Как деловая целительница, я взяла с небольшого столика у противоположной стены листок бумаги, и легко начеркала на нем: «тра-та-та, тра-та-та». После чего сунула его в корзину для вышивания, что стояла на небольшой тумбочке рядом. Корзина легко завибрировала с подачи дворца и раздался характерный щелчок об «отправке».
— Он тут же придет, я знаю, — уверенно заявила девушка.
А, я подумала о том, что же мне с ней делать после? Что за дурные бабы нынче попадаются?
Ну, дворцу тоже не терпелось поучаствовать в пьесе, потому совсем скоро дверь в комнату распахнулась и на пороге замер Элтрайс Дриэлл собственной персоной, точно такой, каким помнила его девушка. Приодетый по последней моде Алании в ярко голубую с серебристыми полосами тогу, очертаниями своими он напоминал мой студенческий матрац.
— Ани! — воскликнул прекрасный мужчина в непотребном одеянии. Где дворец взял сей фасон, мне оставалось только догадываться. Но, похоже, кто-то из постояльцев считал это сочетание чем-то невероятно модным и дорогим. Надеюсь, не мой внучек…
«Элтрайс» с невероятной скоростью пронесся мимо меня, и замер у постели больной. Надо было видеть, с каким лицом он смотрел сейчас на девушку, какой искренней болью были наполнены его глаза.
«Халтура», ехидно подумала я, оценивая актерские навыки древнего пакостника. На эту мысль получила весьма неожиданный взгляд от своего давнего врага, который могла бы расшифровать как:
«Ну, и че? Зато мне весело»
Взгляд был мимолетным и Элли, она же Ани, его попросту не заметила.
— Наконец-то ты очнулась! — тем временем начал говорить мужчина то, что подсознательно ожидала от него девушка. — Ты просто не представляешь, как я переживал! Боги, девочка моя, — упал на колени «Элтрайс», нежно целуя тонкое запястье девушки, — я так испугался за тебя.
— Но, ты ни в чем не виноват, — промямлила больная, — я сама захотела помочь тебе! Пусть не так, как мы рассчитывали, но хотя бы ненадолго ты мог быть собой. Кто же знал, что та идиотка откажется…
— Прошу тебя, не волнуйся так, — точно молодой и не вполне адекватный влюбленный, лепетал мужчина, даже не пытаясь встать с колен. — В этом никто из нас не виноват. Я люблю тебя, ты же знаешь? — с надеждой во взгляде, посмотрел он на Ани.
«Боже милостивый, о чем мы бабы мечтаем?», устало подумала я, наблюдая за развернувшейся сценой.
— Так, теперь вы расскажете мне, что последнее помните, прежде, чем потеряли сознание? — стараясь скрыть раздражение, как можно более ласково, поинтересовалась я.
Девушка с немым вопросом во взгляде, посмотрела на своего возлюбленного, точно спрашивая у того дозволения.
— Конечно, милая, расскажи все, что помнишь. Фертруня уже знает обо всем, — как он меня назвал?! — Она лучшая целительница империи и помогает мне. Именно она так замечательно позаботилась о тебе, — и снова этот невероятный щенячий взгляд, обращенный к девушке.
Эллиана глубоко вздохнула, точно собираясь с силами, и заговорила.
— Этрайс потерял силу своих крыльев почти триста лет тому назад, вы же знаете?
Кто бы знал, чего мне стоило утвердительно кивнуть в ответ.
— Конечно, — продолжая улыбаться, сказала я.
— Мы познакомились, когда я заканчивала магический Университет. Он заметил меня, потому, как я была лучшей студенткой на потоке…
— Нет, девочка моя, — перебил ее «Элтрайс», — потому, что ты была самой красивой лучшей студенткой на потоке, — ласково улыбнулся мужчина, получив в ответ точно такую же зеркальную улыбку.
— Предложил мне работать на него по завершении учебы, и я с радостью согласилась. Это было такой честью, тогда я еще не знала, какая несправедливость случилась с ним. Он великий деятель нашей империи, человек с невероятным сердцем и умом, я не могла не полюбить его…
— Конечно, ведь первым полюбил тебя я.
«Хочу солененького», подумала я, решив, что от такого обилия патоки у меня скоро одно место слипнется.
— Тогда я узнала о его беде. Это могло отразиться на империи, на всех нас! Трайс показал мне кое-какие исследования, что ему удалось найти в храме Первородных, вы же видели их?
