Дикое возбуждение, которое оставила после себя Виктория, никуда не исчезло даже спустя пару бокалов обжигающего виски и нескольких сигарет. И я знаю, кто мне поможет снять это напряжение. Она уже здесь, я слышу стук ее каблуков о мраморный пол коридора. Μоя вечная спасительница, которая готова на все, в любое время суток, стоит только лишь позвать ее. Мария, попросту Маша, но ей не нравится имя, данное ей родителями, она просит называть себя Μари.
Дверь медленно открывается, девушка встречается со мной томным взглядом серых глаз, слегка улыбается, закрывает за собой дверь на замок. Вот за что мне нравится эта женщина. Μари понимает все без слов. Она точно знает, как она должна выглядеть, и какую роль сыграть. Сегодня ее белокурые волосы распущены и струятся локонами по плечам. На пухлых губах ни грамма помады, она знает, что я не люблю, когда на моей одежде остаются следы косметики. На ней красное короткое платье с широкой юбкой для быстрого доступа к телу. Туфли на высоких каблуках, и мой персональный фетиш — черныė чулки. Мари молчит, потому что знает, что я не любою пустую болтовню. Девушка подходит ко мне, наклоняется для приветственного поцелуя в губы, но я уклоняюсь, подставляя ей щеку. На моих губах еще остался неуловимый вкус Виктории, который я хочу сохранить.
— Кто-то сегодня не в духе? Μой тигр зол? — соблазнительно облизывая губы, спрашивает она.
— Нет. Все нормально, — спокойно отвечаю я, и Μари принимает мой ответ, не задавая лишних вопросов. Садится рядом со мной в кресло, немного поддергивая юбку, демонстрируя мне резинку чулок, закидывая ногу на ногу. Наливаю ей заранее принесенный официантом мартини, добавляя несколько кубиков льда. Откидываюсь на спинку кресла, допивая свой виски. Прикрываю глаза, пытаясь расслабиться и выкинуть все мысли из головы.
— Мой тигр устал? — спрашивает Мари.
— Устал скорее морально.
— Хочешь, чтобы я помогла тебе расслабиться сейчас или поговорим? — предлагает она тихим полутоном.
— Сейчас, без разговоров, — не открывая глаза, отвечаю я, слыша, как она отпивает мартини, ставит бокал на стол, поднимается с кресла, и забирается ко мне на колени.
— Я не надела трусики, — наклоняясь к моему уху, шепчет она. По идее я должен был прийти в бешеный восторг от ее шалости, тут же возбудиться и трахнуть ее, как животное. Но мне абсолютно плевать, я не реагирую на ее слова. Μари нежно гладит мои скулы, шею, медленно расстегивает рубашку, слегка проводит ногтями по груди, немного раскачивается, трется о мой твердый член. Приятно, но все не то. Я не хочу ее ласк. И трахать ее тоже не хочу. Хотя раньше она всегда меня заводила.
— Расслабься, ты такой напряженный, — в самое ухо шепчет она, облизывая кончиком языка мочку, зарываясь пальцами в волосы. — Чего ты хочешь? — Α вот это правильный вопрос. Она прекрасно понимает, что я ее не поболтать вызвал. А мне хочется вовсе не ее, а ту, которой я добровольно позволил уйти. Но уже завтра она будет рядом, в моей квартире, и я буду медленно ее познавать и воспитывать в ней женщину для себя. Открываю глаза, смотрю на довольно возбужденную девушку, которая сама себя доводит до этого состояния, когда я совершенно ничего не делаю. Смотрю в ее серые глаза, замечая, как они затуманиваются, плавятся, темнеют. Мари тянется к моим губам, но не достигает цели, я хватаю ее за волосы, отстраняя от себя, потому что до сих пор чувствую вкус другой женщины.
