Ничего не буду предъявлять. Клянусь. Просто пусть ляжет на наш чертов диван и спит рядом.
- Я Вас слушаю?…
ААА!!!
Иди к черту!
Вдох поглубже…
- Яна… - голос срывается, меня корежит, не могу больше ничего произнести, челюсти со щелчком смыкаются.
По пальцам одной руки могу пересчитать моменты, когда называл ее так. Сомнительные были моменты.
Секунд пять мы слушаем тишину. Скидывает. Перезваниваю. Номер заблокирован.
- Тери?.. - протягиваю я руку, молча отдает свой телефон.
Вбиваю номер, делаю дозвон. Не берет.
- У нее был мой номер, Арчи. Может, она помнит его. И поэтому не отвечает.
- Откуда, бл*ть, Тери, - начинаю беситься я, - у нее был твой номер?
Его глаза медленно моргают, на лице - выражение крайнего терпения. Я ревнивый дебил, да.
- Оправдываюсь только из сочувствия к твоей нелегкой судьбе — быть мужем Аварии. Пьяный в дрова, ты пытался звонить ей с моего. Она не взяла трубку, а позже, когда ты был уже в отключке, перезвонила. Мы поговорили, я сказал, что ты вырубился.
- Когда?
- Тогда, братишка, тогда. Ты не помнишь, что звонил?
- Неа… А почему я звонил с твоего?
- А вот этого не помню я.
Всё, бл*ть… больше не бухаю. Только дома, с ней, по праздникам.
Мхм… Дома… С ней…
- Гарик, дай телефон.
Задумчиво глядя в окно, отрицательно крутит головой.
- Почему?
- А что ты собираешься ей сказать?
Молчу. Нет у меня ни единой заготовки. Я вообще не по «заготовкам».
- Вот именно. Посиди, подумай. А лучше я сам позвоню ей. Как твой друг. Диктуй номер.
- И что ты скажешь?
- Что ты идиот, скажу… - поглядывая на экран моего телефона, Гарик вбивает номер в свой, - что раскаиваешься…
- Я не раскаиваюсь. Я ничего не сделал.
- Что любишь, не можешь…
- Ну, что за бред, Гарик! Дай телефон!
- Не любишь? - ухмыляется он.
- Не люблю! - сжимаю я челюсти. - Она не заслужила.
- А она не похожа на собаку, Арчи! - психует Гарик.
- А я похож?! Месяц, сука, как привязанный к столбу, брошенный хозяином пёс!
- Уверен, что ты, «псинка», где-то сильно нагадил хозяйке.
Нет.
- Звони уже!
- Ждем полчаса. После твоих атак вряд ли возьмет и с незнакомого.
И мы ждем. Молча. Они тянутся… Несколько раз выходим покурить. Тачка Кипиша «не любит» дым. Все. Полчаса!
Садимся с Гариком на заднее.
- Всё... тишина… - делает дозвон, ставит на громкую.
- Только попробуй сказать ей что-нибудь сопливое…
Шикает.
- Просто спроси, в чем косяк! Если она станет с тобой говорить.
- Тихо… Почему бы ей не поговорить с вежливым человеком?
Потому, что это АВАРИЯ!
- Да?..
- Яна, добрый вечер.
- Добрый вечер, - неуверенно.
- Меня зовут Игорь Вдовиченко. Ты меня не знаешь. Но я знаю тебя.
- И?
- Я - друг твоего мужа… - траурная пауза.
Ты специально делаешь это, дружище?
Не знаю, специально ли, но прокатывает!
- С ним что-то случилось?.. - подозрительно.
- Да!
- Он жив? - уже не так подозрительно, больше тревожно.
- В коме. Умирает от неразделенной любви.
Да тьфу! Все испортил! - бешусь я, врезая кулаком в обшивку крыши.
- Да-а-а?… - и я вижу выражение ее лица, сейчас мои «тарелки» полетят на пол. - У тебя такой… - вкрадчиво, - ...сексуальный голос, Игорь... Вдовиченко… Я бы тебе отсосала…
Поперхнувшись, он в шоке открывает рот, неверяще глядя на меня.
