Укуталась в пиджак, но дрожь не прошла. Сама не понимаю, почему. Пылкое воображение на такое не способно. Заболела? Но я точно не простыла.
— Миледи? — Герцог придвинулся ближе и накрыл ладонями руки. — Вызвать лекаря? Вы такая бледная!
— Умру, погибнет последняя наиви, — грустно констатировала я и вздохнула. — Зато всем станет хорошо.
Родриго покачал головой. Не согласился.
А я… Жить совсем не хотелось, такая тоска вдруг накатила. Подойти бы к окну, открыть и шагнуть вниз. Счастливое избавление! Конец обману, тайнам, играм и роли марионетки.
— Зачем вам погибать? — Я не на шутку напугала герцога, иначе отчего он рыкнул на вернувшегося сына, велев принести настойку страстоцвета, а сам крепче сжал пальцы и начал поглаживать. Только вот привычные действия не возымели прежнего эффекта. Холод медленно, но верно сковывал члены. Мысль о самоубийстве казалась все слаще. — Вы такая молодая, красивая, свет на Филиппе и Геральте Свейне не сошелся. Ну не верю, будто во всем Веосе не найдется достойного кавалера.
— Вы хотели сказать: хозяина.
Тоска мертвой хваткой вцепилась в горло, дрожь все не проходила.
Уйти навсегда, захлопнуть дверь.
— Можно вас обнять? — неожиданно спросил Родриго.
Не думая, кивнула. Лишь бы не объясняться.
Герцог придвинулся вплотную и заключил в объятия, поглаживая по спине. Он шептал, какая я хорошая, красивая и еще кучу разной чепухи. Не прерывая странного занятия, Родриго забрал из рук сына рюмку с прозрачной жидкостью и поднес к моим губам.
— До дна, миледи, и все пройдет, — мерно ворковал его голос. — Ничего страшного, вы переволновались из-за покушения.
Ох, надеюсь, не яд и не снотворное! Пусть Родриго говорил о лекарстве, на вид оно подозрительно. И действительно — проглотила спиртное. Очень крепкое, аж закашлялась, но честно выпила до дна.
Горькое питье очистило разум и обожгло горло.
Мысль о самоубийстве отступила, кровь вновь побежала по жилам.
— Легче? — заботливо поинтересовался герцог и отстранился.
Кивнула и попросила оставить нас с Филиппом наедине. Спохватившись, вернула пиджак: теперь он мне не требовался.
Герцог недоверчиво осмотрел с ног до головы, цокнул языком и уже собирался встать, когда внезапно с шипящим: «Арх!» плюхнулся обратно. Глаза Родриго расширились. Единственное возможное объяснение — герцог увидел нечто ужасное.
— Что случилось, отец? — встревоженно поинтересовался Филипп.
Он держался на расстоянии, у отодвинутого к стене столика, будто не у себя дома. Вроде, жилище у брюнета не конфисковали. Снова в щегольском костюме, в дорогих ботинках, он тем не менее не выглядел столь же респектабельно, как прежде. В глазах поселился страх, в действиях — неуверенность. Как же изменила навсея тюрьма, суд и отношение родителей!
— Ну да, ты же не видишь ничего! — раздраженно отмахнулся Родриго.
А дальше он сказал то, чего я меньше всего ожидала:
— Вот выродок-то!
Раскрыв рот, уставилась на герцога.
Кто выродок? Филипп? Как… Он ведь его сын.
— Именно выродок, — спокойно повторил Родриго, выдержав мой осуждающий взгляд. — Вас прокляли — это бесчестный поступок по отношению к заведомо более слабому существу. Еще бы на ребенка порчу наложили! То-то вы плачете!
— А к..к..как вы увидели? — стуча зубами, спросила я.
Значит, речь не о Филиппе. Странно, но полегчало. А потом накатило осознание всей серьезности ситуации.
Меня прокляли!
В голове крутилось: почему никто до сих пор не заметил, почему ее величество так меня ненавидит? Не сомневалась, проклятие — дело рук Евгении.
— Глазами. Я неплохой маг, — Родриго хмыкнул, — а у вас вся аура в дырах.
— Но его светлость Соланж Альдейн...
— Леди Дария! — недовольно оборвал на полуслове герцог. Упоминание некроманта его величества вызывало у Родриго приступы ярости. — У него не тем голова занята. Не аурой, если быть точным, а завоеванием сердца одной женщины. — Покраснела и отвернулась. Быстро же распространяются слухи! — Марон почувствовать не может, Свейн тоже, подобное для некромантов.
