«Запомни сталь, запомни снег,
укрытый тонким льдом,
пустые устья тёмных рек
и мой далёкий дом…»
Он будто звал меня куда-то, манил, иногда даже воодушевлял. Его побуждения звучали так чётко и так стройно, но я никогда не мог до конца осознать, что он стремится сказать мне. Иногда он просил о чём-то, давал подсказки или даже проводил некоторую связь с моей жизнью, но, как правило, это были пространные образные слова, смешивающиеся со странными призрачными картинами, которые я будто бы уже видел когда-то, но никак не мог вспомнить, где.
«Скользи вослед, лети на свет,
в страну, где нет теней.
Ты сотни лет искал ответ,
висящий на стене…»
Иногда я ловил себя на мысли, что мне не хочется просыпаться. Из-за этого я проводил в постели гораздо больше времени, чем должен, а затем лихорадочно вскакивал, вспомнив о том, что если я не встану, то мы точно в скором времени пропадём. Я шёл на работу, но по целому дню не мог выбросить из головы услышанного. Что же это за далёкая страна, в которую меня так упорно зовёт это неуловимое существо? И какой ответ я искал, если я даже не могу сформулировать вопрос?
Дни сменялись один другим, и зима не заставила себя ждать. Это было безумное время. Из-за ещё нескольких пожаров и неурожая к нам в деревню быстро пришёл голод. Теперь он охватил почти всех. Но беда, как говорится, не приходит одна. Люди начали заболевать неведомой доселе лихорадкой: они просто постепенно теряли силы, опускаясь в свои постели в необъяснимом бреду. Тихо, без лишних слов, без чахоточного кашля, без криков боли. Просто увядали, как осенние цветы.
Отец также не спешил идти на поправку, и мать, казалось, уже потеряла на это надежду. Я пытался поддерживать её, однако и сам в глубине души до конца не верил, что ему станет лучше. Он будто бы утратил волю к жизни, и лишь изредка твердил, что всё должно было быть не так. Я даже в какой-то мере начал испытывать чувство вины. Хоть я и спас ему жизнь, он будто бы считал это невероятной ошибкой, которую я ни в коем случае не должен был совершать. Он говорил что-то о судьбе, но чаще всего в его словах даже не было связи, и от этого кровь стыла в жилах. Порой я и сам начинал винить себя во всех наших бедах, но быстро понимал, что это совершенная бессмыслица, и гнал от себя эти мысли.
В ту ночь я спал очень беспокойно. Постель смялась в один бесформенный ком, а моё тело покрыла влажная испарина. Я бежал вперёд по заснеженной дороге и из-за снега почти не видел ничего перед собой, лишь только слабо брезжащий свет впереди. Издалека доносилась плавная и едва различимая песня. Не знаю, что из этого больше придавало мне сил, но я упорно переставлял ноги, сопротивляясь хлеставшему по лицу ледяному ветру. Неожиданно дорога разделилась на две тропы. Я ненадолго замешкался, но быстро разобрал, что к свету ведёт правая, и двинулся по ней. Однако довольно скоро меня ждала ещё одна развилка. Я повторил свой манёвр, но дорога стала разветвляться всё чаще, а ветер только усиливался, уже почти сбивая меня с ног. Я отчаянно двигался вперёд, но силы начинали покидать меня.
— Но будет явь! — прогремело над моей головой. Голос оказался до ужаса знакомым.
— Куда мне идти? — прокричал я, — что я делаю не так?
Но голос невозмутимо продолжал:
— …мир станет слит
в единых томных снах,
когда в пыли безмолвных плит
закончится война.
— О чём ты говоришь? Чего ты от меня хочешь? — я срывал голос, стараясь не сбавлять шаг. Вокруг стало только темнее, и в конечном счёте я просто повалился в снег, которого стало неожиданно много у меня под ногами. Это было так странно и непривычно — в наших краях снег обычно истоптан, да и довольно быстро смешивается с грязью, здесь же вокруг лежали пышные белые сугробы, радушно принявшие меня в свои объятия. В один миг я обнаружил, что сугроб, в который я приземлился, исчез, и превратился… в волны? Небо мгновенно стало чистым и сменило цвет с чёрного на голубовато-серый. Я поднял голову и обнаружил, что меня качают спокойные лазурные волны, на которых я удивительным образом покоюсь. Вдалеке маячил берег, но из-за туманной влажной дымки его было практически невозможно различить.
