- Сидеть, - толкаю обратно.
О чем ты? - вглядываюсь в нее.
Она смотрит на меня так, как будто бы я обязан быть в курсе.
- Мне нужно в ванную… - отстраняюсь, позволяя ей встать.
Пять утра…
Достаю белье, застилаю диван. Убираю ее плед. Ухожу на кухню.
Люди говорят: утро вечера мудренее.
Я курю и жду, пока она ляжет.
И минут через сорок возвращаюсь.
Спит. Ни с краю, ни у стены. Ровно посередине. Под пледом. Мое одеяло и подушка — на кресле. Такой вот месседж.
Я могу разложить кресло и лечь. Но я не буду этого делать. С чего вдруг?
Забираю одеяло и ложусь рядом, притягивая ее за талию к себе.
Молча и остервенело пытается расцепить мои руки.
- НЕТ.
Я чувствую, как на моих кистях появляются содранные ее ногтями борозды. Перехватываю ее кисти, зажимая одной рукой, второй держу за талию. Пальцы чувствуют шрам. Они в правильном месте, наконец-то, мои пальцы.
- Спи.
Мы замираем, я слушаю ее дыхание. Оно такое, словно она рыдает. Но она не рыдает. Прикасаюсь пальцами к ее щекам, они сухие.
- Спи… - отпускаю руки, закрывая ладонями ее живот.
С усилием всовывает свои ладони между собой и моими. Замирает.
Спи, Яна, пожалуйста… Спи. Здесь. Со мной. «Как новый год встретишь...»
Гирлянды мерцают. Почти что праздник. С новым годом, Арчи, с новым годом.
Когда ее вырубает, и она расслабляется, спим мы почти как раньше, переплетаясь телами. Это тепло. Очень. И внутри меня практически расслабляется давно завязавшийся болезненный, удушающий узел.
Может, это и не очень уместно сейчас, но мое тело, чувствуя ее запах, сходит с ума, атакуя мозги горячими снами. Месяц я не прикасался к ней…
Я «голоден» до горячих обмороков. И мой член требовательно вжимается в ее бедро. Она спит, но дыхание ускоряется. Тоже снятся горячие сны?
Прижимаюсь губами к ее шее.
Не просыпайся только… Не хочу ничего вспоминать, осознавать, выслушивать, выпрашивать… Хочу чувствовать. Всё.
Пальцы двигаются вдоль стежков шрама к резинке стрингов.
Мое тело знает ее тело, и я расслабляюсь, отпуская его. Губы скользят по спине к лопаткам, между ними. И ее сонный стон заставляет мои глаза захлопнуться, превращая меня в совершенно неразумного… От возбуждения я, кажется, растекаюсь по дивану. Пальцы рефлекторно сжимают ее.
Резко напрягается. Проснулась!
С болезненным стоном прижимаюсь лицом к ее спине.
Это так правильно сейчас — продолжить то, что начали наши тела.
Давай… притворимся, как обычно… что любим друг друга…
Но она отстраняется. И мне кажется, что даже тот пожар, что сейчас пылает под нашим одеялом, застывает.
Нет, ничего, конечно, не будет.
Бл*ть...
И я переворачиваюсь на спину, пытаясь отдышаться. Мой член от возмущения сейчас вспорет одеяло, но нам, конечно же, ничего не обломится.
- Доброе утро, Яна, - мой голос срывается.
Вздрагивает.
Никогда не говорил ей этого. Никому, наверное, не говорил.
Садится, спуская ноги на пол.
Похудела...
- Очень мало доброго в этом утре. Открой мне дверь.
- Нет.
Встает, забирает с кресла свое полотенце и уходит в ванную.
Поднимаюсь следом. Заказываю все, что она любит, и еще много всякой еды. Цветы…
Никогда не дарил ей цветы. Понятия не имею, какие ей нравятся. Не интересовался. Но почему-то в памяти всплывает незаконченный рисунок из ее мастерской. Там цветы, каких-то розово-сиреневых оттенков. Заказываю похожие.
Чувствую себя то мальчишкой, который безуспешно пытается завоевать девочку, то нашкодившим мужем, пытающемся выкупить прощение жены. Но ведь я ни тот, ни другой.
