– Стихии не венчают на рассвете! Свадьбы должно вершить на закате!
– Есть слово такое – приказ! – не выдержал принц Тигверд.
И жрец наконец замолчал, сообразив, наверное, откуда в храме такое количество военных.
Рядом с принцем Тигвердом стояла его сияющая жена. За ними – миледи Бартон с мужем, принц Брендон с возлюбленной Джулианой (я получила от нее письмо с благодарностью за волшебное средство из синелика), Милфорд с женой…
Прибыли даже мои друзья из Северной провинции – и лесники, и Ани с Мелани. Подруги смотрели на меня – и тихонько вытирали глаза. Я подошла – и спросила:
– Что?
– Это от счастья… – всхлипнула Мелани. И Ани согласно закивала.
– Девочки! Прекратите сейчас же!
– Молодая ты еще Рене, не понимаешь.
– Где мне, – усмехнулась я. – Мне всего-то – замуж выходить.
Но больше всего я удивилась, когда ко мне подошел белый как первый снег император Фредерик Тигверд в сопровождении хозяйки разгромленного дома.
– Ваше величество…
Целитель Ирвин был в бешенстве. Мне показалось на секунду, что он сейчас сорвется – и закатит скандал несмотря на свадьбу. В последнее мгновение его удержал принц Тигверд.
– Вы позволите сопроводить вас к алтарю? – улыбнулся правитель.
– Ваше величество! – схватила я его за руку, немедленно вливая целительскую магию. – Что вы творите! Вы же ранены!
На секунду закрыла глаза. И почувствовала – император настолько был близок в эту ночь к смерти, что меня даже повело от ощущения той черной пропасти, что пыталась затянуть в себя Фредерика Тигверда. Ирвин действительно совершил чудо.
– Это самое малое, что я могу сделать для вас, миледи, – тихо ответил мне его величество. – Вы спасли не только меня. Вы спасли мою дочь и возлюбленную.
– У вас постельный режим минимум на неделю, – прошипела я.
– На две, – кивнул император, продолжая улыбаться. – Итак, миледи… Если вы переживаете за своего императора, то давайте уже начинать.
Я огляделась. Действительно, все было готово. Довольные гости, счастливый, но очень серьезный Раймон, хмурый жрец. Цветы. А это что…
– Чуф!
Лисица вилась у ног жениха с венком цветов на шее… И когда успела?!
– Начнем, миледи? – повторил вопрос император.
Кивнула, отказываясь верить в реальность происходящего.
– Может, теперь и Наташа с Джулианной дадут себя уговорить, – проворчал его величество.
– Что? – не поняла я.
– Наташа отказывается выходить замуж за меня, а Джулианна, – он кивнул на девушку, что держала за руку наследника, а он ее обнимал, – за моего сына.
– Почему?
– Не хотят подставлять нас – меня и наследника – диким мезальянсом, – вздохнул император.
Вот так мы и шествовали через храм к моему жениху. За приятной и познавательной беседой.
Дошли до алтаря – и его величество передал мою руку жениху.
– Береги ее! – приказал он герцогу Морану.
– Всегда, – поклонился тот императору.
Жрец был недоволен. Белоснежные расшитые золотом одежды лишь подчеркивали сердитые морщины на хмуром лице. Чуфи вилась прямо под ногами старика, но он, казалось, этого не замечал! Странно…
– Але-ре, реир, денетиз, ветрум. – Амеа!
Мы подходили к чашам, выражая уважение всем четырем стихиям с просьбой разрешить наш брак. Жрец, когда не читал заклинания на древнем языке, все ворчал про себя о том, что все равно ничего не выйдет, потому что Стихии не соединяют влюбленных на рассвете.
Герцог Моран не выдержал и гневно посмотрел на старика. Стало намного лучше. Жрец, видимо, все же пересмотрел свою точку зрения несмотря на то, что до этого был крайне категоричен в своем убеждении, и мы подошли, наконец, к чаше в центре зала.
Вода. Если вода появится в чаше – водный маг может взять избранницу в жены.
– Агир! Волентерро – ари! Агир!
