Мисс Бэннон тоже поглядывала на труп с опаской. Она размышляла, ведь события требовали обдумать их.
Но она обычно не была такой… отвлеченной.
Темная комнатка в морге была шумной, но и людной. Клэр стоял у края группы, собравшейся у двери, состоящей из мисс Бэннон, Щита, Пико и крепкого инспектора, который удивительно фамильярно общался с мисс Бэннон. В коридоре снаружи тоже было людно, убийство привлекло внимание, газеты требовали подробности. Небольшая армия мальчишек продавала газеты, как только их печатали.
Клэр склонился ближе, используя преимущество роста, заглядывая за плечо хирурга.
— Любопытно, — сказал он. — Внутренности… куда пропала матка?
— Не знаю, — сказал лекарь Багсвелл бодрым тоном, склоняясь над гранитной плитой. — Говорят, некий скряга в Степни платит за них гинеями. Нет и яичников. Смотрите, лезвие очень острое.
— Да, и обращались им с умением, — Клэр не прижимал платок к чувствительному носу, но хотелось. — Даже диафрагму выскребли снизу. А почки…
— Тебремская женщина, — сказал Аберлейн в сторону мисс Бэннон, хотя его поза кричала, что он не хотел говорить об этом. — И Николь. Да, поразительное сходство. Обе работали как… ну, им не повезло. Этой тоже.
— Я могу узнать проститутку, сэр, — резко сказала мисс Бэннон. — Но тут рядом с телом оставили фартинги. Это беспокоит.
— Когда вы так говорите, мне становится страшно, — вздохнул инспектор, его дыхание становилось облаком. Тут было ужасно влажно, а прохлада не давала трупам завоняться. Но все равно было неприятно. То, что осталось от внутренностей жертвы, было в ведре, воняло само по себе, и ее обмякшее лицо не было мирным, как многие описывали состояние Смерти.
— Ее пальцы стерты, — отметил Клэр. — Может…
— Кольца? И смотрите на засечки на шейных позвонках, — Багсвелл цокнул, глядя на черную жидкость, все капающую с плиты в канализацию, источающую гадкий запах сквозь ржавую решетку. — Запиши это, Эдрик.
— Да, сэр, — юноша хотел стать таким же физикером, и зрелище его не пугало. — Мне перечислить их?
— Да, пожалуйста. Там три. Укажи точное их расположение. Если нужно — зарисуй. Хм.
— Правша, — сообщил Клэр. — Горло перерезали сзади. Но зачем?
— Она встала бы к стене и задрала юбки, — сказала мисс Бэннон. — Это проще, чем на холодной земле.
— Вот как? — инспектор был алым.
Клэр отметил это и повернулся к телу.
— Не хотите, чтобы я говорила о таком? — ее тон был ледяным. — Мой ментат работает лучше, когда получает необходимую информацию четко и бесстрастно. Вы говорили о другом нападении? До Тебрема?
— Может, это не связано. Вод, швея и порой проститутка. Говорят, ее убили двое мужчин без лиц или один без лица.
— Ясно, — это заинтересовало Багсвелла. Он повернулся, руки были по локти в крови. — Я видел тело. Упала в рабочем доме, разорвана промежность. Инфекция. Она сказала: безликий?
Аберлейн скривился еще сильнее.
— На этом настаивали.
Клэр взглянул на мисс Бэннон, которая побледнела. Вряд ли дело было в комнате, она спокойно смотрела и на жертв, чье состояние было хуже. Интересно. Он отогнал эту мысль и вернулся к телу.
— Части печени не хватает. Точно ошибка.
— Думаете? У него есть навык…
Клэр возразил:
— Да, но посмотрите туда и туда. Следы ясны. Он целился в другое и промазал.
— Инспектор, — мисс Бэннон услышала достаточно. — Я требую доставить мистера Клэра в Ярд и ответить ему на все вопросы, дать доступ ко всему, что он потребует.
— Макнотону это не понравится, — мрачно буркнул Аберлейн. — Как и Свонли. И Варингу.
— Это не в моей власти. Дайте им понять, что это желание Короны. Мне нужно поискать ответы в других местах. Пико? Свой долг вы знаете.
— Да, мэм, — тут же посерьезнел парень, и это радовало.