Кровь бросается мне в лицо. И ему...
- Зараза!! - взрывает меня. - Сучка мелкая!
Я вырываю из его рук телефон.
- Авария, бл*ть!!! Придушу!
- Кричи громче, мудак!
Скидывает.
Тери с Кипишем хрюкают, пытаясь сдержать смех.
- Это, смешно, бл*ть, по-вашему?
Сейчас, к черту, всех тут придушу! Особенно зависшего после ее слов Гарика.
- Смешно?!
Все трое, сжимая губы, отрицательно крутят головой.
Заезжаем в «связь», покупаю еще парочку симок. Но номер уже заблокирован.
Всё… Пообщались!
Карнавал в заброшенном трехэтажном здании старой школы. Окна кое-где затянуты толстой пленкой, кое-где так и мелькают выбитыми пустыми глазницами. Видела бы наша бабуля этот андеграунд!
Обещаны живые диджеи, качественные “стрипухи”, файершоу, перформансы, хардкорквесты и прочая завлекуха.
Пестрая публика в масках и костюмах циркулирует туда-сюда. Несмотря на то, что на улице около нуля, и валит густой снег — юбки короче некуда, животы и плечи голые. Слабый, мать твою, пол! - передергивает меня от озноба.
- Да здесь человек пятьсот! Как мы будем ее искать?
- Нам надо разойтись.
Оглядываю из машины здание. Несколько входов...
- Как мы ее узнаем? Карнавал, Арчи, маски.
- Она всегда выглядит на тусовках вызывающе.
- Тут все выглядят вызывающе! - фыркает Кипиш. - Тоже мне примета.
- Ростом… вот такая, - показываю себе по губы, - но, наверняка, будет на каблуках, - моя ладонь поднимается до виска.
- Каждая первая, за редким исключением, - вздыхает Гарик.
- Волосы светло-русые, густые, по пояс. Шикарные.
Критически смотрят на меня.
- На левом плече, сверху, - показываю, где именно, - черное маленькое тату — бесёнок. И живот. От пупка большой шрам в виде запятой, уходящей вниз. Забит татухой — черная жирная шнуровка «крест-накрест». Она не прячет его…
Листаю фотки, нахожу ту, где виден шрам, показываю.
Кипиш присвистывает.
- Откуда у нее такой?
- Иногда прыгает из окон, - лаконично объясняю я, не желая вдаваться в подробности.
Двенадцать лет. Плохая компания. Попытка изнасилования, прыжок со второго этажа. Торчащая из земли арматура… Меня передергивает от образа ее распоротого, кровоточащего живота.
Потом скорая. Операция. Собрали. Правда, не всю.
- Потешная у тебя жена, - вздыхает Гарик.
Ммм… Вот это как, оказывается, называется?
Да уж, вот такой вот потешный ранний плод любви плохой девочки и хорошего мальчика. И в Янке намешано поровну — беспредельного гопничества от мамочки, таланта и «голубой крови» от папочки. Жаль, папочка не принимал участия в воспитании дочери. Погиб… Но, благо, бабуля с дедулей были все время рядом.
Кипиш достает маски.
- Перьевые? - корежит меня. - А что-нибудь менее гламурное было?
- Вот как знал! Спешалфою, мой брутальный друг.
Кидает мне черную, кожаную, с принтом под змею.
Нормально.
- А, да. И самая главная примета: если какая-то зачетная тёлочка встряла в неприятности и сейчас выхватит по лицу — это она! Практически стопроцентный вариант.
- Я в а*уе… - надевает Кипиш маску. - Офигенная девка! Я уже ее люблю!
- Рот свой закрой.
- Всё! - поднимает он руки. - Закрыл. Я, вообще, по-братски!
- По-братски люби Тери, меня или Гарика.
- Выдыхай, Арчи! - толкает меня в плечо Тери. – Найти, может, и найдем. А что дальше? На цепь ее посадить, пока ты появишься?
- В идеале.
