— Да, да, я в курсе, — подняла я палец вверх, — но, по-моему, это ты забываешь, кто периодически вынужден таскать эту штуковину на себе, — указала я уже на себя. — Так, что без обид, малой, но затея твоя так себе. Не стоило так поспешно валить того мужика с золотым гнездом на голове, — пожала я плечами, немного поерзав на каменном столе. — Но, если хочешь, можешь, конечно, попробовать. Только давай подберем что-нибудь не слишком обременительное. Сразу предупреждаю, удушение я не люблю. У меня потом веки отекают.
Элтрайс слегка улыбнулся, подходя ко мне ближе, и кивнув кому-то на другом конце поляны, вновь посмотрел на меня.
— Я все же попробую, если ты не против?
— Конечно, — легко согласилась я, внутренне обмирая от страха.
— Ты забавная, — усмехнулся он, — жаль, что у нас совершенно нет времени на более близкое знакомство.
— Да, брось, — отмахнулась я, — это уж точно ни к чему. Мне оставаться тут или пересесть? — деловито поинтересовалась я.
— Хочешь сказать, что даже не попробуешь сопротивляться? — изогнув бровь, поинтересовался он.
— Зачем? — зеркально повторив его жест, вопросом на вопрос ответила я.
Мне так и не удалось услышать его ответ, потому как во внутреннем дворе его резиденции появилось новое действующее лицо.
Рейнхард Эль Ариен вошел так, точно это он был хозяином этого места. В окружении личной охраны он выглядел уверенно. Так, словно, он и Элтрайс союзники и единомышленники, никак не меньше. Я не видела его с той ночи в подвалах его резиденции. Что ж, по крайне мере внешне, он ничуть не изменился с тех самых пор. Меня всегда поражало то, как этот мужчина умеет владеть собственными эмоциями. Точно искусный дрессировщик, он всегда держал их в узде, не позволяя даже малейшей тени своих истинных чувств отразиться на его лице или поступках. Его железная воля некогда восхищала меня. Что ж, она восхищает меня и по сей день. Вот только именно это его качество сейчас играло против меня. Он сдерживал свою боль, ненависть и обиду к тем, кого считал своей семьей, когда это было необходимо. Он уничтожил их, когда необходимость отпала. Иногда мне казалось, что если этот аланит точно знает, что нужно для процветания его Дома и страны, то он никогда не будет сомневаться.
Что ж, порой, то, что нас восхищает — убивает. Так бывает.
Рейн мазнул по мне холодным, совершенно бесстрастным взглядом, и вновь посмотрел на моего врага столь же равнодушно, как и на меня всего мгновение назад.
— Кто это? — спросил он.
— И, это первый вопрос, который ты хотел бы мне задать? Ни что случилось с императором или почему мы тут собрались? — в словах Элтрайса слышалась обеспокоенность, вот только, думаю, не для меня одной они показались совершенно неискренними.
Я еще немного подвинулась к краю стола. Пока эти двое были заняты выяснением того, кто из них самый крутой перец на деревне, лично я собиралась взять свое спасение в собственные руки. Конечно, несмотря на то, что в свои года я была все еще непростительно романтичной дурой, это вовсе не значило, что я позволяла этому качеству сказываться на своих умственных способностях. Да, в семнадцать лет, я втайне от своих подруг почитывала любовные романы, которыми они зачитывались совершенно открыто. И, как бы я этого не отрицала, но я верила, что коли явился благородный аланит в момент опасности для девы, которая спасла ему жизнь, то он непременно учудит нечто героическое и спасет ее. Но, когда тебе немного за сто, то ты волей-неволей понимаешь, что вымысел и реальность не всегда совпадают. Откровенно говоря, будь я кем-то вроде него и на кону стояло процветание моего народа и империи, то и сама вряд ли долго думала над очевидным выбором. Может быть, будь я правильным Первородным, то с удовольствием приняла бы удар на себя во спасение их всех. Но, «правильно» и «я» это как масло и вода. Я уже давно не влезаю в выбор живых. И, как бы они не отрицали, что им его не оставили, именно они делают шаг на встречу своей судьбе. Потому, я еще немного подвинулась к краю стола. Мне как раз хватало пространства, чтобы дотянуться до одной из урн-эчари.
