— Я нашел Филиппу невесту, — неожиданно сказал Родриго, пристально глядя в глаза. Значит, пульс нормальный. — С трудом уговорил, подарки от лица сына делал. Она сильнее, но сам заслужил, пусть завоевывает. Если вы завтра скажете «да», Филипп останется холостяком. Вы любите правду, миледи, так держите. Только потому, что вы светлая и изрядно намучились. А теперь я отнесу вас наверх.
— Не утруждайтесь, я прекрасно дойду сама! — отчаянно выставила перед собой руки, когда Родриго наклонился, чтобы обхватить за талию.
Не хочу на руки к герцогу! Нет, я не думала об изнасиловании, просто желала оказаться подальше от неизвестности и опасного навсея. Попыталась встать, но не смогла, рухнула обратно на диван.
— Ну куда вам самой, — укоризненно глянул Родриго, — после снятия проклятия-то! Или в комнате нет мужчины, донести некому?
И он действительно подхватил на руки и направился к лестнице. Там попросил обнять себя за шею и открыл телепорт в шикарную спальню.
Тут былая уверенность покинула меня. Может, стоило бояться именно постели? Вдруг герцог воспользуется ситуацией и попытается сделать ребеночка? Знаю, светлые от темных просто так не беременеют, но тут главное количество попыток. А уж если применить магию, наверняка можно добиться результата. Родриго не скрывал, ему желанны дети от наиви — очень уж хотел герцог власти, а тут такой случай. Вот и покрывало откинуто, к услугам его светлости, так сказать. И держат меня крепко, надежно.
У страха глаза велики.
Родриго уложил меня на кровать и, склонившись, стянул туфельки, чтобы не запачкали белье.
— Сейчас придет горничная, разденет. Отдыхайте. Лорду Марону расскажу сам, а вам подарю книгу о дворянском воспитании. Почитаете о чести этикете и прочих тонкостях. Ладно я, хотя и меня вы довели, сумею остановиться, а другие сразу убьют, — с непривычной благодушной улыбкой добавил герцог. — Нельзя так, миледи, маги вспыльчивы. Вы даже закрываться не умеете, срочно учитесь щиты ставить и не только ментальные.
И все, Родриго ушел. Как оказалось, за алмазами. Думать о них забыла, а герцог не забыл. С загадочной полуулыбкой он извлек из-за спины мешочек и щедро осыпал драгоценностями с ног до головы. Камни оказались острыми, царапали кожу, но стоили!.. Родриго не поскупился.
Положила один из алмазов на ладонь, рассмотрела. Такой яркий, ограненный!
— Нравится? — Герцог смеялся над моим смущением и попытками поблагодарить, которые неизменно заканчивались нечленораздельными репликами. — Настоящие, можете не проверять. Дворянин всегда держит слово.
Значит, Родриго загодя приготовил камни, прознав о моем визите. Оно и понятно — при всей натянутости отношений Филипп — сын герцога.
Вдоволь потешившись зрелищем очарованной наиви, Родриго уже жестко добавил:
— От Филиппа того же стребуйте. Не разбазаривайте время, не прощайте долгов. Фил — балованный ребенок… Да, избалованный, — повторил в ответ на мое удивление герцог, — иначе бы я с ним сейчас не возился. Так вот, ему полезно, смело унижайте и наслаждайтесь жизненными благами. И, — голос герцога стал тише, а сам он повинно склонил голову, — простите за маскарад. Мне стоило увести короля и рассказать о Твейне под пологом тишины. Алмазы вы заслужили.
Изумленно уставилась на темного. Родриго извинялся? Передо мной, лежащей в постели никчемной светлой?
На коже искрились алмазы. Еще минуту назад восхищалась ими, а теперь и думать забыла.
Герцог стоял, подчеркнуто ожидая ответа. Голову не поднимал, наоборот, опустил еще ниже. Как неловко! Умом понимаю, так положено, Родриго действительно пусть косвенно, но виноват, однако он герцог! Птице столь высокого полета не положено нисходить до лордов и леди.
— Ваша светлость, — промямлила я, покрывшись пятнами стыда, — право, не стоит, я недостойна… И… — замялась. Как сказать-то? — Выпрямитесь, пожалуйста.
Родриго придал телу привычное положение. Сразу стало легче. Кланяется, будто королеве!
