Кивнув, Харди отошел на пару метров, обернулся в драконью сущность, и, дождавшись, когда я взберусь, взлетел. Сзади послышалось удивленное бормотание мага, который не ожидал от ленивых драконов такого рвения к работе, но мы не обратили на него внимания.
Ветер поначалу ударил в лицо, но потом я перестала его ощущать — видимо, стараниями дракона, а жаль. Может быть, ветер помог бы мне немного остыть, а так я чувствовала, что с каждой секундой распаляюсь все больше, и что это будит, тревожит нечто необъятное и доселе мирно спящее внутри меня.
Закрыв глаза, прислушалась к своим ощущениям и поняла, что это сила Кудельницы, и что бояться нечего. Мне — нечего, а вот другим…
Сила свернулась колючим клубком и приготовилась ждать, я попыталась успокоиться, унять дыхание и ускоренное сердцебиение, и мне вполне это удалось. Я спокойно сошла с дракона, обвела две большие горы вонючих падальщиков, которые заверещали, что долго же им пришлось ждать, и вообще, уже скоро закат, спокойно обошла их и, ведомая силой, подошла к сухой веточке, переломленной надвое.
Маленький падальщик… Тот, который боялся, что опоздал и уже не надеялся когда-нибудь стать красивым… Вчера я радовалась вместе с ним, увидев, как коричневое тельце позеленело и обросло цветами — сиреневыми с золотым. Я была уверена, что у него начнется новая, счастливая жизнь. А теперь он снова был темно-коричневого цвета, сильно ободранный и без единого цветка. Да, я знала, что падальщики не дышат, но опустившись на колени, взяла его в руки и попыталась услышать дыхание. А его не было. Конечно, не было. В моих руках была просто сломленная сухая ветвь.
От злости и бессилия на глазах выступили слезы, но я заморгала, прогоняя их. Обернулась к падальщикам, которые все еще верещали, что я так много уделяю внимания тем, кому оно уже не нужно. И весь мой контроль полетел к черту.
— Кто это сделал?
Падальщики на секунду умолкли, а потом продолжили голосить, что я трачу время на ерунду, а скоро стемнеет и я уйду спать, а им что, и дальше оставаться такими?!
Меня охватила такая сильная злость, что я задрожала, и с благодарностью откинулась на грудь Харди, когда он обнял меня, а коврик отобрал и доверил подлетевшему брату. Коврик, видимо, был под впечатлением не меньше, чем я, потому что даже не возмутился и не попросил, чтобы с ним обращались бережно и нежно. Тихонько пережил переезд.
— Кто это сделал?! — я обвела взглядом падальщиков, но те и не думали ответить или угомониться. Все так же ворчали, что я должна заниматься ими, а не тратить время, и ругались, кто будет первым, а потом самые болтливые и бойкие устали ждать и нагло поползли в мою сторону.
Это зря. Это они очень зря. Внутри меня шевельнулась сила, и с удовольствием отозвалась, когда я к ней обратилась. Я не знала, что именно надо делать, просто интуитивно почувствовала. К тому же, думаю, переняла это от мага. Но стоило мне сконцентрироваться и взмахнуть рукой, как перед падальщиками, которые усердно ползли ко мне, в земле образовалась дыра.
Они возмутились, попытались усовестить меня черными глазками и поползли еще усердней. Другие зароптали, что я должна, что не надо делать исключений, и раз уже начала…
В стороне столпились падальщики, которые кричали собратьям, чтобы одумались, и что так у них ничего не выйдет — видимо, это были вчерашние, и они запомнили, что я за вежливость. Но эти не слушали. Первая партия обогнула ров и принялась ползти дальше, вторые орали, что хватит затягивать и опять же про долг, а я, приняв поцелуй Харди в макушку, который придал сил, показал, что он одобряет, он на моей стороне, взмахнула еще раз рукой. И на этот раз не промахнулась.
В детстве я много времени проводила в тире, мне нравилось смотреть, как падают от моего меткого выстрела железные человечки, у меня просыпался азарт, мне хотелось стрелять еще и еще. Но сейчас, видя, как разлетелся на мелкие куски первый ряд падальщиков, не испытала ничего. Совершенно. И даже когда Харди напомнил, что они соберутся воедино обратно, если я не спалю их, тоже ничего не почувствовала.
