Луиза наполнила фужер до краев, достала из корсажа бутылек с коричневой жидкостью и пролила в вино несколько капель. Противно запахло валерьянкой. Аннет удивилась еще больше: Луиза не походила на особу, которой требовалось постоянно успокаивать нервы; скорее, нервы страдали у ее собеседников. Сочтя разговор оконченным, Аннет кивнула и отошла.
– Библиотека закрывается в пять, не опаздывайте! – трубно приказала Луиза ей вслед. – Вечером я вожу туристов на экскурсии. Если хотите, можете присоединиться. Пойдем в заброшенную лечебницу, где водится призрак Железнорукого. Надеюсь, вы не обмочите штанишки от страха.
Луиза захохотала, радуясь случаю сказать гадость. Гости с любопытством посмотрели на Аннет, та нацепила натянутую улыбку и поспешила прочь.
Нужно что-то выпить: общение с любезной библиотекаршей оставило ее без сил. На столике в углу стояла чаша. Возле нее топтались двое местных подростков и, пользуясь тем, что родителей не было поблизости, быстро разливали золотистый напиток в кружки. При этом они заговорщицки хихикали и толкались. Дождавшись своей очереди, Аннет взяла черпак на длинной ручке и набрала половину пузатой кружечки, которая стояла тут же на столе. Осторожно понюхала: напиток пах медом. Сделал глоток: сладко, пряно. Чудесный медовый пунш делают в Механисбурге!
Допить она не успела, потому что перед ней нарисовалась возбужденная бургомистерская дочка.
– Аннет, дорогуша! – фамильярно поведала она. – Я только что беседовала с Максимилианом. Божечки, какой мужчина!
– Какой? – устало поинтересовалась Аннет.
– Ах, оставь! Ты знаешь это лучше меня, – сладенько улыбнулась Линда, накручивая на палец белокурый локон.
– Нет, не знаю, – пожала плечами Аннет. – Я не так хорошо с ним знакома. Он пришел в наше отделение лишь месяц назад, а близко мы общаемся всего пару дней.
– Вот как? Это хорошо. А то я уж подумала… – Линда обняла Аннет за талию, приблизила губы к ее уху и принялась откровенничать:
– Знаешь, он как герой из синематографической ленты… из тех мужчин, которые пугают, но при этом очаровывают. Он опасный и непредсказуемый. О, такие мужчины способны на все… даже на насилие! Они готовы получить женщину любой ценой!
Линда томно вздохнула, и Аннет захотелось отодвинуться. Ее новая подруга продолжила:
– С такими роковыми мужчинами опасно находиться одной в комнате… но уйти не будет сил!
Аннет переполняло возмущение. Она осторожно освободилась от жаркой руки Линды и скептически спросила:
– Ты точно говоришь о господине Молинаро? Он определенно не насильник. Он… он повар! – неожиданно закончила она и сама себе удивилась.
Линда посмотрела на нее, как на ненормальную, затем перевела взгляд в дальний угол зала. Там, возле столика с закусками стоял Максимилиан. Роковой мужчина умильно рассматривал канапе с сыром и петрушкой, держа его перед глазами двумя пальцами. Казалось, он собирается обратиться к бутерброду с прочувствованной речью, прежде чем отправить в рот.
– Пойдем к нему! – Линда потянула ее за собой.
Когда они подошли к Максимилиану, тот уже вернулся к бургомистру, который милостиво отпустил ошалевших туристов и теперь беседовал с тощим субъектом в темно-зеленом фраке. Бургомистр обращался к нему «господин Форс». У субъекта были кривые ноги, огненная шевелюра, тонкие усики, глаза навыкате и полон рот золотых зубов.
– Он вставляет новый зуб каждый раз, когда начинает разрабатывать прииск, – пояснила Линда громким шепотом. – Материал берет из первой промытой партии. Один золотой зуб – один прииск. Говорит, это приносит ему удачу.
Форс услышал ее слова, и польщенно улыбнулся – точно молния полыхнула. Бургомистр завистливо вздохнул. Присоединившийся к компании Ангренаж, негодуя, дернул накрахмаленный воротничок.
– На днях дантист обнаружил испорченный коренной зуб, вот тут, – объявил Форс, ткнув себя в щеку. – Отличное местечко для золотишка из приисков Механисбурга! Мои лозоходцы найдут жилу со дня на день. Может и алмазами удастся разжиться, а то и рубинами. Ммм, а ведь отличная идея – бриллиантик в зубе! Я стану законодателем новой моды.
