Поборов сильное желание чем-нибудь в него кинуть, я не стала рисковать и ждать, когда этот самый безразличный чурбан вдруг спохватится, отчего моя форма слегка не такая, и поспешила прочь из замка.
* * *
Ингредиенты (на две порции):
4 яйца, разделенные на белки и желтки (вам понадобятся только белки!)
1 бутон красной розы
5 ст.л. прозрачного меда (обязательно прозрачного, иначе объект будет слишком сладок)
¾ стакана хлебных крошек
1 ст.л. бренди (для объекта женского пола используйте вино)
175 г горького растопленного шоколада
4 ст.л. крепкого кофе (только для объекта мужского пола!)
6 ст. л. сахарной пудры и 1 ч.л. ванильной эссенции (только для объекта женского пола!)
½ стакана пшеничной крупы
Любая вещь вашего объекта (желательно растворимая)
Ваш волос
Приготовление:
Белки взбить до легкой пены, добавить щепотку соли, после поочередно добавить розу, мед, хлебные крошки, не забывая при этом хорошо помешивать, после чего нагреть до кипения.
Посуду с зельем поставить на мармит, налить в зелье шоколад и кофе (либо добавить ванильную эссенцию и сахарную пудру, если привораживаете женщину), затем остудить.
В полночь вновь нагреть до кипения, хорошо помешивая и постепенно добавляя пшеничную крупу, в конце кидаете свой волос и вещь вашего объекта, после чего кипятите пятнадцать минут, продолжая добавлять крупу.
Оставить на ночь на окне под лунным светом.
Утром можно давать объекту.
Совет ворожеи:
Добавьте одну чайную ложку вашего зелья в утренний чай, тогда зелье лишь усилит собственный эффект (желательно зеленый чай, но подойдет и черный).
Была полночь. За окном светил полумесяц. Дом спал, в то время как старшая дочь большого семейства возилась на кухне. Мне оставалось самую малость, но я все равно боялась ошибиться и поэтому чуть ли не каждую секунду сверялась с рецептом из странной книги графа, сама книга, а если быть точнее, часть её листов пошли в зелье, как «вещь вашего объекта», к тому же прекрасно растворяемая. И именно эта книга с ритуалами, чудными обрядами и рецептурой различных зелий лишь сильнее меня убедила, что граф — гад, коих еще поискать надо, так ещё ко всему прочему ведун!
Ореол таинственности? Тьфу! Всего лишь колдовство! Любовь? Приворот!
— Ничего, теперь пусть сам на себе испытает свою магию! — заговорщицки и предвкушающее проговорила я, продолжая помешивать зелье и медленно всыпать крупу.
— Леди, что вы делаете? — неожиданный голос заставил меня подскочить на месте и выронить в котелок весь стакан с крупой.
Вот же черт!
— Ничего, готовлю! — соврала я, обернувшись к нашей кухарке и мило улыбнувшись, стараясь собой закрыть котелок. — Все в порядке.
— Леди Дориэлла, вы бы сказали, что голодны, я бы вам приготовила вашу любимую кашу, зачем же самой руки марать?
— Да кто же марает? Тетушка Мари, вы ведь сами учили меня угождать будущему супругу, поговаривая, что любая женщина должна уметь готовить…
— Неужто кто-то нравится? — радостно всплеснула пухлыми ручками Мари. — Так это верно, говорила-говорила, но вы леди, поэтому вы не обязаны этим заниматься, а меня слушать не стоит, мало ли что в голову взбредет да на говорливый язык попадет.
— Не правда, тетушка! — я подскочила к Мари и крепко обняла, разворачивая спиной к моей так называемой учебе правильной жены. — Вы правы, только не говорите маменьке с папенькой и о том, что нравится мне кое-кто, и что ночью готовила, прошу, тетушка Мари!
И, конечно же, наша добросердечная Мари не смогла не уступить, лишь взяла с меня обещание обязательно поделиться с ней. А я что? Я ничего, я расскажу, как только графа влюблю, скрывать мне нечего, а после возьму и брошу!
После ухода тетушки Мари, я поспешила обратно к булькающему зелью.
— Что же, кажется, крупы больше не надо… — склонилась я над рецептом, понимая, что переборщила с ней.
Знать бы еще, во что это выльется?