— Это единственный вопрос, на который я не знаю ответа, — тем временем ответствовал Рейн.
— Да, а мне как раз кажется, что это вовсе не так, — сказал Элтрайс, в то время как я, вздохнув поглубже, примерилась к своей цели. — Хотя, к чему эти разговоры. Нам не нужно больше ждать, чтобы подготовить подходящую жертву. Она подойдет идеально для шести предметов силы.
«Что ж, да простит меня Киран, но, похоже, я все ж таки вандал», тоскливо подумала я.
Без какого-либо сопротивления со стороны силового поля, что защищало каждый из эчари, я схватила урну в руки и без лишних слов, пока двое мужчин продолжали ходить вокруг да около, открыла крышку и высыпала ничем не примечательный серый порошок на землю.
— Как я и думала, хрень какая-то, — пробурчала я себе под нос, с силой отшвырнув урну в сторону. Кто же знал, что она угодит прямо в соседний каменный стол и с жалобным «бдзынь» расколется на мелкие кусочки.
В один миг, на поляне где мы все сейчас находились, воцарилась гробовая тишина.
Подняв взгляд на мужчин, которые так и не успели домерить, кто из них круче, я пожала плечами и развела руки в стороны. Ну, что я могла сказать? Вопрос, что внутри мучил меня ни одну тысячу лет. Теперь я знаю, и думаю, меня зря заинтриговали.
Тем не менее, я впервые видела Рейна с открытым ртом. Элтрайс же, казалось, и вовсе перенесся куда-то в параллельную реальность. Или он и впрямь думал, что человеческая букашка будет покорно ждать, пока поговорят великие аланиты? Охрана этих двух сильных мира сего, выглядела не лучше своих господ. Другие бы подбежали, скрутили, отпинали. А, эти, стоят, разинув рты, можно подумать, ждут, что я сама с собой что-то сотворю за свершенное святотатство. Вот, только, вместо того, чтобы покаяться, я сноровисто спрыгнула со стола и хапнула вторую урну.
— Не смей! — взревел Элтрайс, в то время как его ладони начали сиять от нагнетаемой в них силы для того, чтобы бросить в меня это заклятье. Он вырвал меч, у стоявшего рядом с ним стражника, и эта сила, словно стала проникать в металл, заставляя светиться уже его. Ничего подобного, я прежде никогда не видела. Он вплетал свою силу в материю, и я не знала, чем соприкосновение с подобным обернется для меня. Но… наверное, я должна быть готова к последствиям.
Я открыла крышку урны, пристально смотря ему в глаза, и не дожидаясь того момента, когда он все же ударит меня, я просто перевернула ее вверх дном. В этот самый момент, я знала, что это последнее, что я смогу сделать в этой войне. В этом мире. Когда-то давно, я думала, что жить просто, потому, что нет ничего прекраснее. Потом, я узнала, что она может быть горькой и невыносимой. Но я продолжала жить. Иногда, я хотела исчезнуть с лица земли. Сейчас, я очень хотела остаться, но я знала, что вряд ли у меня это получится теперь. Жаль.
Я вновь посмотрела на Элтрайса Эль Дриэлл. Мне было, за что его ненавидеть, но, я не могла. Никогда не могла ненавидеть их, как бы больно они не делали мне.
То, что происходило дальше, казалось, мне временем, которое вдруг утонуло в темных глубинах океана. Когда он начал поднимать свой меч, всего в нескольких шагах передо мной возник Кит и двое оборотней. И, несмотря на то, что оборотни обладали, куда лучшей реакцией, чем человеческий ребенок, он бросился ко мне первым. Это было, как воплощение самого страшного кошмара наяву. Откинув бесполезную теперь урну в сторону, я побежала к нему навстречу, видя, как Элтрайс делает замах, мне казалось, что мое сердце вот-вот взорвется в груди. От страха за мальчика, что сейчас, фактически, закрывал меня своим телом от удара, у меня внутри все оборвалось. Мне казалось, я слишком медленно бегу, слишком опаздываю к нему. Кит не видел того, что происходило у него за спиной, в то время как Лил и Джарред, мгновенно сменив ипостась, вступили в схватку с аланитами, что сейчас отделяли их от Элтрайса. Тоже самое, к моему удивлению, делал и Рейн со своими воинами.
