Решил не торопиться и подождать. Вдруг всё-таки кто более подходящий… Ну да, конечно! Щаз. Никто не подошёл. Даже когда Агент сказал, что за аренду их контора хорошо заплатит. Ну надо же! Он так и сказал — за аренду! Словно велик кому напрокат или комнату там.
Нет, конечно, ловить Агента на выходе не стал. Или бегать за ним по коридорам. Что, больной, что ли? Просто когда один их охранников оказался рядом, попросил позвать. Типа, мол есть желающий.
Помню, он удивился. Ещё бы! Будь на его месте — тоже бы удивился. Наверное. А потом… Потом это как раз и случилось.
Он посмотрел.
Вроде бы — ерунда какая. Ну посмотрел — и посмотрел, чего такого? Ничего ведь не сказал даже, посмотрел только. Да только вот… тут ведь всё дело в том — как он посмотрел.
Как на человека.
А не как на жирную белопузую личинку, такую, что и раздавить противно.
Блин!
Да после такого и без денег бы согласился!
Только делать добрые дела просто так почему-то считается постыдным. Собственные родаки не поняли бы.
Нет, похвалили бы, конечно, ибо так поступать вроде бы и положено. Типа. Сами же и учили, ага-ага. Но смотрели бы при этом с жалостью. Словно как на больного. И переживали бы: как он такой, мол, бедный да глупый типа, дальше-то жить будет? Бабуля бы опять плакала. А оно мне надо?
Поэтому для предков на деньги упирал. Мне, мол, новый комп, а то старый ни одну приличную интерактивную бродилку не тянет. Ну и на семейный типа бюджет. Сами же стонали, что давно никуда не ездили. А тут — пожалста! Люксовый круиз, да ещё и на новый кухонный комбайн останется.
Они, конечно, снова в расстройствах, бабуля даже всплакнула — надо же, какой меркантильный мальчик растёт, кто бы мог подумать! Разочаровал, типа, и всё такое. Тоже обидно, конечно. Не угодить на них. И так плохо, и этак не лучше. Но пусть. Пусть неодобрительно поджимают губы и считают жадным расчётливым чмошником. Пусть. Лучше буду казаться меркантильным уродом, чем блаженненьким идиотиком. Так спокойнее.
И мне, и им.
Комментарий к 26-е сутки. Отчёт теловладельца КОНЕЦ ПЕРВОЙ ЛУНЫ
====== ВТОРАЯ ЛУНА. 30-е сутки. Отчёт арендатора ======
Он опять меня отключил.
Опять!
Нет, ну что это за…!..
Но — по порядку.
Вчера нам нехило влетело, до сих пор больно, когда он руки поднимает или просто плечами шевелит. Ну и сидеть — тоже, это уж как водится, от любых приключений первой страдает именно та часть тела, на которую их ищут. Вчера милого Вовчика застукали на месте преступления: подглядывал за тринадцатиклассницами, когда те переодевались после физры. Поделом влетело, сама бы за подобное ещё и не таких люлей навешала. Вот только тело у нас с этим начинающим вуайеристом одно, и когда его бьют — мне тоже больно. И потом тоже больно, синяки остались добротные, нескоро пройдут.
Очень паршиво получилось. Лучше бы поймали учителя или охрана, последствия были бы неприятные, да, но вовсе не такие болезненные, а уж несколько визитов к школьному психологу на профилактические корректирующие беседы я бы как-нибудь пережила. Но везением Володечка не отличается, как и я, а минус на минус даёт плюс исключительно в абстрактных математических конструктах. Поймали на горячем Вовика сами девчонки. И обработали по всем правилам: в лицо наплевать, майку порвать, мордой в газон — чтобы не видел, кто тебя охаживает каблуками по заднице. Кто-то хорошо приложился коленом между лопаток, потому и больно теперь шевелить плечами. И главное — возразить сложновато, и даже не из-за морально-этического внутреннего конфликта: я ведь по-прежнему считаю, что девчонки были в своём праве и хомячок сам напросился. Но даже если бы я так и не считала, всё равно не смогла бы активно возразить — физические параметры этого тела не позволили бы. Что проку в навыках тайчи и самбо, если на каждой конечности висит по тонне жира, на загривке — две, на пузе — три? Остаётся только пожалеть, что никогда не увлекалась сумо, сейчас оно как раз могло бы пригодиться.