— Книгу принести сегодня? Там прописаны все формулировки, но ваша тоже имеет место быть, — милостиво просветил герцог и продолжил мучения: — Можно сесть?
Кивнула и на всякий случай подобрала одеяло. Герцог не воспользовался предложением и устроился на стуле.
— Нужна моя защита? — Вопрос застал врасплох.
— От кого, ваша светлость?
Неудобно лежать и разговаривать о подобных вещах. Увы, сесть пока не могу: голова кружилась.
— От ее величества, — без обиняков ответил Родриго и покровительственно улыбнулся. — Могу оказать услугу. И никаких покушений, спокойный сон.
— Боюсь, подобный долг слишком велик для меня.
Благодаря Эллану я знала, ничего не делается бесплатно, поэтому ни секунды не колебалась. Отказ и еще раз отказ.
На этот раз герцог улыбнулся широко, во весь рот, сверкнув идеальными зубами — сразу видно, в Веосе их не брадобреи лечат, — и рассмеялся. Смотрела на него и не понимала, в чем дело.
— Простите, леди, бывает. Выражение вашего лица…
Родриго не договорил, но и так понятно. Хорошо смешить, а не сердить властьимущих. Герцог обещал мне все высказать, спасибо, передумал. Напоминать не стала.
— Касательно услуги, — герцог вновь стал серьезным, — захотите, знаете, где меня найти. Надеюсь, вы согласитесь снова отужинать у нас?
— С целью? — тут же подобралась.
— С целью поужинать. — Родриго встал. — Игры остались позади, мне интересно с вами побеседовать. Вы другая. Отдыхайте, леди, не стану мешать.
Герцог склонился над рукой и поцеловал дважды. Один раз — как положено по этикету, то есть воздух над кожей. Второй — нежно в костяшки пальцев. Затем и вовсе коснулся щеки, заставив сердце застрять в горле, и прошептал:
— Вы удивительная женщина! Так и быть, сделаю бесплатно.
— Что? — так же тихо прохрипела я.
Нежданная ласка вызвала нехорошее предчувствие. Сейчас Родриго поцелует, переберется на кровать и… Сопротивляться не стану, хочет бесчувственное бревно, пусть получает. Может, тогда поймет, с новым наследником ничего не выйдет. А протесты… Гостиная убедила, для Родриго они — комариный писк, только зря силы тратить.
Предчувствие не оправдалось, герцог показал себя с необычной стороны.
— Окажу услугу. — Пальцы легонько погладили ладонь и отпустили. — Доброй ночи!
Хлопок, легкое свечение, и Родриго испарился. Король на шахматном поле! Покровительство такого — удача, только страшно, не останусь ли в итоге в долгу.
* * *
Филипп воспринял известие об отмене оглашения помолвки с беспокойством. Брюнет тревожился не обо мне, а о собственной жизни: не пересмотрят ли решении суда? Присутствовавший при разговоре герцог заверил: оно окончательное и отмене не подлежит. Бывает, молодые люди решают не связывать себя словом. Скажем, я еще присмотреться хочу. Родриго выразительно глянул на меня, пришлось активно закивать. Поняла намек: Филиппа не бросала.
Несостоявшийся жених воспрянул духом и тут же упал с небес на землю, когда узнал: отмена помолвки не снимает с него обязательств. Брюнет скис, но не проронил ни слова. Значит, на ближайшие три года я обеспечена деньгами.
После Родриго ушел, оставив нас вдвоем. Полагала, он пошутил насчет книги — нет, подарил дорогущий фолиант с золотым тиснением. Судя по количеству страниц, придется корпеть над ним не один год. Честно прочитаю: герцог Терский не из тех навсеев, чьи пожелания можно игнорировать. Опять же самой полезно, чтобы не провоцировать неприятности, хотя, если честно, зачастую надлежит просто промолчать. Вот зачем провоцировала Родриго? Повезло, что он хорошо владел собой и ему знакомы чувства, поэтому пожалел.
Филипп без особого энтузиазма — убежище, как-никак — повторно сообщил координаты замка и поведал о паре ловушек, которые установил. Надеюсь, никаких сюрпризов больше нет. Сомневаюсь, будто брюнет открыл все секреты, но не в его интересах меня убить. Тут спасибо герцогу, который выступил гарантом выплаты долга и намекнул: подозрительная гибель маленькой наиви лишит сына фамилии.
Помнится, Филипп не выдержал, подскочил и напомнил: у Родриго не столько детей, чтобы ими разбрасываться.
