— Не нравится мне все это, — родительница подошла ко мне и обняла за плечи. — Мне до сих пор кажется, что я нахожусь в каком-то жутком сне, где каждый, кому не лень лезет в мою голову и копается в ней.
— Нет, мам, — я мотнула головой. — Это не сон. К сожалению, все это вполне реально.
Разговор длился примерно час. И что делать оставшееся до праздника время мы не знали. Но и выходить лишний раз из шатра не хотелось. Только пару раз мы просили своих охранников проводить нас к деревянной постройке. Все остальное время сидели тише воды, стараясь не привлекать к себе лишнего внимания.
Виктор вошел, когда я уже откровенно скучала и не знала, куда себя деть. Если я что-нибудь не придумаю, то сойду с ума от безделья.
— Привет, — поздоровалась с ним, в общем, не ожидая ответа. Но он последовал:
— Привет, — подошел к кровати, на которой мы с мамой сидели, и опустился на корточки передо мной. — Инга рассказала обо всем, что тебя интересовало?
— Почти, — я замялась. — К примеру, не успела спросить у нее, какая у тебя фамилия.
— Гончаров. Еще вопросы?
— Что мне здесь делать? Я не смогу постоянно проводить время в шатре.
— В ближайшие дни мы съездим в город, и ты купишь себе самое необходимое. А там посмотрим.
— Если ты думаешь занять меня рукоделием, то знай, я не умею вязать… и шить. И…
— Готовить умеешь? — перебил он меня. Его губы растянулись в хитрой улыбке. Надо же, а он красивый… — Так ты умеешь готовить? — муж повторил свой вопрос, так и не дождавшись от меня ответа.
— Да, — кивнула.
— Тогда, если захочешь, сможешь помогать на кухне.
— А я смогу там работать? — маме тоже не хотелось коротать дни без дела.
— Если захотите, — мужчина бросил быстрый взгляд в сторону Татьяны Геннадьевны. Потом снова посмотрел на меня. — Если хочешь, я залечу синяки на шее, — сказав это, он осторожно коснулся пальцами тонкой кожи.
На какое-то мгновение я замерла, не зная, что ответить. Неожиданно — его прикосновение было приятным.
— Да, если тебе не сложно, — все же выдавила из себя и прикрыла глаза.
Слева от меня недовольно засопела мама. С улицы доносились приглушенные голоса. А мне было все равно, что происходило вокруг. Потому что губы мужа нежно, невесомо дотронулись до шеи. Провели линию до мочки уха, затем спустились ниже. Я же вцепилась в плечи супруга, потому что почувствовала, что еще немного и просто упаду на него. Тело плохо слушалось свою хозяйку и тянулось к столь приятной ласке, требуя продолжения. Только… не стоило забывать, что Виктор делал это для того, чтобы убрать с кожи синяки. Не более.
— Я вам не помешаю? — в нашу идиллию неожиданно ворвался голос альфы.
Я вздрогнула, но не отстранилась от супруга. Который, кстати сказать, не обратил никакого внимания на появление собственного отца. Мужчина невозмутимо продолжал изучать мои лицо и шею. На мгновение даже показалось, что он своим взглядом пытается отодвинуть краешек ворота рубахи, чтобы проверить, есть ли повреждения на плечах и ключицах.
— Это твой свекр, Павел Дмитриевич, — наконец, выдал рыжий.
Оборотень отвел взгляд и поднялся, чтобы поприветствовать родителя. Стараясь скрыть собственное смятение, последовала примеру мужа. Все-таки, новоприбывший — глава клана, а, следовательно, и обращаться к нему следует подобающим образом.
— Здравствуйте, — тихо проговорила, отмечая про себя, что мама осталась сидеть. Более того, она усердно делала вид, что ее очень интересуют полотна, из которых были сделаны стены шатра.
На негнущихся ногах подошла к Виктору и встала рядом с ним. Хватит показывать всем свою слабость. Пора бы уже начать соответствовать роли супруги сына альфы. Пусть и внебрачного, но более человечного, чем многие его соплеменники.
— Я внимательно тебя слушаю, — холодно проговорил Виктор.
— Дело есть одно, — одаряя маму заинтересованным взором, откликнулся тот. — Хотел посоветоваться кое в чем.
