— Ох! — воскликнул мужчина. — Виктория. Это бесподобно…
Он прикрыл глаза и вдохнул головокружительные ароматы, которые стали наполнять веранду.
Пахло действительно вкусно и хотелось скорее попробовать сии шедевры кулинарии.
— Благодарю, — застенчиво отозвалась девушка и смущённо улыбнулась.
Демид перепробовал всё, что она приготовила. И каждое блюдо комментировал восхищёнными эпитетами.
Когда пришло время десерта, на веранду выскочил Мао. Пошевелив усами, и издав несколько протяжных «Мя-а-о-у-у», он без совести и чести запрыгнул на колени Демиду.
— Кажется, у кого-то появился любимчик. — Прокомментировала немного ревниво Виктория, держа в руках две вазы с мороженым.
Мао вальяжно развалился на коленях у Демида и громко замурлыкал, наслаждаясь поглаживаниями по спинке и за ушками.
Демид рассмеялся, принимая из её рук вазочку.
Мао тут же навострил ушки и стал принюхиваться.
— Кот просто невероятный, Вика. — Сказал Демид. — Всегда любил собак, а к котам как-то ровно относился, пока ты не приехала с этим чудом.
Виктория рассмеялась.
— Это чудо, когда я его взяла котёнком, мне полквартиры разнесло…
Демид округлил глаза.
— Расскажи. — Попросил он, пробуя домашнее мороженое и прикрывая от удовольствия глаза. — Мммм… Вика, ты чудо. Мороженое просто невероятно вкусное.
— Спасибо, Демид. Я старалась. — Довольно ответила девушка и снова засмеялась, вспоминая шалости своего любимца. — Слушай про Мао.
— Я весь во внимании. — Улыбнулся Демид.
Мао, услышав, что разговор про него, удобнее устроился на коленках и стал жмуриться, показывая всем своим видом, какой он хороший и вообще, самый лучший в мире кот!
— Бенгальские кошки — гиперактивны. Настолько, что тебе сложно представить. Мао малышом бегал по всем горизонтальным и вертикальным поверхностям в квартире. Я находила царапины на высоте двух и трёх метров! Причём, это были стены без полок, тумбочек, диванов, просто стены в коридоре, по которым он вертикально бегал. Слава богу, он стал тяжелее, и эта привычка у него отпала сама собой.
Демид весело хмыкнул.
— По ночам часто слышала, как Мао двигает мебель на кухне, влетая в неё своей непробиваемой головой. Господи, как он ещё мозги себе не вышиб? — Виктория улыбнулась и продолжила. — Мао приучил меня к порядку. Знаешь, моя мама агроном и очень любит цветы и возню с ними. Естественно, цветы были и у меня, пока не появился бенгал. У меня были пальмы. Как же вкусно он их ел! А горькие фикусы с млечным соком?! Тоже наслаждался их вкусом. А кактусы были для него самым сладким деликатесом. Я до сих пор не могу понять, как можно вырвать кусок кактуса, у которого иголки длиной в сантиметр. Как?! Боже мой, как?! Кстати, кусок кактуса так и не был найден. Кактусов в моём доме больше нет, во избежание, так сказать. Да и других цветов тоже больше не держу. Кстати, цветы в вазах он тоже любит покушать.
Демид смеялся над её рассказом. При этом Виктория не только говорила, но ещё и жестикулировала, мимика была её живой и мужчине нравилось за ней наблюдать.
— А эмоции Мао? Ооо… по этому коту плачет театр! У Мао совершенно нехарактерная для кота мимика, например, он почти всегда предпочитает не крутить головой, а двигать глазами, что придаёт его мордочке пугающую реалистичность мимики человека. Ещё, Мао — очень ласковый.
— Я заметил. — Сказал Демид.
Виктория рассмеялась, вспоминая дальше.
— Когда ты дома — он будет ходить за тобой по пятам, смотреть что ты делаешь, разговаривать с тобой. Мао очень любит игры и они никогда не надоедают ему. Может играть часами, пока у тебя не потемнеет в глазах. При этом Мао просто тащится от догонялок. Сначала, ты за ним, потом он за тобой. И никаких нападений — когда бенгал догоняет тебя, он ложится на пузо, прижимает голову к полу и хитро смотрит на тебя. Надо постучать пальцем ему по лбу и погладить. А потом бежать за ним.