— Я хочу твой рот, — произношу четыре слова, продолжая удерживать ее за волосы, и Мари понимает, о чем я говорю, ей ничего не надо объяснять. Девушка грациозно слезает с моих колен, опускается вниз, между моих широко расставленных ног. Кладет руки мне на бедра, покорно смотрит в глаза. Что мне нравится в этой девушке — это ее энтузиазм и наслаждение всем тем, что я ей предлагаю. Мари любит секс в разных его проявлениях, с удовольствием принимает все, что я ей предлагаю. Или делает вид, что ей нравится, отрабатывая все блага, которые я даю ей в замен. Как только я сам расстегиваю брюки, Мари берет всю инициативу на себя, высвобождая мой давно жаждущий разрядки член, плотоядно улыбается, думая, что это она — виновница моего возбуждения. Впивает свои острые ногти в мои бедра, придвигаясь ближе ко мне, облизывает пухлые губы, наклоняется, обхватывает член у основания, аккуратно проходится языком по всей длине, заигрывая с головкой кончиком языка. Усмехается, когда замечает выступающую капельку влаги, тут же жадно слизывает ее. Тянусь через девушку к столу, беру сигарету, быстро прикуриваю, возвращаясь в исходное положение, откидываясь в кресле. Мари втягивает головку в рот, начиная ее посасывать пухлыми губами. Наблюдаю за ней, глубоко затягиваясь сигаретой, ощущая, как густой табачный дым заполняет легкие, медленно выдыхаю облако дыма ей в лицо. Девушка вбирает в свой горячий ротик все больше и больше моей плоти, пока не доходит до основания, на секунды замирает, давая насладиться мне ее мастерством.
— О, черт, Мари! — втягиваю табачный дым со свистом. Если бы за минет давали Оскар, Мари бы получила его первой. И за эти навыки я ее тоже ценю. Звучит грязно, цинично, но почему нет? Кто-то умело играет на рояле, кто-то талантливо сочиняет музыку, а у Мари такой талант, и он тоже не менее значимый. Подаюсь бедрами вперед, проталкивая член еще глубже в ее умелый ротик. Мари лишается дыхания, но терпит и даже не давится. Секунды блаженства и я отпускаю, смотрю, как девушка жадно хватает воздух, но тут же всасывает член назад, продолжая двигать головой, иногда поднимая на меня хитрые глаза, думая, что я отдал ей всю власть. Мари немного отрывается, слизывая с пухлых, блестящих губ всю влагу, наигранно облизывает головку дергающегося от каждого касания ее языка члена. Усмехаюсь, делаю последнюю жадную затяжку, выпуская дым в потолок. Запрокидываю голову на спинку кресла, прикрываю глаза, позволяя девушке ещё немного поиграть со мной как ей нравится. Глубоко дышу, чувствуя, как она ритмично двигает рукой, продолжая играть язычком и губами. Тепло горячей волной разливается по телу, неся легкую дрожь. Член становится тверже и тверже с каждой секундой, но чего-то не хватает. Открываю глаза, смотрю на Мари, которая очень увлечена процессом, поднимаюсь чуть выше, хватаю девушку за волосы, наматывая их на кулак.
— Все детка, наигралась, дальше я сам, — начинаю сам двигать бедрами вбиваясь все глубже и глубже в ее рот, упираясь в гортань. Ускоряюсь. Становится горячо, член дергается у Мари во рту, каждая вена наливается кровью. Часто дышу, чувствуя, как мелкие дорожки пота скатываются по спине. Замедляю движения, отдаляя собственный экстаз, срываюсь и грубо, наплевав на ощущения Мари, делаю несколько сокрушительных толчков, сильно сжимая волосы девушки, не позволяя увернуться. Член напрягается до боли, обильно кончаю ей в рот, наблюдая, как она все глотает до последней капли.
Отпускаю Мари, натягиваю брюки вместе с боксерами, застегиваю ремень. Падаю в кресло, смотрю в потолок, и все-равно ощущаю напряжение. Мало. Мне этого ничтожно мало. Хочется чего-то большего, но не здесь, и не с ней. Вызвав Мари, я хотел расслабиться, но ощущение удовлетворенности так и не пришло. Мне, бл**ть, чего-то не хватает, сам не могу понять чего. Все приелось, надоело. В голову всякая философская хрень лезет о том, для чего я живу, и на что размениваю и растрачиваю свое время, которое неумолимо бежит. Самому становится смешно от своих мыслей. Что сегодня со мной не так?
Мари поднимается на ноги, слегка шатаясь, подходит к креслу, падает в него, сама себе наливает мартини, добавляя в свой бокал побольше льда. Пьет жадно, почти залпом, лезет в свою сумочку, достает зеркало, поправляет макияж, стирая немного спермы с подбородка. Совершенно без претензий на то, что я ее ни поимел, ни доставил ей удовольствие. Таким как она не привыкать, она этим живет, сегодня со мной, пока я даю ей все, что она хочет, завтра, когда надоест мне, с кем-то другим. Не осуждаю, каждый выживает, как может, пользуясь своими талантами.
— Как твоя новая роль в сериале? — спрашиваю ее о работе, которую я и дал, подсунув нужному режиссеру.
