Начало ХVI века…
В Европе наблюдается тотальный диктат власти католической церкви. Святая Инквизиция преследует любое проявление ненормальности. Обнаруженные людьми маги, волшебники, кудесники, каиниды, дэвы уничтожаются без сожаления. Прежде чем в христианском мире началось движение Реформации, люди навсегда провели черту, отделяющую детей Авеля от племён, ведающих магию. Любое сношение наших народов в те времена считалось табу. Жизнь магических народов, казалось, замерла. Каиниды объединились в союз, именуемый Камариллой, добровольно приняли жестокие законы Маскарада и исчезли с политической арены Европы. Кудесники прекратили любые контакты с родом людей и стали ещё более скрытными. Торговля в упадке, ремесла не развиваются, каждый род, клан, семья живет обособлено. Некоторая активность наблюдается в Азии, на территории самого сильного государства людей того времени — Османской империи, — но постоянная угроза вторжения с юга войск адхарма сдерживает экспансию магов Востока на Север и Запад.
В Восточной Европе наблюдается застой. Войны, болезни, холодные зимы, засушливые летние месяцы, неурожаи, голод и снова войны, болезни. Тяжелое время и для людей и для волшебников. В 1527 году от Рождества Христова безвременье, застой, затхлость прерывается необычайным событием — после ста пятидесятилетнего перерыва была сломана печать, охраняющая вход в замок Идавель. Первые двенадцать учеников вместе с будущими преподавателями переступили порог некогда великой школы магии. Как вы знаете, среди них были каиниды из Клана Тореадоров, мольфар, дочь верховного кудесника Истамбула Гульнара и её опекун Искандер-ата, а также дети, представляющих разные степные племена Дикого поля и дремучих лесов Руси. Нам неизвестно, по какой причине эти маги, волшебники и каиниды оказались в одном месте и в одно время. Есть предположение, почему они искали защиту у Идавеля, но, повторюсь, это только догадки.
Посмотрите на карту. Карпаты разделены на три части. Юго — восточная принадлежит Клану Габо, юго-западная Клану Тореадоров. Северо — западная и центральная — Клану Мартонс. Кроме того, восточная часть Карпатских гор заселена волхвами, волшебниками и русинскими племенами, ведающими магию воды. Восточнее, за заселенным людьми Полесьем, в те времена раскинуло свои просторы Дикое поле, которое в XII–XIV веках стало прибежищем переселившихся с западной Европы руянов и других племен полабских славян. Кроме них там свободно проживали лешие, костопрыги, волхвы четырёх языческих корней, берендеи и прочие малые и большие народы.
В 1527 году все фигуры на карте Восточной Европы, которые я упомянула, находились в состоянии если не войны, то прямой вражды. Это — неопровержимый факт! Руяны летом и осенью воевали против союзного войска леших, берендеев и степных волхвов. Клан Габо тайно привлёк наёмников из Северной Африки для нападения на земли Клана Мартонс. Последние, в свою очередь, совершали набеги на восточные границы, где селились русинские племена магии воды.
Люди в том году пострадали от крымского хана, который прошел войском через Дикое поле и земли Руси, грабя и забирая славян в рабство. Некоторые исторические документы того времени указывают на то, что, прикрываясь набегом крымчаков, каиниды — наёмники совершили свой поход против магических народов Дикого поля. Обагренные кровью степи в то лето полыхали от пожарищ в которых сгорали поселения и людей и народов, ведающих магию.
Что я хочу сказать… Для того чтобы собрать вместе лешего и каинида, медведя — берендея и оборотня — руяна должно было произойти нечто необыкновенное. Даже фантастическое! Идавель открыл свои подземелья в лихую, чёрную, полную боли годыну. Поэтому исследователи задаются вопросом: как убивающие друг друга в открытых сражениях взрослые могли дать согласие на совместное обучение их наследников с детьми врагов? Как сталось, что извечные противники переступили через былую ненависть и доверили воспитание своих детей каинидам? Ответов на эти загадки у нас пока нет…
Я неоднократно просила помощи у архивариусов Кланов Габо и Мартонс, но мне было отказано. Как и другим исследователям. Каиниды умеют молчать, но тот, кто раскроет тайну второго рождения Идавеля, совершит замечательное историческое открытие.
