С мольбой взглянула на Геральта. Тот сделал шаг вперед и прокашлялся, привлекая внимание.
— Прошу прощения, но ваше общество нежелательно, милорд, — смело заявил он, поигрывая посохом.
В воздухе сгущалась опасность, однако стороны пока не выходили за рамки дозволенного.
Гремела музыка, кружились пары, звенел женский смех, жужжали разговоры, а мир для меня на время сузился до крохотного пятачка.
— Решать даме, не вам, — резко, на грани приличия возразил некромант и сжал мои пальцы.
По губам скользнула лукавая улыбка, и в следующую минуту обжигающие губы Соланжа коснулись запястья, да как! Он лизнул его, на краткий миг, но лизнул!
Возмущенно вспыхнула, попыталась вырвать ладонь, но некромант не пускал. Под тяжелыми, убийственными взглядами моих спутников он поцеловал руку так, как предписывал этикет.
— Вы хотите, чтобы я ушел, миледи? — промурлыкал Соланж.
Воздуха по-прежнему катастрофически не хватало, хотелось ослабить корсаж платья.
Когда все закончится, когда он оставит меня в покое?!
Закусив губу, отвернулась.
Пальцы Соланжа между тем бесстыже поглаживали ладонь.
Волна тепла, волна обжигающего холода, и разум, буквально вопящий об опасности.
Он хищник, Дария, он усыпляет бдительность, чтобы перегрызть горло!
— Так мне уйти? — вновь раздался в ушах низкий волнующий голос некроманта.
— Да. То есть, нет. Не знаю! — запаниковав, сдалась я и периферийным зрением уловила, как исчез посох в руках Геральта.
Дурочка, он ведь сам говорил: если дама откажет, мужчина не смеет, а я разрешила. Зачем, зачем, зачем?! Это все волнение. Соланж тонкий знаток душ, он понимал, иного ответа не последует. Но еще не поздно все исправить. Сейчас же попрошу Геральта пригласить меня на танец.
Собрала волю в кулак и вырвалась из плена наваждения. Дышать сразу стало легче.
— Милорд, — голос чуть подрагивал, — мне лестно ваше внимание, но оно слишком докучливо.
— Ужели? — Соланж усмехался.
Его нахальное поведение придало сил.
Высвободив руку, отошла, усиленно обмахиваясь веером, и попросила оставить меня в покое. Некромант пожал плечами и не сдвинулся с места.
— У вас плохо со слухом, милорд? — Я ходила по лезвию ножа.
Пальцы нервно теребили цепочку экранирующего медальона. Геральт сделал его невидимым, но я ощущала, как и нити Эллана на запястье. Он повязал их на случай опасности, обещав прийти на помощь. Может, дернуть за одну? Учитель сумел бы разрешить щекотливую ситуацию. Он дипломат, спокойный, выдержанный, недаром член Совета. В итоге не стала: дело пустяшное. Лорд прав, со мной двое мужчин, они не дадут в обиду, а ниточка пригодится в минуту смертельной опасности. Упаси Великая Мать, но никогда не знаешь, что приготовила тебе судьба.
— Милорд? — Филипп красноречиво покосился на некроманта. Уходите, мол, пока целы. — Моя невеста не желает вас видеть.
Брюнет расправил плечи, выступил вперед и потеснил Соланжа. Некромант, вопреки ожиданиям, отступил, хотя и не ушел.
— Успокойтесь, я всего лишь хотел пригласить леди на танец.
— Она не танцует, — отрезал Филипп и, чуть смягчившись, добавил: — Во всяком случае, с вами.
— Смело! — покачал головой некромант. Глаза его посветлели, от голоса повеяло зимней стужей. — В вашем положении слишком смело, милорд, — подчеркнул он. — Одно мое слово — и могила разверзнется под ногами.
Крутнувшись на каблуках, Соланж ушел. Я в странном оцепенении смотрела ему вслед, осмысливая страшные слова. Взгляд неотступно следил за белыми развевающимися волосами. Шестое чувство твердило: нельзя отворачиваться.
Сердце ныло и билось так медленно, словно меня опоили ядом.
Некромант не двигался бездумно, о нет, он искал конкретного человека, и я, кажется, знала кого и зачем.
Перед глазами на миг потемнело. Как наяву, разыгрались события недавнего прошлого: комната свиданий, суд, допрос Талии и вкрадчивый голос Соланжа, гладящего ее по щеке сквозь прутья клетки. Женщину, которая его любила до самой смерти — слишком много тепла и боли было в голосе одержимой в лесу, когда она вспоминала некроманта.