Демид заливисто рассмеялся и почесал кота по лобику.
— А еще Мао тащится, когда его тянут за хвост, ей-богу. Гости обычно в шоке. Гладишь его от головы до попы, прихватываешь хвост и приподнимаешь его за хвост. Всё, он твой.
— Серьёзно? — удивился Демид.
Виктория часто закивала, отправляя очередную ложечку мороженого в рот.
— Ты так интересно рассказываешь… — заметил Демид. — Я заслушался. Расскажи о себе, Вика. О своей семье, родителях, увлечениях… Прошу.
Виктория задумалась.
— Я самая обычная женщина, — сказала она и покрутила рукой в воздухе.
— Нет, Вика. Ты очень необычная… уж поверь. — Сказал ей Демид.
Она лукаво улыбнулась ему.
— Ладно, Дем. Тебе поверю.
— Как… как ты меня назвала? — настороженно переспросил он.
Виктория ударила себя легонько по губам.
— Прости… как-то вырвалось само собой, — начала она извиняться и мысленно себя костерить за непослушный язык и манеру говорить то, что думается.
— Нет, нет, нет… — тут же запротестовал мужчина. — Мне очень нравится. Назови меня так снова.
Виктория посмотрела в его голубые глаза, и немного растягивая гласную, произнесла:
— Дем…
Он кивнул. Её голос будоражил в душе что-то новое и очень приятное — тёплое, родное и такое нежное…
— Моя мама, как я уже говорила, агроном. Она просто обожает растения и работу с землёй. Её часто приглашают на различные конференции… она у меня просто чудесная женщина. Живая и отзывчивая. Если ты будешь не против, то она помогла бы с твоим садом… — Виктория мечтательно улыбнулась.
— Не против. — Сказал Демид.
— Это отлично! Ну, а мой папа — спасатель.
— Спасатель? — изумился Демид.
— Да, — гордо ответила девушка. — Папа у меня знаешь, какой… просто ух! За свою семью горы свернёт! Они столько лет вместе, а до сих пор отношения у них трепетные… А твои родители?
Демид грустно улыбнулся.
— Мама умерла, когда мне было три года. Рак. Я не помню её.
Виктория протянула руку через стол и положила ладошку поверх руки Демида. Легонько пожала. Его рука дрогнула, но не убрал её.
— Мне очень жаль, Дем…
— Да… потом были бесконечные мачехи… но ни одну я не воспринимал как мать. — Он посмотрел куда-то вдаль и продолжил: — С отцом я тоже особо близок не был. Он был строгим, требовательным и властным. Всегда твердил мне, что его сын должен быть не тряпкой, а сильным и серьёзным мужчиной, и не увлекаться птицами… по его мнению, моё увлечение было совсем не мужским… Умер он за год до аварии.
Он вздохнул.
— У него случился инфаркт… и всё… как-то так. — Он потёр переносицу. — Прости, я плохой рассказчик. Да и нет в моей жизни ничего увлекательного и красивого. Какая-то она, жизнь моя, вся неуклюжая и печальная…
Демид указал рукой на своё лицо.
— Расскажи… — прошептала она, надеясь, что мужчина раскроется ей и не оттолкнёт, не закроется вновь в своей одинокой раковине.
Его глаза наполнились безмерной вселенской печалью и тоской, что у Виктории сжалось сердце.
Она погладила его руку и обхватила её уже двумя ладошками.
Демид горько усмехнулся.
— Я так давно не говорил о том случае вслух… не бередил эту рану… я расскажу, Вика… тебе расскажу…
Она кивнула.
Мужчина вздохнул полной грудью, точно также как вздыхает спортсмен перед главным состязанием в своей жизни…
* * *
Демид вернулся поздно ночью в свой загородный дом, расположенный в одном из элитных посёлков города. Вернее, дом его отца. Нелюбимый дом, но в городе он не желал находиться. Отдыхать от городской суеты мужчина предпочитает за городом.
Голова раскалывалась, и Демид мечтал выпить болеутоляющее, принять душ и заснуть.
Его желаниям не суждено было сбыться.
Раздался звонок мобильного телефона.
«Ева. И звонит с городского номера их квартиры. Она должна была вернуться из Франции только завтра. Почему не предупредила?»