Но ни один из них все равно не успевал. Я чувствовала, видела, понимала это. Я хотела закричать, но мое горло точно сдавило железным обручем. Каким чудом, мне удалось дотянуться до Кита, схватить его за запястья, чтобы со всей доступной мне силой, потянуть на себя и крутануть его так, чтобы поменяться с ним местами, я не знала. Это произошло одновременно с тем, как Трайс бросил свой меч в нашу сторону. Я смотрела в перепуганные глаза мальчика, который, по всей видимости, лишь начал осознавать, что я сделала и почему. И все, что я успевала сделать в этот момент, чтобы хоть как-то уберечь его, это толкнуть подальше от себя.
Я ждала боли. Ждала, что вот сейчас этот меч найдет мою спину и все, наконец, закончится. Но вместо боли, мои плечи накрыли теплые ладони, а щеку опалило горячее дыхание. Оно было хриплым и прерывистым, но я знала, чье оно. Он чуть крепко сжал мои плечи и прислонился губами к щеке, словно безмолвно прощаясь со мной.
— Успел, — тихо выдохнул он мне на ухо, чуть опираясь на меня.
Вместо слов, я накрыла его ладонь своей. Больше всего на свете, я боялась сейчас повернуться к нему лицом и увидеть то, что я не смогла бы уже вынести! Киран начал наваливаться на меня своим телом, и я невольно рухнула на колени. Кое-как мне удалось взять себя в руки и повернуться к нему. Сейчас он был таким бледным, из его рта текла темная кровь, а взгляд, казался, стеклянным…
— Кит, — превозмогая спазм в собственном желудке, крикнула я, не находя в себе сил отвести взгляд от Кирана. Казалось, попробуй я это сделать, и ничего уже нельзя будет исправить!
— Кит! — уже громче крикнула я.
— Я здесь, Соль, — тихо сказал мальчик, который, как оказалось, уже успел подобраться к нам.
— Сними ее, — попросила я. — Скорее, сними ее! Все будет хорошо, — шептала я, обращаясь то ли к Кирану, то ли к самой себе. — Вот увидишь, все будет хорошо. Наши тела не страдают из-за какого-то там меча, я помогу тебе, — продолжала болтать я, пока Кит дрожащими руками стаскивал с меня петлю Двуликого.
— Надо уходить отсюда, — кое-как прохрипел Киран, с силой сжимая мою руку. — Тебе надо… — закашлялся он, отчего кровотечение из его рта лишь усилилось.
— Лучше помолчи, — со всей серьезностью, сказала я, ложа руки ему на грудь.
Сейчас, когда петля была снята, я могла чувствовать все его повреждения. Та магия, что использовал Дриэлл, не просто ранила Кирана, она словно, проникала в саму его энергетическую суть, разрушая ее. Да, этот аланит и впрямь поднаторел в искусстве управления энергией других. Ни с чем подобным, я прежде не сталкивалась, и мне и впрямь вдруг стало страшно, что я не смогу с этим справиться. Но, страх лишь отвлекал. Отбросив ненужные эмоции, я потихоньку начала вливать в него свою силу. Но стоило мне это сделать, как его рука сомкнулась на моем запястье.
— Нет, — покачал он головой, а я едва не закричала в голос. На его шее, точно диковинная лиана, расцветал алый цветок. Он стремительно распространялся, устремляясь к лицу, заполоняя собой каждый свободный участок кожи. Я помнила этот цветок… я знала, что это значит.
Я с силой стряхнула его руку со своего запястья, и вновь начала вливать свою силу в его тело. Но, вместо того, чтобы проникать в него, она точно уходила в никуда.
— Я тоже думал, что тогда моя сила уходила в никуда, — тихо сказал он, захлебываясь собственной кровью, — но это не так. Он связал их, посмотрел он куда-то мне за спину, связал и меня…
Я резко обернулась, не веря своим глазам. Сейчас Элтрайс Эль Дриэлл лежал на земле, а над ним возвышался Рейн. Его крылья, точно плащом, укутывали его фигуру. Дриэлл был еще жив. Он смотрел на меня, и на его губах играла странная, немного безумная улыбка, когда Рейн точно мазнул кончиком своего крыла по его шее, перечеркивая жизнь этого мужчины. Я кричала, чтобы он остановился, чтобы не делал этого, но было уже слишком поздно. Сердце Кирана под моей ладонью сжалось в последний раз, чтобы остановиться уже навсегда.