— Неужели? — выгнул огненную бровь супруг.
— И еще попросить об одном одолжении… — понимая, что выдал себя с головой, зло процедил вожак стаи.
Его сын ничего не ответил. Только хмыкнул и, не прощаясь с нами, вывел отца из шатра. Когда мы с мамой остались одни, я повернулась к раскрасневшейся родительнице. Которой, по-видимому, стало совсем неуютно в обществе Павла Дмитриевича.
— Это не сон, — констатировала я, прямо глядя на нее. — Пора бы уже смириться с существованием кого-то, кто отличается от нас с тобой.
— Я уже смирилась, — запинаясь, начала Татьяна Геннадьевна. — Но чтобы так сразу принять, как должное, его нездоровый интерес ко мне…
— Можешь не принимать, — пожала плечами.
— И не приму, — воинственно ответила мама. — Он слишком самонадеян и избалован женским вниманием, чтобы я добровольно стала одной из многих.
— Все с тобой понятно.
Я вновь присела на кровать и насмешливо посмотрела на нее.
— Что?
— Да так… Ничего, — мягко улыбнулась и погрузилась в воспоминания о недавнем, таком приятном и волнующем излечении от синяков.
Мама еще какое-то время жарко доказывала мне, что ни капельки не заинтересована в альфе и даже не переживает о том, как он воспримет ее отказ. Уж очень красноречивым и многообещающим был его взгляд. А уж оговорка насчет «посоветоваться» и вовсе повергла женщину в такой шок, что теперь она никак не могла успокоиться и все возмущалась его беспринципностью.
— …Его же раздражают человеческие женщины! Он даже своему сыну подыскал оборотницу! Зачем ему я? Только поразвлечься? Зараза блохастая и бессердечная…
И все в таком духе. Интересно, как долго она сможет бороться со своими чувствами? Ведь ясно же, что мужчины ушли не прогноз погоды на ближайшую неделю обсуждать. Но не будут же они строить план действий по покорению моей мамы? Думаю, Виктор до такого не опустится.
— Я смотрю, ты совсем потерял голову от ее запаха, — с издевкой в голосе проговорил Виктор, когда они зашли в шатер Павла Дмитриевича.
— Заткнись и скажи лучше, как ты планируешь ее представлять обществу, — тихо прорычал альфа.
— А как же «посоветоваться» и «попросить об одном одолжении», — продолжил издеваться Вик. — Давай, расскажи, как не устоял перед запахом человеческой женщины.
— Что ты несешь?! — еле сдерживая ярость, вопросил Павел. — Ты… Щенок!
— Всего хорошего, — только отмахнулся рыжий, понимая, что дело совсем не стоило его пристального внимания. — И не подходи ко мне больше сегодня.
С этими словами он вышел на улицу, оставляя отца наедине со своими совсем не радужными размышлениями. Нужно было еще договориться с поварами о том, что Зоя с матерью будут иногда помогать им с готовкой.
К тому времени, когда нас позвали переодеваться, мы с мамой уже успели сходить на обед, вернуться и заснуть после долгого безделья. Кстати, в том длинном шатре нам сказали, что мы можем приходить, когда нам вздумается. Мол, если так хотим быть полезными, то работа всегда найдется. И при этом мне сразу вспомнилась хитрая улыбка мужа, когда тот спрашивал насчет готовки. Надо при следующей встрече поблагодарить его за заботу.
До деревянной постройки шли, молча. Судя по тому, что вокруг было много народа, праздник обещал начаться очень скоро. Кто-то уже успел принарядиться, а кто-то все еще суетился и придумывал, какой бы наряд выбрать, чтобы заинтересовать альфу. Естественно, это я сейчас про оборотниц говорю. К слову сказать, все они обязательно обращали на нас свое внимание. Должна признать, оно мне было не очень приятно. И главным образом потому, что здешние жители были настроены по отношению к нам отнюдь не доброжелательно.
— Мы, как экспонаты в музее, — проворчала ма, ловя на себе очередной цепкий взгляд.
Я ей на это ничего не ответила. Просто не хотелось разводить эту дискуссию прилюдно. Я же не знаю, как на наш разговор отреагируют хозяева этого милого поселения? Особенно тот высокий накачанный мужчина, который являлся нашим конвоиром. По лицу видно — мы для него обуза, досадное задание, порученное Виктором из-за какого-то сильного проступка.