Мне было все равно — живы они или нет. Я хотела одного — не видеть их больше. Никогда. Никого из них.
Пострадавшие падальщики, кряхтя, начали собираться, а другие, подумав, что они чем-то лучше, уверенно поползли в мою сторону. Обратившись к силе, я махнула рукой, образовав перед ними глубокий ров и наполнив его водой, в которую они угодили.
— Интересно, — еще один поцелуй Харди заверил, что я все делаю правильно, и я расширила ров, чтобы он поглотил и других падальщиков.
Сначала они по привычке орали, кричали, что я им должна, а потом, видимо, поняли, что лучше закрыть рты и притвориться молчаливыми, как раньше. Маг подошел к ним, с любопытством осмотрел плавающих падальщиков и оглянулся.
— И что теперь?
— Мне все равно. Помнится, у тебя мелькали мысли развеять их?
Кто-то из падальщиков возмущенно крякнул, а когда маг обернулся к ним, они выдали весомый для них аргумент:
— А почему тем можно было измениться, а нам нет? Почему тех преобразили?
Маг предоставил возможность ответить мне, но я промолчала.
— Потому, что они просили, а не требовали. Потому, что они были готовы измениться, и ради этого идти на компромиссы и что-то делать, — теплое дыхание Харди уняло озноб, а слова забрали ощущение, что я неправа. — И потому, что иногда, и наверное, это ваш случай, внешность отражает суть, и сколько ее не меняй, ничего не изменится.
Я развернулась в его руках, внимательно посмотрела в васильковые глаза и уткнулась в черную тунику, вдохнув запах удивительного мужчины, который так тонко меня понимал. И который вот так, молчаливо, иногда практически незаметно заботился обо мне. Комфорт в доме, отсутствие девушек, которое я отметила, утренний кофе, печенье, объятия, поцелуи, как знак, что он рядом, со мной, и я могу на него рассчитывать. Мне хотелось передать ему хоть толику того, что творилось у меня внутри и что я начинала к нему чувствовать, и я прижалась к нему — сильнее, еще сильнее, и еще чуточку, и услышала странный хруст и тихое бормотание:
— Ой… пожалуйста, больше не надо… я уже понял, что недостоин… пожалуйста…
Я отпрянула от Харди и взглянула на падальщика, которого сжимала в ладони. Веточка по-прежнему не подавала признаков жизни, выглядела все такой же сухой и невзрачной, но я была уверена, что мне не послышалось. К тому же Харди в ответ на мой вопросительный взгляд, кивнул.
— Ты жив… — я погладила коричневое тельце падальщика. — И ты научишься ценить себя, я тебе обещаю!
ГЛАВА № 15. Про тишину, покой и тигриный вой
Уговорить мага вылечить падальщика оказалось делом нелегким, он крутился ужом, сверкал глазами и брезгливо посматривал на несчастное существо, которое я держала в руке. Пытался привести довод, что это не его дело, и никогда он, маг, такого высокого уровня, так низко не опускался, но после моего многозначительного взгляда сам посчитал довод хлипким. Думаю, мы одновременно вспомнили про полеты с четырнадцатого этажа.
В ход пошли другие аргументы, но и они были встречены моим молчанием, совершенным спокойствием Харди и усмешками Блэма. Все мы изначально понимали, что маг согласится, и просто ждали, когда он от души выговорится. Примерно минут через двадцать брезгливый взгляд мага, обращенный на падальщика, сменился на снисходительный, и я вверила ему хрупкого пациента.
— Скоро не жди. Может, через пару дней позволю с ним свидеться, а пока будет ему невиданное счастье — поживет в замке. Лэрда еще нет, а я как-нибудь перетерплю. Эх, все бы вам рушить, — маг бросил на меня упрекающий взгляд, — а как что-то полезное, так ко мне.
— По-моему, это здорово, приносить другим пользу, — потешила его взлохмаченное самолюбие.
— Да? — оскалился он. — А вот тогда сама возьми и принеси другим пользу!
— Пытаюсь, — я махнула рукой на ров с водой, в котором плавали падальщики, опасаясь выползать, пока мы все в сборе и в настроении один хуже другого. — По мере сил.
— Вот, кстати, как раз и с силой бы потренировалась.