Тяжело сглотнув подступивший ком к горлу, я устало прикрыла глаза. Казалось, невидимая воронка вдруг вытянула из меня все силы, волю, саму жизнь. Больше ничего не было. Мой мир, точно таинственный остров, вдруг ушел в самые темные глубины. Пустота. Боль. И, вновь эта ледяная пустошь внутри. Все мои якоря, держащие меня в этом мире, вдруг оборвались, и нечто темное и неотвратимое стало уволакивать меня на самое дно.
Я уже не видела ничего перед собой, продолжая держать ладонь на груди того, кто однажды поклялся мне быть за моей спиной, сколь бы долго мы не просуществовали в этом мире. И, он был там…
— До самого конца, — тихо прошептала я, ложа обе ладони на его грудь, я потянулась в самые глубины своей души, к той силе, что так отчаянно пугала меня последние триста лет.
* * *
Кит смотрел на то, что Соль делает и старался не мешать ей ни своим присутствием, ни действием. Он знал, каково это потерять любимого человека. Он знал, как это больно, что ты продолжаешь делать очевидные глупости на взгляд других, но ты продолжаешь пытаться до того самого момента, пока не понимаешь, что уже ничего нельзя сделать. Он сжимал в ладони телепорт, готовый в любой момент переместить их из этого проклятого места. Но, до тех пор, пока она пытается исправить то, чего уже не изменить даже Богу, он не станет ей мешать, если, конечно, никто из аланитов не попытается им навредить.
Сперва, он видел лишь, как от ее рук исходит слабое нежно-голубое свечение. В принципе, он видел это много раз, когда она лечила кого-то. Но неожиданно, он заметил, что свечение постепенно усиливается, словно в ее ладонях зажата крошечная звезда, а уже спустя несколько секунд, оно стало проникать сквозь ее кожу, точно сквозь треснувшую скорлупу. И, с каждой секундой сияние лишь усиливалось, переходя даже на ее волосы.
Он попытался окрикнуть ее, но в этот самый момент она неожиданно открыла глаза, и словно, кто-то совершенно другой посмотрел на него, останавливая от этого шага. Он даже не был уверен, способна ли она видеть этими сияющими глазами первородного. Но, тем не менее, смолчал и с силой зажмурился, потому как смотреть на нее сейчас, было уже больно физически.
* * *
Я отчаянно не желала принимать реальность происходящего. Киран погиб? Нет! Что за чушь?! Такого просто не могло произойти! Не тогда, когда спустя столько лет, у меня наконец-то появилась надежда! Не тогда, когда я нашла его, а он меня! И не тогда, когда я наконец-то посмела мечтать о том, что я больше не одинока в этом мире!
Я опускалась в глубины собственной сути, тянулась к той силе, что обитала во мне на протяжении последних трехсот лет, и молила своего Бога, о помощи! Впервые за долгие годы, я так истово просила его не оставлять меня сейчас! Тот свет, к которому я некогда запретила себе прикасаться, опасаясь, что он поглотит меня, с готовностью откликнулся на мой призыв. Больше не было преград, чтобы я пыталась контролировать его мощь. Я с готовностью приняла его, пропуская через себя, и направляя поток в того, без которого больше не было смысла беречь собственный разум и жизнь. Я больше не хотела оставаться тут. Не теперь.
Отчаянье волнами душило меня, мешая сосредоточиться, но в какой-то момент, вся моя боль, безысходность и горе просто исчезли в потоках энергии, что проходила сквозь меня. Я потерялась и растворилась в ней, переставая понимать кто я, где и что со мной происходит. Я не знаю, сколько это длилось, прежде чем, я не возникла вновь.
Я шла по пустынному песчаному пляжу. Море было неспокойным. Сильный ветер путался в моих волосах и длинной юбке. Красивое платье, нежно-жемчужного оттенка, такое изысканное, что сложно поверить, что нечто подобное могло быть надето на кого-то вроде меня. Невольно залюбовавшись тем, как красиво оно сочетается со смуглым цветом моей кожи, я вдруг вспомнила, откуда оно у меня. То самое платья, что когда-то давно мне подарил…кто?
Я невольно вздрогнула, от очередного порыва стылого ветра и обернулась.