Зоя из их семейного баула выгребла всю писчую бумагу для отъезжающей. Или остающейся? Отделяющейся, одним словом. И ещё она долго толковала с их предводителем, тем дядькой, что удерживая штаны, принимал «парад» заболоцкого воинства в день первой встречи. Не иначе — политику какую-то проводит. Хорошо, когда супруга не скучает. Значит, не станет лишний раз отвлекать его от действительно важного. Что-то не нравятся Его Высочеству пороховые арбалеты — долго их перезаряжать. И традиционные те, что с плечами, тоже не нравятся — видел он как амазонки с ними корячились, пролезая между пехотинцами к их щитам, чтобы выстрелить в набегающих осборнцев. А вот если бы сделать тетиву из резины — тогда бы удалось избавиться от рогов, цепляющихся в тесном строю направо и налево.
Глава 18. Рогатка — символ прогресса
Государственный совет Герцогства Заболоцкого не каждый раз приглашает монарха на свои ассамблеи. Кроме советника, управляющего хозяйством и уважаемого остальными членами высокого собрания настолько, что его советы обычно выполняют молча, в этот орган управления входит герцогиня, Её Высочество Зоя. Она присматривает за международной обстановкой и держит всех в курсе последних событий в мире. Ещё стряпчий, который разбирается с коренным местным населением, и два министра обороны — старший по возрасту десятник из тех, что служили раньше Большому Королевству и Геркина мама, которая считается ответственной за разведывательно-дозорную службу. Поскольку между этой парочкой конфликтов не возникает ни на службе, ни дома — а они супруги — то дуализм в столь ответственной сфере вооружённые силы не раздирает.
Так вот. Позвали Базиля на совет, потому что речь должна пойти о закладке третьего города в их государстве. Столица у них Болоцк, потому что у самого болота стоит на склоне горного отрога. Порт Заболоцк в подмываемой и затапливаемой пойме, в самом устье реки Болотки. Частично он стоит на сваях, а частично плавает в воде на понтонах, цепляясь за дно якорями. Хотя, при низкой воде может и на мели оказаться, и на суше — в этой зоне всё непрерывно меняется, но название городка остаётся неизменным.
А вот теперь у начала дороги, ведущей в Амазонию надо закладывать постоянное селение, потому что есть основания ожидать интенсивного товарооборота не только с родиной герцогини, но и с горцами. Так что потребуется не только причал, но и конорельс отсюда имеет смысл строить, налаживать регулярное сообщение. Особенно заинтриговал Зою князь Турсун, который возглавлял отряд, приставший к их кавалькаде на обратном пути после того бестолкового сражения. Очень уж загадочно намекал на возможность продать им нечто невообразимо ценное.
Одним словом, нарекли будущий город «Тропинин» и распланировали последовательность действий по его возведению. Грунты там плотные, так что ни свай, ни понтонов, ни для чего, кроме причала, не потребуется. А вот в отношении постройки зданий, было что обсудить. Дело в том, что советник объяснил, почему люди так охотно живут в полуподземном Болоцке и никто не жалуется ни на относительную скученность, ни на скудость естественного освещения. Всё дело в здешней погоде. Солнечные дни редки, дождики часты, ветры пронизывающие, влажные. Поэтому, кроме как по делу, из-под крыши выходить никому неохота. А тут это и не требуется — пространство обитания людей полностью укрыто от ненастья, почти всё здесь расположено близко и удобно.
Так что даже когда прибывают новые поселенцы, то вскоре привыкают к юыту подземных жителей и никто не просится в отдельный дом. Поэтому и предлагает советник в Тропинине развить и улучшить эту идею, то есть заранее спроектировать комплекс зданий под единой крышей, но попросторней и посветлей. И тут все посмотрели на Базиля.