Форс залился мелким смехом, бургомистр угодливо хмыкнул басом, и, поддерживая разговор на приятную золотопромышленнику тему – драгоценные камни и цацки – принялся хвастаться своей коллекцией часов.
– Семьдесят камней, понимаете, семьдесят! И корпус покрыт алмазной пыльцой! – горячился он, крепко ухватив Форса за пуговицу. – Фирмы «Герольд». Пошлинный сбор великоват, но мне повезло – доставили контрабандой. Есть тут один шустрый малый, из местных… , – бургомистр понизил голос, – хорошо справляется с деликатными поручениями. Ну, вы понимаете... ладно, чего там, тут все свои. Короче, если надо что-то достать, или избавиться от кого-нибудь...
Форс одобрительно цыкнул зубом – тем самым, испорченным коренным, – и задумчиво произнес:
– Контрабандой? Я бы не отказался приобрести себе такие же. Сведёте меня с этим вашим шустрым малым?
Карл Ангренаж скривился.
– Семьдесят камней – тьфу! Игрушка для снобов, вот что это такое. Хотите настоящие, многофункциональные часы – закажите их здесь, в Механисбурге. Например, у меня. Видели мой хронометр?
Он полез было в карман, чтобы выудить свой удивительный часовой агрегат, но бургомистр шикнул на него и отмахнулся.
– Подите прочь, Ангренаж! Все уши прожужжал своими самодельными часами. Я понимаю, что вам хочется найти новых клиентов – с деньгами-то у вас туго. Но куда вашим поделкам до изделий фирмы «Геральд»! Вот где искусство, вот где богатство!
Карл расстроился, убрал руку от часового кармана и отошел в сторону. Заметил Аннет и криво улыбнулся. Желая подбодрить механика, она поинтересовалась:
– Скажите, а что такое – камни в часах? Это настоящие драгоценные камни?
– Да, как правило, рубины или сапфиры, – оживился Ангренаж. – В обычном механизме их семнадцать. Они служат… как это сказать проще… в качестве подшипников скольжения, чтобы уменьшить трение деталей. Например, на цапфе оси…
Аннет сделала умный вид. Карл мягко рассмеялся.
– Видите ли, на некоторых часах ставят бесполезные камни, для красоты или просто, чтобы увеличить стоимость часов. Такие снобы, как наш бургомистр, это любят. Гильоше! – обратился он к бургомистру. – У вас собой ваш знаменитый золотой репетир? Со сферическим стеклом? Тот, куда производитель умудрился напихать сто камней?
Бургомистр расстроился так сильно, что даже вспотел. Уголки губ сварливо опустились.
– Нет, – сообщил он голосом, в котором звучал похоронный оркестр. – Случилась катастрофа, разве вы не знаете? Я их разбил. Стекло – вдребезги. Теперь придется заказывать отдельно. Дьявол, это стекло стоит половину часов! Знаете, оно было такое выпуклое, зеленоватое…
Бургомистр сложил ладонь чашечкой, желая показать форму утраченного стекла и поводил ею у самого лица Форса. Тот брезгливо дернул усиками и отодвинулся.
У Аннет голова пошла кругом. Они тут все двинутые на своих часах, механизмах и драгоценностях! Ни о чем другом думать не могут. Покосилась на Максимилиана: тот слушал с интересом, вполуха, потому что был вынужден развлекать Линду. Любительница роковых мужчин пристроилась рядом и капризно дергала его за рукав, когда Максимилиан отвлекался от ее болтовни.
– Скажите, господин Молинаро! – громко потребовала она, видимо, устав от разговора о часах так же сильно, как и Аннет. – Это правда, что у вас есть брелок Жакемара, или Ангренаж врет?
Карл страдальчески вздохнул.
– Милое дитя, я никогда не вру, и вам это известно…
– Да, есть, – кивнул Максимилиан. – Хотите посмотреть?
– Пожалуйста,пожалуйста! – Линда от нетерпения запрыгала на месте, как весьма увесистый ягненок. Как по волшебству подтянулись и другие наследники Жакемара: притопала Луиза, подкатился на коротких ножках Пендельфедер. Даже Петр убрал скрипку, подошел крадучись и выглянул из-за мощного плеча библиотекарши. Форс вставил в глаз позолоченный монокль. Глаз сквозь стекло казался огромным и выпученным, и когда Форс кокетливо подмигнул им монументальной Луизе и послал воздушный поцелуй, Аннет чуть не расхохоталась.
