Зычный голос Лизарда остановил мучения несчастного, к которому подбежали двое серых и помогли встать, чтобы отправиться в келью. Ему понадобится для регенерации несколько часов. И непрошеной мыслью, а сколько будет восстанавливаться агара? И почему меня до сих пор потряхивает от воспоминания её хрупкого, почти сломанного тела в своих руках, когда она впервые отключилась от дикой боли, а я успел удержать её и не дать упасть? Удержать, чтобы понять, как же дико меня заводит вот так крошить её. Острое наслаждение, приправленное ядовитым осознанием, что теперь в моей полной власти хамелеон. И будь я проклят…в моей полной власти — она!
— Выстроиться в шеренгу.
Снова Лизард. И теперь настало моё время. Оно обозначилось сиреной, прозвучавшей под сводами тренировочного центра, кардинально отличавшегося от самого замка Нейтралитета.
Я вышел из кабинки, оставив в ней Зорича, задумчиво прокручивавшего проволоку на мизинце и следящего за тренировками по экрану. Он не был нейтралом, а значит, не мог общаться с нами ментально и видеть то, что видели мы, коллективно или же индивидуально. Но Зорич давно служил Нейтралитету и был вовлечён во многие закрытые даже для сотрудников других подразделений процессы разведчиков.
Именно поэтому его еле слышное «твою ж мааааать!» показалось громогласным на фоне воцарившейся тишины, нарушенной лишь ритмичным звуком шагов двух пар ног. Именно поэтому я обернулся. Поэтому и потому что услышал в собственной голове словно издалека рёв. Скорее даже, вой зверя, готовящегося к нападению. Предчувствие. Будто невидимая рука намотала на кулак нервные окончания, чтобы натянуть их до предела, а потом резко отпустить. Так, чтобы в ушах взорвались оглушительной канонадой напряжение и ярость. Ярость, когда увидел агару, идущую рядом с одним из солдат. Облачённую в тренировочный костюм разведчика. Морт…очередной удар под дых от него. Решил обойти меня стороной и предложил сотрудничество той, кого нашёл я, мать его! Как минимум, он должен был поставить меня в известность о своём желании завербовать девчонку. Впрочем, я рассчитывал на иное?
Разве чьё-то мнение когда-либо волновало Мокану, чтобы иметь значение теперь для Морта? Эгоистичный подонок, решивший, что я прощу ему этот удар и подставлюсь под другой. Пару вопросов ей задал, едва сдерживая порыв открутить ей голову. Не нужно быть семи пядей во лбу, чтобы узнать, каким образом эта дрянь выторговала себе жизнь. Профессиональная шалава и циничный кобель, неспособный удержать член в штанах…лишь на мгновение представил процесс их переговоров, и внутри будто капсулы яда разорвались с громким хлопком. И каждая ошпаривает смертельной кислотой органы, вызывая желание прикончить обоих. Лишь на мгновение, отравленное её образом в обтягивающем костюме, подчёркивающем её идеальную фигуру. В грёбаном зале словно кто-то врубил на полную датчик распределителя тестостерона. Ею завоняло практически в каждом углу, казалось, её выдыхал каждый мужчина, стоявший там. Похотью. Грязной, низкой, мощнейшей похотью от взгляда на единственную женщину, переступившую порог этого центра.
* * *
Его кабинет оказался пуст. Его старый кабинет. И я переместился в новую «резиденцию» Главы Нейтралитета. Её, насколько я знал, обустроила Марианна. Именно она придумала эти менявшиеся стены, искажавшие само пространство кабинета.
И да, Морт оказался там. Сидел за длинным столом и просматривал какие-то фотографии, которые быстро прикрыл папкой, как только я вошёл в дверь без стука и разрешения.
— Какого дьявола?
Не смог сдержаться. Пронёсся прямо к нему и навис над его креслом, пытаясь избавиться от той картины, что преследовала в голове всю дорогу сюда. От изображения его потного тела, ритмично двигавшегося над моей агарой. Сукааа…
— Я бы сказал Люцифера…но полагаю, претензии у тебя ко мне? Раз ты даже не удосужился посту…
— Мне плевать, что ты там полагаешь. Какого хрена ты сделал это?
Его взгляд предупреждающе сверкнул…а может, сверкнули яркие зигзаги молний на тёмной стене прямо позади него. Молния…Конечно, сукин сын знал, почему я здесь. Более того, я был уверен, он ждал меня, если не предвкушал этот разговор.
— Ты слишком большого мнения о себе, если считаешь, что тебе позволено ТАК разговаривать со своим Главой!
