– Чуф! Поможешь выбрать платье? Если понравится – чихнешь.
– Я помню, что было, когда Бартон сделал мне предложение, – целительница заговорила, не отводя взгляда от окна, – Ты хоть дочь солдата, да еще у родителей брак законный. А я… Из приюта. Незаконнорожденная. Первая женщина, которая начала преподавать. Что тут началось… Письма от коллег к ректору с требованием уволить меня за аморальное поведение. Доносы на моего жениха императору Фредерику. Статьи в газетах о том, что университет превращен в дом терпимости… Стоны, вздохи. Намеки, что при прежнем императоре – Максимилиане – такого бы никогда не произошло.
– И как вы на это реагировали?
– Мы с Бартоном были счастливы. Друзей радовали, недоброжелателей – злили, – улыбнулась она.
– И что людям за напасть все время лезть не в свое дело? – проворчала я.
– Знаешь, как говорят: «Сплетни не любит лишь глухой».
– Грустно.
– Ты не права. Это весело. Тебе предложение сделал любимый мужчина. Твои друзья – а их не мало – счастливы за вас. И очень хотят попасть на свадьбу. Сосредоточься на этом. И уговори себя, что до всех остальных тебе попросту нет дела.
Приняли нас очень тепло. Портниха Вероники Тигверд была, как и сама принцесса – искренняя и деятельная. Мне миледи Вероника рассказывала историю своего свадебного платья и знакомства с этой женщиной, так что я не переживала. Просто взяла и сказала:
– Здравствуйте. Я выхожу замуж и мне нужно платье.
– Конечно, конечно! Присаживайтесь. Чаю? Принцесса Тигверд меня уже предупредила – свадьба герцога Морана. Ничего. Справимся! Когда платье должно быть готово?
– Завтра.
– Что?! Дорогая моя, но это же решительно невозможно!
– Принцесса Тигверд заверила нас, что кроме вас никто и не справится с подобной задачей, – улыбнулась миледи Бартон, принимая чашку чая из рук хозяйки.
– Чиффффф… Тяф! – Чуфи выскользнула из-под стола и прыгнула мне на колени.
– Как что понравится – чихни! – шепнула я зверю.
– Стихии! Какое чудо! – хозяйка увидела лисицу, всплеснула руками и куда-то унеслась.
Вернулась она с ворохом каких-то эскизов и…куриной ножкой.
– Чифффф…Фыррррр! – довольная Чуфи принялась за угощение, а ее мысли зашелестели в моей голове:
– Не переживай, хозяйка! Чую – наш человек! Будет тебе платье…
– Вот, – портниха развернула старый, потрепанный альбом. – Есть тут у нас… Принцесса Тигверд попросила что-нибудь из свадебных моделей для следующего выпуска «Имперской сплетницы». Мы отшили один экземпляр. Сейчас принесу.
Через полчаса я уже стояла перед зеркалом… Платье было белоснежным, как первый снег. По крою – простое, но лиф и рукава отделаны кружевом и расшиты жемчугом. На счастье…
– Ослепительна! – выдохнула миледи Бартон.
– Апчхи! Чиффф….Фыр-фыр-фыррррр! – Чуфи растрогалась.
– Действительно, белый цвет вам к лицу! А то после свадьбы миледи Вероники и Ричарда Тигверда стало не модно выходить замуж в белом, – развела руками хозяйка салона.
– Спасибо! Спасибо большое! Мне очень…Очень нравится! – я улыбнулась, но женщина укоризненно покачала головой.
– Давайте лучше посмотрим, что с ним можно сделать, дорогая… Значит так. Кружево заменим на дорогое, ручной работы. Выберем что-нибудь из уже готового, заказывать специально для вас времени нет…
Портниха что-то бормотала, подкалывала, рисовала на листке, делала пометки, обмеряла. А потом принесла образцы жемчуга.
– Вот, посмотрите! Платье должно быть дорогим, соответствующим статусу герцога Морана. Все эти образцы – подойдут. Это очень дорогой жемчуг! Конечно, доставить его в необходимом количестве в такие рекордные сроки не просто, но мы постараемся.
Чего тут только не было! Розовые, кремовые, голубоватые, ослепительно-белые жемчужины… Даже черные! Но больше всего мне понравился один, слегка золотистый, будто отблески счастливого заката… Бабушке бы наверняка понравилось.
