Записи эти — как, впрочем, и все остальные, — нанесенные на большие листы, сделанные из какого-то тонкого, но необычно прочного материала, переплетались затем в книги, которые открывались сверху, как блокнот, и хранились каждая в отдельном футляре, сделанном из странного, поразительно легкого, нержавеющего сероватого металла, и украшенном математическими символами и традиционными для Великой Расы извилистыми иероглифами.
Футляры располагались рядами в прямоугольных камерах, напоминавших закрывающиеся полки, которые были изготовлены из такого же загадочного металла и снабжены ручками с довольно замысловатыми запорами. Моей собственной истории было отведено место на полке, предназначенной для низших типов, или позвоночных, где помимо человеческих культур содержались данные о рептилиях и млекопитающих, непосредственно предшествовавших завоеванию человеком земного пространства.
Однако ни один сон не давал мне полного представления о повседневной жизни аборигенов Великой Расы, и я видел лишь ее расплывчатые и разрозненные фрагменты, причем выстроенные отнюдь не в порядке последовательности. Так, я располагал самой неопределенной информацией о собственной жизни в этом мире, где у меня, вроде бы, была отдельная каменная комната. Со временем все ограничения первого этапа пребывания, похоже, были сняты, поскольку в своих видениях я совершал продолжительные поездки по дорогам, проходившим сквозь густые заросли, останавливался в незнакомых мне городах, и занимался исследованием загадочных и темных развалин домов без окон, которые по непонятной для меня причине сами члены Великой Расы опасливо обходили стороной.
Были в моей практике и морские путешествия, совершавшиеся на громадных многопалубных судах, передвигавшихся с поразительной быстротой, и полеты над неосвоенными районами планеты в закрытых, похожих на ракету аппаратах на электротяге.
За обширным и теплым океаном также находились города Великой Расы, а на одном отдаленном континенте я видел довольно грубые постройки, населенные похожими на гигантских жуков крылатыми существами с черными мордами, которым суждено было утвердить свое господствующее положение после того, как Великая Раса телепортирует свой разум в другие миры. Огромные пространства занимала ровная, но весьма буйная растительность; изредка встречались невысокие холмы, обычно имевшие на себе следы былой вулканической активности.
Описание увиденных мною животных могло бы занять целые тома. Все они были дикие, поскольку механизированная культура Великой Расы давно перестала испытывать потребность в домашних животных, а пища была исключительно растительного или синтетического происхождения. В курящихся удушливыми испарениями топях барахтались грузные, неуклюжие рептилии, которые встречались также в морях и озерах. Во многих из них я смутно угадывал очертания доисторических динозавров, птеродактилей, ихтиозавров, лабиринтодонтов и плезиозавров, знакомых мне по трудам палеонтологов. При этом я совершенно не обнаружил присутствия там птиц или млекопитающих.
Леса и болота кишели змеями, ящерицами и крокодилами, а выше, среди зарослей буйной растительности царствовали бесчисленные массы насекомых. В удаленных от берега океанских водах неведомые мне таинственные чудовища изредка исторгали в дымное небо горы пены. Однажды я даже погрузился на некоем подобии подводной лодки в толщу океана, где наблюдал зловещих существ самой что ни на есть омерзительной наружности; там же я видел развалины невероятных затопленных городов и мог любоваться богатствами морской жизни во всех ее проявлениях.
По части физиологии, нравов и подробностей истории Великой Расы мои видения сохранили мало информации, а то, что все же удалось зафиксировать, было в основном почерпнуто из легенд и рассказов других лиц, перенесших родственное моему заболевание, а не из моих собственных сновидений. Дело в том, что нередко мои исследования словно опережали грядущие видения, в результате чего отдельные фрагменты последних объяснялись как бы заранее и в дальнейшем становились подтверждением того, что я мог почерпнуть из книг или других источников. Это вселяло в меня успокоительную мысль о том, что именно в ходе подобного чтения, которым занималась моя «побочная» личность, закладывались основы всех последующих кошмарных псевдовоспоминаний.