Так профессор Алёна Савельевна Иванова завершала свою лекцию…
История перерождения Идавеля или Попытка увидеть невидимое и познать неопознанное немагическим способом
Павел Верецки 1979 г.
(САМИЗДАТ)
Дорогой друг, сейчас перед тобой лежит мой нескромный труд. Спешу предупредить, что это — необычный учебник… Скорое всего, это вообще не учебник, потому, как ты не сможешь им воспользоваться для подготовки к лекциям по истории магии. Сведения в этой книге не отличаются лаконизмом и простотой, факты не разжеваны, не расставлены по полочкам, не упрощены для удобства посредственных учеников и, наоборот, не усложнены, на радость зубрилам. Это, скорее, околоисторическое, можно сказать, фантастическое художественное произведение, а не учебное пособие для кудесников всех четырех сторон Света, а также каинидов, дэвов и прочее, и прочее.
Книг, подобных той, какую ты держишь в руках, в нашей библиотеке почти нет, разве что «Воспоминания охотника на лихорадок Викуля» Клауса Верлинштейна, да знаменитые хулиганистые «Записки наблюдателя за жизнью, бытом и обрядами домовых Полесья» Софьи Собакиной — Краузе. Что поделаешь, — наш брат не любит читать вымысел! Ему скучные формулы и рецепты подавай! А сказки, — это для детей. Может и так, но а если историю невозможно пересказать скучными фактами, и в ней много тайностей, непонятностей, белых и серых пятен? Да — да, приходится сочинять и верить, что кто — то поймет, для чего всё задумывалось, кто — то сможет продраться сквозь десятки персонажей, половина из которых и не жила на земле, а является токмо порождением фантазии автора. Верить, что читатель — это мой однодумец и понимает, когда простота и доходчивость не есть добродетель…
Начав работу, я столкнулся с большой, нет, огромной проблемой! Я не знал, кто из моих персонажей главный! Долго бился над решением этой задачи, пока не понял: в этой истории все достойны первенства. Хозяин караван — сарая Улейбулла, работорговец Санджара — паша, анцыбал Варавва, джинн Могучий Чагар — убрать одного, и посыплется вся пирамида событий и случайностей, а великие дела и великие свершения как раз и состоят из цепочек нелепиц и пустяков!
Предупреждаю: в первом томе, а также во втором и третьем, если и встретишь героев, портреты которых висят на каждом этаже нашей школы, то только мельком. Причина проста: в описываемое время Гульнара и Левко Серый, Сашко Грач и Алёна Варениха были слишком малы. И не надо забывать, что наши герои стали такими, какими мы все их знаем и помним, благодаря своим наставникам — героям книжки, которую ты держишь в руках, тем, кто после векового забвения возродил жизнь в древних стенах заснувшей школы. Кроме того я считаю, что отрицательные персонажи, из — за которых Гульнара встретилась с Сашкой Грачом, также имеют право чтобы о них помнили — не было бы счастья, да несчастье помогло!
Наряду с придуманными героями я воскресил реальных кудесников того времени: хороших и плохих, трусов и смельчаков, ловкачей и бессребреников. Некоторые из них тебе хорошо известны, но в моей истории они предстанут в новом, непривычном для всех обличии…
Прошу у тебя, читатель, прощения за пристальное внимание к Истамбулу, и как следствие, обилию персонажей с чуждыми нашему уху именами. Но что поделаешь? — для кого — то и славянские прозвища в диковинку. О чем говорить, если Идавель на Западе больше известен под другим именем, да таким, что язык сломать можно! Но политика в описываемое мной время вершилась не в Европе, а на Востоке — это надо понимать и признавать. Поэтому фарси, арабский и турецкий языки были распространены среди купцов и послов. К тому же, Гульнара является дочкой правителя кудесников Малой Азии Махмуд — бега — этот факт не вызывает ни у кого сомнений. Поэтому без Востока нам не обойтись…
Название столицы Османской империи пишу не через Н, как требуют правила турецкого языка, а М — специально. Так же в авторской трактовке правильно не каиниТы, а каиниДы. Такая уж у меня блажь — ни под кого подстраиваться не буду. О причинах подобных фонетических вольностей умолчу. Текст мой, книгу издаю за свои деньги, вот и не вредничайте…
Пару слов адресую коллегам. Если простой Читатель меня, возможно, и поймет, то пылееды — академики, уверен, прочтя книгу (ой — ли?) не подадут мне руки. Наверное, они будут правы, но прошу вас всех, уважаемые друзья, не судите строго. Ведь взялся я за неподъемную неблагодарную тему. Документальных источников, после Большого Пожара осталось крайне мало, а свидетели того времени мемуары не писали и не пишут. Но как нам, простым архивариусам, ответить научным сухим или витиеватым художественным языком на абстрактный вопрос? Вопрос, на который просто нет ответа? Или все же есть? Может, мой скромный анализ сохранившихся древних летописей поможет восстановить хронологию рождения настоящего Идавеля?
