Сфайрат переводит взгляд на меня, его взгляд теплеет, он возвращается к Эону, теперь такой же холодный, такой же спокойный.
— Тот, кому не все равно, что ты ей делаешь больно. Отпусти ее.
Эонейрнер, не оборачиваясь, бросает:
— Beet peeled ånd chopped[Ты знаешь его?]?
Да, я знаю его и как оказалось, мне стоит доверять ему больше, чем кому бы то ни было.
— Han er den jeg stoler på. Og han forstår hva du snakker om, drittsekk! Bara låt mig gå.[Он тот кому я доверяю. И он понимает то, что ты сейчас говоришь, кретин. Просто отпусти меня. (форн.)]
— Вот значит, как.
Да, именно так. Его пальцы разжимаются, я расслабляю плечо, только сейчас обратив внимание на то, что так и не ослабила попыток выдернуть руку. Ко мне он так и не повернулся, противоборство взглядов между эльфом и драконом продолжается. Я не знаю, как там смотрит Эон, но я вижу взгляд дракона, он спокоен, нет потемневших глаз, просто спокойная уверенность и ожидание того, что предпримет Эонейрнер. Эдакая расслабленность того, кто знает, что предпримет и как будет действовать в том или ином случае.
Теперь мне страшно. Я знаю Эона. Он не трус. В бою этот эльф способен мыслить хладнокровно, действовать стремительно, но еще я знаю, кто не менее опасен, чем он. И я знаю, чем грозит открытое противостояние — нарушение приказа короля.
Сфайрат. Он раскроет свое инкогнито и все может полететь к чертям.
А с чего я решила, что он таится от кого-то? С Эдом ведь разговаривал и особо по этому поводу не заморачивался. На драконьем. Нет, все-таки ему есть, что скрывать.
Дракон переводит взгляд на меня, его взгляд… Он ничего не сказал, но этого и не требуется: я знаю, чего хочу сейчас больше, чем вытрясти душу из Дика, больше, чем вернуться на Землю и просто, чтобы меня оставили в покое.
Я перехожу к нему, становясь рядом и беря его за руку.
— Es Ceru, ka ir pietiekami, lai jūs Elf? Ikke rør det til hun ikke ønsker dette.[Надеюсь, тебе этого достаточно эльф? Не трогай ее, пока она сама не пожелает этого. (форн.)]
Пальцы Сфайрата переплетаются с моими. То, что грозилось осыпаться золой, успокаивается. Я чувствую лишь его тепло, а не съедающие пальцы жар.
* * *
— Вполне.
Эон кивает и, не глядя на Вэл, разворачивается и уходит. Девушка с облегчением выдыхает: у темного эльфа хватило мозгов ничего не предпринимать. Однако, всю его выдержку испортил вопрос, что он задал ей. Ему бы просто отпустить ее, когда она просила его.
Простит ли он ей то, что она увидела его слабость?
Интересно, ему было страшно? Дракон ощущал его страх?
— Пойдем?
“С удовольствием.”
Отзывается Вэл в своих мыслях, увлекаемая драконом, как раз в ту сторону, куда и намеревалась пойти. Толпа зевак, собравшаяся по началу вокруг них, куда-то подевалась. Стражу никто не позвал или они еще не успели появиться. Магические поединки в городе запрещены, так что будь добр выясняй отношения при свидетелях старым добрым способом, на мечах и шпагах. Навредишь самое большее самому себе, а не архитектуре города с разрушенными кварталами, домами и имуществом темных эльфов.
Некоторое время они идут по улице, сворачивая на развилке, не в сторону лавки, а в сторону парка и на одинокий мост, с впадающей в него рекой.
Она продолжает сжимать его руку.
— Значит доверяешь мне, женщина?
Произносит он, задумчиво. Вэл бросает на него непонимающий взгляд, он ведь слышал. Почему переспрашивает?
— Ты ведь слышал, — на ее щеках проступил румянец, — да, доверяю.
Они останавливаются у входа в королевский парк. Она поднимает глаза — точно, каменная арка входа, с вырезанными лилиями, каллами и орхидеями по всей его поверхности. Королевские цветы рода Эльсвандил: лилии с герба семьи почившей королевы Дэрриэны, каллы со стороны монарха и орхидеи, как общий символ монархии.
Сфайрат поворачивается к ней, откидывая одной рукой капюшон, но ее пальцы из своей руки не выпускает.
