Итак, кроме лекционных материалов и огромной книги Мирелли, меня нагрузили сокращенным вариантом интересующего меня эпоса в четырех томах и последней разработкой очень талантливого аспиранта… Последняя весила немало.
– Рене, – перегородил мне кто-то дорогу.
– Все потом!
– Рене, нам надо поговорить, – мой бывший жених забрал книги и кристалл-переводчик.
– Спасибо, Генри. Знаешь, мне сейчас некогда разговаривать.
– Поговорим позже?
– У меня полчаса, потом – лекции.
– Хорошо. Удивительно, что мы встретились… Ты ведь здесь не частый гость. Что ищешь? – Бриггс кивнул на книги.
– Слушай… Мне, правда, некогда. Хорошо?
– Конечно. Извини.
И преподаватель истории исчез. А я… Я забыла обо всем. Минут десять ушло на то, чтобы найти нужный мне отрывок, учитывая тот факт, что древне-тирдского, я, конечно, не знаю. Итак, попробуем чудо-кристалл! Разработку одного очень талантливого…
Что-то было не так. Кристалл помутнел. Странно. Я ведь четко следовала выданной мне инструкции. Ничего не понимаю…
– Рене… Ты не понимаешь? Он же тебя просто убьет!
Я вздрогнула. Генри Бриггс сидел рядом. Я даже отвечать не стала. Для того чтобы отвечать – надо хоть что-то понимать. Воодушевленный моим молчанием, мужчина продолжил:
– Ты пойми – единственной реакцией на твою неверность будет твоя же смерть! Это ведь не я – терпеливый и все сносящий преподаватель. Это сильнейший маг империи!
– Пойдите прочь! – зашипела я. – И не смейте ко мне приближаться!
– Но я люблю тебя.
– А я люблю своего мужа.
– Странно вы демонстрируете свою любовь к нему!
– Повторяю – это все к вам не имеет никакого отношения. Займитесь преподаванием, найдите себе невесту…
– Рене, проявляй хотя бы осторожность! Как можно так открыто показывать всем свою любовную связь с новым ректором?!!
Мне стало смешно. Стихии – спасибо вам! Отвели ведь от этого человека. Я встала. Время уже, да и чудо-кристалл этот все равно не работает.
– Вы знаете, господин Бриггс… Я накануне отнесла барону Гилмору презент. Вкусный и полезный… И знаете за что?
– Ума не приложу, – сквозь зубы процедил историк.
– За то, что он расстроил нашу с вами свадьбу. Я каждый день не устаю благодарить судьбу за тот скандал, что учинил первый курс. Получается, что мне это было необходимо, чтобы понять – кто есть кто.
Говорила я это все громко, четко. Поняла, что хочу все это донести не только до моего бывшего жениха – но и до всех тех, кто как бы между прочим прогуливался рядом, стоило только выйти из основного здания библиотечного комплекса.
Как же мне надоела эта слежка! Куда я иду, с кем я разговариваю… Люди вокруг вели себя так, будто стоит им отвернуться – пропустят все самое интересное, как я заведу скандальный роман, начну совращать малолетних студентов, или еще что-нибудь выкину…
А вот и барон Гилмор подошел… Только его тут не хватало.
– Лекции и семинары должны были начаться восемь минут назад. Что тут у нас?
Ответом ему было молчание.
Я ничего не говорила потому, что не хотела дальше развлекать толпу студентов и преподавателей. Генри Бриггс замолчал – видимо, в нем пробудилось чувство самосохранения. А все остальные – с жадностью алкали продолжения, рискуя репутацией ответственных преподавателей и исполнительных студентов.
– Замечательно, – улыбнулся военный. – Надеюсь, все помнят, что я – имперский розыскник? Следовательно, я ощутил всех, кто здесь находится. И запомнил. Поэтому каждый, кто присутствовал на этом непонятном мне сборище вместо того, чтобы преподавать или учиться – принесет в ректорат объяснительную. Итак, я вас больше не задерживаю.
После моих занятий – студенты второго курса варили обезболивающее, первого – разбирали папки с засушенными растениями Северной провинции, я села писать объяснительную. Написала. Отнесла в административный корпус. Положила перед секретаршей. Госпожа Миррова пробежалась глазами по тексту, хмыкнула – и проговорила:
– Теперь я понимаю, почему барон Гилмор с самого утра в такой ярости.