— Чего ты от нее хочешь? — нахмурился Харди.
— Пользы, — маг притворился обиженным, что его заподозрили в каких-то иных намерениях. — Лужу сделала? Животностью ее заселила? Первой, что попала под руку. А если сделать все по уму? Вместо лужи — озеро чистое, а вместо того, что сейчас там плавает и воздух портит, что-нибудь более ароматное? Вот скажи мне, Иванна, в вашем мире такие вонючие водоемы есть?
— Есть, — от удивления, что маг, оказывается, прекрасно запомнил мое имя, честно и быстро ответила я. — И, к сожалению, до неприличия много.
— Ну, приличия — это не к тебе: то в коротком халате при посторонних мужчинах расхаживаешь, то… Зачем спросил? Я мог бы и догадаться, что мир у вас точно такой же. Это же надо, в коротком халате — к гостям…
Я не стала напоминать, что в гости его не приглашали, а уточнила то, что в данный момент волновало больше.
— Ты почему повторяешься? Завелся от вида моих стройных ног?
— Что-о-о? — скривившись, он посмотрел на мои ноги, облаченные в брюки, попытался изобразить руками нечто похожее на колесо, но взглянул на Харди, тут же убрал руки за спину и сменил тон и тему. — Иванна, сам не верю, что тебе это предлагаю, терпеть не могу чужаков на нашей территории, но ты можешь использовать это место для тренировки. Здесь если что и пострадает, так мусор, а с ним я расстанусь без сожаления. Вид-то ты нечисти каким-то образом изменила? И дырка эта в земле тоже из-за тебя. Вдруг у тебя и правда получится создавать, а не разрушать?
Сделав вид, что торопится приступить к лечению пациента, маг исчез, а его слова занозой засели в мыслях.
Естественно, я не бросилась исполнять его распоряжения, и вообще сделала вид, что меня это не интересует, но даже спустя два дня, которые я полностью посвятила отдыху и релаксу, не переставала думать о том, что он сказал. И все труднее было бороться с желанием попробовать и узнать: смогу ли я? Получится ли у меня?
И все сложнее было с еще одним желанием — заполучить Харди. Вопреки тому, что эти два дня мы были практически неразлучны, он по-прежнему контролировал момент с физической близостью и по-прежнему предпочитал спать на жестком пещерном полу, а не в одной кровати со мной.
Самое странное, что засыпал он рядом, позволяя обнимать себя и с удовольствием обнимая в ответ, а стоило мне уснуть, перемещался вниз. Причем, я обратила внимание, что выбирал он именно тот участок пола, где не было ковра. Когда это произошло впервые, я попыталась забросать его вопросами, но он отделался вздохом и просьбой не заставлять его лгать. И не смотря на то, что любопытство требовало ответов, пришлось успокоить себя, что лучше молчание, чем вранье, и что все тайное однажды становится явным.
Хотя, конечно, мелькали у меня подозрения, что все это связано с драконьими правилами ухаживания, но в тех, что как-то Харди перечислял, не было пункта о жесткости ложа. Значит, или он что-то недоговорил, или впадал в крайность. Я склонялась ко второму варианту, и не без оснований: просто как-то утром случайно выяснилось, что небольшой бледно-желтый кусок непонятной материи, замеченный мною в ванной и принятый в виду размера и жесткости за мочалку — ничто иное, как полотенце Харди. А заметила я это, потому что вернулась в ванную обменять влажное полотенце на сухое, а Харди как раз умывался.
Увидев, как он прикладывает к такому красивому лицу жесткую ткань непонятного цвета, я впала в ступор, а придя в себя, поинтересовалась:
— Что это?
— Полотенце.
— Для лица?!
— Да. Для всего остального у меня есть второе, — проследив за кивком Харди, я долго пыталась увидеть полотенце, пока он, улыбнувшись, не дал мне в руки то, что я раньше принимала за большую пензу для ног. Пользоваться — не пользовалась, у меня более удобные банные принадлежности, но рассматривала с интересом.
— И… тебе нравится?
— Нет, — он многозначительно посмотрел на меня, — но, думаю, это продлится недолго.
— Сколько?
Харди усмехнулся, сорвал с моих губ поцелуй и вышел из ванной, и сколько я ни пыталась вернуться к этому вопросу, увиливал.
