Усмехнувшись, Ковальских отошел от стола, позволив мне снова нормально дышать, но у двери обернулся и выбил весь воздух из легких.
— Всё будет! И только по-моему!
Сказав это, он вышел за дверь. Судя по звуку шагов, направился дальше по коридору. И судя по коварной ухмылке, которую я успела увидеть, он целенаправленно двигался к аналитическому отделу.
А я сидела в растрепанных чувствах и пыталась себя убедить, что все не так поняла, что он совсем не имел в виду, что мы однажды окажемся в одной и той же постели…
Лгать себе получалось скверно. Надеяться на то, что Ковальских — гей, тоже не приходилось. С учетом его засосов, также не стоило рассчитывать, что он человек занятой и на простые человеческие радости у него не хватает времени. Оставалось идти от обратного и полагаться исключительно на то, что у него в этих радостях такое разнообразие, что до меня просто очередь не дойдет.
Очередь… ну да, это как раз про меня… Но все это уже когда-то случалось, и повторения я не хотела…
Не желала больше быть ни в очереди, ни очередной, до которой наконец дошли руки…
Пока мне очень нравилось быть одной, свободной от отношений. И да, как и Ковальских, я крайне не любила нервничать. По крайней мере, из-за мужчины.
Да и пустое все это.
Померещилось.
Ему просто нравится меня дразнить. Это и так очевидно, а еще…
Подвинув к себе поближе клавиатуру, я забила в поисковик вопрос с рейсами в Лондон. Ну что сказать? Примерно так я и думала…
К моменту появления Матеуша в офисе вчера утром, он уже безнадежно на рейс опоздал!
Но если бы командировка была действительно важной, он бы вылетел на одном из последующих. Их было не менее трех, так что выбор имелся. И потом, за те десять дней, на которые планировалась командировка, Ковальских бы вылетел даже в том случае, если предпочитал исключительно ранние рейсы.
Значит, у него по каким-то причинам поменялись планы, и все. А его намеки в отношении меня — это действительно просто игра, развлечение скучающего бизнесмена. Ну что ж, отлично. Это меня устраивает.
— Ева, — заглянув в кабинет и заметив мою улыбку, Ковальских забавно дернул бровями.
— Да? — откликнулась я с готовностью хорошего секретаря и мгновенно увидела, что он расслабился.
— Мы выезжаем.
— С собой что-то брать?
— Улыбку. Вот эту, дежурную. И все. Даже сумочка будет лишней, — заметив, что я потянулась к ней, обронил Матеуш. — Хотя… Нет, бери.
— Как скажете, босс.
Он придержал дверь, а я, выйдя из кабинета, направилась к лифтам.
— Черт, она какая-то маленькая, — послышалось сзади тихое возмущение Ковальских. — Ни черта она не прикрывает!
Резко обернувшись, уже собиралась сказать, что меня моя сумочка очень даже устраивает. Но рассмеялась, заметив, что Ковальских сунул руку в карман брюк, выудил оттуда галстук-бабочку и, с возмущением рассмотрев ее, подумывает: надеть или нет.
— Бабочка хоть и маленькая, — меня словно черти дергали за язык, и промолчать я не могла, — но прикрыть ваши засосы вполне сумеет.
— К черту все! — резким движением руки Ковальских отправил бабочку в непродолжительный полет по офисному коридору и догнал меня у лифтов.
— Тоже вариант, — заметила я. — Раньше, помнится, считалось, что мужчин украшают шрамы… Но времена изменились — претерпели изменения и украшения…
— Если ты продолжишь в этом же духе… — с мягкой улыбкой навис надо мной Ковальских.
Двери лифта открылись. Пожав плечами на невысказанную угрозу, вошла внутрь. Следом шагнул Матеуш. Кабинка уже закрывалась, когда я услышала пораженный шепот у соседнего лифта.
— Надо же, на этот раз не одна едет, а с боссом! И как еще захватила его с собой? Судя по взгляду, могла и одна уехать… как всегда…
— Может, ей кто-то наконец объяснил, что этот лифт исключительно для руководителей высшего ранга?
— И про крупный штраф? Да уж, наверное. Впрочем, она уже столько наездила, что этот месяц точно работает в долг!
Дверь лифта закрылась. Кабинка медленно двинулась вниз. А я уставилась на ухмыляющегося Ковальских.
— Штраф?!