Периоды моих сновидений, очевидно, охватывали события, происходившие чуть менее ста пятидесяти миллионов лет назад, когда палеозойская эра уступала место мезозойской. Тела, занятые Великой Расой, представляли собой несохранившуюся — и даже неизвестную современной науке — ветвь земной эволюции, и являлись специфической, однородной, и в высшей степени специализированной разновидностью органической жизни, тяготевшей в равной степени как к растительным, так и к животным формам.
Их клеточное строение было поистине уникальным, поскольку практически исключало физическую утомляемость и полностью устраняло потребность во сне. Пища усваивалась через красноватые воронкообразные отростки, располагавшиеся на одном из массивных гибких отростков, и всегда употреблялась в полужидком состоянии, часто совершенно отличаясь от того, чем питались существовавшие в те времена животные.
Мне удалось выявить у них лишь две разновидности органов чувств — зрение и слух, — причем функции последнего выполняли цветкоподобные отростки на сероватых стеблях поверх головы. Кроме того, они располагали многими другими, неведомыми мне органами чувств, которыми, кстати сказать, «гостящие» в их телах разумы практически никогда не пользовались. Три глаза располагались таким образом, что обеспечивали необычайно широкое поле зрения, а кровь была густой и темно-зеленой.
Разницы полов у них не существовало, а размножение происходило посредством спор, вырабатывавшихся где-то под основанием их конусов, и способных развиваться исключительно в водной среде. Для выращивания молоди использовались просторные и неглубокие резервуары. Надо сказать, что с учетом их необычайного долголетия — от четырех до пяти тысяч лет — размножение было не особенно интенсивным.
Особи с явными физическими пороками своевременно уничтожались, а болезнь и приближение смерти распознавались — за неимением органов осязания и с учетом нечувствительности к боли, — исключительно визуальным путем.
Мертвые тела кремировались в торжественной обстановке. Как я уже упоминал выше, тот или иной сообразительный индивидуум иногда предпринимал попытку избежать смерти путем проецирования своего угасающего разума в будущее, однако подобное случалось весьма нечасто. Когда это все же происходило, к вновь прибывшему из будущего разуму относились с подчеркнутым вниманием, вплоть до тех пор, пока полностью не разлагалась принявшая его телесная оболочка.
Скорее всего, Великая Раса представляла собой единую, хотя и не особенно плотно спаянную нацию или лигу, имевшую общие главные институты, хотя в них и просматривалось деление на четыре отдельные группы. Политическая и экономическая система каждой группы в чем-то походила на социализм фашистского толка с рациональным распределением основных жизненных ресурсов. Власть в них делегировалась небольшим органам управления, избираемым из всех живущих особей после прохождения ими ряда обязательных общеобразовательных и психологических тестов. Семейные узы особой популярностью не пользовались, хотя между представителями одного поколения существовала некоторая близость, и молодежь, как правило, пользовалась поддержкой родителей.
Сходство с человеческими оценками и институтами про-ступало особенно явно в тех областях, где, с одной стороны, затрагивались понятия высшего абстрактного порядка, а с другой — доминировали базисные, неспецифические потребности, присущие органической жизни в целом. Некоторые дополнительные аналогии просматривались в тех случаях, когда в целях грядущей адаптации Великая Раса заблаговременно опробовала будущее и копировала отдельные его детали.
Промышленность была высокомеханизированной и требовала лишь незначительного личного участия жителей; избыток свободного времени заполнялся интеллектуальными и эстетическими видами деятельности самого различного характера.