Принял вызов.
— Демид! — голос Евы прозвучал довольно на высоких нотах, чем хотелось бы ему слышать при головной боли. — Я прошу тебя немедленно приехать ко мне… кое-что произошло и я хочу тебе рассказать…
В её голосе чувствовалось напряжение и раздражение.
— Ева, ты вернулась… почему не сказала мне?
— Всё пустое! Не о том речь! Приезжай и я тебе расскажу, почему вернулась раньше!
Он вздохнул.
— Говори сейчас, что случилось… я, устал, любимая… — отозвался мужчина, — или давай завтра с утра расскажешь.
На том конце трубки издевательски рассмеялись.
— Демид! Если это можно просто было сказать — я уже бы сказала тебе! Просто приезжай! Мне очень-очень нужно, чтобы ты приехал! Разговор предстоит не из лёгких! И до утра я не смогу ждать! И у тебя, в конце концов, водитель есть! Так что жду тебя у нас на квартире!
В трубке послышались гудки.
Он бросил телефон на столик, стянул с себя галстук, расстегнул пуговицы на рубашке и без сил опустился на диван.
Пять минут. Он даст себе пять минут. Подождёт, когда пройдёт пульсирующая боль в виске и поедет к Еве.
Он не стал задавать ей вопросы — знал, что ответа не получит. Ева, если сказала, что выдаст информацию только при встрече, значит, своё слово сдержит.
«Что у неё случилось?» — подумал Демид. — «Наверное, снова передумала с датой свадьбы или местом венчания…»
Он устал. Устал от всего и всех.
Переговоры вышли долгими и утомительными. Демид много времени потратил, чтобы убедить инвесторов вложиться именно в его проекты. Завтра подпишут договор и можно начать реализовывать свои идеи.
А потом… потом он, наконец, сможет посвятить всего себя Еве, жениться на ней и улететь в свадебное путешествие.
И всё-таки выкупит тот особняк, который он давно присмотрел, отремонтирует его и когда-нибудь, именно в своём большом доме услышит смех своих детей, будет жить с любимой, радоваться с ней каждому новому дню. Да, так всё и будет…
Ева… но его невесте особняк и сама загородная жизнь не по душе. Она желает жить в городе, в роскошной квартире, посещать светские мероприятия… а о детях Ева всегда говорит неохотно. Просто молода ещё…
Демид всё сделает, как она пожелает. Ведь её желания, для него — закон.
Он набрал номер телефона своего водителя.
— Сергей, будь готов через двадцать минут.
— Хорошо, Демид Вячеславович. — Отозвался молодой человек.
Его водитель, молодой парень двадцати трёх лет, внук дворецкого Всеволода Георгиевича — старого преданного друга и помощника.
Выпив таблетку и приняв тёплый душ, он переоделся в свежую рубашку и брюки, накинул куртку.
Как раз вышел Всеволод.
— Демид Вячеславович? Снова уезжаете?
— Да, Всеволод. Ева позвонила. Желает срочно что-то мне рассказать при встрече. Так что не жди нас с Сергеем рано, ложись отдыхать.
— Хорошо. — Кивнул Всеволод.
Как только дверь за хозяином закрылась, Всеволод почувствовал сильный укол в области сердца.
Он прижал руку к заболевшему месту и решил прямо сейчас пойти отдыхать. Всё-таки возраст уже не маленький.
* * *
Сквозь автомобильное стекло в ночном небе Демид видит, как луна скрывается за белесыми облаками.
Трасса практически пуста.
Мерседес движется плавно и на средней скорости. Они двигаются по извилистой дороге, с крутыми витками и петлями, как лента серпантина.
Из динамиков льётся последний хит сезона. Поют парень с девушкой о любви и предательстве. Душевно поют.
И в одно мгновение песня заглушается страшными звуками.
Следующие секунды проносятся как один миг.
Как скажут позже эксперты и сотрудники полиции, ехавший сзади водитель фуры заснул и не включил фары.
Сильнейший удар в капот…
Автомобиль завертело на асфальте…
Визг покрышек…
Удар о барьерное ограждение…
И снова фура наносит удар в боковую дверь автомобиля…
Мерседес срывается вниз… в пропасть…
… Демид чувствует, что лежит в луже крови, и что-то тёплое и вязкое стекает по лицу и вниз, по шее и груди.