Морт откатился на кресле назад и сложил руки на груди.
— Не переживай, ты никогда не позволял мне быть большого мнения о себе.
Морт фыркнул и потянулся к бутылке с виски, стоявшей на столе перед ним.
— Не предлагаю выпить. Так как у тебя, — демонстративный взгляд на часы, — сейчас должна быть тренировка. Как тебе новый член отряда?
— Может, ТЫ расскажешь мне, как она тебе?
И стиснуть челюсти, когда снова в мозгу вспыхнула эта чёртова картина. Как мой отец…как он её на этом столе…
И, видимо, в этот момент ему удалось заглянуть в мою голову…всего на секунду, потому что я успел вытолкнуть тёмно-бордовую энергию Морта…но в этот самый момент он вдруг остановился и посмотрел прямо на меня, слегка склонив голову.
— Она хамелеон. Но это ты и так знаешь. А больше мне ничего о ней неинтересно. Ты должен был догадаться, что я не упущу такой шанс.
Какой? Оттрахать очередную красотку? А после этого что? К моей матери пойдешь? После шлюхи? И такая привычная с ним тошнота мощной волной ударила прямо в горло. Медленно выдохнуть и осушить одним глотком каким-то чудом оказавшийся в моей ладони бокал. Внимательный, скорее даже, настороженный взгляд Морта, тут же снова наполнивший его наполовину.
— Брось, Шторм. Нам давно нужна была такая особь.
— Какая такая?
— Которая может перевоплощаться из маленькой рыжей девчонки в сексапильную брюнетку или хрупкую интеллигентную блондиночку. Включи мозги и выбрось все мысли ниже пояса. А ещё лучше, — он подмигнул мне, — трахни уже свою девку, чтобы избавиться от этой навязчивой идеи. Оттрахай долго и всеми известными способами, чтобы потом смотреть на Молнию и видеть в ней партнёра, а не сиськи на ножках.
— Тебе это помогло? Кого ты теперь в ней видишь, а, Глава? Сначала здесь имеешь проституток, а потом смеешь приводить сюда мою мать? Так вот, я выгнал эту шлюху…
Он резко вскочил, и синий взгляд вспыхнул белой яростью. Снежной. Замораживающей. Опасной.
— А теперь послушай меня, щенок, — не сказал, выплюнул это обращение, и стены вокруг нас вдруг вздрогнули, покрываясь голубоватой коркой льда, которая тут же начала трескаться, и каждая трещина была тёмно-бордового оттенка крови, — ты сейчас же пойдёшь за ней и сообщишь о том, что она остаётся в твоём отряде, под твоим руководством и на той должности, что Я ей сказал.
— А если нет, — и словно ветер со всей силы ударил в стены, закручивая окровавленные осколки льда в смертоносные воронки, — прикажешь наказать меня, Морт?
— Ты пойдёшь под трибунал за измену Нейтралитету. Ты сядешь в тюрьму и будешь лишён абсолютно всех регалий.
— Плевал я на твои регалии!
— Не на мои, Сэм. На твои. Регалии. Права. Ты перестанешь нести службу Нейтралитету, а значит, тебя уничтожат…но ты привык, что тебе достаются все привилегии сына Главы, несмотря на то, что упорно отрицаешь наше родство. И да, в этот раз тебе тоже повезет, потому что ты мой сын. Я не позволю ни одной твари убить тебя, но ты навсегда будешь заперт в горах, и я точно так же не позволю никому из нашей семьи…
— Из-за агары? — я рассмеялся, — Ты думаешь напугать меня заточением и отлучением от Нейтралитета?
— От дела всей твоей жизни, Сэм. Разве нет? Что у тебя есть ещё, кроме этой службы?
Сука…ударил больно. Очень больно. Потому что прав. Потому что изучил очень хорошо. Нет у меня больше ничего. Абсолютно ничего. Ни друзей, которых он и убил, ни родных, которые все как один на его сторону встали…только Нейтралитет, которым он и руководит.
— А сейчас послушай меня, Сэм, — он вдруг оказался передо мной, теперь смотрел мне прямо в глаза своими, синими, — это не из-за агары…кто такая эта Ами? Ты покопался в её голове? Прочитай её внимательно. Только будь осторожен. Не причини боли и ты будешь очень удивлён.
— А тебя так волнует её боль?
— Нет, придурок. Я просто знаю, что ты себя не простишь, прочитав её…и да, я рассчитываю на эту девку. Как рассчитываю и на тебя. Хладнокровного и рассудительного. И если ты удосужишься включить мозги, то поймёшь, что нам очень даже не помешает хамелеон в расследовании межрасового заговора.
