Тихо, незаметно подхожу к Виктории, встаю за ее спиной, чувствуя, как она тут же напрягается, и мне нравится ее реакция. Я ещё не касаюсь ее, но нахожусь настолько близко, что слышу, как учащается ее дыхание. Молчу, смотрю на большой мегаполис с высоты птичьего полета вместе с ней, находясь в предчувствии чего-то нового и масштабного. Потом, гораздо позже, спустя время, я пойму, что с этого дня начнется новый, бесконечный отсчет в моей жизни. А сейчас я просто предвкушаю новую интересную игру.
Поднимаю руку, медленно снимаю резинку с ее волос, наблюдая, как красивые локоны ложатся на ее плечи. Накрываю рукой ее талию, тяну на себя, вжимая спиной в грудь, сжимаю пальцы на ее талии, чувствуя ее дрожь. Боится меня, и мне это чертовски нравится — никогда не позволяю женщине расслабиться рядом с собой, постоянно держу в напряжении, чтобы ни у одной особы не возникло желания залезть мне в душу. Провожу носом по ее мягким волосам, вдыхая насыщенный цветочный запах, который хочėтся впитывать себя.
Понимает ли она, насколько неповторима и уникальна? Нет, не понимает, ее муженек-шакал так и не раскрыл в ней ее истинную женственность. И я даже благодарен ему за то, что он оставил это мне. Пьянею от ее близости и запаха, хочется выпить ее до дна, чтобы утолить свою жажду и узнать, какая она на вкус. Но тогда я не узнаю всю ее сущность и на что она способна, поэтому мне следует держать себя в руках и пробовать ее маленькими порциями, до тех пор, пока она сама не станет умолять взять ее. С этого дня, я — ее мир, до тех пор, пока я не решу ее отпустить. Это привычный стиль почти всех моих отношений, и Виктория, какой бы загадочной и непонятной мне не казалась, не станет для меня исключением.
Медленно собираю ее волосы в кулак, дергаю, вынуждая откинуть голову мне на плечо и посмотреть в глаза, сам теряюсь на секунду от ее растерянного и заплаканного взгляда.
— Почему ты плакала, что-то случилось? — спрашиваю я, но так и не отпускаю.
— Дочка плакала, не хотела со мной расставаться, а я с ней. Мне было тяжело ее отпускать, — поясняет она и закрывает глаза, лишая меня возможности читать все по ее взгляду. Хочется немедленно приказать ей смотреть на меня, но я сдерживаюсь: она расстроена.
— Не переживай, с ними поехали надежные люди, и если все пойдет по плану, то на выходных я отвезу тебя увидеться с дочерью, — Виктория тут же распахивает глаза, смотрит на меня с надеждой, молчаливо и покорно со мной соглашаясь. Люблю в женщинах подчинение и покорность, но мне нужно научить ее противостоять мужчинам. Не хочу делать это сегодня, желая немного насладиться ей настоящей. Виктория дергается, пытаясь вырваться из моего захвата, словно только что пришла в себя. Стискиваю пальцы на ее талии, давая понять, что не отпущу. Смотрю на нее и понимаю, что впервые за долгое время я теряю контроль. Хочу ее. Сейчас.
Ослабляю хватку, веду руками по ее прекрасному телу, изгибам, изучая. Чувствую, как учащается ее дыхание, грудь вздымается от возбуждения. Хочет меня, так же как и я ее. Прикасаюсь к ее шее в легком поцелуе, пробуя на вкус ее нежную кожу. Касаюсь губами ее уха, совсем чуть-чуть, невесомо, продолжая блуждать руками по ее телу. Глажу живот, поднимаюсь выше, накрываю руками ее округлые груди, немного сжимаю, потом резко разворачиваю к себе и впиваюсь в ее губы, целую до умопомрачения, чувствуя, как меня накрывает алчным голодом. Что, бл**ь, есть такого в этой простой женщине, что заставляет меня, искушенного, так дико ее желать?
Наслаждаюсь ее губами, а когда Виктория расслабляется в моих руках и уже сама мне отвечает, сплетая наши языки, не выдерживаю, подхватываю за талию, сажаю на рядом стоящий обеденный стол. Отодвигаю на хрен все стулья, которые мне мешают, встаю вплотную к Виктории, смотрю в глаза и вижу там ту же жажду.