Тихо. Слышно, как дышит лисица под мантией жреца. Вечность. Мне казалось, это длится вечность. Синие глаза любимого вспыхнули гневом. И тут…
Из самого центра чаши к сводам пещеры взметнулся фонтан! Водопад хрустальных, переливающихся радугой капель обрушился сверху, заключив нас с Раймоном в водную сферу, и мы поцеловались, не дожидаясь знака. Но жрец был так счастлив милостью стихий, что не заметил этого. Старик расплакался, и мы оба почувствовали себя неловко. Для жреца храма идти против правил было не просто…
– Уверен, его величество что-нибудь придумает. Пожертвование. Награда за службу… – шепнул мне на ухо…супруг?
– Раймон…
– Что?
– Ты – муж?!
– Да. А ты – жена…
– Энеро! Энеро – Анаэль – Миррррра!
Как только мы вышли из храма Стихий – взошло солнце.
– Бра-бра-бра!!!!! – разнеслись над площадью оглушающие голоса гостей – и разом букеты взмыли в небо.
Муж подхватил меня на руки, поцеловал. И мы отправились домой. Порталом.
Не выпуская меня из рук, Раймон пробормотал:
– Я должен сорвать с тебя свадебное платье!
Я рассмеялась:
– Согласна.
Наверное, я никогда не привыкну к его объятиям. Это такое счастье, что иногда становится просто страшно – как я жила без этого? Да и жила ли вообще…
Сегодняшний день был приправлен горечью скорой разлуки.
Я сделала вид, что заснула – понимая, что ему будет намного сложнее уйти, если я не закрою глаза.
Раймон тихонько оделся, положил что-то на прикроватный столик. Склонился надо мной, нежно поцеловал в щеку. Прошептал:
– Счастье мое рыжее…
Прижался к моему лбу своим и добавил:
– Спасибо…
И исчез.
Я замерла, прислушиваясь к тишине. Потом решительно вытерла набежавшие слезы – нельзя плакать по тому, кто уходит в дорогу. Обратного пути не будет. Так еще моя бабушка говорила.
Посмотрела, что Раймон оставил на столе. Открыла коробочку. Браслет. Замысловато сплетенные черные полоски кожи, перевитые золотистыми цепочками. Несколько подвесок: изумруд в форме сердца, лисичка, и какая-то явно хищная птица, распластавшая крылья – украшенная крошечными алмазами.
Я застегнула браслет на руке и прочитала записку:
«Рене. Жена моя.
Надень этот браслет и не снимай – это самый сильный оберег, который я только смог придумать. Если он не будет подходить под наряд – просто представь что-то другое – украшение изменит вид. Помолвочный перстень – если не будешь носить на пальце, надень обратно на цепочку. Не снимай.
Люблю!»
Улыбнулась – и пошла собираться на работу. Студентов-то учить надо.
30
Часть четвертая.
томное утро
щеки целует зари, -
миг до рассвета…
Кицунэ Миято
– Добрый день! – обратилась я к первокурсникам. Слава стихиям, в этом году у меня были только целители. – Я – госпожа Агриппа… простите, миледи Агр… То есть – герцогиня Моран – и курирую первокурсников. Все вопросы по организации учебного процесса – ко мне. Кроме того, я буду вести курсы травоведения и зельеварения. Сегодня – выбираем старост и обговариваем правила общего распорядка… Вопросы?
– Зачем нам травы? Мы же маги.
– У скольких человек вы можете снять сильный жар? – тут же спросила я у девчонки.
– Не знаю… Десятка два.
«Сильна, – подумала я. – Если, конечно, не преувеличивает».
– Все знают, что такое аметрин?
Молодой человек в последнем ряду поднял руку.
– Пожалуйста.
– Аметрин – магический минерал. Из него делают артефакты, которые используются для того, чтобы не дать прослушивать магам твои мысли. Еще – при определенной обработке, минерал блокирует чужую волю, направленную на тебя.
– Исчерпывающий ответ, – похвалила я. – Спасибо. А теперь представьте ситуацию – в госпиталь поступило несколько сотен рабочих, которые, при добыче аметрина в пещере – надышались горючим газом. Симптомы: высокая температура – и если не сбить жар, через пару часов судороги. И… Сами понимаете. Вас вызвали, скажем… Троих. В таких случаях более многочисленную команду формировать не принято. И что вы будете делать?