— Мистер Клэр? Постарайтесь быть дома к ужину, а еще не перегибайте с экспериментами, — она поправила перчатки, ее быстрые пальцы проверили вуаль. — Я оставлю вам карету и Хартхелла. Микал, найди экипаж.
— Бэннон… — Клэру пришлось отвлечься от тела перед ним. — Думаю…
— Арчибальд, пожалуйста.
«Не так поняла. Ничего не поделать».
— О, я просто хотел напомнить… об осторожности.
— Я постараюсь быть осторожной. Хорошего дня, джентльмены, — и она ушла, толпа в коридоре точно отпрянула от взгляда Микала, идущего перед ее фигуркой в черном. Они решат, что она в родстве с погибшей? Кто знал?
— С таким успехом можно сказать гадюке думать, куда жалить, — пробормотал инспектор, хмурясь.
Клэр кашлянул.
— Попрошу не говорить плохого о леди.
«Странно. А я могу? Тогда хотя бы в лицо».
К счастью, мужчина не ответил, и Клэр повернулся к телу и хирургу, с интересом наблюдавшему за ними.
Гробомаг скрестил руки, словно ему было холодно.
Может, так и было.
Инспектор был интересным. Гордый нос и бакенбарды, что не скрывали детскую привлекательность, которой он когда-то обладал, но тени были под темными глазами. Его скользящий шаг показывал Клэру, что он привык к жиже под ногами, хоть от нее портились края штанов. Аберлейн двигался четко и экономно, напоминая клерка, а не инспектора.
Он фамильярничал с мисс Бэннон и опасался ее, а еще был довольно юным для ранга инспектора… Эта история могла приятно занять способности Клэра, если бы они уже не были заняты.
Аберлейн с печальным видом расставил ноги и смотрел на вскрытое тело.
— Правша напал сзади и перерезал ей горло, а потом распорол.
Воротник душил Клэра, но он не ослаблял его.
— Могла ли кровь пропасть из-за магии?
— О, могла. Она так и сказала. А она берется только за жуткие дела, — он тяжко вздохнул. — Уайтчепл опасен. Нам повезет, если других неприятностей не будет.
— Точно, — Клэр нахмурился. Что-то почти далось понять, мысль дразнила и не приближалась. — Нам нужно постараться. Кто же напал? И не ясно, зачем снимать кольца, но оставлять монеты?
Аберлейн кивнул. Его нос покраснел от холода.
— Я видел, как мужчин и женщин убивали за меньшее.
Хирург выдохнул с отвращением.
— Не стоило ее торопить. Легкие сердце и остальное испорчено. Пример влияния алкоголя.
— Так почему она?
— В восточной части тысячи неудачников, сэр, — Аберлейн мрачно сжал губы, выдавив эти слова. — Может, ей просто не повезло.
«Я так не уверен. Что королеве Виктрис и остальным до этих неудачников? И органы деторождения убраны очень острым ножом. Все было непросто».
— Возможно. Бедняга.
Брови Аберлейна уползли к шляпе от тихих слов Клэра. Обычно ментаты так не говорили.
— Господа, можно ее зашивать? — бодрость хирурга поражала, но Клэр взял себя в руки. — Или нужно что-то еще посмотреть?
Аберлейн встревожился еще сильнее, если такое было возможно.
— Можно понять, были ли у нее, кхм, отношения? Перед, кхм, происшествием?
— Вот, что любопытно, — доктор почесал щеку, оставляя кровь на бакенбардах. — Оставшееся от ее детородных органов, похоже, выжжено.
Клэр моргнул и склонился ближе.
— Верно. Интересно. И это следует по венам и нервам.
Гробомаг нервно кашлянул. Клэр посмотрел на него.
— Что?
— Ничего, сэр, — но мужчина был бледнее, чем когда Клэр прибыл. — Просто… магия следует по крови и нервам. Но сжечь их… жуткое дело. Особенно там.
— Нужно сообщить мисс Бэннон, — кивнул Клэр. — Хорошо. Инспектор, думаю, нам придется еще немного потерпеть друг друга.
Глава двадцать вторая
Немного коварства
Экипаж гремел, а Эмма опустила голову, сосредоточившись на мыслях.
Вне кареты кипел Лондиний, она ощущала, что Короста уже меньше тянет за колеса. Ей могло стать лучше, когда Уайтчепл останется позади, хотя она сомневалась в этом.