— Куда мне идти? — сам того не ожидая, прокричал я. Этот вопрос прозвучал так громко и чётко, что я вздрогнул, а затем растворился в окружающей шелестящей волнами пустоте.
— К утру туманный фимиам
развеет душный сонм,
ведя к истокам и столпам,
на мой остывший трон…
Голос звучал всё громче, заполняя всё вокруг, и вскоре исчезло и море, и небо, и горизонт, становясь гулкой темнотой, вбирающей в себя весь возможный свет и звук. Не существовало больше ничего, только я и этот голос — заполняющий, поглощающий, пробирающий до костей. Достигнув своего пика, голос начал постепенно утихать, и мне начало казаться, что я теряю контроль над своим телом. Оно наполнилось тяжёлой металлической усталостью, заставляя меня, будто зачарованного произнесёнными словами, медленно закрывать глаза, теряя из вида, как бы иронично это ни звучало, темноту.
— Оставь незапертым замок
в последний-первый раз.
Ты возвращаешься домой…
«Не размыкая глаз», — чётко произнёс я, выпрямившись в своей постели. Я сидел на кровати в своей комнате, за окном светило холодное зимнее солнце. Мне потребовалось несколько минут, чтобы прийти в себя. Я попытался вспомнить хотя бы одно слово из услышанного во сне, но в голове образовался некоторый вакуум, и память напрочь отказывалась что-либо воспроизводить.
— Тори, поднимайся, — послышался со стороны двери негромкий и такой ослабленный голос матери, — нам досталось немного хлеба. Нужно поесть, — заботливо произнесла она.
Я опустил ноги на холодный пол и встал, почувствовав вес своего тела. Это казалось таким непривычным, и я словно ощущал себя неестественно… осязаемым? Весь мир отчего-то выглядел картонным, и я внимательно окинул взглядом комнату перед тем, как её покинуть.
Будто бы зная, что это последний раз, когда я проснусь…
Глава 2. Неспящий
— На этом совет объявляю закрытым, — принц широко улыбнулся и поднялся со своего места. Советник приблизился к нему с воодушевлённым видом.
— Ваше высочество, каковы ваши дальнейшие планы?
— Аббе, я разве не ясно выразился? — надменно вскинул бровь принц.
— Я имел в виду завтрак, тейна Мортис, — натянуто улыбнулся Аббе.
Стол, укрытый багровым полотном, был вклинь уставлен различного рода яствами. Принц Рекс Мортис не был лишён высокомерия, однако его поведение отражало наиболее радушную сторону его личности. Поэтому есть он предпочитал исключительно в компании своего личного совета, поддерживающего атмосферу дружеской беседы за очередным приёмом пищи.
— Как дела у отца? — совершенно спокойным и даже равнодушным голосом первым прервал тишину принц. Придворный врач поёжился и неестественно распрямил спину.
— Никаких изменений, Ваше Высочество. Хотите проведать его?
— Не время, Ятрик, — степенно улыбнулся принц.
— О, вы правы, ему нужен покой, — снова смутился лекарь.
Над столом опять нависла тишина, прерываемая лишь звоном бокалов и столовых приборов. Однако советник Аббе завёл непринуждённую светскую беседу, и совсем скоро обстановка оживилась. Аббе вообще умел воодушевить своих собеседников — его высокий стан насквозь пронизывали живость и жизнелюбие. А благодаря прилагающимся уму и находчивости, несмотря на свои молодые годы, он смог ещё и добиться титула советника принца, а также «звания» его ближайшего друга и соратника. Солнечные лучи мягко стелились по ковру, пробиваясь сквозь высокое окно в золотистой раме. Обеденный зал излучал благородство, как и все его обитатели. Запах мяса и овощей маняще витал в воздухе, заставляя желудок невольно сжиматься. Вокруг будто бы разливалось небывалое спокойствие и уют. Неожиданно тяжёлые дубовые двери распахнулись, и в залу влетел Эрин — невысокого роста старик, выполнявший некоторую суррогатную роль при дворе. В молодые годы он славился небывалым талантом к медицине и алхимии, сейчас же в королевском замке было довольно спокойно, поэтому он больше главенствовал над библиотекой и занимался летописями. Однако в тот момент почтенный старец выглядел измотанным и запыхавшимся: глубокая одышка не давала ему сказать ни слова, а остатки седых волос, борода и светлая мантия были всклокочены и измяты.
