Он снова поднял голову и я едва успела зажать рот ладонью, скрывая рвущийся наружу крик. С приятного, знакомого до мельчайшей черточки лица Эрбина на меня смотрели сине-алые глаза Властелина. Лишь спустя полминуты я обрела дар речи. Все это время наставник просто смотрел на меня, улыбаясь печально и понимающе.
— Этого не может быть! — наконец, воскликнула я, с трудом оторвав ладонь от округлившегося рта.
Весь мой мир будто перевернулся и одновременно все вставало на свои места. И странное поведение Гилеры по отношению к, казалось бы, низшему по положению. Она всегда делала то, что хотел он, и принимала его решения, как должное. И то, с какой легкостью Эрбин одолел в поединке Аттия. Да у Черного Лорда не было ни шанса! Наверняка Властелин еще и играл с ним в поддавки, чтобы поединок выглядел более достоверным. Еще и умудрялся иллюзию держать, чтобы скрыть свой истинный вампирский облик. И то, что Эрбин мог прочесть мысли любого из членов Обители. Знал обо всем, что с нами происходит. Заставил меня поверить, что дело в особой магической защите, но теперь я понимала, что это была сказочка для наивной девочки. Ему не нужно было прибегать к подобным уловкам, чтобы знать обо всем. Мы — его дети, его кровь в каждом из нас и он при желании может считать все наши тайные помыслы. Мы можем обмануть кого угодно, но не его.
— Зачем? — дрожащим голосом проговорила я. — Зачем был этот обман? Почему вы сразу не сказали мне, кто вы?
Его глаза, к моему облегчению, снова приняли нормальный вид. Эрбин прошел к камину и, помешивая кочергой угли, заговорил:
— О том, что я и Властелин — одно лицо, знают лишь несколько самых старых моих детей. Гилера, Хиртий Барате и еще трое. Ты их не знаешь. Я просил их на людях общаться со мной не как с Властелином. И даже одергивать меня, если вдруг забудусь и проявлю неуместную властность.
Вспомнив о том, как Хиртий вмешался на Дне Примирения в разговор Эрбина с Аттием, я понимающе кивнула.
— Я не желал, чтобы ко мне относились, как к божеству. Хотел вести нормальную жизнь. Иначе вряд ли бы выдержал все эти долгие века. И так осознание того, насколько я далек от них всех, угнетало само по себе. Мы похожи с тобой в одном, Тея. Я тоже всегда стремился вернуться в мой мир. Мир, из которого пришла сюда и ты. Но тебе повезло больше. Ты можешь туда вернуться.
— Но почему вы не можете преодолевать переходы? — немного успокоившись, спросила я, пытаясь хоть немного понять этого мужчину, которого раньше, как мне казалось, неплохо знала.
— Если я скажу тебе об этом, то мне придется рассказать и кое о чем другом. А сейчас ты пока не готова это услышать.
— А разве у нас будет возможность поговорить об этом снова? — я нахмурилась. — Уже завтра я собираюсь покинуть Сумеречный мир. И вы об этом знаете. Или хотите сказать, что не отпустите?
Он развернулся ко мне и его губы тронула горькая улыбка.
— Я уже когда-то говорил, Тея, что дам тебе выбор. И от своих слов не отказываюсь. Ты можешь попытать счастья в своем мире. Но я все же надеюсь, что однажды тебе захочется вернуться. Тебя ждет очень долгая жизнь, поэтому шанс на это есть. На то, что однажды ты передумаешь. Хочу, чтобы ты помнила об одном: я всегда приму тебя и помогу. Когда бы ты ни пришла ко мне.
— Но почему вы так ко мне относитесь? — не выдержала я, недоверчиво глядя на него.
— Это именно то, о чем я пока не готов говорить. И не потому, что не хочу быть с тобой откровенен. Будь это так, я не раскрыл бы тебе сейчас, кто я на самом деле. Просто то, что я скажу, ты вряд ли поймешь правильно. Поймешь мои мотивы. Но ты не должна сомневаться в том, что дорога мне. В этом я никогда тебе не врал. Надеялся, что ты сможешь полюбить мою человеческую ипостась — Эрбина. Ведь вторую мою сущность ты всегда так боялась. Наверное, именно поэтому не решился признаться тебе во всем раньше. Ты бы вряд ли восприняла это нормально.