— Вот видишь, а говорила, что не можешь отдаваться просто так, — медленно раздвигаю ее красивые ноги, встаю между них. Она пытается их сжать, но не успевает, натыкаясь на мои бедра. Усмехаюсь, чувствую, что Виктория начинает приходить в себя, снова впиваюсь в ее мягкие, вкусные губы, не позволяя ей очнуться от нашего дурмана. Она сама хватает меня за шею, тянет на себя, стонет мене в рот, извивается, ведет себя, словно я ее уже трахаю. Ее тело становится отзывчивым, податливым. Виктория отрывается от моих губ, хватает воздух, и не может надышаться. Вижу в ее глазах безумное желание, и сам зверею от того, что тоже ее хочу. Давно меня так не уносило из-за женщины. Пара поцелуев, один ее взгляд, полный желания, и я уже одержим этой женщиной. Сам от себя не ожидал, что смогу так быстро увлечься. Какая-то чертова мимолетная слабость, которой я уже не могу противостоять. Впиваюсь пальцами в ткань ее платья, тяну наверх, снимая его, отшвыриваю в сторону, оставляя ее в одних колготках и белом простом бюстгальтере.
Прижимаю ее к столу, впиваясь пальцами в бедра, провожу носом между грудей, вдыхая запах ее кожи. Пульс зашкаливает, тело Виктории выгибается в моих руках. Она цепляется за мои плечи, пытаясь оттолкнуть. Сопротивление бесполезно, я привык получать все, что хочу. Меня колотит вместе с ней, хотя мы еще, по сути, ничего не делали. Веду губами ниже по животу, целую, слыша ее тихий стон, хватаюсь за резинку ее колготок, срываю их вниз, слыша треск капрона. Накрываю ее лоно сквозь тонкую материю простых белых трусиков, чувствую, какая она мокрая, горячая.
— Андрей, — выдыхает мое имя так, как никто и когда его не произносил. — Не надо, — просит она, а сама ноги шире раздвигает. Сам не понимаю, чего я сейчас хочу. Жестко оттрахать или попробовать вкус ее оргазма.
— Что «не надо»? — за волосы хватаю, заставляя в глаза мне смотреть. Руку в трусики ей запускаю, трогая пальцами мокрые складочки. — Не надо тебя трогать вот так? — спрашиваю я, раздвигая горячие складочки, слегка прикасаюсь к клитору, невесомо ласкаю. Вижу, как Виктория изо всех сил сдерживает желание, кусая губы. — Или вот так? — оставляю нежность, резко, одним толчком, врываюсь в нее сразу двумя пальцами. Виктория держится, смыкает губы, чтобы не стонать. Двигаю пальцами внутри нее, желая сломить еė сопротивление. — Ты же хочешь меня. Вся течешь мне на пальцы. Прекрати сопротивляться — И, да! Получаю ее стон, смотрю в закатывающиеся глаза. Все, она моя. Чтобы я сейчас не сделал, она все покорно примет. По-другому и быть не могло.
Отпускаю ее волосы, грубо толкаю вперед, заставляя лечь на стол, вынимаю пальцы из ее лона, резко раздвигая ноги шире. Стаскиваю ее трусики — один рывок, ее всхлип, и обрывки белой ткани остаются у меня в руках. Она прекрасна, выгибается на столе, сжимает руки в кулаки от желания, пытаясь свести ноги, потому что чувствует себя уязвимой, беззащитной, ровно такой, какой мне нравится. Но я раскрою ее как женщину, заставлю чувствовать себя настоящей, иметь власть над мужским полом. Наклоняюсь над ней, продолжая удерживать ноги, веду языком по животу, чувствуя, как она вздрагивает. Целую лобок, еще поцелуй ниже и ниже. Приподнимаю ее ножки под коленками, закидывая себе на плечи, полностью раскрывая ее для себя, ощущая терпкий запах ее желания. Развожу языком ее складочки, находя набухший, пульсирующий клитор, ощущая невероятный женский вкус. Облизываю жадно, не давая ей опомниться, прийти в себя. Внутри меня все переворачивается, член пульсирует, рвется наружу, желая ее, но я хочу ее оргазм, ее крик, хочу увидеть, какая она в момент экстаза. Начинаю интенсивнее ласкать ее плоть, втягивая тугой комочек. Чувствую, как Виктория запускает руки в мои волосы и сильно их сжимает. Сладко стонет на всю квартиру. Не кричит, как шлюха, во все горло, а так протяжно, нежно стонет. И я наслаждаюсь этим звуком. Прохожусь кончиком языка по ее клитору, делаю круговые движения вокруг него, не задевая. Дразню ее, вынуждая стонать уже от нетерпения.