Доставка уже все привезла. Разбираю коробки на кухне. Цветы ставлю просто в вазу, оказывается, у меня она даже есть. Как-то не к месту дарить ей сейчас цветы. Глупо.
Очень долго не выходит из ванной.
С тобой все в порядке?
Подхожу к двери, стучусь, ложусь на нее спиной, прислушиваясь к звукам. Закрывает воду.
Там нет второго полотенца. Всегда забывает прихватить его. И ее мокрые волосы закапают сейчас все половое покрытие, как обычно. Иду за вторым, ловлю ее на выходе из ванной и протягиваю.
Молча забирает, обматывая волосы.
- Пойдем завтракать.
Идет через кухню в комнату, не останавливаясь у стола. Молча прихватывает мандаринку и проходит дальше.
Закидываю в себя кусок чего-то съедобного. И, стоя в проходе, наблюдаю, как она скидывает полотенце, надевает трусики. Те самые, с накуренными котами.
Мой взгляд жадно скользит по ее телу. На ягодице синяк… Приглядываюсь. На второй точно такой же. Это что? Делаю несколько шагов ближе. Но она уже прячет свое тело под одеждой.
Перехватываю пояс ее штанов, оттягивая вниз. Следы от уколов.
С возмущением вырывается, отскакивая от меня на полтора метра.
- А что это?...
Хмуро поправляет резинку.
- Ты заболела?
- Уже выздоровела.
Не представляю ее болеющей. В ней столько энергии было всегда.
А сейчас приглядываюсь при дневном свете — бледновата.
Чувствую себя виноватым почему-то. Хотя не я ее бросил, а она меня. И это она не захотела моей заботы, пока болела.
Рингтон ее телефона отвлекает меня. Он словно выстрел, и мы рывком поворачиваем на него головы. Звонит… Встречаемся взглядами. Она срывается с места, но я ближе. И успеваю перехватить его первым.
Смотрю на экран.
Александр. Лет тридцати, солидный такой мужик, в белом костюме. Очень модно недобрит в барбершопе. Золотые запонки… Он за роялем. И я знаю и этот рояль, и штору, на фоне которой он сфотографирован. Бабуля…
«Совсем другой мужчина»…
Реально?!
Нет… Серьезно?!?
И только сейчас до меня доходит по-настоящему.
Другой мужчина?
- Это что такое?! - поднимаю я на нее глаза.
Телефон замолкает.
Нет, я не ошибаюсь, ее бабуля имела в виду именно этого мужчину, иначе почему бы ее взгляду быть таким нервным сейчас?
- Кто это? Какой, на*уй, Александр?! - начинает колотить меня.
Сжимая в руках телефон, делаю шаг к ней.
Мои плечи вздрагивают от напряжения.
Скажи мне, что я ошибаюсь… И пусть это будет правдоподобно!
Давай… ты можешь высмеять мою ревность сейчас любым способом. Разрешаю.
Но она ничего не говорит, только нервно посматривает на телефон в моей руке.
- Кто тебе этот мужик?
Взъерошивает руками мокрые волосы.
- По какому праву ты спрашиваешь?
- Не выводи меня.
Телефон опять начинает звонить в моей руке.
Смотрю. Нажимаю принять вызов.
- Не надо! - дергается она.
- Стой, где стоишь.
Набираю в грудь побольше воздуха. Нет, я не готов к этому разговору, наверное. Но разве можно к такому подготовиться?
- Слушаю.
Небольшая пауза.
- Я, наверное, ошибся…
Перебиваю.
- Ты не ошибся. Это номер Яны.
Закрыв глаза руками, она медленно оседает на диван.
- А я могу услышать Яну?
- Секунду…
Подхожу к ней ближе, присаживаюсь, отрываю от лица ладонь. В меня словно залили куб стали, и она застыла. Внутри все каменное.
- Тебя. Хочет. Александр, - смотрю я ей в глаза, - Услышать. Говори.
Пытается забрать телефон. Но я отдергиваю руку.
- Так говори.
Включаю на громкую.
- Саш, привет, - с ненавистью глядя на меня.
