Они тут же спикировали к ногам Их Высочества. Очевидно, с целью облобызать, да только лобызать было нечем.
— Вернее, услуга потребуется леди Данимире. Поэтому, — он усмехнулся, — мальчики налево, девочки направо.
С горестным писком большая часть светлячков откатилась к левой стене. Среди неупокоенных умертвий мужчин оказалось большинство. Наверное, женщины, и в земной жизни привыкшие мириться с обстоятельствами, легче переносили перемену участи.
Оставшиеся дамы зависли редким облачком.
— Леди Данимира — моя гостья, она иностранка и не знакома с нашим обиходом. Ей нужен кто-то, кто поможет на первых порах.
Теперь облачко ринулось к моим ногам, и мне стало неудобно за обкорнанный подол… однако, начинала складываться дурная тенденция: если мне предстояло знакомство, то я обязательно оказывалась не в лучшем виде.
Светлячки крутились вокруг меня, взволнованно пища. Вообще, происходившее напомнило мне давнюю сцену в питомнике фамильяров, когда из нескольких десятков котят я выбрала лучшего на свете…
Кайлеан нетерпеливо взмахнул рукой, огоньки примолкли, отлетели и выстроились перед нами полукругом.
— Теперь вольно, — скомандовал Кайлеан, и светлячки начали постепенно увеличиваться в размерах. Через минуту перед нами колыхалась дюжина призрачных женских фигур в полный человеческий рост. — Выбирайте, — обратился он ко мне.
Я несколько растерянно разглядывала кандидаток.
Сверху они почти не просвечивали и примерно до пояса тоже были более-менее видны, а вот низ почти растворялся в воздухе. Ниспадающие прозрачные складки их длинных платьев красиво колыхались. Наверное, так же чудесно должно было колыхаться и моё бедное изуродованное платье…
Эммелин превратилась в седовласую даму, чьи резкие черты не смягчили ни старость, ни смерть. Её чёрные глаза были живыми и умными, и вообще с виду она была симпатичной… но, по правде, годилась мне в бабушки.
Остальные тоже выглядели чересчур взросло.
Почувствовав замешательство, я оробела. Старшая наставница — это, конечно, замечательно, но я бы предпочла кого-нибудь своих лет, того, кто расскажет мне сплетни и поведает об этом мире, не чинясь и не приукрашивая действительность. Эммелин, например, явно принадлежала к партии Кайлеана — вряд ли она сообщит мне что-либо сверх угодного Их Высочеству.
Я в затруднении переводила взгляд с одной призрачной фигуры на другую. Может, они все были замечательными людьми… ну, в смысле, привидениями, но иметь рядом с собой классную руководительницу вместо подружки мне категорически не хотелось. Но как, не обидев никого, сказать об этом вслух?
И тут я кое-что приметила сквозь бледное колыхание. В дальнем углу комнаты маячил одинокий огонёк. Этот светлячок не присоединился ни к мужской компании, ни к женской, не кидался ни к чьим ногам, а мерцал себе тихонечко в отдалении.
— А это кто? — спросила я, указывая на отщепенца.
Кайлеан нахмурился — как же, кто-то не подчинился его командам, а седовласая дама сообщила с поклоном.
— Не обращайте внимания, Ваше Высочество и леди Данимира. Это Дрю, она не стоит вашего беспокойства.
— Дрю?.. — Кайлеан вопросительно приподнял бровь.
— Она простолюдинка. Затесалась к нам случайно. — Помедлив, Эммелин добавила, как-то очень тщательно выговаривая слова: — Мы зовём её Злюка Дрю.
— А можно на неё посмотреть? — спросила я, чувствуя себя довольно глупо: я просила показать мне душу, будто она была товаром, стоящим на дальней полке в магазине.
Кайлеан небрежно повёл указательным пальцем, и огонёк стремительно переместился ближе. Ещё одно движение — и он разросся до нормальных размеров.
Дрю оказалась молодой девушкой ненамного старше меня. У неё была короткая взъерошенная стрижка и нахальное смазливое личико с вздёрнутым носиком, напоминавшее мордочку французского бульдога. И она была в джинсах.
— Какие люди, и без охраны! — дерзко сказала Дрю, разглядывая нас без особого пиетета.
Я привстала на цыпочки и прошептала на ухо Кайлеану:
— Кайлеан Георгиевич, я выбираю Дрюку Злю.