И тут у меня вырвалось:
– Не понимаю, с чего вдруг Генри Бриггс решил, что мы с бароном – любовники.
– Не думаю, что он в это верит.
Я в изумлении уставилась на нее.
– Подумайте сами, Рене. Вы – недосягаемы. А сделать больно и унизить… Очень хочется. И потом… Вы были близки. Он прекрасно осознает уровень вашей искренности и порядочности.
– И это злит его еще больше…
– Ну конечно! Наконец-то вы начинаете понимать.
– Но… Он же сам меня бросил. Отказался. Расторг помолвку.
– А вы не страдаете! Не убиваетесь. Вы счастливы, окружены друзьями. Вас ценит сам император. Вышли замуж! Муж – герцог, который вас обожает. Вы устроили свою жизнь лучше, чем могли бы ее устроить с Генри Бриггсом. И ему очень сложно с этим смириться.
– Пожалуй, в этом я смогу ему помочь, – раздался со стороны кабинета ректора недовольный голос.
Вечером этого длинного, безумного дня, когда в тени гарбовых деревьев на пути к дому уже мелькнул рыжий хвост, я снова встретила госпожу Миррову. И узнала, что преподаватель истории империи Тигвердов уволился по собственному желанию…
35
– Нет, – сурово ответил на мою просьбу учитель Ирвин. – Ни в коем случае.
– И вы хотите сказать, что отказываете мне по состоянию моего здоровья? – я готова была расплакаться.
Сколько можно? Исследования зашли в тупик. Мне нужны змеи, чтобы двигаться дальше! Я не лечу. А теперь еще и уехать никуда не могу!
– Не только. Я запрещаю вам пользоваться порталами и отправляться в путешествие, потому что это опасно. Вокруг вас происходит какая-то нехорошая возня. Так что… Пожалейте нервную систему своего супруга, охраны, и мою заодно.
– Охраны?.. – нахмурилась я.
– Конечно, вами теперь занимаются не наказанные армейские розыскники, а нанятые профессиональные охранники.
– И кто их нанял?
– Думаю, это была общая идея вашего супруга, барона Гилмора и Ричарда Тигверда.
– Ну, просто коллективное мышление, – покачала я головой. – Как у пчел. Только вот меня забыли в известность поставить!
– Супруг вернется – все претензии к нему, – нахмурился учитель.
– Простите, – склонила я голову.
– Все, что связано с безопасностью, должно быть выше капризов, обид и политесов, – отрезал целитель Ирвин. – У вашего супруга должна быть уверенность в том, что сделано все возможное – и желательно – невозможное, чтобы вы были живы и здоровы!
– Но мне надо увидеться с Мелани. Поговорить с ней насчет магазина. И девочек.
– Рене, – снисходительно, насмешливо и устало протянул он. – Так пригласите ее в гости. У вас ведь нет запрета на отправку писем.
Я хихикнула. Вот ведь, действительно – самый простой способ мне в голову не пришел.
– Теперь все? – посмотрел на меня учитель.
– А когда мне можно будет в лабораторию? И… лечить?
– Рене, вы испытываете мое терпение!
– А конкретнее?
– Когда поймете, как работать, не выжигая себя.
– Я приду завтра, чтобы вы меня осмотрели.
– Лучше через пару дней.
Я надулась, обиделась – и пошла писать письма. В Северную провинцию – Мелани и Ани. И план работ по воспитанию студентов заодно.
Мелани принеслась на следующий день. Взволнованная и взбудораженная. Когда я пришла домой с занятий, она ждала меня, нервно рассекая гостиную. Чуфи, довольно хрустя куриной ножкой, посматривала на нее с явной насмешкой. И, конечно, с благодарностью за угощение. Как можно смотреть и с насмешкой и с благодарностью одновременно? Вы просто не видели Чуфи…
– Что случилось? – спросила у меня подруга.
– Мне предложили открыть в столице магазин, – честно ответила я ей.
– Какой еще магазин?!
– Дары Северной провинции. Наливка, варенье, мед…
– Вот… Рене, – опустилась она в кресло. – Умеешь же ты напугать!
– И я говорю – где мы столько варенья брать будем?
Мелани, между тем, смотрела так, будто у меня отросла еще одна голова.
– Я думала – у тебя что-то случилось, – сказала она, наконец.