- Привет, Яночка. Хотел поздравить тебя…
- Яночка? - одними губами повторяю я, их сводит.
- У тебя все в порядке?..
- Спасибо. В порядке. И тебя с наступившим.
- Десятого буду у Катерины Федоровны. Очень надеюсь увидеть и тебя. Там и обсудим твой переезд ко мне, хорошо?
- Хорошо… - теряя голос, смотрит она в мои глаза.
- Переезд? - сглатываю я ком в горле.
- Рада была услышать, Саша.
- До встречи, Яночка.
Она скидывает вызов.
- А теперь Я хочу тебя услышать. «Яночка».
- Чего тебе надо?
- Кто он?
Молчит.
- Открывай свой рот, Авария. И начинай говорить. Иначе я найду его десятого и раскрошу все его белоснежные зубы.
- Не смей!
- Ты еще и защищать его будешь?! - перехватываю я ее за футболку.
Предательница!
- Все, Арчи, все! - с криком взмахивает она руками. - Выпусти меня немедленно!!
- Говори. Или я покалечу его.
- Б*я-я-ять! - начинает она хныкать. - Это крестник… бабули… внук старинных ее друзей. - Классный он, да? - тяну ее ближе к себе за щиколотку, ее ногти впиваются в диван. - Напомаженный франт. Теперь такие в твоем вкусе? Уже и переезжаешь?
- Не тебе судить о нём! Отъе*ись от меня! - начинает вырываться. - Не трогай меня! Не смей прикасаться ко мне!
Это превращает меня в зверя. Внутри меня срывает последние остатки выдержки.
- А чо так, родная?! - перехватываю летящие в меня руки и скручиваю, стягивая к себе на пол с дивана. - Я твой муж… Я хочу и могу тебя трогать!
Моя рука врывается к ней под майку, и я сжимаю грудь. Дергается!
- Не нравится?!
- Пошел к черту! - истерично выкручивается. - Ненавижу тебя!! Не хочу тебя!!!
- Не хочешь? Сейчас исправим... мы же умеем это исправлять! - стягиваю с нее штаны вместе с трусиками, получая в процессе несколько раз по лицу. Но даже не чувствую. Мне слишком больно, чтобы чувствовать сейчас такие мелочи.
- Не надо! - хнычет она, отбиваясь. - Не трогай меня!!! - переходя на истеричные нотки, хватает меня за руки.
- А чо такое?! - накручиваю я на руку ее волосы, и оттягиваю назад, задирая ее лицо.
- Ты трахалась с ним?!
Слёзы брызгают из глаз.
- ДА!!! Да… - начинает плакать. - Не трогай меня!
Задыхаясь, сползаю на ее зашитый живот. И теперь я дышу так, как будто бы рыдаю. Но мои щеки тоже сухие.
- Ты что наделала, родная?… Ты что наделала??
И прижимаясь губами к ее животу, я кричу у себя внутри. А может, и не только внутри...
- Кричи громче, Арчи, кричи громче!! - плачет она. - Недостаточно больно!
- Ты что наделала Яна… Как ты могла?
- Как Я могла? - вдыхая поглубже. - А вот так, Арчи… - дрожащим голосом. - Какая разница, с кем притворяться?...
(часть 1)
- Попалась? - усмехаюсь я ей. - Иди сюда...
В ее взгляде нет страха, там много адреналина и азарт. Никакого чувства самосохранения!
Отрицательно качает головой, не отводя от меня глаз.
Хочу ее...
Протягиваю руку.
- Я же сказал тебе — не бойся.
Недоверчиво глядя, вкладывает свою ладонь в мою.
Подтягиваю ближе. Мои глаза на уровне ее груди. Под тонкой вязкой просвечивает гипюровый бюстгальтер, и я вижу ее затвердевшие соски.
Черт с ней, с этой посудой…
Подхватываю ниже талии, снимая с дивана. Отпускать не хочу. Мы изучающе смотрим с ней друг на друга. Ее волосы рассыпаются по моим плечам. Вдох… Выпускаю ее запах из легких со сдавленным стоном и тут же вдыхаю глубже и дольше.