Довожу до крайности, до изнеможения, желая услышать мольбу, просьбу. Просто целую складочки и отрываюсь от нее, впиваясь пальцами в ее ноги, оставляя синяки. Нахожусь на грани перевозбуждения, потому что она невероятно красива в этот момент, с поплывшим взглядом зеленых глаз, с капельками пота на нежной коже, с искусанными, красными губами и растрепанными волосами.
— Ты даже не понимаешь, насколько ты сейчас прекрасна. Скажи мне, чего ты хочешь? — спрашиваю я, глядя, как она хочет кончить, и буквально хнычет от того, что я остановился.
— О Боже! — задыхаясь, произносит она. — Пожалуйста, не останавливайся, продолжай, — не заставляю ее долго ждать, припадаю к ее лону губами, целую, ласкаю языком. Оставляю ее подрагивающие ноги на своих плечах, проникая в нее двумя пальцами, пара движений, поглаживаю стеночки влагалища, и добавляю третий палец, растягивая ее лоно, возможно даже причиняя боль, но Виктория так сладко стонет, сжимает мои пальцы спазмами подступающего оргазма. Я готов смотреть на нее вечно в таком состоянии, но чувствую, что сам сейчас разлечусь на атомы, если ни трахну ее. И теперь я понимаю, чего мне вчера не хватало с Мари. Мне не хватало вот этого чувства бешеной эйфории и дикого желания.
Трахаю ее пальцами, проникая глубже, ощущая еще больше влаги, текущей по моей руке. Интенсивно ласкаю ее клитор языком, сильно его всасываю, одновременно быстрее двигая пальцами внутри нее. Ее тело начинает бить в конвульсиях, мышцы влагалища судорожно сжимают мои пальцы. Она хватает мои волосы и сжимает их до боли. Еще несколько движений, и Виктория кончает, выгибается дугой на столе, стонет мое имя задыхающимся голосом. Наслаждаюсь этим прекрасным звуком. Ничего лучше не слышал.
— Да. Вот так. Ты всегда должна кричать мое имя в момент оргазма, — говорю ей, продолжая смотреть, как ее ещё бьет в сладком оргазме. Вынимаю из нее мокрые пальцы, хватаю ее за талию, наклоняюсь к ней, целую, передавая ее собственный терпкий вкус. Сердце бьется так, что, кажется, сейчас выпрыгнет из груди. Член пульсирует, требуя немедленной разрядки. И только я поднимаюсь для того, чтобы расстегнуть ширинку и ворваться в ее такое мокрое горячее лоно, чтобы трахать, изучать и терзать ее тело целый день, как в кармане начинает звонить телефон.
Ругаюсь сквозь зубы, вынимая телефон, потому что знаю, кто это звонит. Смотрю на Викторию, и слушаю в трубке, что мне нужно срочно встретиться с человеком по нашему с ней общему делу, и я, мать его, не могу отложить эту встречу. Виктория, медленно приходит в себя, дышит полной грудью, облизывая губы. Открывает затуманенные глаза, смотрит на меня сквозь пелену своего удовольствия. Уже понимаю, что продолжения не будет. Зажмуриваю глаза, трясу головой, чтобы хоть как-то стряхнуть себя возбуждение. Отвечаю собеседнику, что скоро буду. Завершаю звонок, отталкиваюсь от стола. Беру свои сигареты, незамедлительно прикуриваю одну, пытаясь успокоить себя никотином. Виктория быстро садится на столе, сжимает ноги, пытаясь прикрыться, стыдливо отводит глаза, словно только что пришла в себя.
— Я сейчас отлучусь по делам. Располагайся, справа от моего кабинета твоя комната. В холодильнике полно еды, — еще одна глубокая затяжка, обжигающая легкие, потому что ее стыдливость заводит меня по новой, вызывая желание подчинить ее себе заново. — В общем, чувствуй себя как дома, — мой хриплый голос выдает состояние. — К двум часам приедет мой адвокат, передашь ему документы, ответишь на его вопросы, ничего не скрывая. Он будет представлять твои интересы в суде. Я приеду после обеда и мы пойдем выбирать тебе наряд к сегодняшнему благотворительному приему, на котором мы должны появится к семи вечера.
— Зачем? — не понимает она. — Я не хочу ни на какой прием. — Спрыгивает со стола, осматривает свои порванные трусики, колготки, быстро поднимает платье, торопливо натягивая на себя. А мне содрать его хочется, в душ ее отнести, и там трахать до изнеможения. Боже мой. Это невыносимо. Разве можно так хотеть женщину? До одури и дрожи во всем теле. Давно я не был в таком состоянии. Это даже интересно. Ничего, у нас ещё много времени впереди. Я еще успею ее познать. И черт бы ее побрал! Теперь я не уверен, что получив ее один раз, быстро потеряю интерес. Теперь я хочу понять, что вызывает во мне такую жажду к ней.