— Ваше высочество! — выдавил из себя старик, почти бегом направившись к столу. Он размахивал рукой и тяжело заваливался то в одну, то в другую сторону. Гвардеец, приставленный для охраны Совета, сделал шаг вперёд и заметно напрягся.
— Отставить, — принц сосредоточенно нахмурил брови, сделав жест в сторону гвардейца, даже не глядя на него.
— Ваше Высочество, — повторил старик, едва не задыхаясь.
— Я слушаю, — принц развернулся на своём стуле, обратившись лицом к подошедшему старику, — передохните, тейна Эрин.
— Мы… мы… нашли его, — восторженно пролепетал Эрин, — он здесь, здесь!
— Ради всего святого, Эрин, кто — он?
— Неспящий, Ваше высочество, — послышался со стороны двери куда более спокойный голос гвардейца, сопровождавшего старца.
— Быть того не может… — прошептал кто-то с противоположного конца стола.
Уверенные шаги разделившейся королевской свиты пересекали длинные коридоры, и в непривычной для них торопливости ощущалось волнение и трепет. Наконец, они достигли больничных палат, залитых разноцветными тёплыми бликами, пробивающимися сквозь витражи под крышей. Принц, возглавлявший шествие, почти переходя на бег, но всё же стараясь сохранять статность, бросился к кровати у северной стены, но тут же отпрянул.
— Двенадцать вас разбери, ну и вонь! — поморщился юноша и суетливо закрыл нос шёлковым платком с искусно вышитым королевским гербом.
— Мои извинения, тейна Мортис, — запричитал вконец запыхавшийся тейна Эрин, — нам повезло, что мы его обнаружили.
— Приветствую, — мягкая лучезарная улыбка принца уже стала его отличительным знаком, правда, на сморщившемся от дурного запаха лице она выглядела весьма комично — добро пожаловать, странник. Могу я узнать ваше имя?
Лежащий в постели юноша с трудом разлепил глаза и растерянно огляделся по сторонам. Его голова была обмотана бинтами, и всё тело было покрыто уже затягивающимися, но всё же заметными порезами.
— Я… Тори…, — растерянным голосом протянул гость, — из Флюмена… — выдавил он из себя, закашлявшись, словно от удушья.
За спиной принца послышался озадаченный шёпот, из которого Тори расслышал только несколько раз повторившееся слово «Флюмен».
— Спокойно, — любезно проговорил принц, обернувшись на своих придворных — давайте придём в себя, окажем гостю достойный приём, а потом присядем и всё разрешим. Как вы на это смотрите?
Тори помогли подняться с кровати и проводили в душевые. Признаться, он никогда не видел подобных помещений, так как в его деревушке все в лучшем случае обливались водой из бочек. Сейчас же его окружала небывалая картина: просторная комната с высокими потолками была отделана фактурным камнем кремового цвета, а к потолку уходили внушительных размеров окна, похожие на те, что были в палате. Комнату разделяли несколько перегородок в человеческий рост, а между ними возвышались странные сооружения из металла. Тори подошёл и робко провёл рукой по одному из них, но ничего не произошло. Вдруг его взгляд встретился с небольшим рычажком, на который природное любопытство Тори просто не позволило не нажать. Юношу тут же окатило водой, отчего тот сразу отскочил назад, едва не потеряв равновесие. Придя в себя, он робко снял с себя одежду и снова направился к удивительному механизму. В этот раз он стойко перенёс коварный водяной удар и даже почувствовал наслаждение от тёплой воды на утомлённой коже. Неожиданно Виатор ощутил резь в районе груди и, опустив глаза, разглядел несколько крупных ран в районе рёбер. Более того, один бок до сих пор болезненно ныл и не давал глубоко вдохнуть. Тори облокотился на каменную стену и, зажмурившись, попытался вспомнить произошедшее за последние часы. Немного оправившись от шока, он стал задумываться о том, как оказался в таком роскошном здании, кто эти люди вокруг, и почему он выглядит так, словно его потрепал медведь. Но в голове всплывали лишь обрывочные картины: стремительные потоки воды, камни, отчаянные попытки дышать, ползти, карабкаться, и бесконечное количество боли…
Простояв несколько минут, Тори вышел из-за ограждения и с удивлением обнаружил на месте своей одежды чистую белую рубаху и просторные шаровары. В новой одежде оказалось небывало комфортно, и Тори даже будто почувствовал себя отдохнувшим.