Он вдруг усмехнулся.
— Возможно, я зря тут распинаюсь? Возможно, мне стоит лишь сказать, что вот сейчас ты, мальчик, — он поднял вверх ладонь с бокалом, — сейчас ты очень похож на прежнего Николаса Мокану. Дааа, в твоих глазах, как у собаки Павлова, реакцией на это проклятое имя самая настоящая ярость. Так вот…вспомни, что ты нейтрал, в первую очередь. И думай, как нейтрал. А не как зарвавшийся юнец.
ГЛАВА ШЕСТНАДЦАТАЯ. ШАЙ. СЭМ
— Здесь вообще кормят? Мне говорили, что после каждой тренировки можно поесть.
На меня никто не смотрит. Двое нейтралов молча корежат друг другу защиту в подсознании и обливаются крупными каплями пота. Два других дерутся на хрустальных мечах. Глава подразделения. Он же Каратель. Он же Шторм. Наблюдает за всеми, кроме меня. И я не знаю, меня это радует или огорчает. Я вообще не знаю, что именно чувствую, когда он находится рядом. Меня разрывает от совершенно полярных эмоций. Начиная с дикого раздражения его холодным высокомерием и заканчивая дрожью по всему телу, когда эти черные глаза ощупывают все мое тело горящим взглядом, не скрывая блеска похоти, от которого у меня напрягаются и твердеют соски, а между ног начинает сладко ныть от воспоминаний, на что способны его руки и пальцы.
Мне выдали какое-то подобие меча и подвешенную на трос мишень, которую я должна колошматить со всех сторон и колоть. Я превратила ее в неизвестно что и теперь это нечто с вывернутым наружу наполнителем шаталось из стороны в сторону и бесило меня до невозможности. В животе мерзко урчало еще со вчерашнего дня. Так как после отсека «321» меня забыли покормить, а выпустили оттуда за полночь и отвели в мою комнату. Где не то что крошки не было, даже паучок не пробегал. За стерильность в Нейтралитете точно отвечал сам Каратель. Я в этом больше чем уверена. Так и вижу, как он ходит с лупой и ищет мнимую грязь по комнатам, а потом отдает приказ казнить нечистоплотных. От мыслей меня отвлекло урчание в животе, от которого даже стало больно.
Я подошла к Шторму сбоку и демонстративно откашлялась.
— Эммм…простите, что отвлекаю от созерцания великого боя, но я все, и я голодная.
На меня даже не обернулись.
— Я не ела со вчерашнего вечера.
Нейтрал посмотрел на часы и продолжил меня игнорировать.
— Эй. Я понимаю, что вам насрать на все и вся, но я хочу есть. И мне было обеща…
В этот момент он обернулся, и я замолчала на полуслове.
— Тренировка еще не окончена.
— И с чем мне тренироваться?
Бросил взгляд на изодранную мишень и снова повернулся ко мне.
— А ты считаешь, что ты тренировалась?
— Конечно!
— Это была разминка. Тренировка начнется сейчас.
Снял с себя плащ и швырнул на землю. Вытащил меч, покрутил перед моим лицом.
— Чему еще учили агар, помимо того, как умело сосать и скакать на членах?
Он намеренно меня задевал. Намеренно подчеркивал, что я ничтожество и мое тело предназначено для того, чтобы его использовали только для одной цели. Раньше мне было на это плевать, а сейчас…сейчас каждое его слово жгло мне щеки, как звонкая пощечина. Потому что я … я думала о том, что, наверняка, в его жизни есть другие женщины. Не такие как я. Честные, чистые, высокородные. Бросила взгляд на его руки — без перчаток. Пальцы длинные, с выпирающими костяшками и широкими запястьями, по которым змеятся узловатые жгуты вздувшихся вен. Нет, совсем не руки музыканта. Руки воина. Руки, привыкшие держать меч и убивать. Не брезговавшие вражеской кровью и отвратительно брезговавшие женской плотью. А может быть, не всех женщин мистер Чистоплюй касается в перчатках? Может быть, есть и другие…которые могут ощутить узор отпечатков его пальцев, когда он ласкает их тела. От мысли об этом по коже пробежал ворох острых мурашек, и возникло едкое желание искромсать те тела, которых он касается своими умопомрачительно-сексуальными пальцами, ржавыми ножницами.
— Ну так чему вас учили?
