершать в его честь человеческие жертвоприношения.