— Этот раз не считается, — осчастливил он. — На этот раз ты ведь захватила и босса.
Ситуация была абсурдной до невозможности, и мне бы впору переживать, но я рассмеялась.
— У нас презумпция невиновности! — выходя из лифта, заявила Матеушу. — И я платить не собираюсь.
— Знаю, — улыбнулся он. — Хотя кому, Ева, как не тебе быть в курсе, что у нас по всему бизнес-центру установлены камеры, и значит, доказательства есть. И еще, то, что тебе тоже наверняка очень знакомо: незнание законов от ответственности не освобождает.
— Настало время пригласить моего адвоката?
— Если ты намекаешь на свою боевую подругу, то нет. Как я понял, тебе не понравились мои украшения на шее — так что не будем экспериментировать еще и с моим лицом.
— При чем здесь я? Мне нет никакого дела… — обернувшись, едва не столкнулась с Ковальских.
Оказывается, все это время он шел едва не впритык ко мне. Да и сейчас отодвигаться не собирался, что явно указывало на неслучайность!
— И что это значит? — вскинулась я. — Почему вы так близко ко мне?
— Разве не ясно?
Заметив, что, проходя мимо, какой-то мужчина пялится на мою грудь, Ковальских сделал шажок в сторону и одновременно как-то умудрился стать еще ближе.
— Тогда поясняю наглядно, — протянув руку, Матеуш наглухо застегнул последнюю пуговичку на моей блузе. — Пока белошвейка только открывает в себе таланты, я подрабатываю у нее подмастерьем.
У меня не было слов. Да и вряд ли бы я смогла говорить: смех душил, и я ему поддалась.
— Пойдем, Ева-Ева, — улыбнулся в ответ Ковальских, и ему было достаточно прикоснуться к моей спине, чтобы я перестала хохотать и бросилась к выходу.
Слишком горячо, слишком… интимно…
И только когда мы уже сели в его машину и куда-то поехали, я расслабилась, а потом…
Взглянув на спутника, поняла, что… бабочка… Действительно, какая, к черту, бабочка, если он одет в джинсы и мокасины, а на рубашке небрежно закатаны рукава?!
Он просто пялился на мои ноги!
И злился, что моя сумочка слишком маленькая, а разрез на юбке, наоборот, слишком большой и позволяет пялиться на мои ноги не ему одному!
Глава № 26
Несмотря на приличные габариты, джип Матеуша уверенно маневрировал в потоке машин. Отчасти благодаря таланту водителя и хорошему знанию города, отчасти благодаря страху других водителей задеть эту махину. Тут действительно, если что, не расплатишься…
Но, странно, вопреки тому, что я понятия не имела, куда мы едем, у меня никаких опасений не было. Я успокоилась и посматривала то на дорогу, где за окном мелькала река, то на Ковальских, привычно управляющего черным совершенством, то, — стыдно признаться, — на ремень его брюк.
Не знаю почему, но мой взгляд, как магнитом притягивался. И понимала, что неприлично, а украдкой посматривала, и краснела, и все равно…
Стало жарко, я потеребила ворот блузы и хотела расстегнуть хоть одну пуговичку, но почувствовала, как в машине заметно похолодало. Через минуту я уже мечтала о пледе и о том, чтобы на моей юбке все-таки был поменьше разрез.
— Не стучи зубами — это меня отвлекает, — в машине снова восстановилась нормальная температура, а мне протянули небольшой термос. — Кофе.
— Вместо обеда?
— Кстати… — открыв бардачок, Ковальских выудил пакет с еще теплыми пирожками. — Давай перекусим, потому что потом на это не будет времени.
— А на что будет?
Вскрыв пакет с пирожками, я с удовольствием вдохнула их запах, поняла, что действительно голодна и принялась действовать. В чашку от термоса налила кофе и отдала Матеушу, достав из своей сумочки набор бумажных салфеток, обернула один пирожок и, дождавшись, когда мужчина сделает несколько глотков, протянула ему. Приняла от него чашку, подержала, пока он съест пирожок, снова вернула чашку, дождалась, когда он допьет, убрала и ее, и салфетку.
— Еще?
— Только пирожок.
Подав следующий и убедившись, что теперь он вполне справляется сам, налила себе кофе, взяла пирожок и откусила.
— Божественно, — протянула со стоном.