– А можно…вот этот?
– Королевский выбор, баронесса, – улыбнулась портниха принцессы Тигверд. – Королевский! Это очень редкий жемчуг – поцелуй уходящего солнца. И он нас с вами, безусловно, спасет! Если лиф и рукава по кружеву ручной работы расшить таким жемчугом, нам с вами простят простой крой! Это даже…Оправдано! Элегантно. Трогательно, нежно, но при этом уже никто не посмеет сказать, что дешево!
Портниха была счастлива. Я тоже, потому что, так или иначе, все это, наконец, закончилось. И все остались довольны! Даже Чуф.
– А невеста наследника? Уже заказано платье?- спросила миледи Бартон уже в дверях.
– Пока нет. Но мы готовимся к этому событию со всей серьезностью.
Мы уже выходили, как…
28
– Миледи Агриппа здесь? – влетел в магазин запыхавшийся мальчишка.
– Что случилось?
– Вам записка от принцессы Тигверд.
Я сломала магическую печать и прочитала несколько строк.
– Ничего не понимаю, – призналась я. – Но надо торопиться. Написано, что какому-то маленькому ребенку плохо.
– Я с вами? – спросила у меня миледи Бартон.
– Если время позволяет, конечно, – ответила.
– Госпожа приказала привести только миледи Агриппа. Простите.
Мы с целительницей переглянулись.
– Не думаю, что меня снова хотят похитить, – правильно поняла я обеспокоенный взгляд заведующей кафедры.
– Пойдемте скорее, – сказал мальчик. – Я проведу вас порталом. У меня артефакт.
И мы отправились, оставив мою растерянную начальницу в магазине.
…Дом, где болеет ребенок. В нем пахнет паникой и страхом с примесью вины.
Этот милый загородный дом исключением не был.
– Добрый день, – поприветствовала меня женщина средних лет. – Вероника сказала, что к вам можно обратиться.
– Я сказала, что тебе поможет любой целитель в Империи, – проворчала жена принца Тигверда. – Наташ, вот что ты придумываешь?
Я слушала этот разговор и одновременно мыла руки.
– Я не хочу снова…всего этого… – устало говорила женщина, – А если… ты сама знаешь, что начнется.
– Это не значит, что нужно запереться неизвестно где и не пускать никого в дом!
– Я готова осмотреть ребенка, – вмешалась я. – И могу гарантировать свое молчание. Я – целитель. Обещаю, что никто – кроме матери и отца ребенка – не будет в курсе происходящего.
– Пойдемте, – грустно и насмешливо кивнула хозяйка дома. – Анечка только заснула. Она горит вся… С ней няня.
Я отправила мальчишку за своим саквояжем, дав ему в провожатые Чуфи. И хотя повод был не утешительный, все-таки заболел ребенок, искреннего восторга по этому поводу мальчишка скрыть не смог!
Мы тихонько зашли в детскую.
Что тут у нас?
Характерное сиплое прерывистое дыхание с едва слышным вздохом и протяжным, тяжелым выдохом. Осмотрела девочку. Потянулась целительской энергией, наткнулась на…
– Вы не из Империи?
– Нет.
– Они из моего мира, – принцесса Тигверд внимательно посмотрела на меня.
– В девочке просыпается магия огня. Ее отец…
– Точно – не маг огня! – женщина обхватила голову руками.
– У Паши тоже была температура, – прошептала миледи Вероника. – И он тоже…
– Так бывает, – успокоила я женщин. – Мир Империи…выбирает себе подданных. Стихии сами решают, кого и чем наградить. Адаптация же у всех проходит по-разному. Хорошо, что в данном случае организм магию не отвергает. Я бы даже сказала, наоборот – он слишком… доверчив, если можно так выразиться. Если бы магический потенциал не был такой силы, температура была бы не большой. А так… В любом случае – успокойтесь. Жизни девочки ничто не угрожает. Сейчас. Сейчас станет лучше.
Принцесса Тигверд кивнула и вышла. Мама ребенка осталась со мной.
– Принесите, пожалуйста, воды. Пить нужно обязательно.