— Дело не в количестве, а в качестве, — парировал герцог. Он сидел и спокойно наблюдал за нависшим над ним взбешенным сыном. А ведь Филипп не мальчик, владеет четырьмя стихиями. Каковы же возможности Родриго? — Сядь, не теряй лицо перед дамой. Ты жалок в стремлении походить на визгливую собачонку.
— Помнится, — едко ответил брюнет, но таки сел, — еще год назад вы придерживались другого мнения.
— Докажи, — пожал плечами Родриго. — Я дал шанс, используй. Война закаляет мужчин.
Герцог извинился передо мной за неприятную сцену, вручил ту самую книгу и удалился.
Прояснив все детали насчет замка, Филипп перенес в дом Эллана. Лорд мерил шагами портальную комнату и встретил меня раздраженным возгласом:
— Наконец-то!
Он замер на пороге, скрестив руки на груди. Брови насуплены, уголок рта прикушен. Никогда прежде не видела Эллана настолько встревоженным. Кожей ощутила чужую нервозность. Жгучее беспокойство разлилось по воздуху, казалось, пропитало одежду и нашло отражение на лице. Однако, сообразив, какой промах допустил, лорд подобрался и скрыл эмоции под маской.
Эллан волновался! За меня!
Нехорошо радоваться чужим страданиям, но выражения лица Эллана стало лучшим подарком. Никакие алмазы в сравнение не идут. Значит, я ему небезразлична, по-настоящему нужна. Захотелось сделать лорду что-нибудь приятное, например, прикоснуться. С глупой улыбкой потянулась к щеке, но в последний момент отдернула руку.
Он твой учитель, остановись!
— Узнали? — отрывисто поинтересовался Эллан.
О моем порыве он тактично умолчал, хотя чувствовала, обиделся. Но момент упущен, любая нежность выйдет наигранной.
Кивнула и протянула зажатую в кулаке бумажку.
Былую радость сменила неловкость.
Наверное, следовало погладить, он ждал. Если правильно поняла, там, в библиотеке, Эллан говорил о разрешении перестать быть чужими. И я, наверное… Ничего не знаю!
Так быстро из учителя в сердечного друга! Может, действительно любит, а вдруг нет? Не желаю вновь становиться игрушкой, подержу на расстоянии. Заодно сама успокоюсь, перестану баловаться фантазиями. Нужно подойти к выбору любовника с умом, и уж точно сейчас, едва расставшись с Геральтом, я не собираюсь заводить новые отношения.
И портить душевную связь с Элланом тоже не хочу. Страх, банальный страх, но лучше так, чем потом остаться одной, преданной и чужой. Однажды обожглась, хватит верить в любовь!
Все правильно, отношения с учителем противны этике.
Чтобы отвлечься от тревожных мыслей, поинтересовалась:
— Его светлость передал образец проклятия?
Лорд кивнул. В лице его на мгновение появилось что-то хищное, потом черты и вовсе исказила гримаса боли. Челюсти сжались, мышцы на шее напряглись.
С тревогой наблюдала за Элланом, пока не решаясь вмешиваться. Настойчивый внутренний голос шептал о ревности и досаде. Спокойный, равнодушный темный едва ли не на стенку лез от эмоций. Может, сказать ему, что у меня ничего с Родриго? И с Филиппом, и вообще ни с кем.
— Передал и оказался прав, — глухо отозвался Эллан, отведя взгляд, и со всего размаху ударил кулаком по стене, разбив ладонь. — Ее надлежало убить, а не учить!
Лорд равнодушно глянул на стекавшую по запястью кровь. Она успела испачкать манжет рубашки и грозила испортить весь костюм, а Эллан отстраненно наблюдал, словно не чувствуя боли, как ширится ржавое пятно.
Отринув принципы, подбежала и, укоряя, начала заговаривать кровь.
Ладонь Эллана большая, твердая, но гладкая, за исключением характерных мозолей у большого и указательного пальцев — воин. Украдкой нежно погладила руку, утирая кровь платком. Я бы и поцеловала, но не знаю, как лорд воспримет.
Его боль как моя.
— Все, — смущенно пролепетала я и смущенно подняла на Эллана глаза. — Только впредь осторожнее. Других рук не будет, а вы их совсем не бережете. Это же главный инструмент мага…
Аргументы закончились, а самого главного так и не сказала. Все не то! Совсем не то. Как передать, что когда брызнула кровь, у меня защемило сердце? Что когда держала его руку, безвольную ладонь, вспоминала ту же, но почерневшую, мертвую, и липкий страх взял за горло: вдруг снова не сможет держать ложку?