Что ж, будем искать крупицы положительного и в этой россыпи негатива. Есть у нас тут положительное? Есть, как не быть. Во-первых, закрепление полученного опыта путём болевой стимуляции — очень действенный механизм воспитания, а потому есть надежда, что урок въюношем будет-таки усвоен. Второй несомненный плюс состоит в том, что среди нападавших были исключительно старшеклассницы и ни одного старшеклассника, и не только потому, что последние могли бы нанести моему арендодателю куда более серьёзные повреждения. Просто для особей мужского пола в подобного рода примитивных социумах характерен ещё и обычай мочиться на поверженного соперника-претендента. Древнейший ритуал инициации воинов-охотников, дошедший до нашего времени в сильно искажённом виде и диаметрально поменявший значение, окончательно утвердившись как ритуал доминирования, то есть подчинения противника и утверждения собственного лидерства. Женским особям такое несвойственно, что не может не радовать. Никогда не стремилась испробовать на себе прелести уринотерапии, тем более — принудительной.
Надо сказать, Вовке почти каждый день попадает и без причины, то есть по причине его слабости и трусости. Не то чтобы бьют… Нет. Так, «дружеские шутки», учителя не обращают внимания на подобное. К примеру — обнималочки: жертву обхватывают сзади и подбородком нажимают на позвоночник между лопаток или у основания шеи. О! Непередаваемые ощущения. Или — карандаш между пальцев. И сжать. А? Подошвой ботинка по голени, с размаха, по косточке. И ведь отлично знают анатомию, вот что удивительно! Во всяком случае — безошибочно находят места, где больнее, их бы энергию — да в мирных целях, город бы осветить можно было. А они тратят её на единственную достойную в их понимании цель — причинение боли тому, кто не может за себя постоять. Затруднюсь перечислять все способы причинить боль беспомощному одностаднику. То есть — и мне. Неприятно обнаружить, что подсадили тебя в явного аутсайдера, даже не пытающегося повысить свой социальный статус хотя бы на ступеньку. Могла бы и раньше сообразить — он же за всё это время ни единого разу ни в одну активную адреналиновую игрушку не сунулся. Никаких тебе гонок или войнушек, охот на мутантов или перестрелок в древних подземельях. Сплошные квестовые стратегички да осторожные собиралки. Он не лезет туда, где стреляют или дерутся, даже в виртуале — не нравится ему. Никогда не пойдёт по тёмной улице, никогда не перебежит дорогу на красный, даже если дорога абсолютно пуста… и не потому, что само слово «перебежит», применённое в его отношении, может вызвать лишь смех. Нет. Просто — а вдруг? Маленький зашуганный хомячок, замирающий при каждом подозрительном шорохе. Такое впечатление, что его с самого раннего детства били по морде сапогом, причём не снимая оный с ноги. Так ведь ничего же подобного!
Родители — милые, интеллигентные, любящие, прыгают вокруг, пылинки сдувают. Один раз была свидетелем, как его наказывают, долго потом в себя приходила. Не знаю уж что он там натворил, это в самом начале нашего симбиоза было, но что-то видно из ряда вон, потому что хомячок в своей комнате затихарился, как набедокуривший кот под кроватью, делал вид, что играет, но только бесцельно елозил курсором по экрану; а вся старшая троица семейства на кухне долго шушукалась, после чего делегировала бабушку в качестве прокурора и палача. Та в комнату заходить не стала, на пороге остановилась и сказала виновато так, но решительно:
— Извини, конечно, Владимир. Но ты сильно нас огорчил сегодня. Всех нас. Очень сильно.
И ушла.
Я потом слышала — собственными владимировыми ушками! — как на кухне мама моего Вовика охнула так и испуганно спросила:
— Таисия Леонардовна, а мы не слишком ли с ним сурово?
Сурово, блин!
Драть, драть, драть, и родителей в первую очередь. Это они кого растят — мужчину, да? Будущего защитника отечества, если вдруг что? Бедный Вовик… неудивительно, что вырос хомячком, безвольным и беззубым. Непонятно другое — откуда взялась такая зашуганность, при столь любящем и трогательном до полного безобразия окружении? Он же от собственной тени шарахается. Вернее, шарахался бы, если бы весил поменьше. Не верю, что одна только школа могла довести до подобного, больше похоже на незалеченную детскую травму, которую проморгали коллеги из ранне-дошкольного отдела. Хотя школа, конечно, тоже могла, современная образовательная система — тот ещё виварий.