— Крупа — страсть ваших отношений! — в ужасе прочитала и сама же рассмеялась. — Да ну, я же не ворожея какая-нибудь или ведьма, все равно не выйдет ничего.
* * *
— Я детей хочу, Эля! — ошарашил меня граф, заставляя поверить в действенность крупы. — От тебя хочу, понимаешь? Сына, что пойдет по моим стопам, и дочку с глазами цвета грозового неба — твоими глазами, Эллочка.
— Хватит! — я зажала уши, проклиная вчерашнее утро, когда подлила ему зелье. — Прекратите!
— Хочу, чтобы любила, чтобы засыпала рядом, в моих объятиях, в моей постели. Хочу назвать женой, чтобы знать, что дома ждешь. Пойми, Эля, я сам не ожидал, сам не думал, но я действительно этого хочу, поверь, полюбил искренне и бесповоротно… — он вдруг тяжело вздохнул и крепко обнял, не давая сбежать. — Не отпущу, никогда.
Что же делать? Что же? ЧТО?!
— Это не вы говорите…
— Я, Эля, я, со вчерашнего дня как прозрел! — на миг отстранился, даря надежду на спасение, но тут же стремительно сгреб в охапку, придавливая к дивану, на котором мы уже около получаса друг другу противостояли.
«Нет, не вы!» — упрямо возразила я, но уже мысленно, с отчаянием понимая, что ещё рано, нельзя говорить, не время. Терпи, Элла, терпи!
— И отпустите меня, наконец, вы ведете себя непристойно!
— Но тебе же нравится, — хитро подмигнул граф. — И, кстати, для тебя Шэйн, просто Шэйн, любимая!
— Какая я вам люби… — запнулась на полуслове, когда мужская рука неожиданно скользнула под юбку, поднимая подол.
Миг — и я уже стою в нескольких шагах от злосчастного дивана и такого же злосчастного графа. Сердце стучит как сумасшедшее, а нога до сих пор чувствует обжигающее прикосновение.
— Если… если… — я не находила слов от возмущения и растерянности, сильно сомневаясь, что смогу продержаться до нужного момента. — Ещё раз прикоснетесь ко мне, весь Даунчер узнает о вашем постыдном поведении!
— Но Элланька, — нисколько не обиделся постыдный граф. — Будущие супруги и не таким занимаются…
— То, что вы сделали мне предложение, ничего не значит, ведь у папеньки вы благословения не просили! — выпалила последний довод, лишь бы усмирить пыл будущей жертвы моей мести.
— Главное, что ты согласна, — уверенно заявил этот наглец, плавно подымаясь и вновь оказываясь в опасной близости от меня. — Тем более что завтра в полночь, когда все поднимут бокалы в честь Нового года, я объявлю о нашей помолвке.
После чего я там же при всех вас брошу! — мысленно выкрикнула я и сбежала от греха подальше.
* * *
Приготавливая зелье, я даже не особо верила, что выйдет. Нет, часть меня действительно надеялась, а вдруг, однако другая, скептично настроенная — только посмеивалась над глупостью идеи. Сейчас же я из последних сил сдерживалась, чтобы не раскрыть правду, сильно переживая за собственную девичью честь. Оставалось совсем немного, всего-то пару часов, когда пробьет полночь и моя месть осуществится, но граф Райванский, Шэйн… он не оставлял сил на сопротивление. Кто бы мог подумать, что такой сноб окажется столь напористым. Или дело все-таки в той чертовой крупе, с которой я явно переборщила?
— Элланька, — хриплый шепот моего напористого сноба, плавно прижимающего к себе. — Я жду не дождусь того мига, когда объявлю вас своей невестой.
Всего три часа… каких-то три часа.
Неспешно перевела взгляд на высокую наряженную ель, пытаясь успокоить собственное сердцебиение. Танцевальный зал было не узнать — вычищенный до блеска, ярко освещенный бесчисленными свечами и украшенный праздничными зелеными веночками, он напоминал те дни, когда пожилой лорд Гаарски устраивал здесь гуляния. На окнах темно-зеленые гардины, подвязанные снизу красно-золотыми лентами, на столах скатерти того же тона, а под потолком через крепления сияющих люстр натянуты живые гирлянды в виде сплетенных между собой листьев и плодов калины.