***
Виатор неловко отодвинул кресло напротив того, в котором сидел принц, и напряжённо в него опустился. Кресло оказалось мягким и приятным, но Тори всё равно ощущал себя не в своей тарелке, ёрзая на одном месте и не зная, куда деть руки.
— А вы… кем же будете? — неловко спросил он, собравшись с силами.
— О, какой я невежливый, — принц обернулся в сторону своей свиты и обменялся с ними сдавленными смешками, — принц Рекс Мортис, — на его лице снова расплылась улыбка, — из Остэра.
Виатор мгновенно приосанился, услышав слово «принц». Сейчас в его голове блуждал шальной ветер — имя показалось ему совершенно не знакомым, а это было довольно-таки странно для правителя. Последним представителем королевской семьи, занявшим трон, на его памяти был король Ранга Тир, находившийся в расцвете лет и добром здравии.
— Остэр? — озадаченно переспросил Виатор, — не припомню, чтобы я слышал об Остэре. Это где-то на востоке?
Принц встретил вопрос лёгким смущённым вздохом. Он потирал пальцы друг о друга, расслабленно завалившись на одну сторону кресла, и весь этот разговор на вид для него был совершенно непринуждённой и праздной беседой.
— Отнюдь. Остэр — южнейший город Сомниума. И он только что встретил вас своими радушными объятиями, — Мортис широко раскинул руки, и Виатор смог наконец-то разглядеть вид из окна, простиравшийся прямо за спиной принца. С его места были видны своды высокого статного замка, отделанного светлым камнем тёплого цвета, а за ним можно было различить очертания просторного города, изобилующего красными крышами и каменными постройками. У Тори начало медленно темнеть в глазах — то ли от общей физической слабости после не совсем удачного пробуждения, то ли от обилия информации, которую он никак не мог осознать. Остэр? Сомниум? Принц? Он будто бы оказался в другом мире, но никак не мог найти этому объяснений. Очевидно, принц заметил озадаченность на лице гостя, и плавным жестом подозвал к себе уже пришедшего в себя тейна Эрина.
— Эрин, будь добр, помоги нашему другу разобраться. Вы можете находиться здесь столько, сколько потребуется. Я думаю, вы также не обидитесь, если за вами приглядит Аббе. Я доверяю ему как самому себе, а потому смогу быть уверен, что вы ничего не упустили, — принц поднялся с кресла и ровным шагом направился к двери, — а после я буду ждать вас для повторной беседы. Надеюсь, вы найдёте общий язык, — он сощурился в приветливой улыбке и покинул комнату, пригласив с собой всех присутствующих и оставив Виатора наедине с тейна Эрином и советником Аббе.
***
Трое спускались по длинной лестнице вот уже несколько минут и вскоре очутились в длинном подземелье, укрытом за тяжёлыми скрипучими воротами. Старик неловко и медленно пытался объяснить Виатору какие-то невероятно сложные вещи, и в свете факелов казался настоящим безумцем.
— Подождите, как это вообще возможно? — непонимающе взвыл Тори.
— Очень просто, — наставнически поднял палец старик, — мы понимаем, что для вашего сознания трудно принять идею существования других миров, однако наши верования уже много лет базируются на этой теории, а ты — живое тому подтверждение.
— То есть я просто переместился в другие земли?
— Не совсем так… Это тяжело объяснить. Понимаешь, ты никуда не делся, оставшись в своей реальности. У нас есть основания полагать, что твоё тело до сих пор там, где ты оставил его в последний раз, просто оно… спит.
— Но я же здесь, живой и настоящий! — Тори показательно ущипнул себя за предплечье, не вовремя вспомнив о массивном синяке на нём.
— Именно. В этом весь парадокс. Обитатели вашего мира не могут перемещаться между двумя мирами, как и обитатели нашего. Но существует древнее пророчество о Неспящем, хаэре, как его называют у нас, который сможет преодолеть барьер и…