Ну вот хоть убейте, а не считаю я современную политику минимизации воспитательного вмешательства со стороны преподавательского состава в устройство внутришкольного подросткового социума такой уж правильной. Да, понимаю, что подросток должен сам учиться выстраивать взаимоотношения, да, школа инструмент не столько обучения, сколько социализации, раньше её ещё называли и инструментом воспитания, а теперь словно бы стыдятся этого термина. Да, педагог-наблюдатель, стоящий выше и не встревающий в детские разборки, а лишь иногда ювелирным воздействием корректирующий происходящее в нужном направлении, куда лучше педагога-надзирателя. Это всё отлично, да. В теории. Но дети — они такие… дети. И они всегда будут искать границы разрешённого, проверять — насколько много им позволено.
Отсутствие границ идеально работает с пяти-семилетками, когда идёт взрывное познание мира вообще, скорее на естествоиспытательском уровне. Позже, когда оно потихоньку сходит к минимуму и перетекает в социальную сферу, границы становятся жизненно необходимы. Без них и взрослому-то трудно, не то что ребёнку. А подростки — те же дети, только хуже, потому что уже считают себя вполне взрослыми. Политика минимизации вмешательства неверна по сути, ибо рассчитана на воспитание единичных лидеров в ущерб большинству, и хорошо, что в последние годы в большинстве школ её начинают потихоньку сворачивать, возвращаясь к проверенным временем системам Макаренко и Песталоцци.
Вованчику с этим не повезло — его школа как раз из «минимизированных», где учителя и охрана свято блюдут политику невмешательства и постулат «чем бы дитя не тешилось». Разве что прямого убийства не допустят или сильного членовредительства, тогда, пожалуй, вмешаются. Ну или если потерпевшая сторона принесёт заявление о причинённом ущербе — всё как в большом мире, с системой адвокатов и прокуроров. Только вот для того, чтобы жаловаться, быть обиженным мало — надо ещё специфический склад характера иметь… а какой склад характера может быть у явной омеги?
Могла бы, кстати, и заранее догадаться. По школьному рюкзачку, мамулин подарок к началу учебного года. Сиреневый такой, с бабочками и стразиками. Ну какой пацан подобную гламурную хрень на себя напялит?! А Вовочка не то что скандала не закатил — он обрадовался. Искренне. Я же чувствую! Типа вместительный, много влезет. А что девчоночий — да пофиг. Омега типичная, даже в собственной семье…
А я-то, идиотка, на друзей рассчитывала… какие у омеги могут быть друзья? У омеги и врагов-то нет по большому счёту, неприкасаемым по статусу не положены ни друзья, ни враги. Есть только те, кто выполняет свою социальную функцию по затравливанию слабейшего с большим или меньшим энтузиазмом и удовольствием. Классический гадюшник.
Странно, но по собственному детству ничего такого не припоминаю. То ли со школой мне так повезло, то ли время другое было, то ли у девочек всё иначе, то ли я вообще в параллельной вселенной росла, где о подобном и не слыхивали. Потому что творящееся в Вовочкиной альмаматери, чтобы её по матери, — это же просто тихий ужас. Везде. От первого до тринадцатого.
Приглядитесь, милые взрослые, приглядитесь внимательнее. Громкие трагедии, вопиющие к небесам и возмутившие общественность, случаются нечасто, мелкий ужас регулярного унижения — повсеместно и ежедневно. Из года в год, изо дня в день одни детёныши познают сладость безнаказанного садизма, другие привыкают к боли, страху, беспомощности. Третьи видят и молчат. И учатся, что именно так — правильно, что иначе и быть не может.
Миллионы и тех, и других. И третьих. Из года в год. Изо дня в день.
Естественный инстинкт? Социальный заказ? Происки таинственных инопланетных врагов, задумавших уничтожить человечество руками его же собственных детей?