Сознаюсь, данный труд не понравится книжным сухарям. Я не писал энциклопедию с перечислением дат. У меня нет льстивых сокращений, смелых обобщений. Мне хотелось раскрыть тайну истинного рождения и перерождения школы. Мне было интересно докопаться до сути, узнать, когда же, в какое мгновение эти великолепные древние стены, эти просторные залы, мрачные чердаки, ужасные подземелья, снова вздохнули чистый, прозрачный воздух и пропитались светом невинных детских душ; озарились сиянием, способным испепелить обильно проросшие в те далекие злые столетия семена зла? Как получилось, что детский смех развеял страшное сильное проклятье? Можно ли на этот вопрос ответить при помощи академического стиля? Нет!
Я хотел найти героя или героев, первопроходца или первопроходцев, положивших первый камень, посадивших тот самый первый росток, и беру на себя смелость утверждать, что это были не кудесники, придумавшие, построившие и заселившие замок Идавель семьсот лет назад… Конечно, никто не собирается спорить с фактом, что настоящими родителями нашей крепости были архитектор Шуб Чикаи, каинид Аларих Валент, стоик Азуфий, оружейник Николай Арин и маджнун Аль — Сатар — этой заслуги у столь уважаемых мужей не отнять! — но! Перерождение школы, какой мы её сейчас знаем, по моему мнению, произошло позже, а именно во времена Гульнары. И, как ни парадоксально, первый камешек в фундамент Идавеля положили черные руки… Конечно, в сегодняшнем понимании добра и зла…
Да, недобрые руки… И этих камешков, злых, очень злых камешков, на первый взгляд, не связанных друг с другом, было много — десятки, сотни, тысячи. Как объяснить современному читателю, каким образом из моря Невежества и Ненависти в бухту Надежды вошел корабль Познания? Неужели зло, поедая самое себя, способно разродиться добром? Как, с помощью чего, крупицы Света пробивают себе путь во Мраке, не угасая, а наоборот, становясь, всё сильнее, ярче, до тех пор, пока в один момент готовое для схватки Добро ниспровергнет своих злых родителей?..
Но это произойдет только в самом конце, а до него слишком много времени… Слишком много событий, и какие из них стоят твоего, читатель, внимания? О, это сложно выбрать нужное и отсечь лишнее…
Начинаю свой рассказ с хорошо всем известных предтеч рождения великой школы магии…
Недобрых предтеч…
Главы семей каинидов чувствуют, что время перемирия заканчивается.
Волшебники отстранились от мира людей. Дикое поле, закрытое магией от любого вторжения, вдруг распарывает набег наемников из дальних южных стран. Их цель — ни золото или книги, а дети, наследники, будущее и надежда степных и лесных племен — лютичей, светодаров, берендеев… Вот на кого покусились пришлые враги!
Правитель Малой Азии не ведает, какая опасность его подстерегает, и только неожиданная помощь славян его может спасти.
Истамбул на пороге междоусобицы.
Каждый сам за себя.
Каждый сам по себе.