– Не считая того, что мне запретили лечить, а муж по-прежнему в командировке, у меня все хорошо, – ответила я рассеянно.
– А откуда у тебя взялась идея с магазином?
– Слушай, мне прожужжали все уши, что его величество поддержит мое любое начинание. И принц Тигверд обещал. И барон Гилмор. С рекламой, арендой и документами – сказали, что помогут. И я хотела попросить тебя вести мои дела в магазине. Плюс мне сообщили, что леса вокруг моего дома – моя собственность. А люди, живущие на них – арендаторы. Опять-таки надо придумать, чем всех занять.
– Интересное предложение, – нахмурилась Мелани. – Но я никогда не жила в столице.
– Подумай, Мел. Так лучше для девочек. Они будут под твоим присмотром. И нуждаться вы не будете. Это же заработок.
– Лавочку дома ведь не обязательно закрывать… – с надеждой посмотрела она на меня.
– Конечно! Надо только найти, кому ты доверяешь.
– По поводу меда я договорюсь с сестрой.
– Слушай, а если торговать не травами, а сразу настойками, – предложила я. – Мне их не сложно приготовить.
– И косметическими средствами, – загорелись глаза уже у моей подруги.
– Если ты согласишься – надо будет посмотреть, какое помещение нам выделит барон Гилмор. Только… – нахмурилась я.
– Все-таки с тобой что-то случилось, да?
– Понимаешь, ко мне приставили охрану. И рекомендовали пока отказаться от путешествий.
– Ну, а мне – нет, – улыбнулась Мелани. – Девочек я пока отвезу к матери. И надо будет все продумать.
– Отлично! – улыбнулась я. – Договорились. Тогда пошли?
– Куда?
– Пока к барону Гилмору. Узнаем, когда он сможет уделить нам время и показать помещение под магазин.
– Страшно, – выдохнула она.
– Ты боишься милорда?
– Нет. Я боюсь перемен в своей жизни. И в жизни девочек.
– Мелани… Можно, я задам тебе вопрос?
– Почему рядом со мной нет мужчины, которого девочки называли бы отцом?
Я отрицательно покачала головой:
– Нет. Это как раз и не интересно, и не мое дело. Мне интересно, почему ты не стала целителем. Я ведь даже сейчас чувствую силу. Не очень понятную. Может, остаточную – но чувствую.
Женщина молчала, словно на что-то решаясь. Опустилась в кресло. Сгорбилась. Когда она смогла, наконец, заговорить, ее голос звучал настолько безжизненно и обреченно, что… камин погас. Надо же…
– Ответы на эти вопросы взаимосвязаны…
– Что ты имеешь в виду?
Стало холодно. Захотелось встать, разжечь камин, но я боялась. Боялась спугнуть. Мы столько лет вместе… А эта удивительная, загадочная, хрупкая и одновременно сильная женщина никогда не рассказывала о себе. Так пусть сейчас расскажет! Если это что-то, что лежит грузом на сердце, я сделаю все, чтобы разделить его с ней. Вдвоем нам будет уже проще…
– И отсутствие отца у девочек – и отсутствие у меня силы.
– Мелани…
– Нет! Не перебивай меня! И…не останавливай, прошу. Я устала всех обманывать. И тем более, не хочу больше обманывать тебя, Рене. Я никогда не была замужем. Девочки – обе – незаконнорожденные. От меня отреклась собственная родная семья. А женщины, которых я зову – одну матерью, другую – сестрой… Просто когда-то меня пожалели.
Подруга поникла так, словно ожидала, что сейчас я укажу ей на дверь.
– Чай будешь? – спросила я. Получилось ворчливо. – Или сразу – наливку?
– Рене… Не стоит герцогине возится с любовницей аристократа.
– Так как ты без магии осталась? – вернулась я к теме, интересовавшей меня, не обращая внимания на глупости, которые мне говорила Мелани.
– Влюбилась… – горько ответила она. – Шестнадцать лет… Я – девочка из старинной, но обедневшей аристократической семьи. От поместья остался только дом. Мама, все время рыщущая, где еще раздобыть денег. Сестра – потрясающе красивая…
– Как ты?
– Нет, что ты… Я в семье считалась… Если не дурнушкой, то так… Заурядностью.
Мы с Чуфи переглянулись – и очень похоже фыркнули.