Он в свою очередь наклонился и тоже сказал мне на ухо:
— Злюку Дрю. Исключено.
— Почему? — изумилась я в полный голос.
— Выйдем, Данимира Андреевна, — сказал Кайлеан.
Мы вернулись в большой зал.
Кайлеан захлопнул дверь и надменно произнёс:
— Она простолюдинка. Ни знания этикета, ни хороших манер. Чему она может научить?
— Я, между прочим, тоже простолюдинка. И что теперь?
— Вы-то? — Кайлеан усмехнулся.. — С чего вы взяли? У вас родители маги, и вы сами — ведьма. В Эрмитании такое происхождение означает принадлежность к аристократическому сословию. А у этой вашей Дрюки…
— Злюки.
— …У этой девицы нет ни капли магического таланта. Она вообще неизвестно кто.
— Неизвестно кто? Так давайте узнаем.
Кайлеан закатил глаза.
— Какая разница…
— Всё равно, давайте узнаем.
Мы вернулись в обиталище привидений. Злюка Дрю колыхалась в отдалении, одна из призрачных дам горько рыдала, остальные её утешали.
— Что здесь произошло? — поинтересовался Кайлеан.
— Подумаешь, назвала её бледной немочью, — буркнула Дрю. — Я ж правду сказала.
Да-а-а, подумала я, зёрна истины придётся искать в куче хамства. Но это лучше, чем пустота в красивой обёртке.
Кайлеан произвёл знакомое движение пальцем и притянул Злюку Дрю ближе.
— Леди Данимира хочет задать тебе несколько вопросов. Отвечать ясно и чётко. И без выкрутасов. Понятно?
— Чего уж там не понять… — нехотя согласилась Дрю. С силой Кайлеана она, видимо, всё же считалась.
— Ты так молода… и уже привидение, — несколько косноязычно начала я, — что с тобой произошло?
Злюка шмыгнула носом.
— Так убили меня. Во цвете лет. Его брат и убил. — Она кивнула на Кайлеана. — Принц Химериан.
Я ахнула, непроизвольно прижав ладонь ко рту, в ужасе взглянула на Кайлеана и увидела, что тот переменился в лице.
— Химериан, конечно, не подарок… — сказал он. — Но чтоб девиц убивать… обычно он с ними другое делает…
— Позвольте, Ваше Высочество, — выступила вперёд леди Эммелин, — это ложь, девица поплатилась за свою непомерную наглость!
— Ага. Слушайте её, она вам сейчас понараскажет. Бедную девушку каждый оклеветать мо…
Кайлеан сделал движение, будто застёгивал молнию, Дрю запнулась на полуслове и замолчала, сердито сверкая карими глазами.
— Рассказывайте, леди Эммелин.
— Совершенно безнравственная девчонка, — возмущённо начала леди Эммелин, — паршивая овца в стаде, так сказать. Она ведь родом из хорошей семьи, веками служившей династии Карагиллейнов. Отец Дрю — прекрасный дворецкий, специалист высокого класса. Ему рукоплескали, когда он подавал овсянку. К сожалению, пропал без вести, когда отправился в Гримпен инспектировать поля болотного овса. Из уважения к заслугам семьи Дрю взяли в штат королевской прислуги. Надо признать, поначалу она показала себя с хорошей стороны и быстро продвинулась по служебной лестнице — вошла в число горничных, которым была оказана честь следить за покоями принца Химериана…
Дрю задёргалась и яростно замычала, Кайлеан сотворил знак отмены.
— Свинарник убирать! — выпалила Дрю. — Принц, а носки по всем углам, — успела сообщить она, прежде чем Кайлеан вновь закрыл молнию.
— Вот, видите, какая? — осуждающе сказала леди Эммелин и продолжила: — Однажды Его Высочество принц Химериан оставил на своём письменном столе редкую и весьма опасную книгу заклинаний. Книга была защищена от чужих глаз мощными заклинаниями. А эта проныра неизвестно зачем сунула туда свой нос. Если бы она исполняла свои должностные обязанности надлежащим образом, то и по сей день была бы жива и здорова. А так уже год с ней мучаемся. Ваше Высочество! Сил уже никаких нет! Избавьте! Упокойте вы уже эту Дрюку Злю… то есть Дрюку Зрю… — она беспомощно замолчала.