С ней происходило странное. В голове шумело, к щекам прилил жар. Медовый пунш оказался щедро сдобрен алкоголем. Стоявшие вокруг люди закачались, будто водоросли в аквариуме. Форс превратился в худосочный подсолнух с золотыми семечками. Аннет удивилась, поморгала и перевела взгляд на Максимилиана. На его лице внезапно выросла окладистая рыжая борода, как у пирата Генри, на чьем корабле в юности плавал Жакемар. Аннет перепугалась, торопливо отставила кружку с подозрительным напитком, потрясла головой, и мир вокруг вернулся к первоначальному виду.
Тем временем брелок перекочевал из пальцев Линды в загребущие руки бургомистра, потом его перехватила Луиза, глянула небрежно и передала Пендельфедеру. Тот покрутил его перед своим курносым носом и передал Аннет.
– Судьба третьего брелока неизвестна, не так ли? – спросил Максимилиан, обращаясь ко всем сразу.
– Отчего же, известна, – ответил Ангренаж. – Он утонул вместе с кораблем, на котором путешествовал наследник Жакемара. Сгинул в пучине. Он отличался от остальных брелоков. Судя по рисункам, это был не совсем брелок… по форме он напоминал гвоздь или винт с плоской шляпкой. На шляпке было изображение колокола.
Аннет оживилась.
– Колокола? А не знаете, был ли еще один брелок? С изображением орла или цифрой пять?
– С чего вы это взяли? – остро глянул на нее Карл. – Мне про это ничего неизвестно.
– Мы нашли упоминание о таком рисунке Жакемара в одной старинной книге, – ответил за нее Максимилиан.
– Какой книге? – потребовал Карл. – У меня дома есть все книги о Жакемаре. Ничего подобного я не встречал ни в одной из них. Вы должны мне рассказать! Вот что, господа антиквары... Приходите ко мне в гости. Там и побеседуем. Пороемся в моей библиотеке. Кто знает, может, я запамятовал…
– Обязательно придем, – пообещал Максимилиан. – Как насчет завтра?
– Отлично! – обрадовался механик и повысил голос, обращаясь ко всем гостям в вестибюле. – А теперь, господа, довольно о брелоках и часах! Приглашаю на экскурсию за кулисы. Идем?
Прочие наследники Жакемара скисли и разбежались в разные стороны. Видимо, за кулисами «Мимезиса» они бывали не раз и не горели желанием оказаться там вновь. Кроме Максимилиана и Аннет за Ангренажем последовали лишь Форс и пара пожилых туристов, которых ушлый бургомистр все же заставил выписать солидный чек на нужды города.
Глава 12 Волшебный лес
Ангренаж повел гостей в дальний угол вестибюля, где за резной колонной спряталась маленькая дверь. Торжественно отомкнул замок, распахнул дверь, нырнул в темноту и принялся возиться. Заскрежетало, ряд тусклых ламп в ржавых клетках осветил узкий коридорчик и Ангренажа подле рубильника.
— Добро пожаловать в потаенное царство! – произнес он высокопарно. – Здесь, скрытые от глаз зрителей, обитают чудеса, которые заставляют оживать на сцене мир грез.
Переход в мир грез оказался обшарпанным и пыльным. Возможно, здесь даже водились мыши, потому что под досками пола шуршало и попискивало. Зеленая штукатурка вздулась пузырями, а лампы не справлялись со своей задачей, отчего в коридоре было темно и уныло.
Ангренаж махнул, приглашая идти следом, и поспешил к проходу, скрытому синим бархатным занавесом. Путаясь в тяжелых складках, гости прошли в закулисье, и перед ними, наконец, открылись обещанные чудеса.
– Здесь мы держим декорации к спектаклям, которые из года в год показывают в «Мимезисе», – пояснил механик. Голос его прозвучал глухо: эхо потерялось среди холщовых задников на сложной системе канатов. Пыли здесь было куда больше. Аннет чихнула, Максимилиан незамедлительно передал ей свой носовой платок.
Миновали задники и прошли в следующее помещение. Было оно огромным, но, как и коридор, освещалось плохо. Свет неярких ламп отражался от медных сфер, установленных на подвесных рельсах.
Аннет потрясенно покрутила головой. Будто внутри купола из паутины стоишь! Но чудеса только начались. Ангренаж повернул рычаг, загудел генератор, зажглись огоньки. Сферы принялись вращаться и медленно поползли по стальным рельсам в разные стороны; описывали круги, убегали к потолку и возвращались.
