Трансформация. Наверное, от стресса. Судя по обрывкам в моей памяти – за последнее время у нас было его предостаточно.
– Ты мне сломала два ноготка! – возмутилась блондинка, тут же бросаясь рыться в своем рюкзачке. – И растрепала прическу, и еще кофточку помяла, и что мы вообще делаем в этом зале?
Я поискала глазами Йехара, не нашла и обратилась к кривоглазому дяденьке, который так и застыл напротив меня:
– Насчет драться – это ты, меня, наверное, с кем-то спутал, а вот мы тут ищем кое-кого… не знаешь, как можно увидеть Зевея или хоть Гээру?
В ответ негодный тип шагнул ко мне, вцепился в мою руку и что-то намертво на ней защелкнул. После чего посмотрел на окружающих с таким довольным видом, будто самолично щелбаном убил гарпию, а не надел на меня какой-то браслетик. И в который раз мне было сообщено:
– Ты безумна, чужеземная волшебница, но ты будешь драться!
– Да с какой стати и с кем?! – заорала я в ответ.
– С Афродитом, – тут же покладисто ответили мне. – Иначе через три дня тебя пожрет Эйд.
И при этом он почему-то показал на мой браслетик. Бронзовое и грозное массивное изделье, слегка позеленевшее от старости и изукрашенное сценами боев и чем-то таким… там что, Цербер вытеснен?
Мои глаза от удивления тут же отказались косить и заняли физически невозможную позицию в середине лба.
– Чего-чего, прости?
– По какому праву?! – раздался звучный голос. Меня загородил собой наш героический предводитель, на одной ноге которого все еще болтался лапоть Герема. Лапоть лениво шевелил ощипанным крылышком, Йехар не обращал на него внимания и даже спиной излучал мужество.
– По какому праву вы хотите заставить пойти на бой слабую девушку? – возмущенно вопросил он. Соответственно, меня вопрос взбесил, а всех остальных озадачил.
Потом с трона поднялась женщина.
Старая, но не дряхлая, с покрашенными в рыжий цвет волосами и голубыми глазами – это был тот же оттенок, что и у меня, вот только я надеюсь, что в моих глазах такого безразличия никогда не будет. Лет тридцать назад она была очень даже красивой и, видно, изо всех сил старалась такой и оставаться, но выражение лица портило впечатление сильнее морщин.
– Она не девушка, она волшебница, раз свалилась сюда из ниоткуда, – поправила она. – А кого посылать на бой – решаю я, как правительница Микеи.
Ну, хоть узнали, где мы. И, вроде, все живы. Во всяком случае, я на это надеюсь, а то Эдмуса и Веслава пока не слышно.
– На руке у тебя браслет, выкованный самим Геферном, – сообщили тем временем мне. – Если ты не выйдешь на битву через три дня – он убьет тебя.
Было, от чего потерять дар речи. Это мы и сделали – все вместе.
И в зале на секунду тоже установилась какая-то нехорошая тишина.
Может, она и объяснялась видом нашей героической пятерки, не знаю. Ну, или тем, что под куполом зала вдруг с опозданием телепортировался ободранный крылатый черный конь в невменяемом состоянии.
Состояние называлось словом «Убей!», а началом к сигналу боевых действий послужил нервный женский визг откуда-то из угла.
Пегас закружил под потолком, выискивая мишени. Попутно он дернул ногой, и что-то улетело в зал, причем аккуратно угодило по макушке тому самому детине, который нацепил на меня браслет. Детина закатил глаза и пал на плиты пола: снарядом оказался второй экземпляр уникальной телепортической обуви семидесятого калибра, в смысле, размера.
Почти тут же во всех и вся полетели молнии.
– Нужно отвлечь его внимание на себя! – крикнул Йехар, которого чуть не сбили с ног рванувшиеся вон из помещения люди. Рыцарь обнажил клинок, тот воспылал, поддерживая боевой дух своего господина, но господин тут же с тихим ругательством запихнул его обратно в ножны. Видно, вспомнил насчет стихий.
Кто-то упал в обморок. Женщина на троне рванулась было к распластавшемуся на полу детине, потом поняла, что тут уже ничем не поможешь, повелительно прокричала что-то вроде «Бей крылатого гада» – только более возвышенно, и в зал ворвалась охрана в полной амуниции, с копьями и луками в руках.