— Зрюку Дрю, — поправил Кайлеан и тоже осёкся.
— Глюку Зрю, — внесла свою лепту я. — Не надо её упокаивать. Отдайте её мне.
— Выйдем, — Кайлеан указал мне на дверь.
Мы снова вышли.
— Никогда! — рявкнул Кайлеан, едва за нами закрылась дверь с витражом, и скрестил руки на груди. — Зачем вам хамка-простолюдинка?
— Кайлеан Георгиевич! Они все слишком взрослые! Я их стесняюсь, мне некомфортно будет. А с ней мне будет весело…
— Воображаю это веселье, — холодно сказал Кайлеан. — Вам надо учиться хорошим манерам… и одеваться… и вообще… а чему она вас научит?
Я отметила, что мы оба не рискуем называть Дрю по имени — очевидно, опасаясь спонтанных трансформаций.
— Она почти моя ровесница, наверняка интересовалась модной одеждой. Работала во дворце, всякое видела — и кто что носит, и хорошие манеры. И она… свеженькая — ей как привидению всего год. А остальные тут с вашего отрочества сидят, что они понимают в современной моде? И кстати, я на ней джинсы увидела. Я тоже хочу. Мне не нужны ни платья, ни манеры.
Кайлеан помолчал, прошёлся передо мной туда-сюда, потом сказал:
— Через две недели бал. В честь моего возвращения. Вы должны там быть. Я официально представлю вас родителям и двору.
Я потеряла дар речи. А когда обрела, простонала «О, не-е-е-ет…»
— О да. Если не пойдёте — окажете неуважение Короне. И моим родителям лично.
— Вашим родителям? — горько усмехнулась я. — Да ваша мама сказала про меня, что всё ещё хуже, чем она думала!
Кайлеан снова помолчал, потом, как-то перекривившись, выговорил:
— Это она не про вас сказала.
— Да? А про кого же?
Он смотрел мне в глаза, склонив голову набок.
— Не понимаете?
Я бы не стала говорить, что всё было кристально ясно. Но, видимо, нечто внутри меня — не ум, это точно, — глубинную суть уловило. Потому что это нечто вдруг шагнуло к Кайлеану, по-кошачьи потёрлось щекой о его плечо и каким-то мурлыкающим, с нежной хрипотцой голосом произнесло:
— Кайлеан… Георгиевич… Отда-а-айте мне Злюку Дрю… Ну, пожа-а-алуйста!..
Кайлеан прерывисто вздохнул.
— Очень подлый приёмчик, Данимира Андреевна, — сквозь зубы сказал он, — очень. — И даже глаза прикрыл, чтобы не видеть этой подлости.
— Знаю, — снова мурлыкнула я и, скользнув за спиной, потёрлась о его другое плечо. — Ну, пожалуйста-пожалуйста-пожа-а-а-алуйста!
…Конечно, через пять минут я выходила из комнаты с привидениями, прижимая к груди подарочную коробочку. Коробочка была перевязана ленточкой, а внутри, злобно пища, метался огонёк и, судя по интонациям, костерил всех и вся на свете.
На пороге Кайлеан развернулся и, ласково улыбаясь, поведал притихшим светлячкам:
— Узнаю, кто первый додумался называть эту Дрю Злюкой — распылю на атомы!
4
Местом моего проживания Кайлеан определил пятый, последний этаж Башни. Мы поднялись туда сразу же из подземелья.
— Пустовато пока, — сказал он, — но это временно. Вы осмотритесь, подумайте, а там расскажете, каким хотите видеть свой дом, всё будет выполнено в точности с пожеланиями. А самое необходимое уже предоставлено.
Я не придала особого значения его словам. Предоставлено так предоставлено. Никаких пожеланий у меня быть не могло — три месяца, конечно, большой срок, однако не настолько, чтобы требовать каких-то интерьерных изысков.
Да, вначале показалось, что на пятом этаже не только пустовато, но и странновато. Но вскоре мне даже понравилась необычность моего временного жилища, которое представляло собой широкую закольцованную галерею, опоясывающую Башню по периметру. Как выяснилось, перегородки здесь отсутствовали, поэтому можно было прогуляться по кругу и вернуться в исходную точку. Внутренняя стена галереи состояла из массивной каменной кладки, роль наружной играло панорамное стекло — сплошное от пола до наклонного потолка, обшитого крашенными в белый цвет досками.