Боль разрывает всё тело, разум и кажется, саму душу.
— Сергей… — хрипит он, — Серёга…
Демид слышит зарождающийся рёв пламени.
Необходимо выбраться…
Тело зажало какой-то металлической частью, правая рука тоже как в тисках застряла в покорёженной двери и он её, руку, не чувствует.
Сознание ускользает…
Боль разъедает…
Последних вдох, вздох, хрип…
Всеволод и Ева станут первыми, кто узнает… об аварии… о случившемся… может быть ещё о чём то…
Вспышка невероятной боли…
Стон…
— Он живой! — кричит медбрат скорой помощи.
— Носилки, живо! Боже… как же он выжил?
Темнота. Вселенная пропала. Ему ужасно больно, но эта боль радует. Кажется, у Демида есть ещё один шанс…
* * *
Демид замолчал…
Виктория не замечала, как по её щекам льются горячие слёзы, оставляя тёмные дорожки от расплывшейся чёрной туши…
— Доктора не смогли сделать пластическую операцию… у меня аллергия на многие медикаменты, приводящая к анафилактическому шоку. Собирали меня и лечили без наркоза и на живую… — мужчина горько усмехнулся, — я молил бога, чтобы дал мне сдохнуть и прекратил эти мучения…
— Практически месяц я находился в состоянии забытья. Боль была сильной и я постоянно впадал в беспамятство…
— Когда я пришёл в себя, то узнал, что Сергей погиб. После этой новости что-то во мне умерло… А Всеволод постарел сразу на несколько десятков лет…
— Ева… она… в общем, в ту ночь, хотела сказать мне, что разрывает помолвку. Она изменяла с моим другом и они собирались пожениться… Она пришла вместе с ним ко мне в палату и сказала, что ей очень жаль… — Демид горько рассмеялся.
Виктория заметила, как у мужчины одинокая слеза сорвалась вниз… как тот автомобиль в пропасть…
— Я тогда не мог говорить — лёгкие и горло были обожжены… они смотрели на меня и держались за руки. Тогда во мне умерла ещё одна часть души…
— Через несколько дней, когда я смог без крика и стона шевелить конечностями, ко мне пришёл мой помощник в бизнесе и огорошил новостью, что я банкрот… у меня не осталось ничего и никого, кроме отцовского дома, преданного Всеволода, моего друга Пашки Карпова и памяти о той чёртовой ночи…
— Если бы не Всеволод и Павел, я бы не смог жить дальше. Именно эти двое вытащили меня из депрессии и помогли во всём: Всеволод ухаживал за мной, а Пашка помог продать отцовский дом, купить этот особняк и начать всё с начала… Только я уже стал другим, Вика… многие от меня отвернулись, когда я остался практически голым, без своих богатств и… страшным, уродливым.
— Я не мог и до сих пор не могу простить себя за Серёжку. Всеволод же сказал, что не винит меня… когда я снова стал обеспеченным, хотел отпустить старика на покой, но он не желает. Говорит, что видит во мне и сына, и внука, самого близкого человека и не оставит неразумного меня…
— Вот такая история, Вика…
Виктория, приняв для себя окончательное решение, поднялась со стула под вопросительный взгляд Демида, медленно приблизилась к нему, согнала с его колен Мао и села к нему.
Обняла руками за лицо, всматриваясь в его невероятные голубые глаза, в которых застыла вся тоска прожитых лет, переживаний и одиночества. Она почувствовала дрожь его рук и благодарный вздох, и ещё больше уверилась в правильности своих действий.
Демид обвил её талию руками и вдохнул головокружительный запах девушки.
— Ты очень сильный мужчина, Дем… пережил такую трагедию, предательство близких… смерть хорошего человека. Но ты стал сильнее и тебя сейчас окружают только те, кто действительно верен и любит тебя. Потому что ты такой, какой есть. И хоть я знаю тебя совсем чуть-чуть, но могу с уверенностью сказать, что вы, Демид Вячеславович, самый замечательный мужчина и просто человек! И совсем не страшный… глупости это…
Он хотел что-то ответить ей, но Виктория не позволила, приложив палец к его губам.
Демид поднял глаза и наткнулся на её решительный и страстный взгляд. Этот взгляд решил всё.
Глава 6