Фифи работала в кабаке неподалеку, найти его не составило труда. Несмотря на непогоду, тут было людно.
— Вы меня искали, мистер? — Высокая девица в кокетливом переднике опустилась на соседний стул. Облокотившись о стол, призывно облизнула губы.
— Мисс Фифи? — уточнил грифон и, дождавшись утвердительного кивка, выложил на пустую тарелку монету. — Расскажешь мне историю?
Девица настороженно покосилась по сторонам и понятливо кивнула, монетка исчезла в глубоком вырезе платья.
— О твоих соседях Бруксах и их дочери. — Вторая монетка легла на сомнительной чистоты скатерть.
— Приехали три года назад. Комнаты сразу сняли на год.
Не клетушку, а комнаты. И сразу внесли предоплату.
Грифон сделал мысленную пометку, что деньги у Бруксов водились. Интересно, откуда?
— Он всякой мелочью подрабатывал: на фабрике, в таверне, где предложат. Мужик был хороший. Из таких, что сразу видно: можно кошелек оставить, не украдет. А Тельма прачкой была. Языкатая, палец в рот не клади! Не особо утруждалась. А смысл ей утруждаться, с таким-то мужиком? — Последние слова Фифи произнесла с явной ехидцей. — Девочка у них была, Вивьен. Кукла куклой. Тельма ее берегла, до тяжелой работы не допускала. Мы все гадали, чего это она из нее принцессу делает… пятнадцать лет уже, можно и замуж выдать. Хочешь за того, хочешь за этого. За племянника начальника цеха, к примеру. Да и вон, сыновья трактирщика на нее заглядывались. Как на нее смотрели! Чисто коты у крынки сметаны! А Тельма нос морщила, а муж ейный все лыбился да усищи свои поглаживал…
Монета исчезла, Фифи с намеком посмотрела на грифона.
Новый медный кружок лег на скатерть, и женщина продолжила:
— Оказалось, лорд на нее глаз положил! Худой, чисто спица, глазюки злые, морда постная! Я бы с таким и за золото не пошла, а они малютку свою ему! Только девочка сообразила быстро, чего это мать лорда привечает. Сбежала…
Грифон покрутил в пальцах серебряную монетку.
— Приметы особые у лорда были? — Эрик прекрасно знал, что имя спрашивать бесполезно. Оно фальшивое.
— Может, были, может, нет. — Фифи поморщилась. — Три года прошло.
Женщина проследила за исчезающей монеткой. Понимающе хмыкнула, увидев заменившую ее медь.
— Что потом было?
— Тельма с мужем так орали, когда поняли, что девочка прямо перед приездом лорда сбежала в чем была. Лордик с них деньги за нее обратно стребовал. Искали, конечно, ее. Да где тут найдешь! Город небольшой, а все равно что тот муравейник! А что до фамилии, так куда ни плюнь, в Брукса попадешь, да и имя у их девочки обычное. А полгода назад Вивьенка объявилась. — Фифи смела медяшку в ладонь. — Дура-девка! Вроде забрать их к себе хотела, вроде бы квартирку сняла приличную.
Эрик с собеседницей не согласился. Вслух ничего не сказал, лишь задумчиво поигрывал очередной медяшкой, ожидая продолжения.
— Ну и они вроде как согласились. Она торопилась, вроде работала где-то, обещала приехать еще раз, чтобы все им рассказать. Тельма слезу даже пустила, сама видела, крокодилица она, а не мать! В общем, они Мадам сговорили. Дескать, сама девка вызвалась, документ подписала, но постеснялась сразу к ней идти… — Фифи испуганно покосилась на язык пламени, потянувшийся к грифону из камина.
— К какой Мадам? — Эрик выглядел бесстрастным, хотя внутри кипел от негодования.
Именно из-за таких людишек он брался далеко не за каждый заказ. Беспечно отмахнувшись от почуявшей его злость стихии, грифон с видом комедианта из шатра вынул из пустой ладони два медяка.
— Так Золотой. Потом чего-то в чай подлили, да в карету ее. Больше я ее не видела.
Удивительно, что с таким прошлым Вивьен кому-то помогает. Насколько надо быть добрым и отзывчивым человеком?
— Только вот… — Фифи перегнулась через стол и заговорщицки прошептала: — Сбежала девочка от Мадамы! Я слышала, как Тельма мужу высказывала, когда они вещички посреди ночи выносили да кошку свою драную ловили! Ругалась, что не окупилось их вложение! Во как! Это она о дочке своей! Кукушка!