Очередной кивок, как кинжал в сердце.
— Я случайно узнала, что он пытается провести эксперимент…
Когда соучастник говорит, что «случайно узнал, но решил остаться» это не делает его жертвой. Это попытка оправдать себя, не более. И, что-то мне подсказывает, не первый раз Трайс проводил такой вот «эксперимент».
— Ему нужна была сила, которая смогла бы прижиться в нем, и не было лучше варианта, чем попробовать взять ее для этого у существа, которое было бы связано с ним кровью…
Я не знаю, как я продолжала стоять на ногах. Мне казалось, что все вокруг меня пришло в движение. Стены вокруг то сужались, то расширялись. Во рту встала горечь. Меня нестерпимо затошнило. Я отчаянно молила себя дослушать до конца! Я должна была это сделать!
— Та рабыня, она идеально подходила для первого эксперимента. Энергетическая структура была идеально нейтральна, таким образом ребенок мог унаследовать энергетическую структуру отца. Все, что требовалось от нее, это добровольно отдать малыша. Во всяком случае, именно из этого исходили те, кто занимался этой работой прежде. Добровольное согласие, вот, что важно.
«— Вся соль, прости Соль, в желании, понимаешь?» слова, сказанные целую вечность назад, прозвучали на краю сознания, точно Зорис прошептал мне их на ухо только что, здесь и сейчас.
— Она отказалась, представляете?! После всего, что он для нее сделал! Из какой грязи вытащил, она сказала — нет! — тем временем продолжала говорить эта женщина. — Трайсу было очень плохо на тот момент, потому я сама предложила ему попробовать…
— Что? — механически спросила я.
— Я предложила ему попробовать взять часть силы у меня, чтобы мы смогли вместе найти выход, — невинные голубые глаза смотрели на меня так, точно она только что рассказала мне, какой чудесный денек сегодня.
Я непросто вышла из уютных стен дворца, я бежала изо всех сил, потеряв свои сандалии где-то на пол пути. Мне необходимо было выйти наружу. Всего один глоток воздуха! Настоящего, не такого как тут, живого! Без магии и иллюзий! Просто воздуха! Когда стены истончились прямо передо мной и сомкнулись за моей спиной, когда все галереи пещеры остались позади, а мои ступни увязли в ледяном белом песке, я сделала вдох. Казалось первый настоящий вдох. Обжигающе холодный воздух болью ворвался в мои легкие. И я закричала. Казалось, я не могу остановиться. Перестать кричать, значит умереть. Это значит, что мое сердце разорвется в груди от той боли, что там так давно хранится лишь увеличиваясь день ото дня. Я упала на колени, когда по моим щекам побежали горячие слезы, и словно ища поддержки, ухватилась за ближайший от меня камень.
— Как они могли, — кричала я, — как они могли?!
У кого я искала ответ? От кого пыталась услышать его в эту стылую ночь? Невозможность причинить боль другим, вылилась в то что я била рукой о камень, сдирая кожу, размазывая собственную кровь по его поверхности. Я хотела, чтобы хотя бы так, боль моей души вышла из моего сердца. Пусть болит тело, но не сердце. Только не оно! Моя и Кирана любовь к нашему сыну, тому единственному человеку, без которого было страшно дышать. Осознание потери которого, заставляло искать способ расщепить собственную суть! Во что они превратили нашу любовь?! Во что…
На этой мысли меня вырвало.
Сколько я так провела в объятьях ледяной ночи Элио, я не могла сказать точно. Кто бы знал, как я устала разочаровываться в тех, ради кого была создана. И, всякий раз я искала повод, чтобы поверить в них вновь. И, мне было достаточно любой, самой крошечной искры надежды, чтобы вновь тянуться к своему предназначению. Это ненормально. Я размышляла над тем, что сделала природа этого аланита с этими женщинами. Как его «флер» изуродовал их восприятие мира. Были бы они такими же, если бы рядом оказался не «невообразимо прекрасный аланит», а простой мужчина им под стать? Или же он осознанно искал более податливых дурех, которые теряли рядом с ним остатки разума, готовые отдать последнее и поступиться любыми общечеловеческими понятиями ради него? А, еще, я боялась узнать однажды, сколько их было таких на его пути. Сколько таких «терез» так и не пришло в себя? Сколько «эрт» отдали ему своих детей? Сколько было жертв лишь потому, что я так сильно любила свое дитя, боясь потерять его однажды…
Мои руки приняли жизнь, которой могло и не быть. Мои руки вернули к жизни женщину, которую не стоило возвращать. Я все понимала. Мои руки создали то, что привело все эти нити жизни к их настоящему. Не впервые я вижу нечто подобное. Так было не раз. Ты спасаешь жизнь одному, чтобы он уничтожил другого. Со временем, ты стараешься понять и принять это, как закон, сотворенный богом, что создал нас. Но впервые, я вижу, как убивает моя любовь. И от осознания этого мое сердце… боже…оно так болит…
Я приняла решение еще до того, как вновь оказалась под сводами дворца. На душе было пусто. Я чувствовала себя немного уставшей, но в то же время спокойной.