* * *
А что, почему бы и нет? Ему нравится выдумывать и исследовать. А особенно — исследовать то, что нужно для реализации разных придумок. Тут без него в испытательной лаборатории измеряли прочность ситаллов на разрыв, и обнаружили, что материал этот обладает определённой упругостью. Даже умудрились измерить значение этой самой упругой деформации. Вот так и нашлась подходящая арматура для отливки бетонных арок, которыми, если подумать, будет несложно перекрыть существенные пространства. Раньше ответственные бетонные конструкции пытались сооружать, упрочняя их разными видами жердей и прутьев, но опыт показал, что или сгнивают эти элементы, или ещё какая напасть с ними приключается, но результат оказывается недолговечным. А стеклу-то ничего не сделается от времени. Смущает, правда вопрос о растрескивании мест контакта бетона со стеклом при изменении температуры, когда все тела с нагревом расширяются, а при охлаждении сжимаются. С другой стороны, если перекрытия окажутся над обитаемыми помещениями, а сверху их хорошенько присыпать глиной, да сверху организовать ровненький газон, то даже не такие уж существенные для этих мест годовые изменения температуры ничего особенно не нагреют и не остудят. А в стенах светозаборников армирование и не требуется — это вертикальные стены с не слишком широкими просветами между ними, где и монолитные отливки с высокими арками будут служить надёжно.
Базиль достал карандаши, разложил на просторной наклонной столешнице листы лучшей бумаги и принялся за эскизы. Вот почему, каждый раз, как перед ним возникает сложная необычная задача, он испытывает такой внутренний подъём? Помнит эйфорию, что испытал он при работе под руководством мастера Эгуора в керамической мастерской? Наверное, это так и есть.
* * *
Если представить себе будущую постройку без покрытия грунтом, то получается необъятное одноэтажное здание, из крыши которого торчат сплошные низкие башни со стеклянными крышами. А если мысленно положить сверху глину и почву, то получается городок стеклянных пирамидок на низких бетонных цоколях. Доля такого «остекления» оказывается близкой к одной девятой от общей площади, попадающей под «накрытие».
Прикидывая, как освещённость станет распространяться внутри сооружения, чисто интуитивно, Базиль сообразил, что не только стеклянные двери и детали перегородок помогут превратить сумрачное подземное логово в комфортное жилище, но неплохо будет добавить ещё и высоты проходов и помещений. Невольно в воображении возник второй этаж, балкончики переходов через колодцы освещения, лёгкие ситалловые лестницы и перила.
Эскизы деталей и узлов их сочленения, планы, разрезы, объёмные модели из прутьев и лучинок.
— Ох и растаскало Вас, Ваше Высочество! Да про такие хоромы ни один попаданец ни разу ничего толком не смог рассказать.
— Здравствуйте, Советник! Это Вы меня похвалили, или сделали замечание? — С этим человеком герцога не связывают никакие особенные отношения. Общаются они только по делу. Один просит — второй выполняет. А уж кто кого и о чём — так сразу и не вспомнишь.
— Изумился смелости полёта Вашей фантазии. Вот всего-то сделано, что открыт и изучен один-единственный новый материал, а тут уже такого навыдумывано, что просто оторопь берёт.
— То есть не можете сказать, хорошо это, или плохо, — Базиль как раз приклеил к макету стенку, вырезанную из листа бумаги. — А попаданцами, Вы, как я понял, тоже интересуетесь.
— Как же мне ими не интересоваться, если я сам — один из них, — кажется, советник решил поговорить начистоту.
— Хм! А почему же тогда Вы ничего никому не советуете? — юноша вдруг споткнулся, уловив смысловой конфликт между титулом собеседника — советник — и тем, чего он никогда не делает. Вот ни разу ничего никому не посоветовал, только спрашивал или распоряжался.
— Насоветовался уже. Смолоду, как появился здесь, да оказался при дворе, сразу принялся всем объяснять, как и что нужно правильно делать. Я дома-то, на Земле, в банке работал и со страшной силой интересовался историей и политикой. Ужасно умным себя полагал. Может быть, так оно и было, да только не здесь. В общем, научил я Вашего дедушку, как без особого труда держать дворянство в повиновении.
Учредили мы банк, и принялись баронам да эсквайрам выдавать кредиты. Они все подряд транжиры да моты, так что посадим-ка мы их в долги по самые уши, а потом к порядку-то и призовём, когда придёт пора расплатиться, — такая вот была у нас главная идея. То есть довести их до положения несостоятельных должников и добиться возврата кредита послушанием.
