— Разве это плохо? Может вам все же стоит поговорить? Ты могла бы рассказать, что не приемлешь связываний и жесткого доминирования…
— Нет, — перебиваю я Эльвиру. — Думаете, после моей сумасшедшей истерики он захочет меня видеть? А если даже и захочет, я не захочу, — поднимаюсь с кресла, надеваю черные очки и покидаю кабинет психолога. Я все сказала. Мне не нужны ее советы и предположения. Я просто хотела, выплеснуть все и снова стать пустой.
Выхожу из душного здания, сажусь в машину и долго смотрю в лобовое стекло, на которое капают маленькие капельки теплого летнего дождя. Открываю окно, вдыхаю свежий озоновый воздух. Закуриваю тонкую ментоловую сигарету, смотрю в зеркало и выпускаю дым в собственное отражение. Какого хрена я послушала Эльвиру и начала отношения с Александром?! А самое странное, что меня тянет к этому мужику. Я хочу в его объятья, в них тепло и спокойно. Его близость отгоняет моего монстра. С ним не страшно засыпать. Черт! Какой-то замкнутый круг. Не хочу думать о нем. Не хочу ничего чувствовать. Трясу головой, вышвыриваю окурок в окно, сжимаю руль, не зная куда поехать. Домой совершенно не хочется. Никуда не хочется. Хочется забыться и ни о чем не думать.
Телефон в очередной раз взрывается тысячным звонком от Александра, Константина, его секретарши. К черту вас всех. Забудьте про меня! Хватаю не дающий мне покоя аппарат, чтобы отключить его к чертовой матери, но замечаю входящий звонок от Дениса. Долго смотрю на мигающую фотографию парня, глубоко вдыхаю и все же отвечаю.
— Привет, — стараюсь отвечать весело и беззаботно.
— Привет. Как дела? Стоило мне уехать, и Виталина тут же забыла про меня. А я скучаю, — немного обиженно произносит он. А я не скучаю, я совершенно забыла о его существовании в объятьях его отца. И так гадко становится от себя. Я трахалась с отцом парня, который в меня влюблен. Денис мне не простит этого никогда.
— Извини, просто работа отнимает все время, — нагло вру я.
— Мой отец загрузил тебя по полной?
— Нет. Меня загрузил Константин. Слушай, это все не важно. Как у тебя дела? Просто расскажи мне о себе, — прошу я, откидываясь на спинку сидения. — У нас идет дождь. Мелкие капельки теплого дождя перерастают в ливень, гремит гром и сверкает молния. В воздухе пахнет озоном, и я вдыхаю его полной грудью. Люблю летний дождь.
— Вита, у тебя все нормально? — настороженно спрашивает Денис замечая перемену в моем голосе.
— Все хорошо. Все, как всегда, просто отлично, — усмехаюсь я.
— Слушай, хочешь, я брошу все и сегодня же прилечу к тебе, — так искренне предлагает он. Денис хороший парень. Он милый, ласковый, заботливый. Александр воспитал хорошего сына. А я — тварь, которая не может ответить ему взаимностью.
— Нет, не надо. Все нормально. Извини, мне пора. Я обязательно позвоню тебе.
— Ты только обещаешь. Я сам позвоню тебе вечером, — глубоко вдыхая, произносит он и скидывает звонок.
Когда я приехала домой, курьер принес мне букет огромных ромашек с маленькой открыткой и подписью: «Не грусти, улыбнись. Денис». Он всегда так делал, когда замечал перемены в моем настроении. Я долго смотрела на ромашки, трогала белые лепестки, перебирая их кончиками пальцев и думала, что, наверное, я действительно дрянь. Я никогда не смогу сознаться Денису в том, что меня тянет к его отцу. Я не смогу сказать этому парню, что мы не можем быть даже друзьями. Я буду притворно улыбаться и делать вид, что все хорошо. Потому что я пустышка, которой чужды чувства других людей.
Оксана в полной боевой раскраске вышла на охоту, уехав на очередной прием искать себе богатого любовника. А я открыла бутылку текилы и пила ее на лоджии, смотря в сумеречное небо, куря ментоловые сигареты, усиливая эффект опьянения. Мне нужна была полная отключка, потому что я точно знала, что сегодня ночью ко мне придет мой монстр, мой хозяин, который будет мучить меня и наказывать за то, что заменила его другим мужиком.
