За рулем я разглядела чью-то фигуру. Зрение, увы, не фокусировалось, но мозги соображали. Наверное, шеф поручил кому-то из сотрудников «Импульса» доставить нас в аэропорт…
…В восемь вечера Глеб, взявший на себя функцию главного распорядителя нашего борделя, приостановил массовые гуляния и выгнал всех на улицу — как мы условились с Кириллом Андреевичем. Директор сказал стоять на крыльце (если чемодан будет легким) или в прихожей (если вдруг окажется тяжелым).
Глеб построил нас в линеечку:
— Мария, не заваливайся, выпрямись! Игнат, держи ее, а то она сейчас обязательно что-нибудь учудит. Полина, вот зачем ты взяла с собой торт, а? Доешь уже и успокойся! Екатерина, быстро соберись, у тебя впереди два самолета, три аэропорта!
Два самолета-а-а, три аэропорта-а-а-а… И все это в обнимку с любимым шефом! О-о-о, какое счастье! Ой, я, что ли, пою?
Как весело!
Глеб молодец. Если бы не он, мы бы вообще забыли о времени, но он четко держал все под контролем. Вроде суровым мужиком его никак не назовешь, скорее, он пушистый зайчик. А командует ничуть не хуже директора «Импульса», и все испуганно моргают и слушаются. Наверное, именно это и называется харизмой руководителя.
Нас с девчонками ужасно развезло от шампанского, каждая выпила, вероятно, по целой бутылке. Но я была пьяна еще от предвкушения французского путешествия. А еще — от нашего утреннего объятия с Кириллом Андреевичем. Каким оно было нежным и удивительным! Будоражило кровь ничуть не хуже игристого напитка. Жаль, что Коля все испортил и оборвал чудесную мелодию на полуслове.
А вот наши мужчины были трезвы, как стеклышко. Ни шампанское, ни коньяк на них не подействовали, видимо, для их совокупной массы выпили они маловато. Поэтому сейчас парни выполняли функцию бетонных опор.
Я повисла на Глебе — ноги не держали, перед глазами все плыло, а вокруг закручивался спиралью синий звездный вечер. В свете фонаря метались голубые снежинки. Уже через пару минут, проведенных на улице в ожидании машины, я начала дрожать. Ледяной ветер норовил смести нас с крыльца, как метлой. Но холодно было только мне одной, потому что я оделась не по погоде, а так, чтобы не страдать от жары в Париже — там сейчас плюс двенадцать.
— Давайте сдадим Катю, а потом вернемся и продолжим, — прощебетала Маша. — Да, ребята?
— А у кого Катины ключи? — спросил Глеб.
— У меня, — ответила Полина. — Вроде бы.
— Я тортик даже не попробовала! — сказала Маша. — Ой! А-а-а-а-а!
Пьяная подруга оступилась и полетела с крыльца вместе с моим чемоданом. К счастью, Игнат успел поймать и то, и другое…
…Когда из минивэна выбрался мой босс, у меня радостно заколотилось сердце: даже находясь в веселой компании друзей, я успела соскучиться по милому начальнику.
Кирилл Андреевич ошарашенно уставился на толпу у подъезда. Потом рассмеялся. Он, конечно, не подозревал, что провожать меня в дальний путь соберется полгорода, включая его спарринг-партнера и моего соседа.
— Стой ровно, — прошипел Глеб мне на ухо и крепко прижал мой локоть, — а то тебя в Париж не возьмут!
— Ну, друзья, вы даете! Катюша… — потрясенно повторил шеф. — Что вы сделали с моей переводчицей?
— Ваша красавица в полном порядке, Кирилл Андреевич, забирайте, — сказала Полина. — Берите, берите, не стесняйтесь, это ваше.
— Привет, — радостно выдохнула я и свалилась с крыльца прямо в объятия Кирилла Андреевича. Он ловко меня подхватил, с удовольствием прижал к себе, задержал на мгновение, а потом поставил на землю.
— Катюша… Ты сколько выпила, чудо мое?
— Кирилл Андреевич… Все норм, все норм, — я изо всех сил старалась казаться трезвой, но получалось не очень, меня шатало. Но ведь это всего лишь шампанское! Сейчас выветрится.
— Да, полет будет интересным, — подмигнул другу Игнат.
— Кирилл Андреевич, вас в самолет с таким прицепом не пустят, — ревниво заметил Вася. — Оставляйте. Давайте, я заберу.