— И вы правы! — возмущенно воскликнула я. — У меня это и сейчас еще в голове не укладывается… Проклятье. Вы приходили ко мне по ночам, пили мою кровь… — меня передернуло.
— Всего лишь хотел показать, что своей вампирской сути не стоит бояться. Что это тоже может быть приятно.
— Приятно?! — возмутилась я, но тут же осеклась, щеки снова запылали.
А ведь он прав. Мне и правда было приятно, когда я пила его кровь и чувствовала, как он пьет мою. Пожалуй, с этим существом я была наиболее близка, чем со всеми в Сумеречном мире. В какой-то степени он стал моим первым любовником. Любовником по крови. Эта мысль так смутила, что я поспешила отогнать ее, надеясь, что Эрбин не успеет прочитать.
— Теперь, когда ты знаешь правду обо мне, — тихо сказал Властелин, — понимаешь, что я никому не позволю тебя обидеть. Если ты останешься со мной, у тебя будет все, что захочешь. Я не стану неволить тебя, принуждать к чему-то. В этом можешь не сомневаться. Мы можем даже покинуть Обитель и поселиться где-нибудь еще. Подальше от тех, кто тебе неприятен.
Он благоразумно не стал называть имен Гилеры и Энния, зная, как это на меня подействует. И я оценила его деликатность.
Попыталась себе представить, какой могла бы стать моя жизнь в качестве возлюбленной самого Властелина. Тяжело вздохнула. Ничто не дрогнуло в сердце при мысли об этом. Все та же пустота, только в лучшем обрамлении. Да, с меня бы пылинки сдували, никто бы не смел и слова плохого обо мне сказать. Но это не изменило бы того факта, что я не желаю такой жизни. Хочу домой. Хочу так, что сердце ноет. Может, потому что по наивности считаю, что там залечить сердечные раны будет легче. Но пусть даже ошибаюсь, все равно хочу вернуться.
Эрбину не нужны были слова, чтобы понять, какое решение я приняла. Его лицо утратило свет, каким сияло еще минуту назад. Свет тех чувств, какие он ко мне испытывал. Но я вздохнула с облегчением, заметив на его лице прежнее выражение мудрого наставника. Он улыбнулся мне и, словно и не было между нами только что тягостного объяснения, произнес:
— Что ж, если таково твое решение, я хочу дать тебе несколько советов. Надеюсь, ты позволишь мне это?
— Я буду вам благодарна! — искренне воскликнула я. — Что-что, а хорошие советы мне точно понадобятся.
— Насчет питания, которое тебе необходимо, — наставник прислонился к каминной полке и принял тот вид, какой у него всегда был, когда он давал нам новые знания. — Ты уже достаточно умеешь себя контролировать, чтобы не осушать человека до конца. Пей всего по несколько глотков, чтобы жертва ощущала лишь легкую слабость после этого. Не забывай пользоваться внушением, чтобы убрать все нежелательные воспоминания. И прежде чем выбрать кого-то в качестве еды, убедись, что человек легко поддается внушению. Физические следы проколов можно легко убрать, если смочить ранки от укусов собственной кровью. Раны тут же затянутся. Если не будешь забывать обо всех этих предосторожностях, сможешь успешно скрываться среди людей. Так делают все, кто живет среди людей.
Я с восторгом слушала наставления Эрбина.
Вот и ответ на вопрос, который не давал мне покоя! Как Аттию удается питаться, не привлекая к себе внимания. Теперь и я знаю обо всех этих хитростях. И хотя формулировки «жертва», «еда» и прочее вызывали дискомфорт, я понимала, что придется смириться с тем, что для меня это скоро станет обыденностью. Я лишь надеялась, что вред, который придется наносить людям, будет минимален.
— Если вдруг настолько потеряешь голову, что осушишь жертву до конца, не забудь свернуть ей шею. Нельзя, чтобы мир смертных населили немертвые. Да и это привлечет к тебе внимание истребителей нечисти. А стоит им напасть на твой след, как они уже вряд ли с него сойдут.
А вот тут я почувствовала дурноту. И вовсе не из-за страха перед Воинами Светлого бога. Что если и вправду превращу какого-то несчастного в живой труп?! Даже думать об этом страшно.