На голодный желудок опьянение пришло быстро, осталось допить всю бутылку и уйти в забытье. Но мой чертов организм решил, что с него достаточно. При очередном глотке, меня накрыло тошнотой и отвращением. Я вышвырнула проклятую текилу из окна. Включила телефон, и набрала номер Александра. Он ответил через пару гудков, словно ждал моего звонка.
— Где ты?
— И тебе привет, Саша, — поднимаюсь с плетеного кресла, усмехаюсь от того, что спотыкаюсь о порог лоджии. — У меня такой же вопрос. Где ты? — прохожу в комнату, чувствуя приятное головокружение, которое выгоняет все мысли из моей головы.
— Я дома, — так серьезно отвечает он.
— Дома — это где? В квартире, или…? — достаю из шкафа короткое бордовое платье на бретелях и широкой расклешенной юбкой. Сегодня я буду балериной, танцовщицей которой так и не стала. Я даже пытаюсь изобразить пируэт, но падаю на кровать — алкоголь и балет явно несовместимы.
— В квартире. Виталина, просто скажи мне, где ты. Я приеду, — так грозно и властно произносит он.
— Я сама приеду. Жди, я скоро, — надеваю платье на голое тело, отшвыривая в сторону трусики. Я плохая, развратная балерина. Бывшая кукла, хозяин которой сгорел заживо. И кукле нужен новый хозяин, она не может жить без господина. Кто-то должен дергать за ниточки. — А может и нескоро, — усмехаюсь я и наношу вишневую помаду, которую он ненавидит.
— Ты пьяна? — о, как хорошо он меня изучил.
— Да, я пьяна. И я хочу тебя, — распускаю волосы, наношу немного духов, надеваю туфли на шпильках, хватаю сумочку и иду в прихожую.
— Скажи, где ты, и я сам заберу тебя. Не смей садиться пьяная за руль! — зло произносит в трубку.
— Ты знаешь, последнее время я плохо подчиняюсь приказам. Все, не ищи меня. Жди, я скоро. Пьяная я вожу еще лучше, чем трезвая, — усмехаюсь в трубку и скидываю звонок. Выключаю телефон, оставляю его дома на тумбочке в прихожей.
По дороге я спрашивала себя, зачем еду к Саше. Но так и не смогла внятно объяснить свой поступок. Несмотря на то, что мое опьянение усилилось, машину я вела уверено, лишь иногда превышая скорость и нарушая правила, получала в ответ ругательства встречных водителей, на которых мне было абсолютно плевать. Добралась я быстро и с ветерком, несмотря на пару заносов. Я въехала в подземный гараж и феерично припарковалась, поцарапав машину о несущую колонну. Но мне было абсолютно на все плевать. Мне не жалко машину, мне не жалко собственной жизни, я не боюсь смерти, мы давно перешли с ней на «ты». Я гордо вышла из машины и подмигнула рядом стоящему парню, который с открытым ртом наблюдал за моим эффектным появлением.
В лифте со мной ехала женщина, которая кривила лицо, осматривая меня с ног до головы, и была недовольна моим вызывающим видом. Прежде чем выйти из лифта я показала ей средний палец и громко засмеялась, когда женщина округлила глаза на мои неприличные жесты. Я выровняла спину, пытаясь устоять на шпильках, нажала дверной звонок и не убирала палец, пока Александр не открыл двери и сам не убрал мою руку со звонка.
Он смотрит на меня злым яростным взглядом, от которого становится страшно. Но текила во мне с легкостью преодолевает страх и требует взять то, зачем я пришла. Я делаю шаг вперед, и Александр отступает, пропуская меня в квартиру, захлопывает дверь. Он облокачивается на стену и смотрит на меня темным пронзительным взглядом, будто считывает все, что творится в моей пьяной голове. Надо признать, в этом мужике достаточно власти, чтобы управлять мной, но я пытаюсь не показывать ему свою слабость. Пока я пьяна, признаю, что подсознательно нашла замену своему монстру, но сейчас отдаюсь добровольно и получаю от этого удовольствие.
Пристально осматриваю нового хозяина моего тела, отмечая его идеальность. На часах около одиннадцати вечера, а на нем идеально выглаженная темно-синяя рубашка с распахнутым воротом и закатанными рукавами. Черт, смотрю на его сильные руки и до дикости хочу почувствовать их на себе. Я отчетливо понимаю, что ни один мой ровесник никогда не сможет дать мне и малой доли того, что дает этот мужик. Я безумно помешана на властных сорокалетних мужиках.
— Привет, Котик. Скучал? — немного пошатываюсь на каблуках, но хватаюсь за массивный комод, стоящий рядом со мной.