— Но ведь вы не некромант, — выдвинула логичный контраргумент.
— У меня такая степень по магии, что могу проводить ритуалы, если приспичит, — скинул маску скромности герцог и уже серьезно спросил: — Просто снять проклятие или найти автора? Услуга вам в счет услуги мне.
Я не спешила ни отказываться, ни соглашаться. Во все глаза смотрела на Родриго и думала. Странная дрожь возникла в доме Филиппа, мысли о никчемности жизни появились там же. Совпадение? В последнее время я все больше убеждалась: ничего «просто так» в Веосе не существует. Значит…
— Зачем вы это сделали? — я не спрашивала, а обвиняла.
Герцог изображал саму невинность. Поднял брови, чуть ли не захлопал ресницами, как барышня. Филипп и вовсе открыл рот от удивления.
Ну, кто из них?
Переводила взгляд с одного мужчины на другого, стараясь уловить признаки обмана.
Отступивший было холод возвратился. Теперь он иголочками покалывал пальцы.
За кого меня принимают навсеи? Сопоставить факты легко. До порога здоровая, после — проклятая.
— Зачем вы это сделали? — повторила я и скинула пиджак его светлости.
Тут же застучали зубы, зато без фальшивой заботы.
— Что сделал? — нахмурившись, переспросил герцог. — Объясните, сделайте милость.
Пиджак лежал там, куда я его бросила — молчаливый вызов. Понимала ли? Безусловно.
— Прокляли, — чтобы и вовсе не осталось сомнений, сунула пиджак в руки владельцу.
Тот и не подумал взять, помрачнев, безмолвствовал, зато Филипп смолчать не пожелал.
— Дария, как вам в голову могла прийти такая гнусность? — с жаром выпалил он. — Отец никогда бы так не поступил!
— Вы многого не знаете, Филипп, — покачала головой и грустно улыбнулась. — Рассказать не могу, — быстрый взгляд на мрачного герцога, — но поверьте, мотивы имелись. Он же и вас мучает, а вы его защищаете!
Поразмыслив, убедилась: из двоих подозреваемых возможность имелась именно у Родриго. Филипп еще не оправился от суда и ритуала, а герцог сам признался в увлечении некромантии. Испугался, что оставлю сына на родине, и подстраховался.
Брюнет сжал кулаки, но, опомнившись: невесту трогать нельзя, опустился передо мной на колени и накрыл ладонями руки.
— Дария, позвольте вызвать лекаря, — напористо попросил он, чуть поглаживая ладони. — Вы испуганы, у вас расстроены нервы…
— Благодаря вашему отцу, который ненавидит всех, даже собственного сына! — банально не смогла сдержаться. — Ничего, он и вас скоро убьет.
Родриго побледнел и, отшвырнув пиджак, вскочил. Ощутив нависшую надо мной, сжалась в комочек, пожалев о неосторожных словах.
А вот и на-ре. Оно вышло из тела полностью и замерло рядом с хозяином. Одно движение, и от моего сознания ничего не останется, захоти Филипп помочь, не успеет.
Герцог рассержен и не на шутку. Мышцы напряжены, желваки гуляют по щекам. Едва ли зубы не скрипят. Зрачок почти исчез, радужка обзавелась алым ободком.
Сейчас убьет!
На-ре метнулось ко мне. Филипп попытался помешать, но Родриго рыкнул: «Сидеть!», и брюнет замер. Его собственное на-ре лишь чуть-чуть вышло за пределы тела. Понимаю, я бы тоже не осмелилась перечить такому герцогу.
Прощай, Дария!
Зажмурилась, когда второе «я» Родриго коснулась кожи, отчаянно попыталась закрыться, сознавая: бесполезно, на-ре сломает защиту. Но хоть сколько-то продержусь, не так позорно умру. Увы, силы были изначально неравны, и на-ре проникло внутрь. Так быстро! Подчинило себе и тело, и сознание. Никакой медальон эманации силы не помеха, дар медиума тоже. Субстанция обладала зачатками сознания, но на контакт не шла.
Некогда я испытала подобные ощущения. Сначала онемение, а затем черепную коробку медленно, но верно начинают сжимать.
— Отец, прекратите! Она же умрет! — донеслось словно из забытья.
— И ты огорчишься? — Сколько едкой насмешки в голосе!