— Хорошо. Устаю немного на съемках, а так все замечательно, мне нравится. Ρежиссер говорит, у меня талант, — с воодушевлением отвечает она. Конечно, ей скажут, что у нее талант, дар и ещё много чего за мой счет и спонсорство.
— Это хорошо, что тебе нравится, — совėршенно безучастно отвечаю, понимая, что хочу домой, просто выспаться. Завтра трудный день, и новая встреча с Викторией, которая станет моей сожительницей. Ловлю себя на том, что я в предвкушение новой для себя игры, в которой женщина, которую я хочу изучить, будет жить со мной. Привожу себя в порядок, застегивая рубашку, провожу по волосам, закатываю рукава, не желая надевать пиджак.
— Поехали, — говорю девушке, направляясь на выход.
— К тебе?
— Нет, не сегодня. Я отвезу тебя домой.
— Я не хочу домой. Я хочу тебя. Ты так меня завел и оставил ни с чем, — немного надувая губы как маленькая, хнычет она. — Я такая влажная, — включает соблазнительный голос, — У меня все пульсирует между ног, — сжимает колени, подтверждая свои слова. И это еще одна ее уловка, которая должна меня завести. Сам себе удивляюсь, но на меня это не действует.
— Мари, я устал, у меня завтра встреча рано утром. Не сегодня, детка. Можешь остаться в клубе, развлечься. Эвелина здесь, — усмехаюсь, подхожу к девушке. — Я оставлю с тобой одного охранника, чтобы тебя никто не тронул, — поправляю ее роскошные волосы, смотрю в серые глаза, и понимаю, что мне пора отпускать ее. Я уже не хочу ее. Наша история закончена, и она меня больше не интересует. Мы приятно провėли время, но нам пора остановиться, чтобы оставить приятные воспоминания друг о друге. Да, я бесчувственный, но честный, не собираюсь ни с кем встречаться из чувства жалости. Я быстро впускаю людей в свою жизнь, и так же быстро с ними прощаюсь, когда теряю к ним интерес. Я такой, какой я есть. Я не ношу масок и не притворяюсь.
* * *
Не смотря на усталость, я плохо спал. Ворочался в кровати, курил у окна одну сигарету за другой. Я, словно, маленький ребенок, который не может уснуть в преддверии праздника. В предвкушении новой страницы своей жизни, с новой женщиной. Женщина новая, интересная для меня, а стиль отношений старый, взаимовыгодный. И я считаю такие отношения самыми верными и правильными, никаких надежд, никаких планов на будущее, которого у нас нет. Мы существуем здесь и сейчас, заключаем воображаемую сделку, следуем правилам и расторгаем договор, когда придет время.
С раннего утра пью горький кофе без сахара, занимаюсь делами в своем кабинете, и все больше думаю о ней. Глаза ее зеленые бездонные вспоминаю, как испугалась, что я вовлеку ее в грязный секс втроем, слова не могла сказать, все больше в кресло вжималась. Как злилась и кричала в лицо, что не хочет участвовать в моих порно-играх. Я и сам не хотел, таких женщин нельзя делить ни с кем. Близость с ней должна быть интимной, только моей. И ведь Виктория даже не вписывалась в мое окружение. И тем мне становится ещё интереснее. Она совершенно отличалась от женщин, которых я выбирал. Надоели корыстные шлюхи или похотливые бабы, которые хотят казаться не тем, кто они есть. Α Виктория — она другая. Она чистая, домашняя, искренняя и, не смотря на то, как подло поступил с ней этот шакал, она все равно не разучилась доверять людям. Но внутри нее живет страсть, ее нужно только разбудить, вытащить наружу. Да, я мог помочь ей просто так, но я не такой, у меня есть цель, которую я хочу достичь любыми способами. Я получаю бизнес, она месть и часть украденного имущества назад. Никогда ничего не делал просто так, я не бескорыстный меценат. Я живу в мире бизнеса, и привык заключать выгодные для себя сделки, не только в работе, но и в жизни.
Принимаю душ, смотрю на себя в зеркало, обдумывая, бриться сегодня или нет. Кто я сегодня, холодный бизнесмен, или мужик, который хочет соблазнить привлекающую его женщину? Больших дел сегодня не предвиделось, Виктория отдаст документы моему адвокату, и тот сам прекрасно сделает свое дело, готовя бумаги в суд. Мой человек в компании Эдуарда следит за ним и просчитывает варианты. Значит, сегодня я занимаюсь Викторией и ее пока не совсем понятным для меня внутренним миром. А ведь я совсем не знаю ее, она совершенно не вписывается в мое мировосприятие. Этим, наверное, и интересна мне. Хочу понять, на что способна эта женщина, если вырвать ее из устоявшегося мира.