На краткий миг накрыла ладонь лорда своей — осторожно, скользящим движением, и отпустила. Собиралась спрятаться за формальными объяснениями о долге целителя, но осеклась, ощутив взгляд лорда. Он проникал сквозь кожу, зажигал кровь.
Сглотнула и потупила взор.
Неловкая ситуация!
И где, спрашивается, неотложные дела, чтобы сбежать?
Эллан продолжал смотреть, чуть прикусив нижнюю губу. Последняя манила магнитом; голубые омуты затягивали. Потемневшие сапфиры, они без всякого гипноза сотворили в груди странный клубок. Он то сжимается, то раздувается, тесня сердце к желудку.
Холодные пальцы и горящие щеки.
Ну поцелуй же!
Мысль вырвалась из сонма других и постепенно заполнила сознания.
Именно так: либо перестань смотреть, либо не мучай!
Однако навсеи жестоки.
— Вы правы, Дария, — моргнув, с расстановкой произнес Эллан, нарушив тишину, — нужно контролировать гнев, а не отвлекать лекаря по мелочам. Не сумел. — Он на мгновение низко опустил голову, явно пряча тень недозволенной эмоции. Будь прокляты условности темных! — Элиза Свейн — моя ученица, значит, я тоже повинен в ее прегрешениях. Пусть частично, но факт, а вина — чрезвычайно гадкое чувство. Своеобразное унижение самого себя. И мстить некому, только ненавидеть себя за слабость и глупость.
— Не надо! — чуть слышно прошептала я.
Надеюсь, он понял. Увы, в некоторых случаях люди косноязычны.
Эллан шагнул ко мне и расцеловал руки: сначала пальцы, затем ладони, запястья. Губы трепетно касались каждого дюйма кожи, рождая мириады мурашек.
Тяжко вздохнув, прикрыла глаза.
Так приятно, так хорошо.
Пальцы отыскали волосы лорда и зарылись в них. Ммм, оказывается совсем нестрашно, стоит только сделать шаг.
Увы, удовольствиям быстро приходит конец. Вот и Эллан, стоило пальцам коснуться его щеки, отчего-то отпрянул.
— Вам нужен новый амулет, — решительно заявил он. — Уже после поездки. Вы слишком беззащитны.
Кивнула, гадая, что же на меня навесят?
Внутри все еще жило прежнее чувство — бесконечное спокойствие и безграничная нежность.
Кажется, я любила лорда Эллана Марона. Здесь и сейчас, в эту конкретную минуту.
Просто за то, что он есть.
Лорд открыл дверь, пропуская меня, а затем, извинившись, ушел. Догадываюсь, чтобы не смущать. Он ведь Чувствующий, не мог не уловить столь яркую вспышку.
Снова мы увиделись только вечером. Я внезапно обросла делами и, как следствие, ворохом покупок. Приятно иметь собственные деньги! Точнее, деньги Филиппа, но ведь он их честно задолжал.
Эллана я застала в бильярдной. Скинув пиджак на диванчик, в одной рубашке, без жилета, но зато в идеально отглаженных брюках — в Веосе гладкость одежде придавали с помощью специального приспособления — утюга, — он склонился над столом, изучая расположения шаров. На бортике стола стоял бокал с напитком цвета жженого сахара. Наполовину пустой. Значит, Эллан уже давно играет. И верно — в лузах полно шаров, но и на столе немало.
— Можно? — постучала по косяку двери, не желая мешать учителю.
— Конечно!
Лорд обернулся, сжимая кий. Раскрасневшийся от азарта, в расстегнутой на две пуговицы рубашке, он казался таким живым. Из выреза выглядывал недавно заживший алый рубец — последствия схватки с Твейном. Рано, ой, рано Эллан снял повязку, шрам же останется! Промолчала, ничего не стала говорить. Мужчина сам принимает решения, не стоит лезть к нему с пеленками и сюсюканьем.
— Хорошо провели время? Мне сказали, вы ездили в город?
Опасалась продолжения дневной беседы, но лорд Марон выражал дружелюбие, учтивость, словно ничего не произошло, только припухшие костяшки пальцев напоминали о вспышке ярости.