– Спасу, кого смогу, – дерзко ответила студентка.
– А остальные – пусть умирают? А как, кстати, вы будете выбирать, кому – жить? По какому принципу? Подумайте, а к остальным у меня еще один вопрос. Сколько вам понадобится времени, чтобы сварить зелье на несколько сотен человек от сильного жара? Вы этого еще не знаете. Поэтому отвечу я – тридцать минут. Какой объем магии нужен, чтобы сделать эффект от этого зелья безусловным? Этого вы тоже пока еще не знаете. Так вот -десятая часть от силы очень и очень среднего целителя.
– А где взять нужные ингредиенты? – раздался чей-то любопытный голос.
– У меня в саквояже есть, например. Не на сотню человек, конечно. Но можно заказать коллегам или военным – подвезут. Можно узнать, где неподалеку хорошая лавка с травами. Вариантов море.
В дверь аккуратно постучали.
Я отошла от кафедры – и направилась посмотреть – что и кому понадобилось.
– Добрый день, ваша светлость, – поприветствовала меня секретарша. – У нас в пятнадцать тридцать общее совещание преподавательского состава. Меня послали всех предупредить.
– Герцог Моран вернулся? – спросила я, стараясь, чтобы голос не дрожал
– Нет, миледи, – с сожалением посмотрела на меня госпожа Миррова. – Прибудет кто-то от императора Фредерика на замену.
– Спасибо, – кивнула я.
И отправилась обратно – учить.
На общее собрание преподавателей я пришла одной из последних. У меня было четыре пары и все – лекционные. Устала. Горло саднило. Хотелось домой. Сесть у камина, развести варенье теплой водой, помолчать, глядя в изумрудные лисьи глаза… Мечты.
Актовый зал. Общее собрание. Я уже научилась не обращать внимания на любопытные и неприязненные взгляды, на бойкот, объявленный кафедрой историков. Еще бы! Я же отказалась прощать Генри Бриггса и вышла замуж за герцога Морана. Какой ужас! Неслыханная дерзость! Стихии… Они сами себя слышат?
Тем не менее, к историкам присоединились практически все гуманитарные кафедры. Отделение же международных отношений отличилось особо. Основной преподавательский состав кафедры во главе с заведующим написали открытое письмо императору с требованием уволить меня за поведение, не соответствующее высокому званию преподавателя университета.
Генри Бриггс всем рассказывал, как его обманули и использовали. Променяли на более выгодную партию – и еще неизвестно, каким образом такая особа как я, вынудила нашего ректора заключить брак. К тому же – брак наверняка не действительный, потому что у меня их уже два. Один был заключен в Западной провинции. И заведующий кафедрой международных отношений важно кивал головой – соглашаясь. Он сам был из Западной провинции. Интересно, не попал ли он на свадьбу и не провел ли холодную ночь в камере, раз так настойчиво требует для меня возмездия?!
Я была в курсе подобных разговоров. Сама их слышала. Коллеги особо не стеснялись. Порой создавалось впечатление, что они специально их заводили, стоило мне появиться.
Однако меня это мало трогало. Разговоры. Косые взгляды. Гораздо страшнее было то, что от Раймона не было вестей. Умом я понимала, что их и не должно быть, что его задание – не на один день. Но сердцем молила Стихии каждую секунду, чтобы вернули его ко мне.
Я, которой всегда было спокойно и комфортно наедине с собой, я, что купила домик в лесной глуши – подальше от людей, поближе к гадюкам, я боялась одиночества! Старалась все время быть там, где много народу. Студенты. Даже ненавидящие меня преподаватели – не важно! Лишь бы не оставаться одной, ибо тоска по любимому человеку только этого ждет! Змеей вползает в сердце. Жалит, душит, жмет…
Правда, спасали исследования. Все это время, работая со змеями, которых зомбировали и которых удалось расколдовать с помощью дудочки-артефакта, я пыталась найти элемент, блокирующий магию стихий и силу целителей. Элемент, заставляющий управлять поведением рептилий. Продвинулась я в своих попытках не сильно. И все-таки кое-что выяснить удалось. Расщепляя яд на составляющие с помощью различных препаратов, я обнаружила следы вытяжки каменного мха.