– Застрелите его! – завизжала неопознанная личность женского пола из того же угла, что и раньше.
Нефос тут же пресек коварные намерения охранников короткой предупредительной молнией. Потом раскрыл пасть и направился на таран.
И тут его как-то все сразу узнали…
– Пегас Громовержца!
И паники в зале только прибавилось, хотя, казалось бы, куда уж. Еще несколько личностей грянулись оземь и притворились мертвыми. Все, кто мог, рвались на выход; старуха на троне размахивала руками и пыталась отдавать команды; кто-то панически метался, уходя от молний; какой-то жрец возле трона орал про искупительную жертву; по стенам плясали электрические разряды, сбивая вниз мрамор и лепнину, а трое из Пятерых стояли посреди комнаты и задумчиво рассматривали батальную сцену.
– Ой как… – наконец восхищенно прошептала Бо, и тут Йехар пришел в себя.
– Нужно отвлечь его, – пробормотал он уже во второй раз и закричал, размахивая руками: – Эй, Нефос! Скакун Громовержца, если ты понимаешь мою речь, то должен будешь…
Бо с невинным видом выдала рыцарю подсечку, и он очень вовремя упал. Колонна за его спиной после попадания молнии издала неприятный хруст. Нефос зловеще зацокал копытами, приземляясь и явно целясь. Но очередному убийству вдруг помешал бодренький голос за его пегасьей спиной:
– О! Ночь опять сменилась днем! – и в воздухе оказался Эдмус, а пегас отвлекся не столько на новую жертву, сколько просто из-за оглушительного вопля с разных концов помещения.
Разумеется, все вопили про демонов.
– Это даже не смешно, – огорчился шут, страдальчески кривясь. – А когда я не смеюсь – я прямо как один алхимик, так и хочется кого-нибудь пнуть!
Последнее слово он выдал, отвешивая несомненный пендель скакуну Громовержца.
– О! – умилилась Бо. – Как лошадка глазками хлопает!
Описала бы еще, как у лошадки глазки вылезли… Так или иначе – но внимание Нефоса было отвлечено капитально. И от нас, да и от всех остальных тоже. Медленно, убийственно медленно черный пегас оглянулся через плечо…
– Я хотел тебя дружески погладить по холке, – подмигнул ему Эдмус. – Но так треснулся головой о пол, что все перепута-а-а-а-а…!! Я не зря паниковал!
Фраза вышла банальной. С пышущим жаждой убийств, мечущим молнии скакуном на хвосте Эдмус ничего другого сказать и не мог.
Позиция всех, кто еще оставался в зале, чуточку поменялась. Стражники повысовывались из-за укрытий типа колонн и ковров и заинтересовались сценой. Дама на троне окаменела и явно спрашивала себя, а не спятил ли здешний бог сна, что подсовывает мирным царицам такие кошмары. Сидишь, народом правишь, а у тебя тут, извините, под потолком летает два таких…
Причем, первый истерично визжит – Эдмус явно задался целью перебить гражданочку из угла – а второй без смерти первого покидать зал не собирается категорически. И то, что потолок помаленьку начинает не выдерживать идущих мимо разрядов, его не волнует нисколько.
– Залп мимо! – бодро вопил Эдмус, выписывая в воздухе сумасшедшие коленца. – Но почти попал! Эгей, а если тебе рассказать мою лучшую шутку – может, ты свалишься?
Долго не протянет, враз смекнули мы. И так держится только потому как придурок. Нефос просто не может высчитать его траекторию полета.
– Бо, арбалет! – крикнула я.
– Стреляйте же! Стреляйте! – Йехар в это время бросился к стражникам. Те посмотрели на него с вежливым недоумением. Один выкопался из-под какой-то звериной шкуры и тактично поинтересовался: «А в кого из них?»
С Бо же обошлось еще проще: она кротко посмотрела на меня и полезла в вечный рюкзачок.
– Дать тебе арбалет? А что ты с ним будешь делать?
– Жертву! Же-е-е-ертву! – голосил жрец возле трона. Похоже, его заклинило на этом слове, и ни продолжить фразу, ни даже убежать он не мог.
– Не-е-етушки! – вопил Эдмус каждый раз, когда пролетал мимо. Далее следовало злобное ржанье и ослепительные вспышки.