— Как вы себя чувствуете?
Стоило мне войти в гостиную королевской четы, как посреди комнаты возникла пожилая женщина в белом переднике и темно-синем платье. Я знала эту женщину. В свое время она была няней Кирана, позже его брата, а уже когда оба сына короля выросли, просто находилась при королеве.
— Можно подумать, тебя это волнует? — фыркнула я, опускаясь на диван возле предусмотрительно разведенного камина.
— Но, мне интересно, — доверительно сообщила мне девчушка, которой на вид было года три, не больше. Огромные карие глаза с интересом смотрели на меня, и лишь по родинке возле верхней губы, я смогла опознать в девочке будущую королеву, мать Кирана.
— Зачем мне озвучивать очевидные вещи? Ты и так знаешь гораздо больше моего. То, что тебе скучно, не моя забота, — пожала я плечами, смотря на то, как трепещет пламя в камине.
Девочка рядом со мной глубоко вздохнула, точно раздумывая над чем-то, а потом задорно улыбнулась и подмигнула, показывая пальцем куда-то мне за спину.
Я резко обернулась, чтобы увидеть бегущего по коридору Кирана… Мое сердце, кажется, пропустило удар. Это не был мужчина из моих воспоминаний, я точно знала! Его одежда была грязной и растрепанной, кожа слишком бледной, даже для него. Руки, лицо, грудь, рубашка, все было в бурой запекшейся крови. Он так быстро промчался мимо меня, что я едва сообразила, что мне следует бежать за ним. Он был выше меня, его ноги длиннее моих, а соответственно, если Киран бежал, то я уже просто скакала следом, перепрыгивая через любые препятствия и снося все на своем пути.
Коридор за коридором, лестница за лестницей, пока он не оказался возле наших с ним покоев. Решительно распахнул дверь, а я вбежала следом.
Он нервно ходил по комнате, точно не зная, что именно ему следует сделать. Его руки тряслись так, словно он не расставался с бутылкой, глаза лихорадочно блестели, время от времени в них проскальзывали голубые всполохи силы.
— Соберись, соберись, — шептал он, точно это единственное, что он мог сказать себе самому сейчас. — Она не могла умереть, не могла! Соберись, — решительно сжав кулаки, он подошел к той секции в гардеробной, где мы хранили наши парные артефакты. Я видела, как он достает свой амулет перехода, надевает его, а следом темный плащ.
Я приблизилась к нему, следя за тем, что он делает. До боли захотелось коснуться его, я лишь успела протянуть ладонь, чтобы попытаться почувствовать его, когда Киран из прошлого активировал амулет, растворяясь в воздухе, точно его и не было никогда.
Некоторое время, я молча смотрела куда-то перед собой. Не могла и не знала, что должна сказать сейчас. Если бы только он показал мне это немного раньше! Он знал, как мне было все эти десятилетия и ничего не…
— Я ухожу, понятно тебе, — зло чеканя каждое слово, сказала я.
Некоторое время ничего не происходило. В комнате воцарилась такая глубокая, неестественная тишина, словно вдруг выключили все сторонние звуки вокруг. Лишь мое дыхание, говорило о том, что это место вообще реально, а не какой-то уголок безвременья. А, затем, произошло нечто, чего я никак не ожидала.
Образы приходили и тут же исчезали, десятки людей сменяли друг друга, каждый из них говорил одно или несколько слов, а я не могла найти в себе сил отвести взгляд.