— Тогда почему не сказала, что собираешься в столицу? Рассказала чудесную историю о походе по магазинам.
Уединенное место ничего не скажешь, в этот час тут никого нет. Или все гуляющие еще внутри парка, на катке, по романтично оформленным дорожкам гуляют лишь влюбленные парочки. Если он решит ее убить, свидетелей не будет, идеальное преступление. Ушла с незнакомцем, лицо которого было скрыто в тени капюшона. Тело найдут в парке. Лекари, что проведут вскрытие и решат, что она просто не удержалась на ногах, поскользнулась и упала, проломив себе череп о заиндевевшие камни брусчатки. Как она еще шпильками в стыки не попала?
— Я собиралась пройтись по магазинам, но после, когда вернусь обратно. Нет в ней ничего чудесного.
Ей стоит придерживаться изначальной легенды, она чувствует, что его благодушный настрой, это лишь затишье перед бурей.
Но ведь по сути говоря так и было бы, не она ли собиралась пройтись по магазинчикам в поисках новой пары обуви? Она пытается убедить себя в этом, это плохо. Раньше надо было уговаривать. Хорошая ложь — это та, когда ты веришь в нее на сто пятьдесят процентов.
Вэл упрямо приподнимает подбородок, чтобы смотреть ему в глаза. Она не боится его и не будет бояться.
“Да, ты вообще никого не боишься, а стоило бы. Не маленькая уже. Дура.”
Шепчет злой голос, Вэл убирает руку в карман, нащупывая в нем фламбис от Сулдемира, неосознанно покручивая его между пальцами.
— Наверное, чтобы я ничего не заподозрил?
Проницательный, умный дракон.
“Да, чтоб тебя!”
— Нет, чтобы развеяться, — фыркает она под его проницательным взглядом, — кажется, в этом и есть смысл шопинга.
Сфайрат прикрывает глаза, делая глубокий вдох. Он стоит неподвижно и кажется пытается взять себя в руки. Вэл чувствует укоры совести: он ведь помог ей, а она его до белого каления доводит. Не в первый раз это происходит, с этого начинаются неприятности с повышенным голосом, непониманием, злыми мыслями и вот такими решениями, как сегодня. Она подходит ближе, почти вплотную, взяв его свободную руку в свою.
— Мне нужно было уйти, — она рассматривает его почти спокойное лицо, черты которого заострились, — я не буду просить прощение за это.
Мышцы на его скулах выделились. Только сейчас она понимает, что все это время Сфайрат был “не в настроении” и каким-то чудом удерживал в себе эту «кай». Наверное, не с того ей надо было начинать, но уже не переиграешь. Вэл опускает глаза вниз, на свои руки, повторяя его жест, слегка погладив их.
— Я не прошу, чтобы ты просила прощения. Этого не нужно.
Вэл покусывает губы, уперевшись взглядом ему в грудь. Наверное, надо объяснить, чтобы он понял или хотя бы попытался понять. Представить, что ему мог нашептать Рэндалл несложно: она плетет козни и интриги за их спиной, она воспользовалась доверием и поспешила творить темные дела. Признаться самой себе: она бы на его месте подумала едва ли не тоже самое. Другой вопрос какие?
Нет этого ответа. Выдумать себе на самом деле можно многое, особенно, с теперь уже раскрывшимися данными о ее биографии. Надо навестить Триста, в самом деле задать ему какие-то вопросы и посмотреть, что за этим последует.
— А, что тебе нужно Сфайрат, чтобы я была там, где ты мне скажешь быть?
Да, что такое? Думаю, об одном, произношу другое.
— Я хочу, чтобы ты не лгала мне.
Вэл старательно медленно вдыхает воздух, сглатывая.
— А я и не лгала. Я не успела сделать то чем я говорила, но это еще не значит, что я лгу. Мы же не квартире, да? Вернемся в Дубай, пройдусь по магазинам.
Черты его лица, до этого мрачные, расслабляются.
Сфайрат усмехается и не может сдержать улыбки, рассматривая поднятое к нему лицо женщины, не зная то ли сердиться, то ли смеяться. Знал ведь, что сказанное им в самолете, не пройдет для него даром и он только подначит девушку.
«А так красиво пела про то, что скучает. Змея.»
Да, тихо и нежно, что он дрогнул, поверил и расслабился.