— Согласен, — усмехнулся мужчина, расправляясь со вторым пирожком. — Если бы не Ирина Матвеевна, и я, и мой отец весили бы килограмм на десять поменьше.
— Не представляю… — я невольно бросила на него оценивающий взгляд. — Вам и так хорошо.
И немедленно покраснела под ответным взглядом мужчины.
— Тебе тоже. Но имей в виду: похоже, Ирина Матвеевна решила взять тебя под опеку.
— Это зря, — рассмеялась я. — Мне поправляться нельзя.
— Почему?
— Так… — недоуменно взглянув на него, я пожала плечами. — Мечты…
Я постаралась удержать разочарованный вздох — еще один человек из мира моды знает о моих желаниях, точно знает, ведь я не просто так приходила на кастинг, и не видит во мне модели. Впрочем, он и секретаря во мне тоже не видел, и тем не менее, с помощью шантажа вынудил на себя поработать.
Допив кофе, я все убрала, откинулась на спинку кресла и отвернулась к окну. Позади нас оставались берега реки, бетонные столбы, серые полосы моста, а мы все куда-то неслись. Хотела снова спросить куда, но накатила тоска. Какая разница — куда едем? Да и полагалось ли мне это знать? Я — секретарь. Простой секретарь. Главное, что мы спешим не в постель босса, а остальное…
Все остальное пережить можно. Лето закончится, и я буду свободна. А Прохор, если все пройдет хорошо, снова сможет ходить…
Ужасно хотелось проведать мальчика, но раз папа сказал, что пока нельзя, значит… Ничего, за ним присмотрят, к операции вот готовят, так что не зря все, не зря…
Заметив за окном аэропорт, даже не встрепенулась. Просто поняла, что это наш пункт назначения. Вышла из машины, когда она остановилась, и спокойно встретила взгляд хмурого босса.
— У тебя есть какие-либо вопросы? — подойдя ко мне, поинтересовался он сухо.
— Да. Один. Что у вас в кармане делала «бабочка»?
— Крылья грела, — съязвил он. — Еще вопрос будет?
— Так и хочется уточнить, чем именно грела… — пробормотала я. — Но вы босс, с вами о неприличном нельзя, поэтому… Как она туда залетела?
— Ослепла от вида того, чем крылышки грела.
— Все так страшно?
— Все чересчур соблазнительно, — отрезал Ковальских. — Может, ты поинтересуешься, что мы делаем в аэропорту?
— Ни у вас, ни у меня нет ни билетов, ни чемоданов. Судя по всему, мы с вами кого-то встречаем. И так как не спешим, или самолет не приземлился, или персона не сильно важна. Нет, — уточнила, подумав, — скорее всего, первый вариант: самолет еще не приземлился. Иначе вы бы не поехали встречать лично.
— И вдобавок со своим личным секретарем, — поддакнул Ковальских. — Правильно, пара минут у нас еще есть, поэтому, Ева…
Он сделал шаг вперед, едва не вклиниваясь коленом между моих ног. Я откинула длинные волосы назад — и без того жарко сегодня, и подняла голову вверх, смело глядя ему в глаза.
— Я — босс, ты права, — он приподнял пальцами мое лицо и немного склонился сам, обдавая ровным дыханием. — Но я еще и мужчина. Поэтому когда тебе хочется коснуться интимной темы, даже когда у тебя просто мелькают такие мысли… Просто учитывай, что я тоже делаю те вещи, которые маленьким девочкам могут показаться неприличными.
— Я знаю. Как и многие в офисе, я видела ваши засосы!
— Особенно, — добавил он холодно, — если эти девочки меня провоцируют.
— Я даже не думала! Факты! Только факты и ничего, кроме фактов!
— И еще, — взяв за руку, он заставил меня подойти к багажнику, открыл его и позволил посмотреть на два чемодана. Заметив мой ошарашенный взгляд, уточнил: — Другие вопросы имеются?
— Да, — я провела рукой по синему чемодану. — Это мой или просто сильно похож на него?
Смех Матеуша стал ответом.
— Пойдем, — закрыв багажник, он направился к зданию аэропорта.
Сделав вид, что мне срочно что-то понадобилось в сумочке, я высвободила руку из его ладони, посмотрелась в зеркало, поправила волосы и пошла следом за боссом. Босс был не очень доволен — то ли тем, что я предпочла идти одна, то ли тем, что тратила время на самолюбование, то ли тем, что прихорашивалась перед встречей с мужчиной.