Так же я заметила, что он практически ничего не ест. Возможно, будь я занята в эти дни как и в предыдущие, я бы не обратила внимания, но мы никуда не летали, никого не спасали и не наказывали, а находились в Долине Драконов и, считай, все время проводили вместе. Родителей Харди не было, они как улетели куда-то по делам клана, так и не возвращались, изредка появлялся Блэм, но и он не сидел в пещере. И так как я буквально не отводила взгляда от своего дракона, можно сказать, что странности просто бросались в глаза.
И, кстати, не только мне.
Блэм взял за правило завтракать вместе с нами, и если в первый день он радовался, что ему больше досталось, то на второй сначала внимательно наблюдал за братом, попивающим травяной чай, а потом начал подвигать к нему тарелки с печеньем и бутербродами, намекая, что готов и хочет делиться. Харди на предложение не соблазнился, и Блэм недовольно нахмурился и упрекающе посмотрел на меня. А я, пожалуй, впервые взглянула на него с интересом — уж слишком разительными казались перемены. Вот сидел улыбчивый дружелюбный парень, с которым было весело болтать ни о чем, а вот передо мной притаившийся хищник, к которому пожелает приблизиться только самоубийца. Представив его реакцию, если бы он делил с нами не только завтраки, и заметил, что Харди и тогда ничего не ест, а лишь делает вид, невольно поежилась.
— Тебе пора, — заметив наши переглядки, безапелляционно заявил Харди брату.
— Ждите к ужину, — бросив прощальный взгляд на меня, Бэм вышел с кухни и затерялся в тоннелях пещеры. Может, ушел в свою комнату, а, может, улетел — он никогда не отчитывался, и сегодня впервые рассказал о своих планах на вечер.
— Что это было? — едва мы остались одни, с заметными нотками ревности поинтересовался Харди.
— По-моему, твой брат решил, что ты голодаешь из-за меня.
Мужчина мгновенно расслабился и попытался меня обнять, но, несмотря на то, что я сидела на соседнем стуле, мне удалось увернуться.
— Почему ты ничего не ешь?
Он пожал плечами и усмехнулся, завораживая меня васильковым взглядом и теплой улыбкой. Сообразив, что отвечать на прямой вопрос он не хочет, зашла с другой стороны.
— Драконы всегда едят так много, как Блэм?
— Больше. Блэм ведь еще оставляет еду для тебя.
— И ты тоже никогда не страдал отсутствием аппетита?
— Нет.
— Тогда… — похолодела от мелькнувшей мысли, но решилась спросить. — Как ты себя чувствуешь?
— Терпимо, — услышав мой облегченный вздох, Харди качнул головой и все-таки обнял меня, заставив прижаться спиной к его груди. — Иванна, я знаю, что делаю. Доверься и не переживай за меня.
— А, может, я не только за тебя переживаю? Вот предложишь ты пролетаться, а мы и взлететь не сможем. Или еще хуже — взлетим и… без комфорта сядем. Я, знаешь ли, высоты боюсь, а внеплановое падение вообще приведет меня в ужас.
— Исключено, я не подвергну тебя опасности. К тому же, драконы могут не есть как минимум неделю. Минимум, а то и дольше. Так что у меня еще есть несколько дней, и я все наверстаю.
— Когда?
— Потом.
— Когда потом?
— Когда ты сделаешь правильный выбор, — его вздох пошевелил волосы у меня на затылке, а руки на моей талии сжались сильнее.
Я высвободилась из объятий и обернулась.
— Да, — он кивнул. — Ты поняла верно.
Я отстранилась и задумчиво окинула его взглядом.
— Харди, — начала я, — ты, безусловно, привлекательный мужчина…
— Знаю.
— Но у меня своя жизнь в другом мире… и мне там нравится…
— Это я тоже знаю.
— Поэтому не факт, что я сделаю тот выбор, на который ты намекаешь.
— Факт, — на его губах появилась усмешка искусителя. — Просто для того, чтобы ты меня выбрала, мне надо заменить тебе весь твой мир.
Он спокойно выдержал мой скептический взгляд, и у меня мелькнуло нелепое подозрение: он не просто сказал то, что думает. Он сказал то, что собирается сделать!