«Фэйт.»
То был второй раз, когда она обратилась к нему подобным образом. Даже сейчас воспоминание ее голоса, произносящего его имя, вызывает приятное чувство, зовущее.
— Вэл, ты только в себя пришла, что тебе так неймется скакать по мирам? Ты не пробовала, просто отдохнуть?
Вэл встречается с его глазами, обыкновенными серыми, чуть-чуть темными в которых пляшут искры веселья и нежности.
— Пробовала и это отдых, не работа. Общаться с друзьями это входит в понятие отдыха.
Сфайрат выдыхает раздраженное: «агаррх»! С ней невозможно спорить!
— В другой раз мне было бы все равно, но мне нужно с ним поговорить, — говорит она быстро, отводя взгляд в сторону, некоторое время молчит, — это предчувствие, не тревожное и сжимающее все внутренности, холодящее изнутри, а скорее то, что как заноза — ноет и не дает о себе забыть
— Дай разобраться с этим кому-нибудь другому, что, в гильдии работаешь только ты и этот твой командир? Или разберись на неделю позже.
«Или забудь об этом навсегда.»
Зло шепчет дракон, шелестящим голосом и так медленно, словно поигрывает хвостом, неспешно приближая его к себе.
— Это и было то самое “позже”. Он не стал рассказывать мне, что случилось в участке. Я решила, что узнаю, когда заберу его оттуда. Кому мне рассказать? Тому, кому и дело до этого нет? Или Эону, что сразу побежит сдавать его к Сулдемиру? Они даже не в курсе, что кого-то не оказалось на месте, они о тебе больше спрашивали, чем о некроманте, чем о Дикеавале.
Дракон отпускает ее руки, Вэл прячет свои в карманы играя камешком фламбиса. На шею его надо надеть, а не играться.
— И, что ты ответила?
Их заносит снежинками от налетевшего ветра, смахнувшего снег с арки и деревьев. Вэл быстро закрывает глаза, на ресницах тушь, а она не уверена в ее водостойкости.
— Я сказала, что познакомилась с вами на горке, у врат и вы напомнили мне ребят из Дхамана.
— Ну и зачем тебе это? Зачем ты лжешь своему командиру?
— А ты хочешь, чтобы я взяла и рассказала?
— Я хочу знать, что движет тобой.
Вэл облизывает губы, несколько раз покусав ее.
— Мной движет то, что я знаю, что их это не касается и, если им нужно знать кто ты и Рэндалл, пусть обращаются к Эдвинсенту, Тристу и прочих, кто должен доставать им информацию. Эд обратился к вам на драконьем, не пожелал, чтобы о вашем разговоре знал кто-то еще. В кафе, ты и Рэндалл тоже не назвались полными именами, а я знаю, что у любого дракона оно такое, что свиток откатывай и готовь чернила!
— Значит, что-то все-таки знаешь…
— Сфайрат! Конечно, я знаю что-то, я тебе говорила о двух встреченных мною драконах.
— И ты решила, что это касается каждого?
Мимо пробегают разрумянившиеся подростки, с любопытством оглядывая их.
— А почему бы и нет? Ты что думаешь, я возьму и расскажу или напишу в отчете то, что я должна желание дракону и живу у него? Ты сам, как это представляешь?
— Тебя волнует, что о тебе подумают люди, тебя волнует, что о тебе подумают эльфы…
— А почему бы и нет? Мне так велит моя совесть. Может в мире мужчин все так просто: развернулся и наплевал на всех и вся. Я же в этом мире живу и еще планирую жить. И вообще!.. Неужели знакомство с драконом не может касаться только меня, а не доставаться всему свету? И как тебе эта мысль, что я докладываю о каждом дне, проведенном с тобой еще кому-то? Вот, что мной движет!
Выпалив все это, она отворачивается. Все возвращается на круги своя, она вновь лгунья и чувствует себя прескверно: не отошла от одного, нырнула в другое. Дракон выглядит задумчивым.
Нет, это его совершенно не прельщает. Девушка решила сохранить его тайну, даже сама не ведая об этом.
— Хорошо, почему ты выгораживаешь Дика? Он так дорог тебе?
— А ему обязательно быть мне кем-то донельзя близким, чтобы я хотела помочь ему?
— Вообще-то, так в нормальном мире и происходит!