Кайлеан подошёл к стеклу и позвал:
— Взгляните, Данимира Андреевна.
…Волшебная панорама, без сомнения, искупала все странности конфигурации нового жилья: прекрасный город лежал внизу драгоценностью в футляре из зелёного и голубого бархата. Не выпуская из рук коробочку с Дрю, как заворожённая двинулась я вдоль стеклянной стены… потом оглянулась. Кайлеан стоял на прежнем месте и напряжённо глядел мне вслед. Кажется, он опасался моей реакции. Я решила, что даже если из необходимого будет одна продавленная раскладушка — что вряд ли, скажу, что всё устраивает. И пошла дальше.
Вскоре городской пейзаж сменился видом на горную гряду, на конце которой возвышался будоражащий воображение замок Карагиллейнов, затем за окном появились дикие горы — поросшие лесом, в туманной дымке… лес, лес, лес… и когда я завершала круг, вновь началось городское предместье, внизу запестрели разноцветные крыши домиков-игрушек.
Обойдя галерею кругом, я поняла, что на самом деле обширные пустые места присутствовали здесь исключительно из-за масштабов помещения. Обставлять всё пространство имело смысл только в том случае, если бы здесь квартировало человек двадцать. А так… в той части, что выходила на горы, расположилась спальная зона с ванной, и там мне действительно предоставили самое необходимое. По представлениям Кайлеана Георгиевича мне были совершенно необходимы полста квадратных метров шелковистого бледно-лилового ковра, на котором красовалась такая же крайне необходимая кровать принцессы — из дерева цвета слоновой кости, с высокой простёганной спинкой и лёгкими складками газового балдахина того же оттенка, что и ковёр. Но больше всего меня поразило то, что по каменной кладке вокруг кровати распластались плетистые розы, густо усыпанные цветами. Они романтическим вензелем обрамляли сказочное ложе.
Я подошла и потрогала листву, затем понюхала один из цветков. Пахло розой, и листья казались на ощупь настоящими, и шипы кололись как положено, но побеги вырастали прямо из стены… я так и не смогла определить, то ли это сплошь высококлассная иллюзия, то ли реальные растения были зачарованы опытным магом.
Да, кровать действительно перенеслась сюда из сказки. Оставалось только прилечь на неё и заснуть лет на сто, а колючие розы будут расти, расти, пока не заплетут все входы и выходы…
Прочая мебель тоже была светлая, изящная, с резьбой и матовым золочением — туалетный столик с ящичками и овальным зеркалом, пара комодов. На комодах стояли высокие настольные лампы с плиссированными абажурами; с потолка в ряд спускались несколько люстр — разноцветное стекло повторяло сплетение розовых ветвей. У окна мне поставили низкий стол и кресла, а вид на горы скрывала занавесь из лёгких сиренево-зелёных полотен с цветочным рисунком.
Ещё с каждой стороны располагалось по зеркальному шкафу, и пространство перед шкафами было уставлено пакетами и коробками — видимо, пока мы посещали подземелье, был доставлен обещанный гардероб.
Принца Кайлеана можно было обвинять в чём угодно, кроме скупости. Навскидку, этой одежды должно было хватить до конца жизни, и по этому поводу я испытывала двойственные чувства. Прежняя Даня ощущала некоторую неловкость от подобной расточительности, новая же часть моей души требовала немедленно ринуться к пакетам, извлечь оттуда всё до последней тряпки и устроить грандиозную гала-примерку.
Я вернулась к Кайлеану, он стоял на том же месте и смотрел на город.
— Что здесь было раньше? — спросила я, когда он повернулся.
— Открытая смотровая площадка.
— Такая большая?
— С посадочными местами для молодняка. Малышам надо часто отдыхать.
Какая экзотика! Даже представить не могла, что буду жить на драконьей смотровой площадке.
— Спасибо, Ваше Высочество, я в восхищении. Особенно от панорамы… ну, и вообще всё замечательно. И ещё розы очень понравились.
Кайлеан заинтересовался:
— Вам нравятся цветы?
Я взглянула на него с некоторым недоумением. Королева-мать считала, что у её младшего сына было множество романов. Что же у него были за отношения?
— Само собой. Всем женщинам нравятся цветы… за редким исключением. Вы разве этого не знаете?