- А в реале?
- В реале… Тут непредсказуемо. По обстоятельствам.
- Арчи, - Гарик ловит мой взгляд в зеркале дальнего вида. - А если она будет со своим кентом?
- Каким, б*ять, СВОИМ? - взрывает меня. - Она моя жена!!
- Да черт тебя подери! Ну, с ЭТИМ кентом, про которого говорила Катерина Федоровна.
Закрываю глаза.
- Катерина Федоровна, наверняка, ошибается в этом. Но если не ошибается…
То - что?
Что?!..
- Лучше бы ей ошибаться! - сжимаю я зубы.
- Без криминала, Арчи. В морду дать - да. Но давай без больнички, без ментов?
- Посмотрим…
- Димидов, если женщина хочет трахаться с другим, это не повод, чтобы тебя «закрыли» за выражение чувств. Просто, на*уй такую женщину! При всей моей симпатии к твоей жене.
- Чо?!...
- Всё! Ты как слабоумный, реально! - психует Гарик. - Покажи еще раз фотку. Лицо. Близко.
Таких у меня почти нет. Разве что с нашей церемонии... Там можно увеличить и разглядеть…
Открываю.
- Но это дневная версия, без косметики. И сильно отличается от ночной.
- Ты в костюме?! Дай-ка… - вытягивает телефон из моих рук Кипиш. – Ну, ты даешь! Ты даже на выпускной его не надевал!
- Это в загсе.
Так себе оправдание...
Все ныряют с любопытством в экран
- Почему Янка в джинсах? Ты что, не мог купить девчонке платье?!
- Я, бл*ть, купил ей платье! - достаю пачку сигарет, всовывая одну в губы.
- А почему она не надела?
- Она надела...
(часть 1)
Вторые сутки высокомерного игнора и выразительных пакостей. Никуда не выпускаю ее, и она пакостит мне при каждом удобном случае. Такой, бл*ть, протест! Мелкая коза…
Я в миллиметре от того, чтобы придушить ее.
Нужно выдохнуть! Если останусь с ней еще хотя бы на час — придушу.
В моей квартире три комнаты. Две из них заперты, там мой склад всяческих эксклюзивных примочек для тачек. Можно снять склад рядом с боксом, но мне удобно и так. Закидываю в спортивную сумку несколько баллончиков японской краски для аэрографии. У Тери заказ. Нужно отвезти. Наш бокс близко. Дорога туда и обратно занимает от силы минут двадцать. Торможу у подъезда, наблюдая за удаляющейся спиной Аварии. Все-таки стащила ключ! Осанка у нее, конечно, что надо. Как у графини.
Давлю на газ, обгоняя ее. Выкручиваю руль, блокируя тачкой дорогу. Резко по тормозам. Останавливается. Выхожу, сразу перехватываю за локоть. Она любит побегать…
- Садись, - силой усаживаю на переднее.
Блокирую двери.
Стоим. Она дует из оранжевой жвачки пузыри и смотрит в лобовое. Пухлые, четко очерченные губы сегодня темно-бордовые. Пошленькие губёшки... Трое суток я не прикасался к ней, и моё тело требует использовать их по прямому назначению. Но при любом своем горячем взгляде получаю в ответ пренебрежительный и прохладный. Загнуть, отлупить и взять силой, как тогда? Не-е-ет… Зараза хорошо изучила меня и точно знает, как грохнуть мою эрекцию парой фраз. Пошла она к черту!
Жвачка надувается в очередной пузырь…
Хочу… - в паху требовательно ноет.
Как-то же решают такие проблемы другие мужчины?
Давлю на газ.
Мы стоим у витрины ювелирного.
- Пойдем, - киваю ей на двери.
- Зачем? - подозрительно прищуривается.
- Ну, явно не на работу устраиваться! - раздражаюсь я. - Зачем ходят в ювелирку?
- Такие, как ты? Понятия не имею.
- Какие — такие? - останавливаюсь я, рывком разворачивая ее к себе лицом. - Тебя что-то не устраивает?
Пожимает плечами.