Крошечное растение, способное жить внутри каменной породы. Его очень трудно обнаружить, не говоря уже о том, что растет оно далеко не во всех мирах. Единственное упоминание о нем я нашла в любимой книге «Травы известных мне миров и использование их в целительстве» – о нем писал Бармин Мирелли. Каменный мох – необходимый ингредиент «зелья забвения». Так же, в связи с описанием свойств этого растения, Мирелли упоминает о магии нейро. Интересно…
Я задумалась, и пропустила появление императора… В зале повисла тишина. Все встали и поклонились.
– Прошу садиться, – обратился его величество ко всем присутствующим. – В виду того, что ректор университета, герцог Моран, отбыл… на задание, возникла необходимость заменить его на какое-то время. Поэтому – позвольте представить: исполняющий обязанности ректора столичного университета – барон Гилмор.
Выражение лица у барона Гилмора было очень несчастным. Захотелось подойти и спросить:
– Что так?
Нет, я не злилась из-за поднятого скандала и оскорбительных обвинений. Дела давно минувших дней. Слишком много воды утекло. Однако… Как говорится: «Стихии справедливы, а ты прости». Я и простила. А Стихии… решили по-своему! Пускай посмотрит на студентов с другой стороны. Остается лишь позавидовать количеству открытий, которые предстоят милейшему барону. Или посочувствовать.
Приготовлю-ка я бутылку с успокоительным. Побольше. Как бы там ни было, а я обязана барону многим. И потом… Я же не зверь. Я – целитель.
– Хочу обратить ваше внимание, – между тем продолжал речь его величество, – что обоим ректорам – и герцогу Морану, и барону Гилмору, как исполняющему обязанности, мною лично даны самые широкие полномочия. Я требую, чтобы воспитание студентов ставилось в приоритет. Не знаю, есть ли необходимость у империи в таком количестве дипломатов, историков, искусствоведов и юристов, однако необходимость в лояльности аристократов чувствуется. Именно на этот факт я попросил бы обратить особое внимание.
Послышался негромкий ропот. Император слегка сдвинул брови – и продолжил:
– Насколько я доволен магами-стихийниками, целителями – прежде всего их подготовкой, ответственностью и готовностью служить Империи и своему императору, настолько меня огорчают студенты и выпускники прикладных факультетов. «Лидируют» студенты факультетов журналистики и международных отношений.
Снова ропот одних – и понимающие улыбки других.
– Чему вы удивляетесь, господа и дамы? – его величество обвел строгим взглядом собравшихся. – Студенты этих факультетов всегда в центре каких-то скандалов. Вспомним недавние события, когда во время летней сессии пытались обвинить преподавателя и обмануть меня. Они плохо учатся – и сдают предметы с седьмого-восьмого раза. Да-да, я отслеживаю графики успеваемости Роттервикского университета! И мне бы очень хотелось впредь этого не делать, целиком и полностью полагаясь на ответственных лиц. Однако последнее время я вынужден пристально следить за ситуацией. Среди молодежи ведется грамотная и успешная пропаганда. Студенты позволяют себе комментарии, порочащие Империю и членов правящей династии. Назначение барона Гилмора не случайно. Университет поставлен военными на контроль.
Я удивленно посмотрела на миледи Бартон. Моя начальница ответила мне таким не недоуменным взглядом. Конечно, в университете были свои проблемы – как и в любом другом учебном заведении. Но такое неуважение. Да еще и от кого? От детей аристократов – от тех, кто должен быть априори оплотом государственности и императора.
– Так вот, господа. Я не желаю на государственные деньги – вспомним о том, что обучение бесплатное и обходится казне в приличную сумму. Так вот, я не желаю содержать и воспитывать врагов империи. Как минимум – нерадивых слуг и как максимум – будущих мятежников.
Император не сдержался. Огненная магия опалила изнутри – на мгновение стало больно дышать.