— Ты должна будешь быть там со мной хотя бы потому, что там будет твой бывший муж, — подхожу к ней вплотную, обхватываю подбородок, замечая в ее глазах мелькающей страх и растерянность. Виктория не готова к встречи с мужем. — Мы же не лишим себя возможности посмотреть на его реакцию, когда он поймет, что мы вместе? — целую ее в припухлые от укусов губы. — И это будет нужный для тебя урок. Ты должна научиться смотреть ему в глаза и не бояться. Чувствовать себя выше его. Вам с ним еще предстоит встреча в суде, где ты должна будешь чувствовать себя уверенно и выше его. — Не даю ей возразить, ещё раз целую губы, отпускаю и быстро покидаю квартиру.
ГЛАВА 8
Виктория
Никогда не думала, даже не могла представить, что я способна на такое безумие. Входная дверь хлопает, Богатырев покидает квартиру, а я не могу пошевелиться, начать дышать нормально. Тело до сих пор сотрясает мелкая дрожь. Медленно, на трясущихся ногах подхожу к дивану, практически падая на него. Между ног бесстыдно влажно, тело покрыто мелкими капельками пота, ноги трясутся. Боже, мне тридцать два года, а я впервые в таком состоянии после секса с мужчиной. Страх и возбуждение одновременно напрочь отшибают мозги. Как только он прикоснулся ко мне, поцеловал, терзая мой рот, я потеряла способность сопротивляться ему.
Наша близость шокирует, пугая моей реакциėй на этого мужчину. Мне показалась, что это первый оргазм в моей жизни. Я даже не знаю, как назвать эту бешеную эйфорию, пронзающую все тело, когда каждая клеточка жаждет разрядки, и хочется кричать, умолять его не останавливаться. Состояние, когда ты готова на все, только бы он не прекращал тебя касаться. И я действительно бездумно была готова на все, чтобы он со мной ни сделал.
Наверное, это плохо, и кто-то может меня осудить за то, что я отдалась мужику, совершенно не зная его. Но где-то в глубине души женщина во мне ликовала. Он хотел меня! Я видела, как он дико меня хотел. Андрей пожирал меня всю, словно умирал от голода. За семь лет брака Эдуард ни разу не делал со мной ничего подобного, его поцелуи никогда не заходили ниже живота. Он не удовлетворял меня своим языком и губами, можно сказать, что я была девственницей в таких ласках. Может поэтому мой оргазм был настолько острым и сокрушительным. Я была рада, что Андрей меня хотел. Слова Эдуарда о том, что я бревно в постели и меня никто не захочет, плотно засели в моей голове, заставляя чувствовать себя ещё никчемнее, чем есть на самом деле. Но Андрей же ведь желал меня? Я же видела это по его глазам. Меня может хотеть мужчина, я желанна. Пусть только ради примитивного секса без обязательств. Хотя, чему я радуюсь, я ведь ничего не сделала для этого, я просто забылась и плыла на волнах своего блаженства. И с Эдуардом было так же. Наверное, со временем, мужику это надоедает, что я ничего не могу дать взамен, только лишь принимая.
Боже, о чем я думаю, разве это важно? Важна только цель, ради которой я на это соглашаюсь. Он обещал научить меня не бояться противостоять Эдуарду. Он обещал мне растоптать его, уничтожить, попросив взамен секс. И несколько минут назад он доказал мне, что я ошибалась на счет того, что не смогу делать это без чувств. И это, наверное, хорошо. Почему нет? Почему я не могу просто наслаждаться происходящим.
* * *
Битый час брожу по чужой квартире, не зная, чем мне заняться. Я привыкла жить в определенном режиме: ранний подъем, сборы в детский сад, домашние дела и так далее по списку домохозяйки. И мне нравилась моя, как может показаться, скучная и размеренная жизнь. А сейчас я просто не нахожу себе места, чувствуя себя неуютно в чужой квартире наедине с собой.
Я приняла душ в полностью мужской ванной, заставленной лишь мужскими принадлежностями. Кажется, что в этой квартире никогда не жила женщина. Она создана для мужчины. И этот странный черно-белый стиль с яркими красными пятнами в виде стульев или кресла в его спальне, рисунок обнаженной женщины со спины над его кроватью. Да, я изучаю помещение, в котором мне предстоит прожить ближайшее время. Кажется, что я совершаю что-то запретное, находясь в комнате Андрея, но во мне просыпается дикое любопытство, хочется понять, чем живет этот мужчина.