Размечтался, так ему шеф и отдаст! Директор крепко обхватил меня за спину.
— Ничего, разберемся, — улыбнулся он.
— Ах, не забудьте чемодан! — напомнил Глеб. — Кирилл, берегите нашу крошку! Вот я серьезно! Отколупывайте от нее французов, не позволяйте лапать. Она не любит, когда ее трогают!
— Знаете, это очень заметно! — обиженно вставил Вася. Он ревниво рассматривал меня и шефа.
— Обнимашки! — закричала Маша и запрыгала на месте. — Быстренько целуемся, а то вы в аэропорт опоздаете! Катя, как же мы без тебя будем! Целых четыре дня!
Маша и Глеб ринулись меня обнимать, а Коля набросился на Полину.
— Катюша! Соседушка моя любимая! — воскликнул Вася и тоже попытался ко мне пробраться, но Кирилл Андреевич его не пустил, заслонил меня плечом.
— Давай-ка без глупостей, малыш, — сказал он.
* * *
К тому моменту, как мы добрались до международного терминала аэропорта, я уже слегка протрезвела. Коля устроился на переднем сиденье, а я всю дорогу просидела под боком у Кирилла Андреевича на просторном заднем диване минивэна. Шеф, как обычно, говорил по телефону — сыпал цифрами, убеждал, ругался…
Покой нам только снится!
При этом он не отпускал мою руку и большим пальцем гладил тыльную сторону ладони. Я согрелась, прижимаясь к директору. Хотя он тоже надел, как и я, легкую стеганую куртку, однако, был горячим, как печка.
Упс! А может нельзя так откровенно прижиматься к шефу? Пьянству — бой! Что-то совсем расслабилась… А ведь надо помнить, что сейчас я в командировке, на ответственном задании — значит, круглосуточно нахожусь на работе!
Зачем же я наклюкалась!
Минивэном управлял один из наших коллег — Слава, тридцатилетний менеджер по продажам. Он посматривал на меня в зеркало заднего вида с понимающей ухмылочкой.
Наверное, даже не сомневается, что я любовница шефа, и тот использует меня между двух чашек кофе в качестве утреннего допинга. Задирает до талии мою узкую юбку-карандаш, усаживает на рабочий стол — благо на нем всегда идеальный порядок, и места хватает — раздвигает мои бедра, расстегивает блузку и по-хозяйски мнет грудь…
А вот и нет!
Очередной Славин взгляд, брошенный в зеркало, меня покоробил, хоть я и была навеселе, а пьяным, говорят, море по колено…
— Слав, на дорогу смотри, хорошо? — недовольно бросил директор, прочитав мои мысли. — Не надо на нас пялиться.
— Извините, Кирилл Андреевич, — промямлил менеджер и больше уже не доставал меня своими усмешками.
* * *
Минивэн на минуту остановился у входа в здание аэропорта. Вокруг мерцала огнями ночь, на крыше здания горели яркие прожекторы, обледенелый асфальт припорошило снегом, ветер колол щеки острыми снежинками. Коля взял мой чемодан, у мужчин были только небольшие сумки…
— Я что-то не совсем понял… Мы летим эконом-классом? — удивленно посмотрел на Николая директор, когда мы погрузились в толпу пассажиров в тесном международном терминале аэропорта. — Коля, тебя прибить?
— Кирилл Андреевич, я вас умоляю! Вот не надо этого снобизма! — смело огрызнулся Николаша. Видимо, победа на любовном фронте придала ему уверенности в себе. Сейчас он был крутым и смелым мужиком, готовым рычать на самого босса.
А то! Коля так уработал Полину, что у нее из глаз посыпались искры. Она нам все рассказала. Герой, чего уж там!
— Николай? — нахмурился шеф, и от его пристального взгляда Колина самоуверенность мигом улетучилась.
— Кирилл Андреевич, да вы даже не представляете, сколько я денег фирме сэкономил! — заволновался парнишка. — Дался вам этот бизнес-класс! Один билет в экономе — двадцать две тысячи. А в вашем любимом бизнесе — восемьдесят! Какой смысл? И это только в один конец. А еще надо умножить на троих. Да у меня рука не повернулась выложить такие бабки…
— Ну и будем теперь стоять в очередях! А могли бы спокойно в лаунже посидеть, поработать.
— Хватит работать, Кирилл Андреевич, сколько можно! Расслабьтесь! Ой… Ой! Надо было вам купить билет в бизнес-класс, а мы с Катюшкой полетели бы в экономическом! Вместе! В обнимочку! Блин, во я тупанул! — схватился за голову Коля.