А мы действительно встречали мужчину. Итальянца. И пока этот итальянец стоял в десяти метрах от нас и тщетно трезвонил на мобильный Матеуша, тот игонорировал телефон и коротко инструктировал меня. Итак, иностранца звали Марко, он представитель итальянских бизнес-партнеров «Синергии Лайт», летел совсем в другой город, но решил, раз это одна страна, сделать пересадку и нанести визит вежливости. Гость очень хотел просмотреть какие-то цеха, своими глазами увидеть новинки и услышать, как «Синергия Лайт» собирается позиционировать новые продукты на итальянском рынке.
— Я нужна в качестве переводчика? — поинтересовалась после того, как Матеуш сжалился над иностранцем и решил принять вызов.
— Да. Английского он не знает. Придется говорить на его родном языке.
— Странно, — пробормотала я.
Но Ковальских уже ответил на вызов и махнул иностранцу рукой, подтверждая, что да, не зря он смотрел на нас последние минут пять. Мужчина двинулся к нам со счастливой улыбкой, а я напряглась. Не потому, что он так широко улыбался — это в принципе иностранцам присуще, а потому что к мимолетным подозрениям подключилась и моя интуиция.
Я вежливо представила друг другу мужчин, объяснила, что я — секретарь-переводчик и уточнила: не нужно ли купить заранее билеты, пока мы в аэропорту. Я переводила ленивый рассказ Матеуша о городе, когда мы сели в машину, и наблюдала за Марко. И чем настырней я пыталась разобраться, что именно мне в нем так не понравилось, тем отчетливей понимала, что я путаюсь, и очевидных причин для такого негативного отношения нет, но интуиция права сто процентов.
Что-то с этим Марко не так.
Но вот что?
Итальянец вежливо улыбался, с интересом слушал рассказ Матеуша о городских улицах, по которым мы проезжали, всего несколько раз напомнил о цели своего визита, но не расстроился, когда ему сказали, что все будет, но чуточку позже. Мол, у нас такие традиции, что сначала гостя надо накормить, дать ему отойти от дороги, а уж потом…
Марко просил перевести, что не устал и готов к встрече по их традициям — то есть, начать непосредственно с дела. Но Матеуша оказалось трудно переубедить. Он просто настаивал на гостеприимстве, говорил, что иначе руководство ему не простит или даже уволит. После этого я стала присматриваться уже не только к итальянцу, но и к своему боссу, и тоже отметила некие странности.
Во-первых, он был излишне любезен, как будто встречал не простого сотрудника, а президента компании. Во-вторых, в качестве экскурсовода нес полную чушь. А, в-третьих, это его упоминание… Да кто бы его уволил?!
Но итальянец это пояснение проглотил и, кажется, набрался терпения ждать. А вот Матеуш, отметив такую реакцию, начал потихонечку закипать. В какой-то момент ему, видимо, понадобилась передышка, и он остановил машину под предлогом интересного памятника, который просто необходимо увидеть! И без осмотра которого ты в нашем городе, можно сказать, и не был!
— О, конечно! — воодушевился итальянец и, выйдя из авто, начал с энтузиазмом крутить головой.
— Ева, — Матеушу было достаточно взглянуть на меня, чтобы я перестала недоуменно его рассматривать и, подхватив итальянца под руку, повела его к скульптуре огромного ежика.
Ежик сидел на пеньке с открытым ртом и прижимал к себе узелок. Итальянец справедливо поинтересовался, и чем же этот зверек так знаменит, что мы даже остановились, хотя у нас много дел, и я…
В общем-то, даже человеку, который смотрел знаменитый советский мультфильм «Ежик в тумане» бывает трудно сообразить, к чему там все было, и что в тумане делала белая лошадь. А уж тому, кто об этом мультике даже не слышал…
Прежде чем начать говорить, я бросила взгляд на Матеуша — тот тщетно пытался к кому-то дозвониться, потом с кем-то о чем-то переговаривался, и делал это тихо, чтобы его не было слышно. А еще он то крутился возле нас, то отходил в сторону, то есть, его звонки были важны, но он не хотел показать этого итальянцу. Так что пришлось припомнить все, что я знала о героях мультфильма и о создателях, а потом, давая Матеушу время, прибегнуть к фантазии. Ну что сказать? Через пятнадцать минут с открытым нараспашку ртом на этот мир ежик смотрел уже не один.