В любом случае экипаж был просто уловкой, чтобы сбить преследователя, хоть и удивительно ленивого. Но она привыкла не подходить к вещам напрямую.
И она получила время на размышления.
Тела были со следами черной магии — не Дисциплины Эммы, хвала небесам, но следы эфирной силы с таким гадким умыслом, что даже те, кто из Эндора предпочли бы его избежать. Только Дисциплина Чернее, чем у Эммы, Дьявольская, не пахла дымом этого искусства.
Эндоров убили, обнаружив… тревожные знаки. А Дьявольские еще были. Не в цивилизованной Англии, конечно, но в других местах. Особенно там, где еще удерживали власть паписты. Дети магии, чья Дисциплина была темнее Дьявольской, чаще всего становились чудовищами, погибали быстро, в утробе. Так считали ныне. Но она могла разобраться с такими чудищами, как и с Дьявольскими.
А еще… Тела были просто инструментами; они просто были следами глубже. Британния говорила о стержне силы…
Сила правящего духа обновлялась, как течение Прилива пополняло магию детей Англии дважды в день. Или было что-то другое, и Британния испытывала… постоянный отток сил? Это был результат или симптом?
«Я мало знаю», — раздражение кипело в ней, камень не пропадал из горла. А еще неприятная цепочка мыслей поднималась в ее голове.
Клэр ожидал, что она позволит ему умереть от чумы? Как она обеспечила бы выживание Людовико? Он думал, что она вырвет Камень из ментата и вернет ему хрупкость?
Хорошо или нет, но она выбрала Клэра. Ему это требовалось в тот миг сильнее. А иначе… она мирилась бы с угрызениями совести по другой причине?
«На это мне ответ пока что не нужен. Я и не смогу ответить на это себе».
Кучер прикрикнул на механическую лошадь, и Эмма огляделась. До появления Микала времени оставалось немного.
Разорванные тела, отсутствие матки. Это был стержень проблемы… Но куда вели его корни? Как это влияло на Британнию? Это было Сочувствие? Она не понимала, как происходило это влияние.
Конечно, Клэр вряд ли отругал бы ее за это. Слабость Британнии могла быть случайной. У нее были доказательства обратного?
Слово Британнии. Ей так это требовалось, что Виктрис пришла к двери Эммы одна, опустилась до просьбы, а не приказов о помощи волшебницы.
Слабо утешало то, что Эмма думала, что Эмма Бэннон вряд ли послушается.
С Клэром тревога была другой — сможет ли Пико удержать его от экспериментов. Это все, что она могла, не приглядывая за ментатом лично. Финч был надежным, и она совершила кровную связь с бессознательным ментатом, о которой не рассказала.
Клэра это точно выведет из себя. Когда он поймет, что она сделала, или когда расспросит Пико, или…
Кучер крикнул еще раз, экипаж дернулся, замедляясь. Мгновения спокойствия пропали. Она была слишком растеряна, чтобы размышлять должным образом, это привело бы только к большему количеству смертей.
Так ведь? Неудачники умирали каждую ночь в Лондинии. Если их смерти ослабляли Британию… было ли это приемлемо?
Женщина, какой она была до Красной чумы, посчитала бы это глупостью. Но теперь она довольно спокойно думала о таких предательских вопросах.
Клэр думал, что она набросится на эту тайну и будет искать решения, будто так и надо.
Недавнее убийство грубо напоминало о себе в ее мыслях. Она теперь ощущала, какую Работу сейчас исполняли, ведь не просто так побывала на месте убийства в Тебреме. У этого были неприятные симптомы, но вчера в кабинете она постаралась оградить себя от этих эффектов.
Понятно, что получилось плохо.
Экипаж остановился. Через пару мгновений дверь открылась, и Микал уверенно подал ей руку, чтобы она выбралась. Кучер обрадовался легкой выгоде и умчался со стуком и лязгом.
Из-за густого тумана Лондиния свет солнца казался тошнотворным, силуэты двигались в глубинах тумана. Микал не отпускал ее, и ей пришлось посмотреть на Щит.
Обычно с Примами было шестеро Щитов, они защищали от атак и следили, чтобы не было перебора эфирной силы. Их можно было… использовать… и по-другому. Она долгое время не нуждалась в ком-то еще, кроме Микала. А Эли…
«Не думай об этом. Мертвые подождут, пока мы занимаемся живыми».