Поначалу казалось, что всё хорошо. Груды векселей, займы идут за займами, возвраты долгов происходят вовремя и своевременная уплата податей наладилась, без задержек, а только в остальном ничего не меняется. Как своевольничали эти мерзавцы, так и дальше своевольничают. Ни зерна, ни масла больше не становится и никакого оживления ни в торговле, ни в ремесленном секторе не замечается. И дорожает всё, то есть за то же жалование никто служить не желает, а повышать налоги как бы и нет причины.
Затянул монарх пояс потуже, штат придворных сократил, да и принялся во всём разбираться лично. И выяснил, что бароны, когда приходит срок погашать кредит или выплачивать деньги в казну, делают заём в каком-нибудь другом отделении банка — их по королевству несколько десятков, оно ведь большое. Идут денежки по кругу и только в числе прирастают. Кто-то обналичивает некоторые суммы и возрастает давление денежной массы на рынок, а оптовики частенько и векселями плату принимают, с тем же результатом.
В общем, повелел Ваш дедушка высечь меня на конюшне и с тех пор советовать мне расхотелось. Ну а с батюшкой Вашим мы примерно ровесники, обо многом разговаривали, только я на вопросы его отвечал всегда сдержанно. Раз только подсказал, куда конорельс тянуть — так он меня тут же поставил руководить этими работами.
Вот тогда я и понял, что такое фунт лиха. Работать никто не хочет, все воруют, распоряжения путают — сумасшедший дом. А деваться-то некуда, на конюшню во второй раз неохота. Тут я и напрягся, как следует. Ленивых прогнал, тупых, кому объяснить ничего не сумел — отправил землю копать, а воров секли публично по утрам перед разводом на работу. Людей под моим началом осталось треть против того, сколько поначалу наличествовало, но построили мы ту дорогу.
А тут уже дедушка твой отправил меня Южный Порт возводить. Лентяев, воров и тупиц я быстренько вычислил и отлично мы тогда гавань, я тебе скажу, оборудовали. Одним словом после этого-то и появился у меня вес при дворе. А только советовать мне по-прежнему не хочется.
— Вот ведь, какая штукенция выходит, — подумалось Базилю. — Живёшь рядом с попаданцем, уважаешь даже человека, а откуда он, и не знаешь, и не ведаешь. Вслух же спросил: — А что, такие здания там, на Земле, строили?
— Не то, чтобы в точности, но сходство есть. Если нужно было много помещений загнать под одну крышу, то похоже получалось. Я ведь не архитектор, чтобы об этом профессионально рассуждать. Только земли на крышу не насыпали и стены грунтом не обваловывали.
— А вот скажите мне, советник, вы про другие технические устройства своего того, прошлого мира, многое знаете?
— Знаю, как выглядят, для чего служат, а иногда, и как работает могу рассказать. Но как это сделать — не знаю. От нашего брата кое-что в этот мир проникает, имеется в виду знания. Вот, скажем, как делать бумагу наверняка кто-то из Землян местных жителей научил. Про молекулы и атомы, про то, что в воздухе содержится кислород, что планета сферическая, а ускорение пропорционально силе действующей на тело и обратно пропорционально его массе — думаю, эти сведения сюда проникли от нас. Но вот как только речь заходит о том, как изготовить двигатель внутреннего сгорания или пушку — знания большинства попаданцев упираются в то, из чего и как это сделать. Там каждый из нас был кусочком давно сложившейся системы отношений, где разделение труда превратило работников во фрагменты мозаики. Пока ты среди знакомой обстановки — и тебе комфортно, и твои навыки востребованы и достаточны, чтобы прокормиться. А оказался в мире, лишенном привычных материалов — и стал ты никто, и звать тебя никак, — советник вздохнул своим мыслям и продолжил:
— Кстати, ваш тугоплавкий клей в моём представлении — пластмасса. Из неё у нас отливали кучу всякой всячины, а вы только для соединения деталей используете или раковины в древесине шпаклюете. Стало быть, не из чего здесь изготовить формы, такие, чтобы потом застывшее изделие из них можно было достать. Ну да ничего, зато рогатки вот-вот появятся. Видел я, как идёт подбор рецептур резины для арбалетной тетивы.