Слуги постарались на славу. Не зря так тщательно вымывали и чистили все вокруг, когда я сюда кралась. Сказать по правде, даунчерцы очень удивились, когда граф вдруг объявил о новогоднем бале в стенах своего мрачного замка. За недолгое время все привыкли к тому, что загадочный мужчина не особо любит шумные праздники, и тут вдруг большое празднество. Что скрывать, я и сама была удивлена, временами задумываясь, а не в зелье ли дело? Только вот уборка замка началась ещё до того, как я стащила книгу.
— Танец? — предложил граф, предлагая присоединиться к кружащимся парам, на что я лишь покачала головой, выискивая в толпе гостей подруг.
Под безупречную игру оркестра кружились веселящиеся парочки, мелькая пестрыми, воздушными, легкими и блестящими платьями, словно разноцветные блики на воде. Даже граф удивил светлым бежевым нарядом, хотя обычно предпочитал в одежде темные цвета. Впрочем, тут как раз могло быть дело в зелье!
— Дори! — раздался рядом голос Милли. — Граф!
Сегодня подруга была просто изумительна! Нежно-голубое платье безумно ей шло, а светлые кудри только дополняли образ. И только я почему-то чувствовала себя в своем наряде некомфортно. Хотя почему почему-то? Просто романтичный и нежный образ никак не сочетается с моим шебутным характером. Мне все время казалось, что платье на мне сидит как-то не так, а слишком жесткие и тяжелые волосы смотрятся с моим бирюзовым платьем как если бы миниатюрная и хрупкая кудряшка Милли вдруг надела мой охотничий костюм.
— Леди Монкар, — мой кавалер, тот, что жених и будущий муж, галантно поцеловал ручку Милли, только больше меня удивляя.
Граф Райванский знает, что такое галантность?! Или это он только по отношению ко мне позволял себе хамство?
— Чудесный вечер! — искренне заявила подруга, незаметно мне подмигнув. — Можно, я у вас на минуточку украду даму?
— Женские секреты — это святое, — в который раз за вечер поразил меня граф и, поинтересовавшись, что бы желали выпить дамы, направился к столам за шампанским.
— Как тебе удалось? — тут же набросилась на меня с вопросами подруга, только мы остались одни, а я, недолго думая, на полном серьезе ответила:
— Колдовством.
— Невероятно! — хлопнула в ладоши кудряшка, конечно же, не воспринимая мои слова всерьез. — Делись секретом!
— Уже… — начала я, но была перебита присоединившимся к нам знакомым голосом:
— Дори, это правда?!
Затем еще одним:
— Ты здесь с графом?
Елизавета и Энни в ярких воздушных платьях, которые им очень шли, замерли в ожидании, но всё, что я сказала, это победное:
— Дождитесь вечера!
— Быть не может! — ахнули подруги. — Ты действительно намерена выиграть спор?
— Он сделает тебе предложение?
— И ты при всех бросишь его? — не поверила Милли. — Признавайся, ты с ним просто договорилась?
Я уже в негодовании раскрыла рот, чтобы выплеснуть злость от такого дикого предложения, когда вдруг появился этот самый обсуждаемый объект с бокалами в руках.
— Леди… — передав бокалы подругам, граф хитро улыбнулся, после чего обнял меня за талию. — Прошу меня простить, но я соскучился по своей даме.
И на меня… обрушился ветер. Сильный, могучий и страстный. Он овладел моими губами столь неожиданно и упоительно, что я просто растерялась, чувствуя, как вдруг заныло в ладошках. И вроде надо оттолкнуть, а не хочется… не хочется, пока его рука в какой-то момент не оказывается у меня на ноге, пока не начинает медленное путешествие от бедра вверх, собирая по пути легкую ткань вечернего платья.
— Г-граф Райванский! — возмущенно прошептала я, пользуясь случаем, что моим губам дали свободу. — Это не прилично!
— Да, Эля, — прерывисто выдохнул он, — на грани неприличий, но кто заметит в вихре кружащихся гостей?
И только сейчас поняла, что стоим в центре зала, среди танцующих пар, в то время, как граф осторожно поддерживает меня, не давая упасть, что было как нельзя кстати, так как ноги после наглых губ и шаловливых ручонок Райванского ослабли и совсем не держали. Однако почти сразу внутри образовался холодок осознания, возвращая мне здравый смысл.
Он слышал?! Слышал наш разговор? И если слышал то, что теперь? Как мне себя вести? Что сказать?