Даю последние указания начальнику охраны: сопроводить и убедиться в безопасности дочери Виктории, оставляя с ними самых лучших людей. Еще пара часов и я отправлю за Викторией водителя. Одеваюсь в простые удобные черные джинсы, тонкий белый свитер, удаляюсь в кабинет с очередной дозой кофе и никотина, оставляя домработницу убираться.
Занимаюсь своими делами, полностью уходя в переговоры по телефону и конференцсвязи. Чтобы быть успешным руководителем, совершенно необязательно постоянно находится в душном кабинете. Гораздо удобнее делать это дома, у тебя все под контролем.
Когда полностью уходишь в любимое, дело время летит незаметно. Тихий стук в дверь отвлекает меня от работы, в кабинет заглядывает моя домработница, и я вижу на лице пожилой женщины загадочную улыбку, а это означает, что Виктория уже здесь.
— Та, которую Вы так ждали, уже приехала с двумя чемоданами, и, по-моему, она волнуется и нервничает. Я предложила ей чай, кофе, но она отказалась.
— Хорошо, спасибо, Елена Владимировна, Вы можете быть на сегодня свободны. Мы справимся сами.
— Не сомневаюсь, что справитесь, теперь за Вами есть, кому присмотреть. Давно пора…, — она словно не договаривает фразу. А мне становится интересно, что она хотела сказать.
— Что «давно пора»? — удивленно приподнимая брови, спрашиваю я.
— Ой, не обращайте внимания, — отмахивается женщина. — Я вечно озвучиваю мысли вслух. — Ну, нет, без ответа она не уйдет.
— И, закончите свои мысли вслух. Мне интересно Ваше мнение, — взглядом показываю, что без ответа я ее не отпущу.
— Ну, что же, Вы сами напросились. Вам давно пора остепениться и завести семью, детей. А не жить так, словно у Вас две жизни и старость не наступит никогда. И прекратить водить в свой дом, проси Господи, профурсеток, — заявляет женщина, вызывая мой смех. — Можете смеяться сколько угодно. Только вот Вы работаете, приумножаете свой капитал, идете к своей цели. А для чего Вам это все нужно? — молчу, жду от нее ответа, призывая продолжить. — Ради кого Вы это все делаете?
— Я думаю «ради себя» — такой ответ Вас не устроит?
— Для себя Вы уже заработали до конца оставшейся жизни. Жить нужно не для себя, а для кого-то.
— Интересная теория и, возможно, Вы правы. Но, — поднимаюсь с места, обхожу стол. — Я давно выбрал такой путь, и мне никто не нужен. Я живу здесь и сейчас, а что будет после — меня мало волнует.
— Ну, как знаете, я не хотела лезть к Вам в душу, Вы сами попросили меня высказаться, — немного раздраженно говорит Елена Владимировна, намереваясь выйти из кабинета.
— А с чего Вы взяли, что сейчас в гостиной стоит женщина достойная, а не та, с кėм Вы привыкли меня видеть, — мне становится интересно, что такого увидела Елена в Виктории за пять минут общения. Может она скажет мне с высоты своего опыта, что есть такого в этой женщине.
— Мне уже много лет, и я научилась распознавать нормальных, достойных женщин с первого взгляда, — самоуверенно заявляет она. Ничего ей не отвечаю. Я согласен, что Виктория — достойная женщина, созданная для семьи. Только вот я для нее не создан. Елена учтиво прощается со мной, покидая квартиру, а я спешу к Виктории.
Уверенными шагами прохожу в гостиную. Нахожу Викторию, стоящую возле панорамного окна. Она настолько увлечена видом с высоты, что не замечает меня. Несколько минут просто осматриваю ее, подмечая, что от вчерашней сексуальной соблазнительницы ничего не осталось, она вновь стала собой. Ее насыщенно карамельные волосы собраны в простой хвост, на ней надето простое серое трикотажное платье с длинными рукавами, но оно облегает ее тело, повторяя каждый изгиб. Она не худощава и не имеет пышных форм, кажется, что ее фигура идеальна. Взглядом трогаю ее красивые ноги в плотных черных колготках, округлые бедра, ровную спину, изящную шею, и красивые волосы. Хочется содрать с ее волос резинку и зарыться в них пальцами, дернуть на себя, чтобы голову мне на плечо откинула и прильнула ко мне. Пора воплотить свои фантазии.