— Когда ты вернулась, то сказала мне, что он мертв, — произнесло сразу пять разных человек. Я понимала, что слова вырваны из контекста ситуации и он составил из них то, что хотел донести до меня. — Ты была разбита. Ты запрещала мне показывать его, вас вместе. Ты боялась думать о нем. Я создавал для тебя лишь то, что могло помочь пережить: его любовь; его заботу о тебе. Я не хотел показывать его последние часы тут.
— Заботился обо мне? — через силу спросила я.
— Как ты обо мне, — последнюю фразу сказал маленький мальчик лет пяти с небесно-голубыми глазами и шапкой пушистых кучерявых светлых волос. Он смотрел на меня снизу-вверх с таким обожанием во взгляде, что я невольно растерялась.
— Вот ты… демон, еще хуже меня, старый манипулятор, — усмехнулась я, смахивая слезы, что продолжали сбегать по моим щекам.
— Не бросай меня, — проговорил тот же мальчик, но при этом его облик трижды менялся, точнее одежда на нем, а стало быть, слова принадлежали мальчишке, но говорил он это в разное время.
— Я все равно должна уйти, и ты знаешь почему, — тих сказала я.
Мальчик кивнул и растаял в воздухе. Не могу сказать, что после этого разговора мне стало легче, особенно учитывая то, сколько времени было упущено. Все это было так нелепо. Эта череда случайностей, неправильных выводов и ошибок привела нас туда, где мы есть. Злиться на дворец…не знаю, сейчас мне уже кажется, что не он один виноват, что так все сложилось. Его холодное каменное сердце так же одиноко, как и мое, как и Кирана… Куда завела его судьба? Что сотворил с ним тот аланит, время, пережитые события? Я должна была найти его! Мы были с ним семьей очень и очень долго. Он был моим мужчиной, воплощением моей мечты и отражением меня самой. Разве могу я сейчас отвернуться от него? Что бы там ни было, я прожила без него почти триста лет и смогу принять, если он не нуждается более во мне. Но, разве был хотя бы один единственный день, когда я была бы просто счастлива, не вспоминая о нем…это что-то да значит?
Я скинула свою нелепую простынь на пол, откуда она тотчас исчезла, и пошла прямиком в купальню. Пора было привести себя в порядок, хорошенько выспаться и собираться в путь.
— Ты проспала почти сутки, ты в курсе? — поинтересовался Кит, стоило мне появиться в крыле для слуг, где сейчас и обитали все мои постояльцы.
— Что-то произошло за это время? — меланхолично поинтересовалась я.
Кит поджал губы отрицательно покачав головой.
— Я выучил алфавит, — совершенно серьезно оповестил меня потомок.
— Это несомненно радует, — кивнула я. — Где остальные?
— Пошли кормить Терезу.
— Ни к чему, — покачала я головой. — Идем пока они не начали запихивать в нее силой или не решили откачать, — решительно зашагала я вперед по узкому коридору.
— Что откачать? — поинтересовался Кит, выпрыгивая у меня из-за плеча, так чтобы я его точно заметила и услышала.
— Ее откачать, — в тон ему, ответила я, ни на минуту не останавливаясь.
На какое-то время Кит замолчал, должно быть соображая, как именно можно «откачивать человека».
— Я не понял, — изрек он.
— Ща увидишь, — кивнула я, распахнув нужную дверь.
Как я и предполагала, принесенная оборотнями каша валялась на полу, Лил сидела верхом на Эллиане и делала ей непрямой массаж сердца (недавно выучили), в то время как Джарред изображал, что делает искусственное дыхание, вместо этого скорее больше просто дуя ей в рот.
— Что творят, сукины дети, что творят, — устало пробормотала я, подходя к усердствующим вне всякой меры волкам. — Что вы творите, идиоты? — монотонно спросила я, присаживаясь на краешек кровати.
— Мы, — пропыхтела Лил, — спасаем ее, как вы и учили, — кое-как пробормотала девушка не спеша заканчивать балаган. — А, вот, почему вы ничего не делаете, нам не ясно? — зло оскалилась она на меня.
Тяжело вздохнув, я устало покачала головой. Что мне с ними делать?
— Если надо, я могу попрыгать у нее на ногах, но боюсь, это будет уже перебор. Может мне хоть кто-то внятно объяснить, зачем вы издеваетесь над женщиной, которая ни одному из вас ничего плохого не сделала?