Хуже. Кукушки в чужое гнездо яйца подбрасывают, где птенцов исправно кормят и учат. А тут продать пытались дважды.
Эрик заставил себя выпустить из пальцев стакан, по стеклу заспешила трещинка. Не стоит показывать информаторам истинные эмоции.
— Больше ничего не слышала? Куда собирались? Какую одежду в сумки сунули, а что оставили?
— Да все ту же, в чем ходили. Лето было, с чего им переодеваться-то? Муж Тельмин усы сбрил! Да космы они покрасили, я видела! Хоть она платок и надела, а этот ее кепи натянул да ворот поднял! Имя как есть поменяли!
Значит, не придется по горам летать, они где-то внизу. Вверх пошли, утеплились бы.
Зачем ему родители Вивьен? Для начала — поговорить, узнать, как можно считать собственного ребенка вложением средств.
— Если вспомнишь что… — Эрик протянул Фифи карточку, на которой наискось написал адрес, где снимал жилье. — За приметы лорда дам серебряный.
Спрятав карточку, женщина вопросительно посмотрела на грифона, глазами показала на лестницу, ведущую в верхние комнаты для желающих уединиться парочек. Эрик отрицательно покачал головой. Платить за любовь? Это недостойно мужчины.
Фифи вздохнула. Спустя короткое время Эрик заметил ее с дородным господином в помятом котелке.
Оплатив пиво, Эрик вышел из духоты кабака в белую тьму метели. Магия защищала от холода. Грифон не стал брать кеб, пошел пешком. Ему нужно было проветриться, потому что эмоции — плохие советчики в решении деликатных дел. А дело Вивьен было очень деликатным.
ГЛАВА 4
Розы и серебрящийся в лунном свете снег. Заледеневшие каменные узоры арок и извилистый белоснежный горный хребет внизу. Такой обманчиво близкий. Протяни руку — и коснешься вершины, напоминающей гребень.
Я отшатнулась от арки и оступилась. Колючие ветви мгновенно пришли в движение, подхватили. Не дали упасть на каменный пол, тонущий в клубящейся тьме. Не поранили, лишь слегка оцарапали ладонь. Больно не было, ведь во сне мы не чувствуем боли.
А сон тем временем продолжался. Три розы закружились в воздухе. Я снова не рискнула протянуть к ним руки, но на этом видение не закончилось. Темный туман у ног всколыхнулся волной. Я успела лишь набрать в легкие побольше воздуха, как перед падением в воду. Меня закружил вихрь, в котором вспыхивали редкие светлые искры. И оказалась в освещенном догорающим факелом каменном мешке.
— Не дергайся! — Я вздрогнула от прозвучавшего рядом сиплого, будто простуженного голоса.
Обернулась на звук.
Существо, склонившееся над распластанным в центре пентаграммы мужчиной, смутно напоминало человека. Все тело покрывали острые загнутые шипы, между которыми будто переплелись темные веревки, напоминающие поблескивающих чешуей черных змей.
Кроме чудища и его жертвы в комнате был кто-то еще. Я его не видела, не слышала дыхания, но ощущение присутствия было неотступным.
— Кричи, если сможешь. — Жуткое создание протянуло к бледному как смерть мужчине руку.
Мою ладонь пронзила боль. Чудовище зашипело, схватилось за плечо, отступило на шаг от жертвы. Пентаграмма вспыхнула. Мужчина исчез, ощущение присутствия пропало. Чудовище в ярости стукнуло рукой об пол. Зашипело, теперь уже от боли. Кажется, шипы, растущие из его кожи, его же и поранили. Потом заозиралось…
Вздрогнув всем телом, я уронила на пол учебник. Ошарашенно завертела головой. Мерно тикали часы. На софе, дергая во сне лапами, дрых Чад. За окном завывала метель. На полу валялась книга. А рядом с ней — три розы!
Опять Чад хулиганил?
Я протянула руку, собираясь осмотреть срезы. Но цветок, точно живой, вывернулся из пальцев, больно ткнув черенком в ладонь. Ай! Это еще что? Я озадаченно разглядывала длинную глубокую царапину, оставленную на коже шипами, которых на коротком черенке розы не было… Или когтями?