Его отчаяние было таким искренним, что мы с боссом засмеялись.
— Эх, ты, дурень, — директор постучал Коле по лбу. — Сам себя обманул. Хорошо, мои юные друзья, давайте постоим в очереди.
И он повернул меня к себе спиной, обхватил руками и уперся подбородком в мою макушку. Я поняла, что снова пьянею, щеки обожгло жаром.
Неужели еще месяц назад меня передергивало от прикосновений моего шефа? Как? Почему? Теперь я не могу в это поверить. Мне хочется, чтобы он никогда меня не отпускал… Наверное, скоро я захочу чего-то большего…
* * *
— Ой, чур, я у окошка, а Катя в серединке! — объявил Коля, когда мы добрались до наших мест в салоне аэробуса.
— Я в центре, Катя у окна, — отрезал директор.
Мне было совершенно все равно, куда меня посадят. Лучше бы положили горизонтально и не трогали. Я уже совсем не стояла на ногах, все-таки, целая бутылка — это для меня слишком много. Шампанское действовало как снотворное, тело окутывало сладкой истомой, колени подкашивались.
Кажется, я вырубилась еще до того, как шасси самолета оторвались от взлетной полосы. Повозилась на сиденье, нерешительно посмотрела на бицепс директора, обтянутый тонкой шерстью джемпера.
— Ложись, ложись, — подбодрил он. — Устраивайся поудобнее. Так, а ремень не пристегнула! Где же он?
Кирилл Андреевич пошарил везде, где только можно, ни в чем себе не отказывая, просунул ладонь и справа, и слева от моих бедер, и вложил в процесс гораздо больше энергии, чем было необходимо. Возможно, в детстве он мечтал стать археологом, хотел ездить на раскопки, искать сокровища — но не удалось.
Я не сопротивлялась, пусть ищет, как же приятно, что он так обо мне заботится. В конце концов, босс вытянул из-под меня оба ремешка и защелкнул массивную металлическую пряжку.
— Вот, теперь хорошо. Закрывай глазки, солнышко, засыпай. Совсем ты никакая.
Я привалилась к плечу шефа, с удовольствием вдохнула его запах, ощутила щекой прикосновение мягкого джемпера… и отключилась.
Директор растормошил уже после посадки:
— Просыпайся, Катюша, мы в Москве. Ты проспала все самое интересное.
— А? Что я проспала?
— Розовые облака. Турбулентность. Курицу, рис, салат. А еще Коля приставал к стюардессе.
— Я?! — заволновался Николай. — Кирилл Андреевич, да хватит вам прикалываться!
В Шереметьево я окончательно проснулась. Хоть директор и наехал на Колю, однако тот подобрал для нас билеты с отличной стыковкой рейсов. Мы успели только переместиться резвым шагом из одного терминала в другой, и вот уже следующий самолет.
Поднявшись на борт аэробуса «Эйр Франс», я выплеснула на команду французских стюардесс бурную радость по поводу визита в их страну, а они похвалили мое произношение.
Хмель уже выветрился из головы, но спать все равно хотелось очень сильно, ночь была в самом разгаре. А впереди еще четыре часа полета и следом — напряженный рабочий день. Сомневаюсь, что мой деятельный начальник разрешит отоспаться в отеле хотя бы пару часиков. Вряд ли. Скорее всего, мы сразу включимся в работу, и меня ждет несколько суток интенсивного устного перевода.
Поэтому я снова с большим удовольствием прикорнула на железном бицепсе директора… А когда проснулась, не могла избавиться от ощущения, что со мной произошло что-то хорошее. Так бывает, когда приснится чудесный сон, но ты его не помнишь.
Самолет парил высоко над землей в кромешной мгле, салон был погружен в полумрак и тишину. Я, как выяснилось, бесстыдно навалилась на директора — одной рукой обвила его предплечье, другой обняла живот.
Ой, мамочки! А если бы ниже?!
На столике перед Кириллом Андреевичем стоял открытый ноутбук, на экране висел график, сбоку непрерывно бежали сверху вниз столбцы цифр. Коля привалился к директору с другой стороны и тоже спал. А в проходе зависла хорошенькая француженка-брюнетка, стюардесса, и чуть слышно ворковала с моим боссом на английском языке. Очаровательно улыбаясь, расспрашивала, надолго ли мы в Париж, а куда потом, а зачем, а как…
Вот же выдра!