Даже не сомневаюсь, проклятие — дело рук Родриго. Наслаждается процессом, пока только играет, хотя может прихлопнуть за один вздох.
На-ре нарушило связь с даром, с подаренной магией. Если даже больше ничего не делать, скоро начну чахнуть.
Ответ резанул болью:
— Нет.
Абсолютно спокойно, без тени сожаления.
Неужели ошиблась, отец и сын провернули все вместе?
Ну да, брюнет не огорчится. Я для Филиппа никто, всего лишь средство спасения. До суда — потенциальная постельная игрушка. Теперь понимала, для чего брюнет затащил в ванну. Он знал о чувствительности наиви и рассчитывал на пару дней удовольствия. А я еще корила себя за тот вечер! Филипп знал, что делает, наверняка продумал задолго до бегства. Геральт рассказал о взятой наложницей наиви, брюнет почитал о свойствах крови светлых и расчетливо их пробудил умелыми движениями.
Брюнет спас, немного, но нравился — как результат, удовлетворение отдельно взятого субъекта. Наиви охотно занимаются с симпатичными им мужчинами любовью, даже если разумом против. Шутка Тех-кто-есть-всегда.
— Тогда уйди. Распорядись о комнате для невесты и в кой-то веки подари ей что-нибудь! — рявкнул герцог. — Она тебя с того света вытащила, тварь неблагодарная! Лучше бы казнили, тогда бы не пришлось краснеть, — сдавленно прошипел он.
Вот так поворот! Зачем подарки трупам? Или я чего-то не понимаю?
Послышались быстрые шаги, хлопнула дверь, и на некоторое время в гостиной воцарилась тишина: на-ре герцога блокировало все органы чувств.
— Слушайте мой голос, — Родриго говорил четко, медленно и на удивление спокойно, даже устало. Куда только подевалась ярость? — Вы молча ляжете на диван и закроете глаза. Можете заснуть, главное, не двигайтесь. После, — а вот и злость, — я все выскажу вам, леди, не посмотрю, что женщина.
На-ре покинуло тело. Ко мне вернулась способность видеть и слышать.
Покачнувшись, рухнула на диван. Герцог устроился рядом, буравя очень нехорошим взглядом. Когда падала, не подумал поймать или поддержать.
«Не посмотрю, что женщина» …
Страшно до желудочных колик! Одно радует: выскажет, а не сделает.
Родриго втянул на-ре, снова укутал в пиджак и подтолкнул подушку под бок. Забота не вязалась с перекошенным злостью лицом герцога. Но навсей держал себя в руках, мышцы постепенно расслаблялись, а кулаки уже не сжимались.
Покорившись скорбной участи, легла, как требовал Родриго.
— Глаза, миледи, — глухо напомнил он и засучил рукава.
Тут я не выдержала и вскочила.
Реакция у темных отменная. Мгновенно поймал и прижал к обивке. Держал надежно, но не причинял боли. Значит, немного, но успокоился. Только глаза злющие, и алый ободок не померк.
Гулко сглотнула, когда Родриго склонился к самому лицу и выдохнул:
— Не надо меня злить. Мне хватает забот, добавлять новые в виде проклятия я бы не стал.
— Не верю! — замотала головой, пытаясь вырваться.
Бежать и еще раз бежать! Мало ли, что пришло в голову герцогу? Он не забудет, не простит.
В итоге попыток отпихнуть Родриго окончательно потеряла контроль над телом. Навсей не прикладывал особых усилий, сначала терпел, морщился, а затем в мгновение ока решил чарами проблему.
— Леди, то, что он, — Родриго кивнул на дверь, — получил по заслугам, несомненно. Однако наше родство не повод для поспешных выводов. Теперь вы видите, что помолвка с Филиппом бесполезна.
— Отпустите, ваша светлость! — без надежды на успех, попросила я.
И он отпустил, без промедления, даже отсел на край дивана.
— Хорошо, помолвки не будет. — Зачем настаивать на том, что самой не нужно? — Но, согласитесь, мои подозрения оправданы.
Родриго состроил кислую мину и процедил:
— Я до такого не опущусь. Только руки марать! А теперь ложитесь, я сниму проклятие, хотя, видят Вседержители, вы этого не заслуживаете, — сверкнул глазами собеседник.
Конечно, не заслуживаю. Какая-то светлая, тлен под ногами. Спасла Филиппа, терпела его самого. Не удержалась и высказала это в лицо герцогу. Тот засопел… и поправил сползший с меня пиджак.