— Прекрати называть меня Котиком, — низким голосом произносит он.
— Твоей Зайке можно, а мне нет?
— Она не моя! — резко отвечает он.
— А что так? Поссорились? Сочувствую. Ну что, может, нальешь мне что-нибудь выпить, Саша?
— По-моему, тебе достаточно, — он медленно надвигается на меня и у меня подкашиваются ноги, но я стискиваю край комода. Он подходит вплотную, прижимает меня к комоду. Грубо, властно, несдержанно хватает меня сильными руками и сажает на край комода. Сама раздвигаю ноги, хватаю его за ворот рубашки и притягиваю к себе вплотную. Становится невыносимо жарко и это заводит еще больше. Сейчас я готова на все, лишь бы он взял меня на этом чертовом комоде. Господи, этот мужик превратил меня в ненасытную похотливую самку. И я уже не могу существовать, спокойно жить и нормально спать без близости с ним.
— Где ты так напилась, Кошка? — он хватает меня за шею, но не сжимает, просто удерживает, вынуждая смотреть в его темные злые глаза.
— Возьми меня прямо сейчас, — выгибаюсь ему на встречу, облизываю губы, подталкивая Александра к действиям. Мне не нужны разговоры и задушевные беседы. Мне нужно получить дозу моего лекарства и нормально прожить еще один день. — Я так хочу тебя, Сашааа, — тяну его имя, так, как ему нравится. Хочу сама поцеловать его, но он не позволяет, удерживает меня за шею, не давая к себе прикоснуться.
— Ты только за этим пришла, Кошка? Ты нарушила наш договор. Ты сбежала от меня, Виталина, — вкрадчиво проговаривает он, смотря на мои губы, которые я до боли кусаю, начиная злиться.
— К черту договор! Просто возьми меня! — я уже не прошу, я требую.
— Нет, Кошка, пьяную я тебя трахать не буду, — тяжело дыша в мои губы, произносит он, и меня накрывает злостью и обидой. Я предлагаю ему себя как последняя шлюха, а он отказывается. По взгляду, в котором загорается лихорадочный блеск, по тому, как он сжимает челюсть и сильнее сдавливает мою шею, по напряженному телу я вижу, что он меня хочет, но почему-то сдерживает себя. Да пошел он! Дергаюсь, пытаясь вырваться и покинуть его квартиру. У меня дома осталось немного снотворного, вместе с алкоголем должен прийти нужный мне эффект.
— Отпусти меня! — требую я. Я вижу, как Александр злится еще больше, не позволяя мне спуститься с комода. Подхватывает меня под бедра и несет в сторону ванной. Хватаюсь за ворот его рубашки, сильно стискивая ткань, смотрю в его злые глаза, не пытаясь понять, чего он от меня хочет. Он заносит меня в ванную. Ставит в душевую кабину прямо в платье, сам заходит ко мне в одежде и включает над нами тропический душ. Меня окатывает ледяной водой, но я сжимаю кулаки и терплю, смотря на Александра сквозь поток обжигающей холодной воды. Он ничего не делает, просто стоит вместе со мной под ледяным душем и смотрит в глаза. Уже через минуту меня начинает трясти от холода и все опьянение проходит. В какой-то момент мне просто хочется прижаться к нему и обнять, но я сдерживаюсь, не желая показывать своей слабости.
— Все, все, — дрожащим голосом проговариваю я. — Хватит! Я пришла в себя, — Александр поворачивает кран, меняя воду на теплую. Он подходит ко мне и снимает мокрое платье, отшвыривая его в сторону.
— Где опять твои трусики, Кошка? — уже без злобы с хрипотцой в голосе спрашивает он. Немного отступает от меня, осматривает мое тело, которое еще дрожит и снимает с себя всю одежду.
— Я готовилась к встрече с тобой, — сама шагаю ему навстречу, обхватываю его шею и прижимаюсь к сильному телу.
— Давай договоримся. Ты всегда надеваешь белье, а я его снимаю, — он собирает в кулак мои мокрые волосы, немного оттягивая их назад. — И еще, ты никогда больше не садишься пьяная за руль. Если ты пьяна и тебе срочно нужно ко мне, я приезжаю за тобой сам или присылаю машину, — вполне серьезно произносит.
— Громов — это похоже на отношения. Мы так не договаривались, — веду руками от шеи вниз по его лопаткам, спине, немного царапая его кожу.