Науки достигли невероятного расцвета, а искусство являлось важной составной частью жизни, хотя ко времени начала моих сновидений они уже миновали высшую точку своего развития. Технология усиленно стимулировалась необходимостью постоянно вести борьбу за выживание и поддерживать нормальный облик крупных городов, что было особенно важно в тот период бурной тектонической активности. Преступность находилась на поразительно низком уровне и ей противостояла прекрасно отлаженная полицейская служба. Наказания правонарушителям варьировали от лишения каких-то привилегий и тюремного заключения до смертной казни или полного эмоционального оглушения, и выносились лишь после тщательного и объективного изучения всех обстоятельств дела.
Войны иногда случались — за последнее тысячелетие в основном гражданские, хотя отмечались и столкновения с населявшими Антарктиду крылатыми и весьма агрессивными аборигенами или Старожилами, сопровождаясь, как правило, значительными разрушениями. Громадная армия была вооружена похожими на нынешние фотоаппараты электрическими устройствами, обладавшими поразительной убойной силой; содержали ее в основном ради редко упоминаемых целей, которые, однако, явно имели отношение к неизбывному страху перед старинными развалинами темных, глухих зданий и опечатанными люками, расположенными на нижних подземных уровнях городских строений.
Страх перед этими руинами и люками передавался, как правило, посредством невербального внушения, в крайнем случае — таинственным псевдошепотом. Все, что имело хотя бы малейшее отношение к данным объектам, тщательно вымарывалось со страниц стоявших на стеллажах книг. Пожалуй, это было единственное табу для всей Великой Расы и оно имело какую-то связь с ужасными древними битвами, равно как и с грядущей угрозой, которая рано или поздно вынудит всю расу к массовому исходу в другое время.
Неполная и фрагментарная, как, впрочем, и другие дета-ли моих сновидений и древних легенд, эта часть истории Великой Расы была окутана еще большей тайной. Старинные мифы обходили ее стороной или, по крайней мере, всячески замалчивали, тогда как в снах — моих собственных и других людей — намеки на нее были крайне скудными. Члены Великой Расы никогда по своей воле не касались этой темы, а то, что иногда удавалось разузнать, поступало от более наблюдательных «гостящих» разумов.
Судя по этим обрывкам информации, основой страхов являлась некая ужасная старая раса крайне злобных полиповидных существ, которые прибыли из неимоверно далеких вселенных и доминировали на Земле и трех других планетах Солнечной системы примерно шестьсот миллионов лет назад. Насколько можно было понять, они лишь частично являлись материальными субъектами, а их сознание и способ восприятия коренным образом отличались от того, что было присуще земным обитателям. Например, их органы Чувств вообще не предусматривали такой функции как зрение, а мыслительный мир представлял собой странный, невизуальный конгломерат представлений.
Впрочем, когда возникала необходимость в использовании обычных орудий и предметов, если таковые оказывались в окружающем их мире, они обретали необходимую материальную плотность. Были у них и дома, хотя и весьма специфического свойства. Их органы чувств могли проникать сквозь любые материальные барьеры, хотя сами они такой способностью не обладали. Некоторые виды электроэнергии оказывали на них полностью разрушающее воздействие. Несмотря на отсутствие крыльев или других средств левитации, они умели перемещаться по воздуху, а их умственное строение полностью исключало любые контакты с представителями Великой Расы.
Прибыв на землю, эти существа возвели массивные базальтовые города, состоявшие из глухих башен, и принялись охотиться за всеми другими живыми существами, которые попадались им на пути. Примерно тогда же из бездны мрачного трансгалактического мира, известного под мифическим названием Ид, на землю прибыли разумы Великой Расы.
Новые переселенцы, вооруженные созданными ими орудиями, легко покорили хищных тварей и загнали их в глубь пещер, которые они к тому времени уже присоединили к своим жилищам и начали осваивать.
Входы в эти пещеры были наглухо запечатаны, а основная часть громадных городов и отдельные сохранившиеся крупные строения были сохранены новыми переселенцами, причем не ради утилитарных целей, а скорее как объект некоего зловещего суеверия.