Наверное, все это могло бы закончиться крайне плохо, но в разгар веселья откуда-то из-за очередной колонны раздался злобный рявк:
– Как вы все меня достали! – и к потолку взлетела какая-то ампулка или бутылочка, тут же разбившаяся о копыто кстати пролетавшего Нефоса.
Верхнюю часть комнаты заволокла легкая белая дымка. Из дымки с удивленным выражением на страшной морде спикировал и опустился чуть левее центра комнаты скакун Громовержца. Даже не опустился, а мягко упал – и желтые хамелеоньи глаза закатились. Нефос спал и даже не почувствовал, как на него сверху шлепнулся спящий же Эдмус.
Вслед за рявком и бутылочкой на свет Божий явился наш алхимик – растрепанный, с шишкой на лбу, но нервный как никогда.
– Сознание нормально потерять нельзя, – с глубоким омерзением высказался он и уничтожающе посмотрел почему-то на Йехара. – Плащ мне помяли! Если что разбили – всю жизнь будешь есть одних…
С этими словами он вдруг поклонился. Царица на троне, увидев привычный жест, немного воспряла духом и повела рукой. Рука тряслась, но вышло величественно. Зато речь получилась не возвышенной:
– Какого Т-т-тартара? Что обозначает этот первозданный хаос в моем дворце? Отвечайте, если не хотите близко познакомиться с Тано!
– Испугала! – фыркнул Веслав. Наверняка в подробностях припомнил каждую нашу оливку, съеденную богом смерти. Попутно алхимик разогнулся: поклон его объяснялся тем, что он что-то поднимал с пола.
Зря она заговорила таким тоном. Какой бы властью ее ни наделяли, она всего лишь человек.
Йехар хотел сказать что-то дипломатическое, но тут встряла я.
– Ну уж нет. Сначала снимите-ка с меня эту штуку! – я перешагнула мужика с рулетным лицом, все еще не пришедшего в себя после контузии геремовой сандалией, и продемонстрировала на всеобщее обозрение браслет. При этом нечаянно открылся знак Арки на запястье, и царица на него уставилась с неприличным прямо интересом. Служанка по другую сторону трона – некрасивая, с осповатым лицом – тоже. Да, и еще с разных сторон, а казалось, что просто из стен, до меня донеслось несколько приглушенных вздохов. Но никого не было видно.
– Пятеро, – тихо сказала правительница Микеи. С лица у нее разом пропали эмоции. – Вы будете гостями в этом дворце. До боя у вас будут лучшие пища и вино.
– Ой, какие тут все милые! – незамедлительно заулыбалась Бо. – А кто дерется?
Но женщина на троне уже не обращала на нас внимания, поднялась со своего места и живо подбежала к детине, который нацепил на меня браслет, – и склонилась над ним в крайней заботе. А я так и застыла с поднятой рукой, на пару метров ближе к ней, чем остальные. Заговорила на сей раз та самая служанка возле трона – теперь я увидела, что в руках она сжимает небольшой позолоченный скипетр, а в глазах у нее плещется живое сочувствие:
– Браслет Геферна снять нельзя. Это мог сделать только он сам. Если через три дня ты не выйдешь на бой с нашим воином – твоя тень отделится от тела.
Рука как-то подозрительно повисла у меня сбоку. Что там возмущался по этому поводу Йехар – я уже и не слышала.
– Как они могли! – возмущался рыцарь, когда нас уже провожали к покоям. – Как могли… бой… женщину…
Все его переговоры не принесли никакого успеха. Как и рыцарское предложение пойти на бой вместо меня. Советником Эльпистиком (так звали того типа, который тыкал в меня пальцем) выбрана я. Стало быть, драться тоже буду я. Как, с кем и на каких, собственно, условиях – предстояло еще выяснить. Пока что же нам удалось отбить только возможность поселиться всем неподалеку друг от друга, на мужской стороне здания. Народ, конечно, повозмущался, потом вспомнил, что «они же варвары, чужеземцы» - и просьбу уважил.
Мы шли по массивным, изукрашенным мрамором коридорам дворца местной басилиссы, и лично мне хотелось только одного: упасть и выспаться. И проснуться, желательно, в Питере. Но даже на этой мысли нельзя было сосредоточиться, поскольку рядом Бо без умолку рассуждала о своих поломанных ноготках, а впереди препирались светлый странник и темный алхимик:
– И кто предложил лезть в эти дурацкие тапки?