— А, может, присоветуете чего, — Базиль действительно интересуется мнением человека, повидавшего иной мир.
— Нет уж, уволь. Конюшня и здесь наличествует, а от вас, монархов, всякого можно ожидать.
Забавно. Советник сам не заметил, как перешёл на «ты». И даже щепетильная в вопросах этикета Зоенька не сделала ему замечания. Сидит тихонько, как мышка, слушает, думает о чём-то.
* * *
А Зоя действительно крепко призадумалась. Сначала перебрала в памяти события их с мужем визита в Амазонию. Не все, а те, которые так и остались неведомы благоверному, занятому своими книгами и горшками.
Прикрыла глаза и, как наяву, предстала перед глазами матушка во время их первого после разлуки разговора с глазу на глаз.
* * *
— Зачем ты здесь? — негромко спросила королева.
Она стояла у окна в своих покоях, глядя на ясное небо. Погода уже несколько недель держалась солнечная. В Заболотье сейчас вовсю бушевала осень, а здесь, в Амазонии, еще было ясно и даже не холодно.
Зоя замерла у двери, разглядывая спину матери.
— А ты не думаешь, что я просто соскучилась? — с обидой в голосе спросила девушка.
— Не сомневаюсь! — королева, наконец, повернулась к дочери, ласково улыбаясь. — Но ведь это не главная причина?
— Ты права, — со вздохом кивнула Зоя, присаживаясь на диван.
Королева снова улыбнулась и села в кресло напротив. Взгляд ее стал сосредоточенным.
— Рассказывай! — властно махнула рукой она.
— Меня кочевники беспокоят, — без предисловий начала Зоя. — Осборн уже в руках кагана Арти. Он может в любой момент напасть на Большое Королевство, да и от нас он не так-то далеко! — Зоя взволнованно теребила рубашку. — А уж потом и на Заболотье глаз положит. Я уверена в этом
— С чего ты взяла? — удивилась королева. — Чем его может прельстить ваша с Базилем земля?
— Базиль изобрел много поистине замечательных вещей! — сказала Зоя с неприкрытой гордостью. — Мне докладывали, что какие-то купцы хотели приобрести наши катамараны. А разведка донесла, что это люди кагана.
— Хорошо, — подумав, кивнула королева. — И что ты предлагаешь?
— Основной лагерь кагана стоит в пяти днях пути от крепости, перекрывающей путь в Амазонию с севера, — негромко, но твердо произнесла Зоя. — Мне необходимо немного пошпионить.
— Что? — удивилась королева. — Предоставь это дело разведчикам, Зоя.
— И много они выяснили? — немного резковато воскликнула принцесса.
— Ну… — королева замялась.
— Вот именно поэтому я отправлюсь к их лагерю! — уверенно заявила герцогиня Болоцкая, и даже головой тряхнула совсем как в детстве, когда собиралась упрямиться до упора.
— Это может быть опасно! — матушка попыталась образумить дочку. — А вдруг тебя поймают?
— Если ты мне дашь двух амазонок, то все будет в порядке, — спокойно отозвалась принцесса.
— Только двух?! — нахмурилась королева.
— Отряд заметить проще, — пожала плечами Зоя.
— Базиль согласился? — внезапно сменила тему королева.
— Нет, — смутилась Зоя. — Я не хочу говорить ему об этом.
Королева расхохоталась.
— Дорогая, — ласково начала она. — Тебя не будет около десяти дней! Думаешь, он не заметит?
— Он будет занят. Ты бы знала, в какое состояние приводят его книги! Он просто покидает реальность, когда читает — весь уходит в формулы или описания.
— Милая, а ведь ты, кажется, влюбилась.
— Не знаю мама. Но к мужу я действительно очень хорошо отношусь. С ним мне радостно, а без него — грустно, — королева молча кивнула, найдя в услышанном подтверждение своих слов, и, словно поняв, что её пытаются отвлечь от главной темы, дочь продолжила: — Дорогу по озеру Хайрет никто ведь так и не разведал, а это сильно сокращает время в пути. Примерно вдвое.