— Ну, сексуальные отношения — тоже отношения, — усмехается он, сильнее дергает меня за волосы обнажая мою шею, чтобы провести по ней губами и слизать капли воды. И я млею, растворяясь в его руках и ласках. Он отпускает мои волосы, и ведет большими ладонями по моему телу, очерчивая изгибы, а я слегка царапаю его спину, прижимаясь сильнее, чувствуя бедром его возбуждение. Он находит мои губы, целует, всасывает, немного кусает, и рычит, когда я обхватываю его член и немного сжимаю. Его плоть становится еще тверже, когда я начинаю поглаживать головку большим пальцем.
— Черт, Вита, прекрати, — он хватает меня за запястье и с силой убирает мою руку.
— Возьми меня, сейчас. Ты мне необходим, — шепчу ему в губы, чувствуя, как внутри меня зарождается огонь, который может погасить только он. А он опять словно нарочно медлит, ласкает мое тело, медленно водит руками по мокрой коже и вновь возвращается к шее, слегка прикусывая кожу.
— Саша, — в нетерпении произношу я.
— Нет, Кошка, здесь веду я. Расслабься и получай удовольствие, — шепчет в мою кожу. Сжимает грудь, сводит ее вместе, поглаживает и обводит большими пальцами ноющие соски. И я сдаюсь, отдаваясь ему, признавая его власть. Все как всегда, будет так, как он хочет.
— У тебя прекрасное тело, которое сводит меня с ума, — он наклоняется ниже, водит губами по моей груди, ведет языком вокруг сосков, а потом сильно их всасывает, вынуждая меня терять равновесие и стонать. Я отпускаю ситуацию и откровенно наслаждаюсь его ласками. В голове мелькает мысль, что только с этим мужиком я чувствую себя желанной женщиной, красивой и, главное, живой. Александр подталкивает меня вперед, вынуждая выйти из теплых струй воды.
— Повернись и положи руки на стену, — это приказ, но мягкий и возбуждающий. Упираюсь руками в мокрую кафельную стену, слегка раздвигаю ноги, когда Александр обхватывает мои бедра и тянет их на себя.
— Прогнись, моя Кошечка, — просит он, слегка надавливая на спину. И я прогибаюсь, упираясь попкой в его твердый член.
— Идеальная поза, ты прекрасна, Виталина, — Он опять медлит, ведет пальцами по моему позвоночнику, пояснице, бедрам, поглаживает попку. А я ерзаю, и трусь об его твердую плоть, подстегивая Александра к действиям.
— Отшлепать бы тебя, Вита, по твоей упругой попке за такое поведение, — хриплым вибрирующим голосом произносит он.
— Отшлепай. Делай, что хочешь, только возьми меня, — задыхаясь, произношу я, потому что возбуждение нарастает, внизу живота болезненно тянет и пульсирует, требуя новой дозы кайфа, который может дать мне только он.
— Уверена? — осторожно спрашивает он, наклоняется ко мне, накрывает мои руки своими большими ладонями и тяжело дышит мне в ухо, прикусывает мочку и тут же зализывает укус языком.
— Да, пожалуйста, — в голове мимолетно мелькает мысль, что все это уже было в моем прошлом, но сейчас я все делаю по своему желанию. Все черные воспоминания теряются в его ласках, его близости и горячем дыхании. Его руки перемещаются на мою грудь, нежно лаская соски, а потом сильно сжимают. Александр выпрямляется, запускает одну руку между моих ног, а второй продолжает поглаживать мою попку. Он ласкает мои складочки, разводит их двумя пальцами, находит клитор, нежно массирует, доводя меня до исступления. Медленно, слишком медленно. А потом рука, которая, не прекращая гладила мою попку, посылает мне обжигающий шлепок. Вздрагиваю от удара. Больно, но боль перерастает в сладкое жжение, в жар, который несется по всему телу и отдается пульсацией между ног. Сердце начинает биться быстрее, тело окатывает дрожью, которую он утоляет интенсивными ласками. Его умелые пальцы проникают внутрь, находя там еще одну чувствительную точку, вынуждая меня дрожать и чувствовать, как слабеют ноги. Большая ладонь поглаживает горящее место, затем следует другой более сильный удар. И я не выдерживаю этой сладкой пытки, громко стону и царапаю мокрый кафель ногтями. Он вновь нежно поглаживает место удара, одновременно скользя двумя пальцами по моему лону, чередуя ласку клитора с грубыми толчками. Не могу стоять на месте, меня трясет и выгибает от желания кончить. Кажется, еще чуть-чуть и я перешагну эту грань, но он медлит, не давая мне взорваться от наслаждения, полностью контролируя весь процесс.