— Похоже на теллурий в столичном планетарии! — блеснула познаниями Аннет. Ей было очень интересно. Пожилая туристка осторожно потрогала пальцем установленный на конструкции кристалл хрусталя. Форс громко зевнул и побренчал цепочкой от монокля. Аннет увлеченно следила за движением сфер, а Максимилиан не отводил от нее глаз.
— Реквизит к спектаклю «Никлас и Тайны вселенной», – пояснил Ангренаж, выключая механизм. Сферы застыли, гудение стихло. – Идем в волшебный лес!
Когда оказались в следующем помещении, Аннет окончательно поверила, что попала в сказку. Здесь росли сотни деревьев из белого картона. Светильники были установлены на полу, отчего по стенам тянулись черные силуэты. Узловатые ветви сплетались в темную крону, а белые стволы походили на прекрасные привидения.
— А это декорации к спектаклю «Элис в волшебной стране». Представление для детей, автоматоны в нем не участвуют, зато используется игра света и теней. Ничего интересного.
Аннет не поверила. Жаль, что сегодня им не показали этот спектакль вместо жуткого зрелища с распиливанием несчастной куклы! Картонный лес ей очень понравился. Он казался бесконечным, в нем можно было легко заблудиться. Ни одно дерево не было похожим на другое. С ветвей свисали картонные циферблаты и серебряные звезды, на пружинных подвесах трепетали лазурные бабочки. Ей хотелось остаться здесь, но Ангренаж уже звал дальше. Пожилые туристы нетерпеливо топтались, а Форс откровенно скучал.
Экскурсанты покинули зачарованный лес и перешли в зал, полный механизмов и матерчатых задников. Подвесы, лебедки, штанкеты и непонятные детали торчали из стен, свешивались с потолка, уходили в темноту. Аннет споткнулась и чуть не упала. Максимилиан подхватил ее под руку.
– Осторожно, рельсы! — предупредил Ангренаж. — По ним автоматоны выезжают на сцену. Приводы пневматические, работают за счет сжатого воздуха. Вот они, звезды сегодняшнего спектакля! Доктор Саббеликус, Маргарита и Пильщик!
Восторг Аннет как рукой сняло: здесь жили автоматоны с лицами умерших людей. Саббеликус, похожий на пугало на колесиках, застыл в углу. Рядом пригорюнилась нежная Маргарита с белоснежными косами из пакли. К Пильщику подходить хотелось меньше всего, но делать было нечего: Ангренаж принялся рассказывать историю жестокого убийцы. Он провел пальцами по зубьям пилы и обратил внимание экскурсантов на их остроту:
– Несколько лет назад я нашел документы Жакемара. Не поверите, но это та самая пила, которой фокусник прикончил свою жену! Костюм мы ему обновили. Теперь автоматон одет по последней цирковой моде. Раньше и рубаха на нем была та самая, с пятнами крови. Увы, ее погрызли мыши.
Механик отпустил пилу, достал платок и брезгливо вытер пальцы. Пожилые туристы выглядели так, словно их вот-вот стошнит. Форс перестал зевать и заинтересовался.
Ангренаж откинул крышку ящика и продемонстрировал выложенные красным бархатом внутренности.
– Этот автоматон приглянулся членам столичного кружка оккультистов, -- поведал он. – Они часто приезжают в наш город, что поохотиться на призрак Железнорукого – ах да, Аннет, я все забываю рассказать вам его историю! Она не менее интересна, чем история Пильщика. Так вот, не поверите, некоторые оккультистки платили большие деньги, чтобы забраться в этот ящик. Говорили, что внутри они слышали потусторонний голос, который приказывал им делать всякие занятные вещи. Мы прекратили потакать их прихотям после неприятного случая. Однажды автоматон включился самопроизвольно. Бывает, что поделаешь! Механизм старый. В ящике в этот момент разлеглась туристка, и ее чуть не порезало пилой. Она потом уверяла, что в Пильщика вселился злобный дух. Когда пришла в себя, была в полном восторге. Даже статью написала в «Вестник оккультизма».
Аннет пробрала дрожь, и не ее одну; в этот момент послышались шаркающие шаги. Туристы вцепились друг в друга, Форс подпрыгнул, чертыхнулся, и нервно рассмеялся, когда из теней выступил Петр. В руках он нес поднос, уставленный стаканами. Подошел к столику в углу, поставил поднос, полюбовался на него, вздохнул и отошел.