Я вливала в ребенка целительскую энергию, осторожно охлаждая кипящую кровь. В сердце маленькой магини горел огонек. Ровно. Ярко. Будто свечка. Стихии…
Девочка заплакала. Отказалась пить. Я ей улыбнулась:
– Что, солнышко? Силы появились? Характер показываешь?
Мы смешали воду с вареньем, и дело пошло – Анечка послушно открывала рот и глотала жидкость. Я выдала ей три чайные ложки – и засекла время.
– Остальное, девочка моя, ровно через пять минут, – сообщила я, проигнорировав недовольный взгляд.
Глаза у малышки – мамины. Такие же внимательные, и…умные, что ли? Требовательные. Красивые. Карие, с золотисто-янтарным отливом. На густых пушистых ресницах блестит слезинка.
Подмигнув ребенку, вытащила из саквояжа все, что могло понадобиться для составления лекарства, и принялась за дело.
Горный горький мед, красный лист королевского орешника, семена морозника, и одна капля разведенного яда ледяной змеи – выплеснуть целительскую энергию и дать девочке. Готово!
– Фредерик, ты не вовремя, – услышала за дверью шепот принцессы Тигверд.
– За что вы со мной так?! Я что – враг Наташе? Или Анечке?
Услышав этот голос, Наташа нахмурилась, а девочка, напротив, заулыбалась.
Я же… была поражена.
– Папа! Папочка пришел!
Дверь открылась – и на пороге появился Фредерик Тигверд, император.
Девочка подскочила навстречу ему, он шагнул к ней. Но я перегородила ему дорогу.
– Ваше величество! – у меня получилось строго. – Сначала – мыть руки!
– Сейчас, доченька, – пророкотал он. – Целителей надо слушаться.
– А ты пока выпьешь еще водички с лимаррой, – обратилась я к девочке, которая уже сложила губки, приготовившись плакать.
– Сладкой? – спросила она.
Я кивнула.
Пока я ее поила, невестка императора что-то доказывала вполголоса хозяйке дома. Та хмурилась, но кивала.
– Вероника, – император вышел из ванной. – Тебя Ричард искал.
– Ой, – миледи побледнела.- Я забыла его предупредить, а потом с Анечкой…
И она быстро засобиралась. Поцеловала маму Анечки, бросила на меня благодарный взгляд.
Вспыхнуло марево портала.
Я изо всех сил пыталась вести себя прилично – не таращиться на его величество, что присел на край кровати и обнял девочку.
– Папа! Читать…
– Наташ, а где ее книжки? Я почитаю, – отозвался император.
Хозяйка дома отмерла. Принесла три роскошно оформленные книжки со стихами, села рядом.
Его величество внимательно осмотрел все три, улыбнулся, выбрал одну и стал читать:
– Кто полил мои сады?
– Маг воды! – девочка улыбалась и даже подпрыгивала от нетерпения.
– Приказал цветам расти?
– Маг земли!
– Выгнал ветер за ворота непослушный?
– Маг воздушник!
– Растопил камин в гостиной, пламя яркое зовя, – кто? Конечно…
– Маг огня!
Я улыбнулась – девочка поправлялась на глазах.
– Я приготовила лекарство, – дождавшись конца стихотворения, сообщила я императору – дадите Анечке через час. А я навещу вас утром, в восемь.
– Спасибо, – сказала Наташа.
– Не за что. Если вам что-то не понравится ночью… Хоть что-то – вызывайте немедленно.
– Хорошо, – кивнула женщина.
– Тогда я – домой.
– Я вас даже не покормила, – огорчилась хозяйка дома.
– Думаю, это легко пережить, – улыбнулась я ей.
– Давайте я открою для вас портал, – подошел к нам его величество. – Вас отправить в университет?
– Это будет замечательно. По правде сказать, я понятия не имею, где нахожусь и как отсюда выбираться.
– Вы позволите ваш артефакт перемещения? Добавлю туда портал на этот дом.
Я кивнула, расстегнула цепочку и подала императору.
– Готово, – сказал он, возвращая мне цепочку.
Надо же…Его величество не делал никаких пассов, не шептал заклинаний – просто подержал в руках. Вот это…силища. Я задумалась и не сразу поняла, что император что-то говорит:
– Сегодня я целый день пробыл в Западной провинции. Никогда не думал, что мой сын и герцог Моран смогут работать сообща. Да еще столь плодотворно и слажено.