Никогда не спрашивала, а теперь спросила.
— Геральт, — Филипп мог не знать, поэтому обращалась к… любовнику, да, именно так, любовнику, не любимому, — Талию казнили?
Он кивнул и помянул некроманта недобрым словом: испортил настроение.
— Когда? — Не знаю, почему, но это казалось важным.
— В тот же день. Казнь никогда не откладывают.
— Соланж Альдейн? — одними губами, чуть слышно закончила вязь вопросов.
— Палач для магов один. Тебя что-то беспокоит? — Геральт обнял, не обращая внимания на многочисленных свидетелей.
— Предчувствие.
Отстранилась и потянулась за очередным бокалом обжигающе холодного шампанского.
Зачем Геральт оскорбил друга? Филипп мой спутник, жених, а навсей на глазах у всех обнимает. И брюнет молчит, даже не возмущается.
— Филипп, пригласите меня на танец.
Постаралась выкинуть дурное из головы. Право слово, не опустится Соланж до такой мелочи, как наушничать королю! Он могущественный некромант, а не пятилетний мальчишка! Однако внутри по-прежнему ворочалось чувство опасности. Как ни пыталась, не могла его заглушить. Дошло до того, что начало казаться, будто за мной наблюдают. Бред! Право слово, Дария, только ленивый не смотрит в твою сторону, пора бы привыкнуть.
Брюнет спохватился и склонился в поклоне.
Я намерено попросила сделать круг по залу, чтобы развеять дурные мысли. Так и есть, ничего подозрительного. Соланж не строит козни, не шепчется со стражей. Королева танцует с мужчиной в костюме купца, прочие гости пьют и веселятся.
Во всем виноват некромант! При нем я робею, а в голову лезут всякие мысли.
Филипп некоторое время безмолвствовал, а потом неожиданно спросил:
— Вы дождетесь?
Разноцветные глаза силились проникнуть в душу. Брюнет смотрел так, будто от моего ответа зависела жизнь.
— Милорд, вы же знаете…
У нас фиктивная помолвка, а со стороны казалось, будто Филипп действительно собирался жениться. Он ведь все понимает, к чему спектакль?
— Знаю, — кивнул брюнет и в очередной раз разошелся со мной, чтобы через пару минут вновь соединить наши руки. — Просто мне показалось… — По лицу Филиппа мелькнула тень. Он не договорил. — Я дурак, миледи, признаю.
Брюнет усмехнулся, потешаясь над собственными мыслями. Пальцы соскользнули за отворот кружевной перчатки. Воистину, маскарад дурно влияет на мужчин, все они переходят границы, предписанные этикетом.
— Если вам потребуется муж, миледи, обращайтесь. Поверьте, я постараюсь оправдать ожидания. — Вот и прежний Филипп вернулся. самоуверенный нахал, неотразимый любовник. — Вы уже распробовали, остались довольны размерами и качеством.
Нет, это уже слишком!
Остановившись, мало заботясь о том, что подумают люди, ударила Филиппа по лицу и зашагала к буфетной.
Внутри закипала злость. Только одно на уме! Даже титул — пустой звук. Вот возьму и прямо сейчас разорву помолвку. В конце концов, я оказала Филиппу большое одолжение, согласившись надеть кольцо. Угроза казни миновала, свои обязательства я выполнила. Заодно герцог обрадуется. Опал надо отрабатывать, а с такими людьми, как Родриго, надлежит дружить.
Поглощенная собственными мыслями, налетела на Соланжа Альдейна. Он будто вырос из воздуха, воспользовался способностью ходить по граням пространства.
— В гневе вы прелестны! — Голос некроманта обволакивал.
— А вы… вы… дурно воспитаны! — не с первой попытки выдала я и попыталась уйти.
Увы, шлейф сыграл со мной дурную шутку. Я забыла закрепить его и запуталась, рухнув в объятия Соланжа. Он, осторожно придерживая, распутал шлейф и отпустил.
Странно, но руки некроманта не вызвали привычного приступа страха.
— Некоторые фасоны платьев опасны, — философски заметил Соланж.
Взгляд задержался на лифе, и я судорожно его ощупала: не выпала ли грудь? Нет, но, похоже, некромант увидел больше, чем следовало. Я физически ощущала ласкающий взгляд, который, словно пальцы, поглаживал грудь.