Я сделала это неожиданно, взвилась вверх и толкнув его обеими ногами в грудь, так, что от неожиданности он отшатнулся назад, перевернулась в воздухе и мягко приземлилась на ноги, принимая боевую позицию.
— Убивать нас тоже учили.
— Это мы сейчас и проверим.
Конечно, он был сильнее. Не просто сильнее, а сильнее в несколько сотен раз. Меня не учили драться с нейтралами, моя война должна была быть совершенно иной, а боевое искусство, которому обучали агар, скорее, было для того, чтобы выжить и вовремя унести ноги. Но я пошла дальше. Я всегда любила быть лучшей во всем. Меня Ибрагим учил быть не только смертоносной игрушкой, а еще и воином, умеющим не только постоять за себя, но и убить.
Конечно, мне удалось несколько раз ударить высокомерного ублюдка, который ставил себя не просто выше меня, а так, словно я паршивое насекомое, которое он брезгует раздавить. И мне за это хотелось расцарапать его идеальное лицо, хотелось выпалить так ли все было мерзко, когда он засовывал в меня свои пальцы… и тут же вспоминала, что подонок делал это в перчатках. Он не хотел мною пачкаться.
Шторм швырял меня, как мячик. Нет, не бил. Ни разу не ударил. А просто отражал каждое нападение и отшвыривал, как котенка, в сторону. Так что я вся покрылась ссадинами и синяками. А из-за голода они не регенерировали и противно саднили. Я устала и ужасно злилась, а он лишь усмехался уголком чувственных губ и играл мною в футбол. Рядом хохотали и остальные. Я подозреваю, все бросили свои тренировки и любовались тем, как я летаю по полигону. Концентрат злости зашкалил до такой степени, что я перестала контролировать свою сущность и дала ей взорваться в потоке энергетического воздействия на всех окружавших меня самцов. Жрите, твари, вам смешно? Пусть у вас теперь будет непроходимый каменный, болезненный стояк. И мозолей вам на ладонях, и чтоб они тоже не регенерировали никогда!
Гогот стих, а нейтрал вдруг сделал выпад рукой и схватил меня за горло. В голове взорвался его грозный рык.
«— Прекрати это! Немедленно! Здесь тренировочное поле, а не альков в твоем борделе!
— Ну если швырять женщину это честный бой, и ты показываешь мне, какой ты сильный и крутой, то почему бы мне не поиграть с тобой честно! Так, как умею я!»
Опустила взгляд на его оттопыренную ширинку и победоносно ухмыльнулась.
«— Не мешает? Ничего привыкнешь!»
И тут же скорчилась от невыносимой адской боли в голове, меня буквально ею разорвало, и я с трудом удержалась на ногах, чувствуя, как все плывет перед глазами, и к горлу подступает приступ тошноты.
«— Вот это не честный бой, детка. А теперь прекрати свои бл**кие штучки, и я отпущу твой маленький, никчемный мозг.
— Я хочу есть. Сейчас!»
Тут же рухнула на колени, хватаясь за виски руками, боль отступила, а вместе с ней и напряжение. Послышался голос Шторма.
— Что стоим? Марш в холодный душ и в столовую. Тренировка окончена.
Прошел мимо меня, отчеканивая каждый шаг своими начищенными сапогами в которых отразилась моя скорченная фигура. Ненавижу ублюдка! Никогда и никого я еще не ненавидела с такой силой, как его. Словно от одного его имени во мне вспенивался адский коктейль, разъедающий вены. Встала на ноги, стараясь прийти в себя, справиться с отголосками боли в висках и прибавила ходу, чтобы догнать свою команду, которая и не была моей, потому что я для них ничтожная, жалкая шлюха, что собрались подложить под одного из верховных демонов, чтобы добыть некий слайд с шифром.
Я ошибочно предполагала, что меня возьмут именно на задание, что я буду с отрядом карателей отыскивать опасных преступников…Идиотка. Маленькая агара решила, что ей могут предложить что-то достойное. Размечталась. Ей предложили ровно то, что всегда предлагали хамелеонам — трахаться и снова трахаться. За деньги, за жизнь, за иные блага. Рожденная проституткой, никогда не станет княжной или королевой, даже если в ее жилах течет кровь принцессы Мендемая. Что ж, и на том спасибо, а могли и прикончить. Ничего. Я справлюсь. Я выполню ваши задания. Я стану для вас нужной, а потом попрошу плату или возьму ее сама. Ибрагим все еще может помочь мне взойти на престол. Я всего лишь должна добраться до отобранной у меня флешки и взять информацию. У нас, у бессмертных много времени.