— Чад? Ча-ад?!
Кот изволил открыть один глаз и так и остался лежать лапами кверху.
— Это ты сделал? — Я показала на розы и повернула ладонь, чтобы была видна царапина. — Я ругаться не буду. Ты?
Чад замотал головой из стороны в сторону и свалился с узкой софы. Поднявшись на лапы, сердито фыркнул вначале на меня, потом — на свое строптивое лежбище. Кот опять подрос. Несильно, дюйма на три, но все же заметно. Такими темпами у меня скоро будет дракон вместо рыси. И я разорюсь на мясе, даже если мясник Натана снизит цену.
Глядя на обиженную и помятую со сна морду, поняла, что Чад к травме отношения не имеет, как и к розам. А если и остались сомнения, то вскоре я от них избавилась. Весьма эффектным способом.
Ветра в спальне не имелось, но это не помешало розам закружиться в воздухе и в шлейфе лепестков исчезнуть в небольшом темном облачке. Оно появилось из ниоткуда, блеснуло серебряными искрами и пропало.
— Ты это видел? — прошептала я, почесывая неожиданно зазудевшую ладонь.
Чад, естественно, не ответил, он же кот. Это я дошла до ручки — с рысью разговариваю! Громко чихнув, он осторожно дотронулся лапой до упавшего на пол алого лепестка.
Вот тебе и сон!
Снова потерла ладонь и лишь потом поняла: мне не больно! Опустила глаза и ругнулась. Царапина исчезла, от нее остался едва заметный белый шрам, который рассасывался буквально на глазах. Окончательно растерявшись, я положила учебник на тумбочку и побрела на кухню. Пора кормить Чада. И отвлечься не помешает — сейчас я совершенно не представляла, что делать дальше.
Если сон не сон, а реальность, то у существа, которое приняла в прошлый раз за человека, была новая жертва. Мужчину в пентаграмме я отлично разглядела. Средних лет, темно-русые волосы, борода и усы, в серой рабочей форме.
А если я ошибаюсь? Сны… видения — сами по себе, а розы и прочие магические фокусы, происходящие в доме, — сами по себе?
— Как думаешь? — помешивая мясное рагу, спросила у Чада, которому за неимением собеседника рассказала, что видела.
Кот сглотнул голодную слюну и, не отрывая взгляда от вожделенной кастрюльки, фыркнул.
— И мне кажется, что это был не сон, — уныло вздохнула я.
Все равно собиралась идти к главному инспектору. Страшно, конечно. Надеюсь, меня не сочтут умалишенной?
Девица с мутным прошлым утверждает, что помешала запрещенному ритуалу. Кочергой, ага. Кочерга ведь — это универсальное средство борьбы со злобными магами! Два фунта чугуна, и никакое заклинание не устоит! А потом девица сообщает, что у нее появились некие непонятные способности, которые не засекли целых два… нет, три мага! И рассказывает о видениях-снах или снах-видениях. В них она гуляет по ночной галерее где-то в горах. Потом попадает в каменный мешок, где некое существо собирается принести в жертву какого-то мужчину.
Ах да! Соседи утверждают: девица испытывает пагубную страсть к крепким напиткам и красивым лордам. Напившись, сразу бежит вызывать патруль. А высоких господ встречает метлой и заставляет чинить замки и покупать двери.
— Вот и я думаю, что план так себе, — насмешливо хмыкнула я, когда Чад демонстративно свалился со стула на пол и начал, порыкивая, дергаться.
И это были не судороги от моей стряпни. Смех в исполнении рыси выглядел еще более странно, чем я в роли мага и провидицы. Вряд ли останусь на свободе после объяснения. Не посадят за соучастие, так сдадут в дом для душевнобольных.
Я наложила рагу в тарелки и поставила остывать. Чад продолжал изображать припадочного.
— Хватит уже! Можно подумать, у тебя есть идея лучше?
Чад поднялся с пола, гордо вздернул голову. Идея у него была: поесть. Вот к чему приводят разговоры с умными, но все же обычными котами. Начинаешь верить, что они в состоянии тебе помочь. Зато они отличные слушатели.
Вооружившись вилкой, я устроилась напротив урчащего от удовольствия Чада, осторожно вылавливающего из соуса сочные кусочки мяса. Есть из тарелки, поставленной на пол, он категорически не желал. Кстати, еще одна странность. Впрочем, не такая уж и странность. По работе я часто сталкивалась с дамами, чьи собачки и кошечки ели за отдельным столиком, специально сервированным для них.