– Уверяю тебя, нам тоже этого не хотелось. Но раз это было единственным…
– А это не твое мнение, нет? Насчет «единственным»?
– В любом случае, Тано направил нас…
– Тано, извините, вас направит, проснетесь в Аиде! Где нам кого сейчас искать?
– Мы думаем, нужно будет совершить вторую попытку.
– Второй раз лезть в реактивные лапти?! Нет, тебя в детстве ушибли сильнее, чем я думал…
А мою руку холодил бронзовый браслет, который должен будет отнять у меня жизнь, если я не сражусь через три дня с каким-то там… не помню.
К своим покоям я дошла в состоянии предвестья паники. Хотя я понятия не имела, с кем придется драться, мне как-то казалось, что меня принуждают не к дуэли на гиацинтовых лепестках…
Пожелав всего хорошего остальным (Веслав и Йехар продолжали рвать друг друга на части и мое прощание едва ли заметили), я прошла в отведенный для меня покой. По классу – выше обычного трехзвездочного отеля, что я могу еще сказать. Правда, оружия на стенах понавешано, так ведь мужская же половина дворца, что с нее взять. А так – мягкие ковры, резные столики и кресла, мягкое ложе, один стол, кстати, уже успели заставить чашами с вином и фруктами. Хорошая идея, я не про фрукты, конечно. Напиться с горя?
Третий закон Арки. Если меня убьют через три дня на арене, – остальные не смогут вернуться в свои миры. При такой Дружине им это и так не очень светило, но все равно неприятно.
Правда, у меня перед противником есть маленькое преимущество: я стихийник. Пусть всего лишь ученик, но разве у меня нет своего арсенала? Применить заморозку… если будет поединок на мечах, скажем, – то Ледяное Лезвие. Правда, это боевая магия уровня подмастерья, но теорию я знаю, а от страха чего не попробуешь.
Я посмотрела на медный таз с водой для умывания и вяло шевельнула рукой, приказывая воде подняться. Вода не шелохнулась: наверное, у меня упадок сил. Если припомнить, что сегодня за день… и глаза слипаются.
А вдруг тоже будет стихийник? Я медленно отставила кубок, потерла лоб. Сильному огненному магу, например, такому, как Йехар, я ничего противопоставить не смогу.
Вот интересно-то, кстати: светлый маг со стихией огня. Пожалуй, на моей памяти такого и не бывало. Огонь исключительно воинственен и снисходит к довольно своеобразным личностям, которых потом дьявольски трудно обучить контролировать свои эмоции и стихию (потому тренировки у стихийников «мести» – ого-го). Пожары в Темном Отделе – не редкость, там даже постоянно дежурит кто-нибудь из наших водных стихийников. Являются потом закопченные и ругающиеся на чем свет стоит.
Вот воздух – дело другое: в хорошем настроении он снисходит к светлым, в плохом – к темным, чаще всего – к нейтралам, потому со стихийниками воздуха вечная канцелярская путаница. Попадает такой на обучение в Серый Отдел, а потом приползает к нам в полном ужасе: «Да они там стукнутые какие-то и мысли постоянно читают! Сил нет, переведите!»
Впрочем, иногда в серость уходит даже милосердная земля. Самый же верный тест на характерную принадлежность – посмотреть на первый призыв стихии. Спасал себя – нейтрал, других – светлый. Разозлился и подпалил кого-то в темном переулке – извини, но тебе придется выдержать зверские нагрузки обучения в Темном Отделе.
Зная Йехара – он наверняка кого-нибудь спасал, а может, пришел из того мира, где стихии не разделились и по-прежнему выбирают по склонности, а не по-характеру. Вспыльчивость, желание истины и света – вполне соответствуют огню.
Мысли шли вялые, но интересные. Я отщипнула виноградину и чуть сдавила в пальцах. Заснуть? Додумать?
Веслав бы тоже подошел на роль огненного мага, но – алхимик. Что же это такое? Адепты земли часто становятся травниками, зельеварами и ведунами, благодаря их знаниям. Но они пользуются помощью стихии. Этот даже не хочет знать, к какой стихии принадлежит.