Вещи уже были сложены на деревянной табуретке. На сей раз моя одежда сильно отличалась от маминой. Ее одеяние имело лиловые и фиолетовые оттенки, мое же оказалось бледно-желтого цвета с золотистыми вставками. А еще в нем предполагалось длинное платье с объемными рукавами, полностью открывающими плечи.
— Теперь понятно, почему нам не принесли одежду в жилище, — восхищенно выдохнула, откладывая наряд в сторону. — Так хочется надеть его именно после душа…
— Чтобы создать себе настроение, — согласилась со мной родительница.
Пока она решала, какую соорудить прическу, я быстро ополоснулась и завернулась в махровое полотенце. Свои волосы я решила оставить распущенными. Голова начинала болеть, и потому не хотелось утяжелять ее лишними заколками. К тому же, возможно, нам удастся пораньше уйти с вечеринки. Не думаю, что нас кто-то станет удерживать, если я скажу, что плохо себя чувствую. Или все-таки станут?
Глава 4
На улице нас ждали. Высокий, с рыжим ирокезом и облаченный во все черное, Виктор выглядел очень эффектно. Небрежно закатанные рукава черной рубахи придавали его образу большей брутальности, а ноздри то и дело подрагивали, улавливая какие-то по его мнению неприятные запахи. До нашего с мамой появления его ресницы были опущены. Но стоило мне спуститься вниз, как он с шумом втянул воздух и открыл глаза. А еще я заметила, как из кармана брюк торчал серый наушник от телефона или плеера. Хм, странный какой-то…
— Мы прямо отсюда отправимся на торжество? — нарушила всеобщее молчание мама.
— Да, — последовал короткий ответ.
Оборотень прошелся цепким взглядом по мне, тихо хмыкнул, по-видимому, одобряя мой внешний вид и, как подобает новоиспеченному женатому, хорошо воспитанному мужчине, предложил мне руку. Мне ничего не оставалось делать, как принять ее.
На этот раз не испытала ничего такого, что выбило бы меня из колеи. Мы шли и ни о чем не разговаривали. Татьяна Геннадьевна оказалась немного позади. Она старалась держаться непринужденно и не обращать внимания на косые взгляды, которыми нас провожали местные нелюди. И ей это прекрасно удавалось. Женщина, если можно так выразиться, цвела и пахла в окружении наших с ней по сути врагов.
Глядя на нее, я распрямилась и более уверенно сжала предплечье супруга. Последний вопросительно глянул на меня, но промолчал. В свою очередь пожала плечами, чем привлекла его внимание к этой открытой моей части тела. И по выражению его лица никак нельзя было понять, что он чувствует. То ли я показалась ему вульгарной, то ли наоборот, понравилась.
— Я нормально выгляжу? — не выдержала и спросила его. — Не слишком ли…
— Нет, не слишком, — перебил он. — То, что надо.
И вот теперь гадай, нормально для чего: для человеческой женщины, для его жены или, что есть, то есть — не идти же теперь снова переодеваться?
— Да не обращай ты на них внимания, — почувствовав мое состояние, посоветовала мама. — Они просто завидуют.
— Я не привыкла быть козлом отпущения, — поморщилась. — Как будто обзавелась третьим глазом, ей богу.
Идущий рядом мужчина закашлялся. Конечно, ему и в голову не могло прийти подобное сравнение. Хотя… Что-то мне подсказывает, что рос он не в любви и заботе. То, что Виктор был рожден не в браке, наверняка наложило свой отпечаток на его восприятии окружающего мира.
Как оказалось, шли мы к длинному шатру, где обычно проходила трапеза. У самого входа стоял Павел Дмитриевич и о чем-то оживленно разговаривал с очень похожим на него темноволосым мужчиной. Ростом они оба, конечно же, были выше моего мужа, да и сами фигуры, как таковые, у них выглядели мощнее.
— А вот и виновник торжества, — хищно ухмыльнулся пока еще незнакомый мне оборотень. — Что-то ты припозднился, Вик, не находишь?
— Тебя только не спросил, когда мне появиться на этом сборище, — зло процедил рыжий.