Жестокое было время…
ПЕРВЫЙ ТОМ ПЕРВАЯ ЧАСТЬ ПРИГОВОР 1 глава. Гости с Севера
Истамбул — величайший город Вселенной, центр мироздания, столп веры, символ власти, жемчужина Европы и Азии. В Истамбуле последний нищий ведет себя так, словно он шах или султан… Среди нищих других стран и городов, конечно. Османские воины знают, что сильнее их, храбрее нет на всем белом свете. Здешние ремесленники уверены и в завтрашнем дне и в следующем веке, потому как никто не способен создать оружие, ткани, одежду, посуду, драгоценности лучше, чем они. Османские купцы самые богатые и изворотливые, самые хитрые, поэтому с радостью надувают пожаловавших на истамбульские базары иноземных коллег по цеху. Здешние богословы в молитвах благодарят Всевышнего Аллаха за то, что он дал им знания, умения, талант и отобрал все это у жителей других краёв Поднебесного мира. О чиновниках даже и говорить не стоит: каждый считает, что если у вас есть тёплое местечко у двора; вы одеты в приличествующие доброму человеку одежды, а ваш кафтан и шаровары стоят столько, что на эту сумму можно собрать чуть ли не торговый караван в Египет; если вашу голову украшает чалма индийского шелка, и за пояс, на зависть зевакам, засунут дамасский кинжал с ручкой, украшенной хорезмским лалом; если ваши ноги нежно обтягивают туфли, подошвы которых сирийские сапожники подбили серебряными гвоздиками, и главное — если вы рождены в святом Истамбуле и называете этот город своей родиной, то вы имеете полное право считать себя равным… Да хоть бы самому Великому султану!
В 933 году Хиджри [1527 год по Григор. стилю] в одиннадцатый лунный день, а точнее, ночь первого осеннего месяца — в том году им был зу — л–хиджа, — в порту, — о, неслыханное чудо! — остановилась работа! Кто прибывает в Истамбул морем, знают, что в главных воротах империи кораблей, как риса в казане с пловом. В порту жизнь не замирает ни на минуту, ни на секунду. У причалов бесчисленное множество военных и торговых кораблей, пьяных от твердой земли под ногами моряков, угрюмых грузчиков, собирающих пошлины мурз, следящих за порядком надменных стражников, и должно случиться нечто необыкновенное, чтобызаставить всё живое и неживое замолчать, замереть и затаить дыхание. Это была именно такая ночь, когда от последнего бродяги, нанятого утром на разгрузку амфор с зерном, до первого капитана военного брига, всё — даже, казалось и сами корабли — заледенело, умерло. Воры, орудующие у портовых складов, выронили из рук тюки с монгольской кожей… Мурза, задержавший моряка за контрабанду тюков войлока захлопнул рот и забыл, что он тут делает… Даже прибывший из Родоса алжирский капитан Барбари в нарушение всех морских традиций, запнулся, и остановился на трапе, поднял голову и уставился в небо…
И вокруг все стояли и смотрели вверх.
Весь Истамбул ахнул: такой привычный мир вдруг изменился! Только что небо было закрыто тучами, но, словно испугавшись, что не сможет похвастаться перед людьми своим секретом, ветер разогнал мохнатые перистые занавеси и черный небосвод предстал перед миром во всей красе. На фоне чернильной пустоты с вкраплениями пыли горного хрусталя сиял изрытый оспой лик Луны, на котором чётко была видна грустная улыбка.
А из глаз текли кровавые слёзы…
Истамбул смотрел на лик плачущей Белой Сестры, и никто не заметил, как посреди Золотого Рога вспенилась, закружилась воронкой вода, и показались сначала мачта с флагом, потом паруса. Большая тень вышла из глубин морских. Один миг — и вот уже на волнах покачивается неведомо откуда взявшаяся двухпалубная чёрная каррака, на корме которой белели буквы «АФРОДИТА».
С карраки в порту на берег сошли две тени. Впереди шел, судя по одежде, купец: парчовый берет, шитый золотом голубой камзол, смешные, как на вкус османов, европейские чулки, обтягивающие ноги до бедер, туфли с золотыми пряжками. Высок. Коренаст. Разменял пятый десяток. Открытое красивое лицо обрамлено кудрявой поседевшей с боков бородой. Чёрные, как переспевшие сливы, глаза внимательно смотрят за тем, что происходит вокруг.