— Мадемуазель, не хотелось бы вас беспокоить, но будьте добры, принесите, пожалуйста, апельсиновый сок, — попросила я по-французски. — А еще стакан воды. Спасибо! Как мне нравятся ваши авиалинии. И президент у вас неотразимый. А уж какой бесподобный язык, обожаю французский! Ой, нет, воды лучше два стаканчика, а не один!
Стюардесса подавила вздох, наградила меня вежливой улыбкой и удалилась.
— Выспалась? — улыбнулся директор.
— Кирилл Андреевич… Признавайтесь, — прошептала я, вдруг с изумлением вспоминая мой сон. — Вы меня поцеловали?! Или мне это приснилось?
— Нет, не приснилось, — спокойно ответил шеф. — Да, поцеловал. Но тут так тесно, что пришлось изворачиваться. Чуть шею себе не сломал, Катюша, представляешь?
— Шею… — эхом отозвалась я.
Моего босса ничем не смутишь! Попользовался девушкой, и ни в одном глазу!
— Но сейчас, когда ты проснулась, будет гораздо удобнее, — он наклонился и прижался к моим губам своими.
Опять этот изумительный поцелуй… Ведь я о нем мечтала! И вот…
Колина голова съехала с плеча Кирилла Андреевича.
— Подождите-ка, вы что… Что вы делаете?! — паническим шепотом закричал Коля, просыпаясь. — Нет, я протестую! Меня не предупредили, что это будет полет «восемнадцать плюс»!
Директор, получив свободу действий, притянул меня к себе, запустил руку в мои волосы, прижал ладонью затылок и поцеловал еще раз — теперь уже не ласково, а гораздо более решительно, так, что оборвалось дыхание, а перед глазами завертелась разноцветная карусель.
Я растворилась в необыкновенных и жарких ощущениях, воспарила выше нашего самолета.
— Мадемуазель, я принесла вам воду и апельсиновый сок, — долетело откуда-то издалека. — О, пардон, пардон…
Глава 19
Кирилл
Кирилл представлял, как тает ледяной замок — красивый, сверкающий, с тонкими шпилями и хрустальными башенками, с ажурными оконцами, выточенными из голубого льда. Таял, оплывал, звенел весенней капелью, вспыхивал на солнце радужными огоньками.
Вчерашний день превратился в игру контрастов — насколько все плохо было в делах, настолько же хорошо в отношениях с Катей.
Она сама обняла его за шею, поцеловала в макушку, горячо подышала в темечко — Кирилл боялся пошевелиться, не верил в свое счастье. Неужели он добился своего?
Днем Кирилл получил сообщение от Ирины: «Надеюсь, вы примете правильное решение» и дернулся от досады: «Да застрелись ты!». Эта голубоглазая кобра еще ему устроит веселую жизнь.
В тюменском филиале снова начался кавардак, молодой директор выкинул очередной фортель. Видимо, внушения, устроенного Кириллом, хватило ненадолго. Когда вернутся из Франции, надо будет ехать в Тюмень и бить Макса уже ногами и по голове.
Опять звонила мама, грустила из-за отца, жаловалась сыну. Папаня накрутил себя до такой степени, что врач назначил внеплановый курс уколов. Истерика, устроенная отцом, поставила на уши весь дом, персонал стоял на низком старте, готовясь рвануть подальше от диких русских. А сколько понадобилось труда, чтобы устроить родителей на побережье, найти тихое место, подобрать надежных помощников. И вот теперь переполох из-за проклятой ложки, папиного талисмана.
Кирилл понял, что ему придется самому перерыть всю виллу, потому что ложка, наверняка, валяется в укромном уголке. Позариться на нее никто не мог — она хоть и серебряная, но некрасивая, кривая.
Что еще? Крупный заказчик из Краснодара тоже устроил кипиш на ровном месте и завернул партию техники. Вернее, попытался завернуть. Два часа Кирилл убеждал его по скайпу и переписывался в мессенджере, опровергая претензии, уговаривая. Поставщик из Нижнего Тагила впервые подвел — задержал на неделю отправку машин, в результате обиделись партнеры из Магнитогорска. На таможне проблемы, надо ехать и разбираться.
С восьми утра раззадорили уже так, что Кирилл готов был плеваться ядом. Горизонт затянуло грозовыми облаками. А тут Катя… Обвила шею нежными руками, прижалась щекой, зарылась носом в волосы, поцеловала…