Однако по истечении ряда веков стали поступать смутные и зловещие сигналы о том, что твари эти, находясь под землей, заметно окрепли и размножились. В отдельных маленьких или отдаленных городах Великой Расы начали отмечаться спорадические вторжения таинственного и непонятного свойства — это были те самые опустевшие города «полипов», которые не стали заселяться членами Великой Расы, и где входы в их пещеры оказались почему-то недостаточно прочно запертыми и не охранялись снаружи.
Сразу вслед за этим были приняты экстренные меры безопасности, а большинство входов в пещеры наглухо замурованы — за редким исключением, где были сооружены те самые открывающиеся люки. Подобная мера была принята на тот случай, если «полипов», прорвавшихся наружу в каком-то неожиданном месте, пришлось бы преследовать и добивать в их собственном нынешнем логове.
Вышеупомянутые вторжения злобных существ повсеместно вызывали состояние неописуемого ужаса, и с тех пор эти эмоции навечно отпечатались в психике членов Великой Расы. Чувство это было настолько сильным, что даже одно лишь упоминание «полипов» считалось чем-то вроде святотатства, и потому все мои попытки получить хотя бы намек на то, как они выглядели и что собой представляли в более детальном описании, оканчивались безрезультатно.
Высказывались, правда, предположения, что твари обладали необычайной пластичностью и могли на время становиться невидимыми, тогда как, согласно другим разрозненным слухам, они каким-то образом умели контролировать и использовать в военных целях силу ветра. Им также приписывались странные и зловещие свистящие звуки и громадные отпечатки, состоявшие из пяти округлых вдавленных отметин.
Было совершенно очевидно, что надвигающаяся угроза, способная в одночасье отправить миллионы интеллектуально развитых разумов сквозь бездну времени в незнакомые тела безопасного будущего, имела непосредственную связь с возможностью нового и окончательного прорыва зловещих «полипов» на поверхность планеты.
Умственная проекция сквозь века со всей ясностью предсказывала возможность наступления подобного кошмара, и Великая Раса твердо решила, что ни один из ее членов, способный к бегству, не столкнется с врагом лицом к лицу. То, что нашествие произойдет в качестве акта мести, а не в целях возврата себе отнятого мира, они узнали из будущей истории планеты, поскольку проекция обнаружила, что последующие расы никоим образом не испытывали на себе зловещего влияния этих чудовищных созданий.
Возможно, «полипы» сами избрали для себя глубинные бездны земли, предпочтя их переменчивым и подверженным нашествию стихий наружных ее слоев, тем более, что свет для них не имел никакого значения, а возможно, они просто со временем стали слабеть. Во всяком случае, достоверно известно, что в постчеловеческую эпоху расы жуков, в которой поселятся летучие разумы Великой Расы, «полипы» уже прекратят свое существование.
Несмотря на все это, Великая Раса продолжала проявлять повышенную бдительность и держать «порох сухим», несмотря на тщательное избегание любого упоминания коварных врагов в своих речах и записях. И постоянно над запечатанными люками и темными глухими башнями зависала тень безымянного ужаса.
V
Это был мир, мрачные и разрозненные отголоски которого сон приносил мне каждую ночь. Я не тешу себя надеждами на то, что смог передать хотя бы самое отдаленное представление о том, какой ужас несло с собой каждое подобное эхо, ибо все эти видения оставались на некоем неосязаемом уровне жутковатых и во многом неконкретных псевдовоспоминаний.
Как я уже говорил, постепенно результаты моих исследований стали предоставлять мне все большую возможность обороняться от подобных ощущений посредством нахождения им рациональных психологических объяснений; кроме того, на руку мне было и то, что со временем я стал понемногу привыкать к подобным вещам. Однако, несмотря на все эти спасительные обстоятельства, меня по-прежнему изредка охватывало чувство смутного, леденящего душу кошмара, хотя влияние его уже не было столь всеобъемлющим. Короче говоря, с некоторыми оговорками можно констатировать, что после 1922 года я начал вести вполне нормальную, полную творческих исканий жизнь.