— Вот смотри! — Я наколола кусочек мяса и отправила в рот. Вкуснятина! — Жертва пропала, так? Не знаю, как, почему, но у этого… пусть будет мага, у него нет жертвы, да? А она ему, судя по всему, нужна, так?
Чад оторвался от тарелки и громко мурлыкнул.
— Он в каком-то каменном мешке. Где именно, я не знаю. Может, особняк какой. Может, замок…
Вспомнила покрытые бурой пылью стены, обилие паутины.
— Особняк и замок отпадают — слуги порядок бы навели. Если только какие-нибудь тайные застенки… или заброшенные туннели…
В детстве я часто слышала страшилки о древних магах… как их там? Жнецах. Они приносили кровавые жертвы в подземных храмах. Так родители в горных деревнях пугали детей, чтобы те не совались в пещеры. Дескать, утащит тебя жнец.
— А что, если то существо — жнец?
Чад громко фыркнул, уткнулся в тарелку.
— Согласна. Век магов долог, но они не бессмертны. Ладно, на чем я остановилась? Маг и жертва. Он утащил мужчину. Значит, мне, скорее всего, удалось отбить того парня-рабочего, — хоть что-то хорошее! — Но этому… магу нужна новая жертва.
А вот это уже отвратительно!
— Но ведь ему нужно время, чтобы кого-то украсть? — Я не разбиралась в похищениях и прочих мерзостях, но вывод показался вполне логичным.
Задумчиво посмотрев на окно, за которым выла и скреблась в стекла метель, пришла к заключению: похититель вряд ли отправится ловить новую жертву в такую погоду. У меня есть время. Осталось выбрать, кому из знакомых магов могу довериться.
Эрик — специалист по проблемам. Он веселый, открытый. Охотно рассказал о себе, хоть я и не спрашивала. С ним я чувствовала себе комфортно. Хотя его интерес ко мне и упрямство, с которым он добивался внимания, никуда не делись. О Натане я практически ничего не знала. Работает на заводе, но вхож в дом лорда. Держится как аристократ, это видно по манерам, и в то же время умеет чинить замки. Вопреки моим опасениям, обходителен и участлив.
Интуиция подсказывала: помочь могут оба. Но с кем из них можно договориться, не рискуя оказаться в двусмысленном положении? Натан казался более безопасной кандидатурой. У меня был счет от мясника и столяра. Маг понимал и принимал мое нежелание быть зависимой. Не считал это глупой гордыней.
Эрик… тут мог сработать только договор, заключенный на оказание услуги. И то не уверена, что он защитит от приглашения на свидание.
— Хм, — я отставила пустую тарелку и налила чаю, — а я ведь знаю еще одного мага. Но обращаться к нему не стану.
Хватит того, что несколько недель отбивалась от назойливых ухаживаний мага из нашей конторы. Дамиан имел отвратительную черту характера: когда ему чего-то хотелось, слова «нет» не существовало. Если же получить желаемое не выходило, виноватым становился тот, кто отказал. Именно с его легкой руки в конторе считали, что у меня есть тайный покровитель, а на работу я устроилась развеять скуку.
Мистеру Девену мерзкий слушок был на руку. Им он пользовался при каждом удобном случае. Повысить жалованье? Многозначительный взгляд на мою фигуру. О, мисс, у конторы проблемы с финансами! И невысказанное: «…в отличие от вас».
Дамиан ходил надутый как индюк. Знал ведь, что для меня работа — это шанс. А если устрою скандал, именно я не удержусь на месте. Потому что маги — ценность, не то что некоторые девицы.
Кстати, надо бы отнести в контору испаритель с накопителями. А то с Дамиана станется — скажет, что я присвоила имущество фирмы. Так зачем откладывать в долгий ящик? Время до прихода. Натана есть. Как раз успею. Вдруг меня полиция задержит, зачем мне еще и обвинение в воровстве? Запрещенных ритуалов и обвинения в использовании поддельных документов вполне хватит на пожизненное.
Сложив в сумку имущество конторы, я надела шубу, натянула капюшон и перчатки.
Чад следил без особого воодушевления. Стоило подойти к входной двери, как кот моментально отмер и уселся на коврик перед ней, не давая открыть.