Он демонстративно переместил свою руку мне на талию и увлек внутрь импровизированной столовой. Родительница поспешила за нами. Подозреваю, что ей хотелось быть как можно дальше от альфы.
— Это Зоя и ее мама Татьяна, — донеслось до нас запоздалое от Павла.
— А ты мне не хочешь никого представить? — тихонько уточнила я у супруга.
— Мой брат Олег, — коротко ответил тот.
В помещении было еще не так много народа. Судя по всему, мы пришли немного раньше положенного. И чего этот брюнет так взъелся на Виктора? Неужели это все из-за меня?
— У вас тут что, целую команду профессиональных поваров пригласили? — окидывая длинный, буквально заваленный разнообразной едой стол недоуменным взглядом, вопросила мама.
— У нас всегда готовят оборотницы, — откликнулся рыжий.
— А человеческие женщины? — не удержалась я от вопроса.
— Их мало, и они не горят желанием работать.
— А кстати… — Татьяна Геннадьевна задумалась. — А как они воспримут, что мы с Зоей приложим свою руку к приготовлению завтрака, обеда или ужина?
— А кто сказал, что вы будете готовить для всех? — вопросом на вопрос ответил Виктор.
— Я сказал, — от этого голоса сделалось не по себе. И чего ему от нас надо, в самом деле?
— Что?! — это уже не выдержала ма.
— Зачем? — вторил ей Олег.
Виктор закатил глаза, но ничего не ответил. Не обращая внимания на своих родственников, он повел нас к нашим местам. Предполагалось, что мы трое расположимся по левую руку от главы клана. К слову сказать, оговорка последнего возымела сильный эффект на окружающих. По шатру тут же пронесся осуждающий шепоток, в котором было столько негодования и досады, что я невольно поежилась.
— А это моя жена Зоя, прошу любить и жаловать! — громко провозгласил между делом рыжий. — Мою тещу Татьяну — тоже. Всем приятного вечера!
На этом его пламенная речь закончилась. Мы первыми сели на длинную скамью и принялись накладывать салаты себе в тарелки. Как ни странно, я была полностью солидарна с мужем. Расшаркиваться перед теми, кто заведомо нас ненавидел, не имело смысла.
— Тебя никто за язык не тянул, — фыркнул Виктор, как только его отец уселся во главе стола. — Надеюсь. Ты знаешь, что делаешь.
А вот я в этом сильно сомневалась. Мужчина и представить себе не мог, чем впоследствии обернется подобный приказ с его стороны.
Но тут произошло такое, отчего меня почти вывернуло наизнанку. Все дело в том, что к нам решила присоединиться Инесса. Она наигранно весело поприветствовала мужчин и села рядом со своим женихом. Да уж, чую в такой компании я не смогу находиться долго. Как же мне уговорить Виктора побыстрее покинуть эту компанию?
— А скоро разожгут костер? — блондинка, как клещ, пристала к Олегу. Которому очень даже нравилось подобное ее поведение.
— Теоретически уже должны были, — обворожительно улыбнулся оборотень.
В который раз убедилась, что мне еще повезло. Был бы Олег моим супругом, я, наверное, уже повесилась бы от отчаяния. Уж очень он избалован и самолюбив. По всему его виду понятно — мужчина не привык слышать «нет». И будущая жена ему попалась под стать. Эгоистичная, надменная и алчная. Иначе бы не променяла Виктора на наследника главы клана. Столько лести и ненатуральности было, что мне пришлось приложить массу усилий для сохранения непринужденного выражения лица. Эта парочка была выше всех, лучше всех, красивее всех. Бог и богиня во плоти. Аж противно.
Еда потеряла свой вкус и аромат, и я жевала скорее на автомате, нежели ради утоления голода. Обстановка за столом была совершенно не торжественная. Кто-то уходил, кто-то приходил, а кто-то и вовсе уже пританцовывал на улице под самую обычную попсу.
— Вот сколько раз просил не врубать этот диск, — будто читая мои мысли, процедил рыжий. — Этот вой невозможно слушать!
— А что ты предлагаешь? — вскинул одну бровь Павел. — Тяжелый рок и головную боль в придачу?
Теперь понятно, почему он принес с собой плеер. Интересно, а что записано в его внутренней памяти? Какой музыкальный жанр наиболее близок моему мужу?