Микал ждал. Конечно, он не выказывал нетерпения.
Туман удушал этим утром. Они были одни на дальнем северо-восточном краю Коросты. Пешеходы спешили прочь, почти безликие, Микал отвел ее в сторону, кирпичная стена была в шрамах возраста.
На миг его лицо показалось чужим. Эмма строго встряхнула себя.
— Микал.
— Прима.
— Нам нужно в Баксроу, — сообщила она.
— Снова в Уайтчепле, — кивнул он. — Место второго убийства?
— Да. Я не хочу свидетелей.
Он кивнул, но стоял, чтобы она могла что-нибудь добавить.
«Что ты сделал, Микал, когда я умирала? Клэр сказал, что ты совершил чудо. Я выжила, а ты не назвал цену исполненного трюка».
Она подавила эти слова и вдруг осознала вес траурного платья, украшений, ее волос, заплетенных быстрыми пальцами Изобель, туфли давили, как и корсет — ей не нравилась мода на свободно зашнурованные корсеты.
Другое давило на ее плоть. Людовико. Клэр. Виктрис. Безликий мужчина с сияющим ножом. Микал и все в доме. А еще души, что были ее якорями.
Без этих грузов смогла бы она подняться над поверхностью земли?
И куда она улетела бы? Сбежать не вышло бы. Единственным решением было окружить себя удобствами, потому нужно было разобраться с этим делом быстро и беспощадно.
Она сглотнула, горло пересохло.
— Тогда идем, — она убрала руку, выражение его лица не изменилось.
Это успокаивало не так, как она хотела, но хотя бы освободило от других тревог. Главной среди них было то, что ждало ее в Баскроу, на месте второго убийства.
— Ее нашел извозчик, — тихо, задумчиво. Солнце все сильнее пробивалось сквозь туман, выжигало покров Коросты в Баксроу, но на камнях остались тонкие зеленые завитки, что скрывались в темноте трещин. — Больница там, — она указала на далекое здание, скорее ощущая, чем видя его сквозь туман. Она хмурилась в не подобающей леди манере. — Но следов беспокойства почти нет. Как любопытно.
Брусчатка была в трещинах, камней недоставало, они крошились, доски почернели от времени, краска облетала там, где ее не съела Короста.
Микал огляделся.
— Она была уверена, что это… — было понятно, о ком он, по ударению на «она» и оскалу.
— Было связано с нами, да, — Эмма плотнее укуталась в меховую накидку. Ее поверхность блестела от влаги, и она никак не прогоняла холод. Наступила осень. А скоро зима. Ей стало еще холоднее. — Уверена, это то место.
— Пятно крови, — он указал изящным жестом, жилы выступили на его ладони. — У дверей конюшни.
Он не упомянул, что там тоже была выжжена Короста, даже в трещинах не осталось зеленых следов.
Эмма взглянула на улицу. Что-то в угле пятна ей не нравилось.
— С наступлением темноты заперли, — их окутал теплый воздух конюшни, запах грив и механизмов лошадей. Она осторожно дотронулась нитью магии. — Возможно…
Она шагнула вперед, на потемневшие камни брусчатки. Она приготовилась к неприятным ощущениям, но их отсутствие требовало ответа. Обучение впилось когтями в ее органы, и она отогнала это ощущение.
— Хм, Микал?
— Я тут, Эмма.
«Ясное дело», — но ей требовался ответ. Она закрыла глаза, потянула за невидимые нити мира.
Вот. Боль пульсировала в ней, и она склонилась, едва замечая пальцы Микала на своей руке. Он держал ее, и она отринула внешнее сознание.
Одна нить, как паутина, казалась неправильной среди множества узлов.
Соль на стертой коже, медь ужасом наполняла не ее рот, тряска и треск хлыста.
Ее голова дернулась в сторону. Удар пролетел мимо, ее тело немного напряглось. Она видела обрывки, ее заполнила жаркая горечь и глубокая боль, теплая рана спереди.
— Карета, — прохрипела она.
Тоже репетиция. И все прошло не так хорошо, как планировалось.
— Вот! Что такое?
Крупный мужчина в шляпе кучера, с большими бакенбардами и плечами, что придавали ему облик моржа, вышел из глубин конюшни, Эмма вернулась в свое тело и услышала скрежет и хруст.