— Граф я…
— Шэйн, — в который раз напомнил граф, продолжая как ни в чем не бывало придерживать за талию. — Шэйн, Элланька, запомните, будущего супруга стоит звать по имени.
И чего я так разнервничалась? Даже услышь он правду, приворот все равно заслепит глаза.
— Шэйн, а почему вы выбрали наш городок? — решила понизить градус нашего танца, кладя руки ему на плечи и делая первый шаг.
— Мне гадалка нагадала, будто бы судьбу свою здесь встречу.
Вот и разбери — шутит он или серьезно?
— Ага, — скептично поддакнула я, — ещё скажите, что эта самая судьба и проклятие ваше снимет.
— Снимет, Эля, снимет… — прошептал граф мне в губы, сильнее прижимая к себе и слегка приподнимая над полом, так, чтобы наши лица были на одном уровне. — И сделаешь это ты, любимая, со стонами изгибаясь в моих руках, не в силах сдержаться от страсти, когда я буду снимать с тебя всю одежду, покрывая поцелуями каждый кусочек твоей кожи, каждую складочку…
— Прекратите! — вспыхнула я, не зная, куда девать глаза от его постыдных речей.
Всего полтора часа, Дори, полтора, ты сможешь, потерпи немного.
А этот, который под приворотом, который решил поиграть в искусителя, продолжал смущать:
— Я буду шептать как заговор, как молитву твое имя, имя спасительницы, что сняла проклятие… Дориэлла, Дори, Эля, Элланька и целовать… целовать.
— Да прекратите же! — я зажмурилась, лишь бы не видеть его потемневших глаз. — Мы же танцуем, в конце концов! Нас могут услышать! И вообще, не уходите от темы! Лучше признайтесь, что нет и не было никакого проклятия!
— Есть Элланька, — наконец поставили меня на ноги, чтобы тут же закружить в очередном танце сменившейся музыки. — И именно вы станете моей законной супругой, что разорвет этот замкнутый круг.
Не дождетесь, граф!
Кажется, граф и не собирался ждать, на очередном круге вновь прижав к себе. И так уютно стало, тепло и в то же время больно. Больно оттого, что всё лишь последствие зелья, нет никаких чувств, ничего нет, а мне вдруг так захотелось, чтобы меня по-настоящему любили, по-настоящему обнимали, также горячо целовали, заверяя в собственных чувствах. На деле же граф даже в мою сторону не посмотрел бы, не замечая ничего дальше своего носа.
— Ненавижу!
— Что? — удивился Шэйн.
— Кого… — прошептала я и тут же поспешила сменить тему, намекнув, что не отказалась бы промочить горло.
Час. Всего лишь час.
Только вот час этот самым тяжелым оказался. Тяжелым в плане сохранения собственного целомудрия. Я не просто переборщила с крупой — я невероятно ПЕРЕБОРЩИЛА! Но самое противное, что мне нравилось происходящее, как бы не выказывала обратного. Нравились прикосновения графа, нравились поцелуи, хоть и становилось временами страшно от его напора, отчего казалось, ещё немного, и не выдержу, признаюсь в содеянном, лишь бы угомонить пыл привороженного мужчины. Однако жажда возмездия (и, конечно же, победы!) была сильнее какого-то там страха. И когда наступил тот самый миг, я мысленно ликовала, стоя под руку с графом, пока он толкал высокопарную речь.
Обстановка царила положительная. Часы пробили полночь, гости подняли свои бокалы и осушили, каждый прося о чем-нибудь своем, а теперь с интересом слушали монолог хозяина нынешнего вечера.
— Сегодня я собрал всех вас здесь не случайно…
Сердце участилось, а на губах помимо воли заиграла улыбка. Надеюсь, её можно принять за улыбку счастливой невесты, а не ликующей победительницы.
— При стольких свидетелях я хочу кое-что попросить, — здесь он повернулся ко мне и осторожно взял в свои руки мои слегка подрагивающие ладони: можно подумать, это от волнения, но на деле — от нетерпения.
— Эля, Дориэлла, леди Дориэлла Вайовски, — темные глаза Шэйна смотрели неотрывно, словно бы заглядывая в самую душу, а мне вдруг стало стыдно. Всего на миг, но закрались сомнения в честности собственной победы, не говоря уже о позоре, который обрушится на голову ничего не подозревающего графа.