Щеки опалило огнем. Рука дернулась, чтобы дать оплеуху, но Соланж перехватил ее и прижал к губам.
— Милорд!
Рванулась перепуганной птичкой, но разве сбежишь от Хозяина смерти! Куда бы я ни ступала, он неизменно преграждал дорогу, а потом, устав догонять, перехватил запястья. Держал нежно, поглаживая большим пальцем ямочку на ладони.
— Все еще не в силах забыть? — Соланж перешел на интимный шепот. –Избегаете меня, боитесь.
Покраснела, сообразив, на что он намекает, и вырвала руки. Вопреки ожиданиям, некромант не препятствовал. На губах играла самодовольная улыбка.
— Признаться, вы тогда меня изрядно удивили, — Соланж предложил отойти к стене. Я повиновалась. Могла бы уйти, но осталась. Некромант обладал надо мной гипнотической властью. И не только надо мной — над всеми. Демоническая личность, неизвестно откуда и когда появившаяся в Веосе. Палач аристократов, который строго охранял собственную честь. — Такая девочка — и с вожделением наблюдала. И разозлили тоже. Между прочим, с той девушкой свели меня именно вы.
— Я? — удивленно распахнула глаза и обмахнулась веером.
Жарко, нестерпимо жарко! Сердце прыгает между желудком и горлом, а внутри пустота, гулкая, звонкая.
— Кто же еще? — Некромант лениво потянулся за бокалом и пригубил игристый напиток. — Иногда воздержание становится нестерпимым, а чьи-то губы — слишком сладкими. Вы и только вы пробудили спящие желания. Запомните, стоит только намекнуть, и вы окажетесь удачливее Евгении. — От признания Соланжа покраснели кончики ушей. Хорошо, он не слышал, какие мысли бродили в голове буквально час назад, — раздулся бы, как заморская рыба, сиял бы, как золотая монетка. — Да что там — всех женщин известных миров.
Едва не задохнулась от возмущения. Соланж открыто предлагал заняться с ним любовью!
— Нет!
Щеки пылали от стыда, потные пальцы вцепились в веер.
Некромант небрежно пожал плечами. Он передал бокал появившемуся из ниоткуда духу и склонился в низком поклоне — приглашал на танец. Можно отказать, но чем обернется отказ? С другой стороны, я якобы не знаю, кто передо мной. Маска не снята, он лишь мужчина, а я — женщина.
Попыталась избежать неотвратимого, но некромант настаивал. Нужно освежиться? Он подождет. Отдохнуть? Пожалуйста, Соланж не спешит. Не говорить же открыто, что танец с ним — пытка? Моральная, не физическая. Увы, Соланж прекрасно двигается, плывет по залу, парит, как сильф.
В итоге сдалась и вручила некроманту ладонь.
Соланж неспешно ввел в круг танцующих и остановился напротив, как того требовал рисунок танца. Мы присоединились последними из двенадцати пар, поэтому фаза приветствия вышла короткой, скомканной, после чего некромант и я постарались догнать ритм.
Не поднимала головы, изучая рисунок паркета. Кровь шумела в ушах.
Два шага назад, один в сторону. К некроманту и от него. Пируэт, обойти вокруг партнера, коснуться спиной. Последнее давалось особенно тяжело. Мнилось, будто одежда Соланжа — вековой лед, но, вместе с тем, я жаждала встречи с ней с замиранием сердца, как канатоходец, вновь и вновь заигрывала с законами мироздания.
Сердце сменило ритм. Два удара в танце, один, когда наши тела соприкасались.
Страх и мучительное ожидание. Взмокшая спина и горящие кончики ушей. Наверное, сейчас я бы не заметила, если бы под ногами вместо паркета оказались раскаленные угли.
— Я задолжал дом, — спокойно, будто ничего не замечая, начал светскую беседу некромант. — Если хотите, могу сегодня же передать бумаги. Купчая оформлена на ваше имя.
— Я пришлю слугу, — едва ворочала языком.
Показалось, или по лицу партнера пробежала тень?
Обойдя соседнюю пару, некромант вернулся ко мне и продолжил терзать.
— Вы напоминаете кролика, миледи.
— А вы — удава.
— Кролики не повелевают удавами. Сжальтесь, миледи. Вы ходячий соблазн.
Глаза Соланжа смотрели жадно, вызывающе. Они раздевали, более того, силились проникнуть под кожу.