– Мне показалось – или в вашем голосе звучит ирония?
– Звучит, – улыбнулся император. – Они же арестовали всех, кто был в замке. В том числе и гостей, приглашенных на церемонию бракосочетания. Почти все дворянство провинции, включая губернатора! Дамы в туалетах… Нет, я не против того, чтобы все эти господа провели ночь в замке для государственных преступников. Однако их дорогие, расшитые драгоценными камнями шелка смотрелись на соломе несколько…экстравагантно. Ха-ха-ха-ха-ха….
– Погодите – вы и женщин отправили в подземелья?
– Нет, конечно. Во-первых, отправлял не я – а Ричард с Мораном. А во-вторых, дамы ночевали в покоях наверху, под присмотром милейшей супруги начальника тюрьмы. Когда-нибудь я обязательно познакомлю вас с этой парой! Уверен, вы им понравитесь.
– И…что теперь?
– Мы выпустили всех, как только провели следственные мероприятия. Очень тщательно проводили, надо сказать – сутки всех продержали. Губернатор в печали великой – я выразил ему свое монаршее недовольство. Что касается ваших родственников, которые затеяли похищение – они наказаны примерно. Рудники и поражение в правах.
– Я не хотела этого, – пробормотала я. – Что ж им не жилось спокойно?
– В некотором роде из-за меня, – признался император Фредерик.
– Как это?
– Мною не так давно подписано распоряжение о том, что земли, пожалованные короной и принадлежащие аристократам, не могут переходить в другие руки без достаточных обоснований, если есть наследники прямой ветви. На самом деле, мы посчитали правильным, с одной стороны, усложнить махинации с землей вокруг поместий. А с другой – хоть как-то ограничить произвол отцов семейств, взявших моду лишать наследства за проявление любого неповиновения. Или вообще – без причины. А у меня потом поток прошений.
– И они решили, что раз Максимилиан не является наследником по крови, то проще всего просто…
– Да. Слить, так сказать, вашу кровь и кровь их приемного сына.
– Глупо. Мне ведь ничего от них не было нужно!
– Но есть и хорошие новости! Рене – вы не замужем. В храме стихий вас не венчали. Гостям было объявлено, что церемония пройдет на следующий день.
– Тогда зачем…
– Принудить к близости вас хотели, – его величество правильно понял мой вопрос, – чтобы на следующий день перед гостями вы не вздумали обличать своих родственников и обвинять кого-то. Они посчитали, что вам…просто будет некуда деться – и вы согласитесь на все. В том числе и на брак.
– Стихии… – всплеснула я руками.
– Стихии лишают разума тех, кого хотят наказать. – Появление Раймона было для ваших родственников сюрпризом. Ваш «жених» был…не в себе. Но все остались живы. Так что у меня появились новые каторжники.
На этой оптимистической ноте мы и распрощались.
…Я взбежала по ступенькам – спешила к жениху. К любимому.
Дверь была не заперта. В прихожей было темно. Я включила свет. Обнаружила милорда Швангау в гостиной, у растопленного камина.
Подошла. Села на ручку кресла. Спросила:
– Злишься?
Он кивнул, не отрывая взгляда от пламени.
– А я есть хочу, – сообщила ему.
Он вздохнул и перетащил меня к себе на колени.
– Рене… Я волновался. Особенно после твоего похищения.
Я уткнулась носом в его шею.
– Любимая, – тихо прошептал он.
– Просто маленькая девочка заболела – и ей нужна была моя помощь, – стала объяснять я. – И пока ситуация не выправилась…
– Ты была в каком-то странном месте. Очень защищенном. Я почти не чувствовал тебя.
Он легонько коснулся моих губ своими. Но когда я потянулась к нему – истово, страстно – отстранился. Рассмеялся – и легонько поцеловал в нос.
– Я злюсь, помнишь?
И в ответ на мой возмущенный взгляд сказал примирительно:
– Ты же голодная, а мы сейчас… увлечемся. Так не годится. Сначала – ужинать. Я заказал печеную рыбу. И баклажаны. Они тебе нравятся – я помню.
Мы ели, запивая ужин восхитительным белым вином – легким и солнечным – как мое настроение. Обменивались сверкающими, долгими, полными предвкушения взглядами. Мы были в нашем доме. И мы были одни…