— Леди Эрасса, — Родриго говорил с легким присвистом, сдерживая рвавшиеся наружу эмоции, — последние полчаса вы ведете себя отвратительно, именно поэтому не заслуживаете доброты. Вы обвинили меня в попытке подлого убийства, таком, что никто, повторяюсь, никто руки не подаст. Даже без доказательств, просто пойди шепоток. И ради чего? Я понял бы, если бы речь шла о власти, кровнике, но нет, только ради разрыва помолвки! Герцог Терский проклял светлую девочку! — Он нервно рассмеялся. — Да убил бы я, быстро и безболезненно, потому как женщина, но не проклял. Зарубите себе на носу и выучите, наконец, кодекс чести!
Похоже, я серьезно задела герцога. Опять пресловутая честь. Способ предполагаемого убийства его оскорбил! Вот и Эллан вечно замыкается в себе, дуется, когда по незнанию посягаю на крайне важную часть мужского существа.
— Вы правы, я ничего не знаю о кодексе чести, — признала ошибку и, пересилив страх, легла. — Просто в доме Филиппа…
— Я сниму слепок проклятия, отдадите лорду Марону. Он установит автора. Сведения подделать невозможно, только уничтожить. Но, сами понимаете, если подозрения не оправдаются, придется извиняться и надеяться, Филипп не разболтает. Иначе… — Герцог помолчал и махнул рукой. — Ладно, поговорю. Если не совсем дурак, язык прикусит. Вроде, открыто смерти вам не желает. Сами понимаете, публичный позор дорого обходится, а убивать не хочется. Теперь закройте глаза и помалкивайте.
Страшно, но подчинилась. Устроилась удобнее и замерла.
Дуновение воздуха — Родриго устроился рядом. Я ощущала тепло его бедра, но старалась не думать о недопустимой близости. Странно, что вообще такое пришло в голову. Видимо, инстинкты. Родриго вызывал мурашки. Не такие, как Соланж или руки Эллана, даже не как Геральт, но герцог привлекал как мужчина. Нравился, не более, как прекрасная вещь. Навсеи по большей части симпатичные, в этом и беда.
Представила зеленые глаза Родриго. Нет, меня влекли совсем другие — мягкий обволакивающий свет, с которым так хорошо, спокойно и забываешь, что перед тобой зверь. Веришь ему, идешь к нему, прижимаешься и смело подставляешь спину.
Тело стало невесомым, как во время ритуала Соланжа. Кокон тепла заставил глубоко вздохнуть и блаженно улыбнуться. Если герцог вздумал убить, то выбрал самый приятный способ.
— Можно вас усыпить? — раздался сквозь пелену голос Родриго.
Нечленораздельно промычала в ответ.
Пусть усыпляет, помешать все равно не смогу. Странно, что вообще спросил.
Дальше я ничего не помнила, очнулась на диване от едкого запаха нюхательной соли.
— Вот, — герцог убрал мешочек и протянул колбу с черным дымом, — ваше проклятие. Могу назвать имя наславшего, но пусть уж лучше лорд Марон. Вдруг себя выгораживаю, — Родриго хмыкнул.
Он успокоился, принял прежний чуть отстраненный вид.
— Скажите, ваша светлость, — язык с трудом ворочался во рту.
Ощущала себя разбитой, будто целая толпа потопталась. Хорошо, что герцог усыпил. Наверняка процедура болезненная.
— Элиза Свейн.
С тем же успехом меня могли ударить обухом по затылку.
Графиня? Она же мертва!
— Духи многое умеют, — отмел возражения Родриго и поставил колбу на стол, — особенно, если сильно ненавидят и находятся в особых мирах. Насколько я понял, вас забрали в один из таких, на Изнанку.
Сглотнула, вновь вспомнив страшный алтарь и странный зал.
Значит, герцог считал воспоминания. Логично. Винить не могу — помочь, не владея информацией, невозможно.
— Вы там бывали, ваша светлость? — задала вопрос и испугалась возможного ответа.
— Да, давно и недолго, — Родриго отреагировал спокойно и приложил палец к сонной артерии, считая пульс. — Возвращаться нет никакого желания. Изнанка — мир некромантов и магов с особым даром. Например, Слышащих. Обычным волшебникам там неуютно, да и не выживут.
Странная откровенность. Или следует насторожиться и ждать новой беды?