— Вокруг полно навсеек, готовых подарить ласку.
Некромант скривился.
— Навсейки годны только для мимолетных утех. В них слишком много магии, а я не собираюсь делиться с женщиной своей.
Несмотря на пикантность темы, не прервала разговор. Во мне взыграло любопытство, а еще стало обидно за женщин, которыми пользовался некромант. Как той брюнеткой, с которой он даже не разделил ложа. Причина банальна — займись Соланж любовью с магессой, потерял бы часть силы. Разумеется, подобное в планы некроманта не входило, но нельзя же низводить женщину до животного! Приласкала и свободна.
— Слишком высоко себя цените? — обронила через плечо, совершая очередной пируэт. — Хотите пополнить коллекцию наиви?
Соланж тихо рассмеялся и покачал головой.
— Я все объясню, но не здесь. Например, в саду после танца. Надеюсь, вы перестанете загонять внутрь собственные желания и поймете, что наши судьбы связаны.
Отвернулась, ощущая, как пульсирует кровь в ушах.
Надо было тогда уйти, — сколько раз повторяла прописную истину, уже со счета сбилась! — но зрелище оказалось столь волнительным, что полностью овладело разумом и чувствам.
И тело Соланжа, такое идеальное, таинственное, притягательное…
На миг нахлынули былые эмоции. Захотелось прикоснуться к тому, что некогда сжимала навсейка.
Великая Мать, надеюсь, экранирующий медальон скроет мысли, иначе впору провалиться сквозь пол.
— Все возможно, миледи, — прозвучал в голове вкрадчивый, обволакивающий голос некроманта, — но вы боитесь. Желаете и боитесь. Надолго ли вас хватит, Дария? Наиви не ланги, они не чураются чувственной сферы жизни. Никакое воспитание не убьет темперамента. Граф разбудил вас, а я с превеликим удовольствием научу принимать себя истинную. О, не беспокойтесь, получите все целиком! Вас я не унижу, не брошу, более того, подарю верность.
Некромант шагнул ко мне и положил руки на плечи. Вздрогнув, заморгала и оказалась в тесных объятиях некроманта. Танец не предусматривал подобных прикосновений, однако Соланжа не волновали подобные мелочи. Пальцы ласкали сквозь ткань платья, глаза купали в янтаре.
Королева, она наверняка все видит! И убьет, непременно, убьет: только слепой не поймет, чего жаждал некромант.
«Доверься мне!» — наклонившись к самым губам, шепнул Соланж и в следующий миг оторвал от пола. Оказалось, музыканты заиграли совсем другую мелодию, а я не заметила короткого перерыва между танцами.
Затылком ощутила недобрый взгляд, но оборачиваться не стала. И так знала, королева в ярости.
— Милорд, ее величество…
— Сделаешь шаг навстречу, отвечу взаимностью и не позволю Евгении причинить вред, — заверил Соланж.
Его дыхание изменилось, участилось. Горячее дыхание мужчины, обуреваемого желанием. Самое время вырваться, спастись бегством, но танец увлек, взял в плен.
Я задыхалась от страха и восторга. Никогда прежде не летела, не испытывала сладостного ощущения невесомости и неимоверной надежности партнера. Отчего-то и мысли не возникало, будто некромант уронит, не поймает, а ведь он подбрасывал к потолку, к сияющему свету.
Платье развевалось, шлейф коконом обвивал ноги. Соланж мастерски исправлял игры ветра, и на пол я опускалась, не путаясь в волнах ткани.
Запах вербены щекотал ноздри. Казалось, он везде, заполнил весь зал.
Вот Соланж снова ловит, прижимает к себе и жарко шепчет, чуть прикусив ушко: «Осчастливьте меня, миледи!»
Это прозвучало как ушат холодной воды.
Дурман развеялся, я снова смогла мыслить здраво. Былые слова, намеки, жесты всплыли в памяти, достучались до здравого смысла. Оттолкнула некроманта и, наплевав на свидетелей, попыталась уйти, но Соланж не позволил, вернул в круг танцующих.
— Ну же! — Некромант закружил на одном месте. — Я нравлюсь вам, к чему глупая гордость?
— Вы омерзительны в похоти, ваша светлость!
Намерено назвала Соланжа по титулу: тот его не любит.
Некромант дернулся, как от пощечины, и замер. Рук не убрал, но смотрел волком. Губы чуть подергивались, побелевшие, поджатые.