— Тогда добро пожаловать в мой мир! Я хочу задать тебе тот же вопрос: зачем ты помог мне, если я тебе никто и ты не считал это правильным?
Он не может сказать, что тогда руководило им, в какой-то момент он просто сделал то, что сделал и ни разу не задумался об этом. Но, что он может сказать с однозначной уверенностью: он не жалеет о содеянном даже несмотря на то, что это обернулось некой постоянной потребностью видеть ее рядом. Она права, дракон посчитал это правильным.
Вэл мгновение вглядывается ему в лицо, отворачиваясь и продолжая:
— Дик мне должен историю, потому что все, что он сказал мне в участке, была лишь быстрая, наспех состряпанная отговорка. И я хочу знать, какого дьявола произошло? Не любовник он мне и не был им, и уж тем более не муж.
Он молчит некоторое время, затем дергает подбородком в сторону.
— А он? Что ты не поделила с ним?
Он имеет ввиду Эона, Вэл отрицательно качает головой.
— В том-то и дело, что никаким. Я попросила его переправить меня в столицу под предлогом, что мне нужно на ковер к Сулдемиру.
Дракон понимающе хмыкает. Ну конечно, все-то он понимает. Что тогда не взял ее с собой в участок?
— Тем более, что он уже давно ждал меня с визитом. Я откладывала, а Эон — он мой командир и у него болезненное отношение к работе.
— Да, такие личности в последнее время встречаются мне довольно часто. Что тебе помешало сделать это раньше?
Действительно! Что ей помешало? Или лучше спросить кто?
— Я была занята, гостила у одного дракона, — серьезно сообщает она, рассматривая его лицо, — ну знаешь властный, огнеопасный характер, гигантские размеры. Трудно с такими спорить.
Сфайрат приподнимает брови, явно делает усилие, чтобы не улыбнуться и сохранить деланное удивление.
— Ммм, я тебя понял. Что случилось на улице? Из-за чего вы поссорились?
— Это была не ссора.
Возражает Вэл, размышляя есть ли большая разница между стычкой и ссорой? Да, она уязвлена словами Сулдемира и обрушившейся на нее догадкой о поведении Эона. Они ведь столько вместе прошли, хотя, кто знает, когда всё это началось?
— Со стороны выглядело иначе.
Вэл фыркает, дракон улыбается.
— Со стороны пусть хоть свадьба и медведей на цепи водят. Его приставили ко мне, чтобы он приглядывал за мной после этой истории с некромантом на крыше. Я так думала, до сегодняшнего дня.
— Что изменилось сегодня?
Вэл проводит по его спине пальцами, вдыхая сводящий с ума, приятный запах мужчины.
— Выслушав мою версию о встрече с драконом, мне ясно дали понять, что родные желают меня видеть на менее опасной профессии. В очередной раз, этот куда навязчивее прежних. Эон прицепился со своим провожу и попытками что-либо объяснить, хотя, как по мне, по совести нужно было поступать раньше. К Дику я так и не попала.
Сфайрат кивает. Объяснение его устроило?
— Значит я не разлучил влюбленные сердца?
Вэлиан помимо воли вновь фыркает, силясь сдержать улыбку.
— Влюбленные сердца? Послушай, дракон, еще немного и я заподозрю, что ты ревнуешь меня. Нет никаких влюбленных сердец и нет никаких “разлучил”, успокой свою совесть.
Сфайрат хмыкает про себя, ее подозрения верны. Он ревнует, не ужасно, но собственнический червячок начал грызть его еще в самолете, и ее слова действительно успокоили его. Надолго ли? Кому еще она солжет, решив, что это только ее тайна?
— Почему дракон? Ты часто зовешь меня так, Рэнда только по имени.
На ее щеках вспыхивает очаровательный румянец, девушка в смущении потупилась, но быстро подняла их, всматриваясь в его лицо, в ее глазах светится восхищение и некая разновидность нежности.
— Не дракон, а Дракон с большой буквы. Ты для меня воплощение того, какими должны быть древние ящеры, а Рэндалл так, просто он твой друг и всё.
Это хорошо, что он не взял его с собой. Сфайрат склоняется к ее лицу, шепча ей на ухо.
— Вэл, ты очаровательна, честное слово: обозвать ящером и при этом так польстить, так умеешь только ты.
Вэл смешливо хмыкает, ощущая тепло, исходящее от его лица.