Мелани посмотрела на нас с укором и сказала:
– Зря веселитесь – это правда.
Лисица осмотрела женщину, увидела, должно быть, то же, что и я: невысокую изящную фигурку, белокурые волосы, – гладко зачесанные и убранные в строгий пучок. Длинные темные ресницы, ясные серые глаза. Нежные черты сильно покрасневшего лица. Вот дослушаю до конца, и подарю флакончик духов из синелика.
– Прекратите, – недовольно сказала Мелани.
– Это не я. Это все Чуфи.
Зеленые лисьи глаза насмешливо сверкнули.
– Я пытаюсь рассказать грустную историю своей жизни, а вы – смеетесь!
– Прости, – стала я серьезной.
– Ничего. Я это уже пережила. Просто не хочу вводить тебя в заблуждение.
– Мелани, прекрати.
– Ладно. Тогда коротко. Я не знаю, за что молодого столичного аристократа выслали в такую глушь. Но он – как ты понимаешь – погрузил наш городок в состояние неукротимой истерики. Красивый, богатый. Могущественный.
– И как его зовут? – невинно поинтересовалась я. А что – мне его величество обещал поддержку за спасение. И я, похоже, нашла, что у него попросить. Уж что-то, а неприятности «красивому, богатому и могущественному» аристократу я доставить смогу.
– Не надо, Рене, – прочитала мои мысли Мелани. – Еще и у тебя проблемы будут.
– Так что произошло?
– Наши глаза на балу встретились, – с издевкой и брезгливостью проговорила Мелани. – Это было как удар молнией. И я влюбилась. Нет, конечно же, я не вешалась к нему на шею. И вела себя прилично. Но, думаю, моих чувств невозможно было не заметить. Потом были его ухаживания. Все очень и очень пристойно. Потом – предложение. Нас соединили в его доме, не в храме. Он объяснил это тем, что в опале, поэтому не стоит устраивать публичных мероприятий, связанных с его громким именем.
– И насколько это громкое имя? – снова спросила я.
– В общем, мы прожили три года. Уже родились девочки…
– А потом?
– Он собрался и уехал, – безжизненным голосом сказала Мелани.
– Как? Куда?
– В столицу. К жене.
– Постой. А ты? – растерялась я.
– Он сказал, что на несколько лет ему нужен был кто-то рядом. Чтобы не свихнуться в нашей глуши. И он выбрал меня.
– А свадьба?
Мелани пожала плечами:
– Чтобы не слушать моих стонов о том, что приличная девушка не станет любовницей, он просто устроил представление с выписанным из столицы актером.
– С ума сойти.
– Потом он сказал, что оставит мне купленный дом и выдаст некоторую сумму денег. Драгоценности, которые он дарил, тоже отбирать не станет. Посоветовал не докучать ему – иначе последствия для меня будут самые плачевные. И отбыл.
– А твоя мама?
– Она все знала. Но ей нужны были деньги на приданое для сестры. И она пошла на этот обман.
– Деньги… – с ненавистью выдохнула я.
Мелани посмотрела на меня с благодарностью. И продолжила:
– Как только я осталась одна, семья явилась ко мне и потребовала, чтобы я покинула город. Я пала, но я не должна портить жизнь сестре. Ведь та – приличная мать семейства. Ее же взяли в хорошую семью.
– Твари…
– Мне даже дышать было больно… Но… были мои девочки. Помню, как собрала вещи. Знаешь… я так долго стояла над чеком, который он мне выписал. Хотелось порвать этот клочок бумаги, сжечь его… Шкатулку с драгоценностями вышвырнуть…
– Но ты этого не сделала.
– Нет. И до сих пор себя за это презираю.
Я представила себя на ее месте. Мда… Это сколько ей было лет? Шестнадцать плюс три… Девятнадцать. А уже два маленьких ребенка на руках. И положение такое, что только в содержанки к кому-то идти.
Мы одновременно вытерли слезы. И постарались улыбнуться друг другу.
– А как ты оказалась в Северной провинции? – спросила я.
– Постаралась уехать как можно дальше от дома. Где меня никто не знает, где я не знаю никого. Случайно – по дороге – познакомилась с семьей сборщиков меда. Они – как ты знаешь – кочуют летом со своими обозами по всей империи. Дело прибыльное, но хлопотное. Они приняли меня к себе. Не спросили ни кто я, ни откуда я.