— А если питаться только животными? — с надеждой спросила я.
Конечно, жалко будет убивать несчастных зверюшек, но по крайней мере, это меньшее зло, чем причинить вред человеку.
— Их крови тебе будет не хватать. Она не настолько питательна, — произнес Эрбин. — Но немного продержаться на ней в трудную минуту можно.
И на том спасибо. Я решила, что рискну и попробую продержаться на ней как можно дольше.
— Теперь о других вещах, которые ты должна знать, чтобы выжить в мире людей, — продолжил наставник. — Твоя внешность и особые возможности, превышающие то, на что способны обычные люди, тоже может навлечь подозрения. Следи за своими жестами. Они не должны быть слишком быстрыми и резкими. Сейчас ты сама не замечаешь, но уже двигаешься не так, как раньше. Быстрее реагируешь на многое. Когда будешь двигаться, старайся словно замедлять каждое движение. Постоянно себя контролируй, когда находишься на глазах у смертных. И не выдавай, что можешь слышать или видеть лучше, чем они, ощущать запахи по-другому.
Я кивнула, принимая и этот совет.
— Ну и, наконец, еще одно…
Эрбин тяжело вздохнул.
— Хотя, надеюсь, с этим тебе все-таки удастся не сталкиваться. Амулет в виде камня, способного менять цвет от белого до ярко-красного, с нанесенным на нем символом в виде заключенной в круг руки со знаком Светлого бога. Если увидишь человека с таким амулетом, знай, что это смерть для таких, как ты. Пока не заметил тебя, беги как можно дальше, но при этом старайся не навлечь на себя подозрений. Как только он поймет, кто ты, считай, что ты мертва. Мой тебе совет — в этом случае ищи ближайший переход в Сумеречный мир. Это твой единственный шанс на спасение.
— Я не понимаю, — нахмурилась я. — Почему я должна опасаться таких людей?
— Такие амулеты носят Воины Светлого бога. А для них любая нечисть — это то, что подлежит истреблению. Они не будут разбираться, есть ли в тебе что-то хорошее, им плевать на твои моральные принципы и прочее. Для них такие, как мы, это то, что подлежит уничтожению. И они знают, как нас уничтожать. Их общество даже древнее, чем весь вампирский род. И у них было достаточно времени, чтобы довести до совершенства свои навыки.
Я сидела ни жива ни мертва, чувствуя, как по спине пробегает холодок. И только отчаянная решимость доказать, что не собираюсь отступать от своей цели, заставляла не отказаться от мысли о переходе в свой мир. Успокаивая саму себя, я убеждала, что шанс на то, что на моем пути повстречается Воин Светлого бога, крайне мал. Тем более если стану вести себя осмотрительно.
— Спасибо вам за советы, — проговорила я и слабо улыбнулась.
— Надеюсь, они помогут тебе, — наставник покачал головой. — Помни о том, что в том мире я не смогу тебе помогать в той степени, в какой мог бы здесь. Но, надеюсь, что связь между нами достаточно сильна. Ты больше, чем другие мои дети, пила мою кровь. Так что есть шанс на то, что твой призыв я услышу. И тогда постараюсь сделать, что смогу, если возникнет необходимость.
Но в том мире сумеречная энергия способна проявляться лишь ночью. Это тоже налагает определенные ограничения. И ты должна понимать, что я не уверен, что смогу тебя услышать. Только предполагаю. С другими моими детьми это никогда не получалось за пределами Сумеречного мира.
Я кивнула. И все же, несмотря на то, что все не так просто, мысль о том, что есть надежда на помощь Эрбина, успокоила.
Мы с Эрбином некоторое время молчали, думая о своем. Потом он глухо произнес:
— Когда ты собираешься уйти?
— Завтра днем. Как только Асдус принесет мне одежду моего мира.
— Я бы посоветовал тебе идти ночью, — возразил наставник. — Днем вампирская сила ослабевает.
Я упрямо мотнула головой. Ни минуты дольше положенного не собираюсь тут оставаться! К тому же так сильно хотелось снова увидеть нормальное солнце. Солнце моего мира. При одной мысли об этом на губах появилась предвкушающая улыбка. Я поднялась с места, понимая, что все между мной и наставником уже сказано. Дальнейший разговор будет тяжелым для обоих.