Как старательно и усердно мы прививаем детям мораль уголовников… Своим детям, на минуточку. Ябедничать — плохо, доносчику — первый кнут, «стукача опустить» не то что ненаказуемо, даже почётно — что это, как не отголоски блатного закона? Тоже, между прочим, двойная мораль: в органах-то не секрет, кто именно чаще всего «делится информацией». Самые уважаемые и «взаконные» как раз и делятся. Чтобы и дальше оставаться уважаемыми и взаконными. Негласно, конечно, не при свидетелях. Но это как раз тот самый секрет полишинеля, который остаётся секретом лишь для непосвященных единиц, а все остальные про него просто не говорят, потому что не принято, но знают отлично. Чего говорить о том, что солнце светит, огонь жжётся, а вода мокрая?
Но при этом — позор ябедам! Позор!
Тебя каждый день сталкивают с лестницы (плечом в спину, с разбега, вдвоём, в одиночку массу Вовочки сдвинуть с места нелегко), но не смей позвать на помощь. В буфете отнимают деньги (это ради твоего же здоровья, Вован, тебе вредно много кушать!), в туалете обливают горячей водой (ха-ха-ха, вытопим жирок из Вовчика!). Толкают. Пихают. Пинают. Щипают до синяков, не проходящих неделями (массажик тебе полезен, Вовочка!). Ни за что. Просто так. Вроде как всего лишь ещё одна грань нормальной школьной жизни, ничего особенного, нет повода для педагогического вмешательства, да и сам потерпевший вроде как не жалуется. Ведь не жалуется же, да?
Конечно же, нет.
Пожалуешься тут, пожалуй, когда — позор ябедам, мочи стукача!
Вован, ты ведь не стукач, правда?
Из года в год. Миллионы.
Наши дети.
Наши.
Мне не нравится, когда меня бьют. Из меня, в отличие от Вовочки, жизнь не сделала мазохистку, да и особым терпением я никогда не отличалась. Другую щёку? Перетопчетесь. Простить должнику своему — тоже не моё. Может, вам ещё и ключи от квартиры, где деньги лежат? Бог простит. Он же и подаст, а я, извините, не он. Я. пожалуй, так прощу, что заморитесь пыль глотать. Не сейчас, конечно, в этом теле я пока ничего не могу противопоставить школьным садистам, ну не делать же, действительно, из Вованчика ещё и стукача! Я-то уйду через полгода, а ему с этими гадёнышами до выпускного вариться в одной миске. Нет, возражать людям надо на понятном им языке, а мелкие пакостники понимают лишь язык силы, проверено. Но пока что арендуемое мною тело само не умеет говорить на этом языке, кондиции не позволяют. Что ж, ещё один повод радикально их менять.
Заставляю его пить — много и часто. Вода с лимоном, зелёный чай с имбирём и женьшенем. Вода и белок — два кита перевода жировой массы в мышечную, третий кит — физическая активность. И вот с последним пока сложнее — заставить этого малолетнего лентяя тренироваться регулярно не получилось бы и у Макаренко, не тот психотип. Плюс все замашки избалованного деточки — вынь да положь ему всё оптом и сразу, без усилий и условий. Эх, милые люди его растили, интеллигентные, добрые…
Драть их некому!
Кто рано встаёт… Я бывшая сова, тоже любила засидеться допоздна, а потом дрыхнуть до обеда или клевать носом на лекциях или уроках, если уж прогулять никак не получается. Но ещё в школе поняла мудрость старой поговорки про то, кому именно в большой семье достаются тапки, и начала поднимать себя в шесть. Ежедневно, без суббот и воскресений, буквально за шкирятник выволакивала из тёплой постельки. А в Академии окончательно сделала себя жаворонком. Так удобнее.
Вечерние или ночные часы — самые малопродуктивные, ибо рациональное полушарие засыпает достаточно рано, оставляя нас на произвол полушария эмоционального. Так что ночью мозги варят плохо и ты тратишь на всё куда больше времени, чем утром — если, конечно, ты не творческий работник, не художник или писатель, таким, пожалуй, ночью как раз удобнее, на эмоциях и без диктата излишних мозгов.
Рациональное полушарие просыпается тоже первым, не зря говорят, что утро вечера мудренее, и все наверняка сталкивались с ситуацией, когда проблема, казавшаяся совершенно неразрешимой поздней ночью, утром оказывалась не стоящей и выеденного яйца. Утром работается куда продуктивнее и можно многое успеть сделать, пока другие спят. А мой хомячок как раз таки очень любит поспать. Как и все хомячковые. Вот я и воспользовалась, взяла, так сказать, контроль над общими тапками в свои руки, раз уж с ним никак договориться не получается.