— Насчет людей Аттия Аддалоса можешь не беспокоиться, — сказал мне Эрбин напоследок. — Их я беру на себя.
Я благодарно улыбнулась и поспешила покинуть комнату наставника. Теперь оставалось попрощаться с Базианой и Криспиной, а потом ждать, пока Асдус выполнит мою просьбу. Чувствовала, что мысленно нахожусь уже не здесь, а в своем мире, и желала как можно скорее воплотить это в реальность.
Асдус, засранец такой, где-то пропадал до трех часов дня, предоставив мне поддаваться уговорам Базианы и Криспины не покидать Обитель. Думаю, он сделал это специально, надеясь, что я образумлюсь и передумаю. Или что меня заставят передумать. Сильно сомневаюсь, что так уж сложно в Тарнисе достать обычную женскую одежду.
Базиана и Криспина не преминули воспользоваться моментом, чтобы на два фронта убеждать меня, что я совершаю глупость. Подруга еще и к запрещенному приему прибегла — рыдала на моем плече и умоляла не покидать ее. Ей еще хватило коварства приобщить к делу других моих одногруппников. И те, пусть ко мне особой симпатии не питали, тоже высказали мнение, что я веду себя, как идиотка. Говорили, что меня там тут же убьют, причем виды моей смерти расписывались во всех подробностях. И утопление с камнем на шее, и сожжение живьем, и отсечение головы и осиновый кол в сердце. Особенно изгалялась Агела. У нее даже глазки блестели, когда она расписывала, как я могу умереть. Думаю, она бы только порадовалась, случись это на самом деле.
Энний, к счастью, на глаза не показывался. Хоть на это совести хватило. Наверняка понимал, что на меня его присутствие подействует как руководство к действию и только укрепит решимость уйти. Вообще я бы предпочла вместо всего этого цирка снова поговорить с Эрбином и послушать дельные советы. Но наставник явно избегал меня, а я понимала, что не имею права требовать его внимания. Может, он прилагает все силы, чтобы сдержаться, не схватить меня в охапку и силой не оставить в Обители. И я ценила, что он этого все же не делает. И правда, дает мне возможность выбора.
Кто знает, может, набив себе изрядное количество шишек в своем мире, я действительно прибегу к нему в итоге и со временем оценю по достоинству этого мужчину. Но сейчас я слишком стремилась к свободе. Надоело, что мной постоянно пытаются командовать мужики. Если раньше, будучи обычной слабой девушкой, я это воспринимала, как должное, то сейчас, обретя новую силу, желала принимать решения сама. Пусть они будут неправильными, но зато моими!
Наконец, Асдус все же явился, но с таким видом, словно я его казнить собираюсь. И все же в глазах светилась робкая надежда. Видать, считал, что я уже передумала. Я решительно прошла мимо собравшихся вокруг одногруппников и выхватила из его рук сверток. Демон обреченно вздохнул.
— Значит, не передумала?
— А с чего я должна была передумать? — угрюмо спросила я. — Через десять минут жду тебя у ворот.
Криспина при этих словах опять заголосила, но я решительно велела всем выйти из моей комнаты и дать мне возможность переодеться.
Так странно было надевать простое платье из грубой материи, перехваченное на талии кушаком. Я уже, похоже, успела привыкнуть к моде Сумеречного мира. Из зеркала на меня смотрела я прежняя. Крестьянская девушка с длинной косой, перекинутой через плечо. Скромная и простая. Только, пожалуй, у крестьянок не бывает такой белой кожи. У них она зачастую загорелая от частого пребывания на солнце. Ну, и еще, пожалуй, глаза у меня теперь стали ярче, чем бывает у обычных людей. Но помимо этого ничто не выдавало, что теперь я что-то вроде нечисти. Буду надеяться, что не вызову подозрений.
В моем мире сейчас начало осени. Это здесь смена времен года вообще не видна. А там наверняка я стану ощущать это в полной мере. По ночам будет прохладно. Потому я и попросила Асдуса приобрести для меня еще и плащ. Подумав, засунула его в сумку, которую тоже принес демон. Туда же спрятала и украшения Аттия, решив, что продам их при первой же возможности. Сунула то, что еще может понадобиться в дороге и довольно улыбнулась своему отражению. Теперь я готова.